Особый интерес у всех вызвали документы конца 80-х - начала 90-х, когда детвора была ещё маленькой и мало что помнит, а внуки ещё не родились. Но чем больше я давал пояснений о том или ином документе или фотографии, тем закономерней в их сознании формировался тот вопрос, который они задали мне вчера, перебрав бОльшую часть архива. Однако до того, как этот, возникший у них, вопрос озвучить, хочу привести небольшую часть из перебранных ими документов, которые-то и понудили их прийти к этому вопросу.
Одним из первых – было решение исполкома г. Подольска от 13.04.88 г., где мне был объявлен строгий выговор, а прокуратурой города вынесено Предостережение о недопустимости нарушения закона (от 15 марта 1988 г.).
Сейчас этим никого не удивишь, но тогда это было сродни уголовному делу. Но главное – из-за чего?
В 1986 году Министерство назначает меня директором завода, а положение на нем аховое – план не выполняется, людей не хватает, очередь на получение жилья 25 лет. Нужно было кардинально менять всю обстановку на заводе, проводить его реконструкцию, набирать квалифицированных работников и т.п. Однако, без коренного изменения социального положения работающих на заводе, что-либо изменить в производстве было невозможно. Так как просто не было людей, способных это осуществить. И тогда я решил первым делом заняться вопросом быстрейшего обеспечения работников благоустроенным жильем, ради которого мы смогли бы и привлечь на завод людей. Договариваюсь со строителями о поставках нам панелей для дома, решив с Министерством, что за эти панели буду расплачиваться цементом, который сделаем сверх плана. А в исполком обращаюсь с предложением построить дом для рабочих, силами самих очередников в нерабочее время.
Одновременно прошу, если таким образом – хозспособом – дом построим, то все квартиры будут распределены меж нашими очередниками, а положенную по закону передачу (23 + 14 = 37 %) квартир исполкому осуществлять не будем.
То есть вопрос стоял так: либо ничего не будет построено, либо будет построен дом, но квартиры получат только наши заводские очередники. Председатель исполкома согласился, полагая, что навряд ли мы таким образом построим дом. Но дом в 143 квартиры, на удивление, был построен и довольно быстро: через год он уже возвышался на нашем поселке, среди множества бараков и коммуналок, в которых жили рабочие.
Я пришел за ордерами для наших очередников – и тут все ранние договоренности были забыты: исполком стал требовать 37 % квартир от общего количества, т.е. 53 квартиры я должен был отдать, а 53 наших очередника, проработав год на стройке, остались бы без квартир.
Естественно, подобного допустить было невозможно, и я сам выписал ордера на заселение, и дом заселил нашими очередниками – чем, естественно, нарушил действующее законодательство. Но сделал это не умышленно, а опираясь на ранее достигнутые договоренности, от которых исполком впоследствии отказался.
Начались разборы, угрозы и прочие «понуждения» исполнить требования исполкома. После полугодичного противостояния и множества мытарств по кабинетам, сошлись на компромиссе: вначале прокуратура вынесла предупреждение и обязала меня вернуть эти квартиры в следующем, нами уже вновь строящемся, доме – 23 %, а потом и исполком вынес решение по оставшимся 14 %, при этом записав в своём Решении следующее: «Руководство, профком, партийный комитет проявляют политическую незрелость в этих вопросах, настраивая своими действиями, жителей поселка против Решений и Постановлений Советской власти».
Однако, ровно через три месяца наш метод строительства жилых домов для работников завода собственными силами, заинтересовал Госстрой СССР и был признан передовым, а хозспособ через привлечение самих очередников к строительству собственных квартир стал везде пропагандироваться. Все последующие дома мы уже строили этим методом без проблем с исполкомом. И это позволило нам к 1990-му году обеспечить всех нуждающихся новым жильем, сломать на поселке бараки, построить новый детсад, школу, поликлинику и многое другое. Но главное – на этой созданной базе - набрать квалифицированные кадры и приступить к реконструкции завода!
За что получили не только Премию Госстроя СССР, но и чуть позже всевозможные награды, и кучу грамот от уже сформированных госструктур РФ.
То есть, при всей закостенелости системы, ещё преобладал здравый рассудок и то, что являлось позитивным и разумным, на корню не губилось и могло пробить себе дорогу к существованию.
Другой аналогичный случай произошёл совсем в иной сфере нашей деятельности. В 1991 году мы, создав церковную общину, решили войти ею в Русскую Православную Церковь за Рубежом, т.к. на тот момент считали, что именно она является правопреемницей Русской Православной Церкви. Тут же начались нападки со стороны правящего архиерея МП, а под их влиянием - и со стороны администраций. В архиве нашелся тоже удивительный документ, где Калужский исполком отправлял рассылку о недопустимости создания приходов РПЦЗ как враждебных советскому государственному строю. Приложенные к нему документы на 9 листах были и у нас в администрации города и района:
Вначале напор был довольно существенным: первым делом отозвали ранее выданное нам разрешение на строительство Храма, а когда я начал строить его у себя на усадьбе, и уже заканчивая его строительство, водрузил на куполе Крест, районный глава решил также «отметиться» и написал уведомление о недопустимости строительства Храма:
Однако и здесь всё обошлось без особых последствий.
Я встречался с обоими главами, с прокуратурой и, объясняя, для чего всё это создается, убеждал их в том, что никакого вреда в том, что мы делаем – нет. А то, что говорится со стороны – это обычная ложь злопыхателей.
И они оба шли навстречу, чётко осознавая, что, действительно, делаемое нами, помогает людям найти свою дорогу к Богу. Поэтому, несмотря на все козни, первый Храм под юрисдикцией РПЦЗ был построен и стоит до сих пор.
А те, кто клеветали и злословили – где они все сегодня?
Это было уже в РФ, середина 90-х, и вновь Система ещё худо-бедно пыталась разбираться и оценивать то, что делают люди.
Как, например, в таком же духе рассматривался прокуратурой города вопрос по поводу созданного нами Казачьего Круга, на базе созданного ИЧП «Мелихов-Станица». Недоброжелатели постоянно обращались то в прокуратуру, то в администрацию, что, мол, объединенные в сообщество при нашем предприятии казаки несут потенциальную угрозу обществу. Ну вот прокуратура решила проверить и, проверив, обязала нас зарегистрироваться как общественное объединение. Но мы возразили, объяснив, что казаки, как, к примеру, ингуши и любые другие народы, не должны регистрироваться, а могут жить и работать, объединившись добровольно, безо всякой на то регистрации. Прокурор всё равно выписал Предостережение, но настаивать на его исполнении не стал, прекрасно понимая, что ничего дурного ни для города, ни для его жителей мы не несем.
И здесь ещё побеждал разум и объективная оценка реальности, без вымышленных и нагнетаемых фобий - как психически неуравновешенными «доброжелателями», так и административными чиновниками.
Я привел только малую часть примеров – их было не один десяток!
Да, мы были неудобны обеим администрациям, мы нарушали какие-то нормы, которые сдерживали позитивное развитие, нами осуществляемое, но всегда – что прокурорские работники, что работники администрации - пусть без особого энтузиазма, но вынуждены были искать компромиссы, т.к. мы являлись частью общества, с которым они обязаны были считаться и находить те формы сосуществования, которые бы были приемлемы для обеих сторон, не принижая и не гнобя наше достоинство и свободы.
Где-то они реагировали теми способам, что я привел выше, где-то – старались понять и принять выбранную нами дорогу. Но никогда, вплоть до двухтысячных годов, они не стремились закрыть нам рот или пресечь нашу деятельность, фальсифицируя или искажая на противоположное то, что мы делали. Никогда они не предпринимали мер по фабрикованию дел, обвиняя нас в том, что нами не совершалось, притягивая за уши придуманные ими же основания.
Всё изменилось, причем коренным образом, с двухтысячных.
А после открытия в 2007 году Мемориала в Еланской –самодурство и безнаказанность Системы уже приняли абсолютно уродливые формы, где использовались любые средства, без какого-либо зазрения совести.
В 2007 году возбуждают уголовное дело по якобы неуплаченным налогам, полностью фальсифицируя обвинения, и даже суд это признает и дело закрывает.
В 2008-2014 – фабрикуются дела по экстремизму, сепаратизму, оправданию нацистских пособников и т.д. и т.п., причем, на полностью ими же самими выдуманных основаниях.
И наконец, 2015 – порча паспорта на границе, беспричинный обыск и «найденные патроны».
Вроде, один период: становление РФ после крушения СССР с 1991 по 2015 гг., но какие разные по сути две его половины: до 2000 года и после!
Два абсолютно разных состояния общества и государственных систем. Два абсолютно разных подхода в отношениях государства и его граждан. По сути же – два разных мира с разницей всего лишь в 15 лет.
Многие этого не замечают, демонстрируя трагическую близорукость, становясь невольными соучастниками будущих потрясений, через которые мы все, без исключения, вынуждены будем пройти вновь!
А вот теперь можно вернуться и к вопросу моих детей и внуков, который выразился в следующих словах: «Вот всё, что делалось тобой в течение всего этого времени, реально приносило пользу конкретным людям. И не влекло никакого ущерба для тех, кто по каким-то причинам был с тобой не согласен. Тогда почему за всё сделанное - неизменно шло какое-то наказание и неприятности? Ведь тот, кто ничего подобного в жизни не делал – жил и живёт абсолютно спокойно, никем не преследуем, далёк от всевозможных неприятностей, находясь в комфортной личной среде. Это так устроен мир, или это так происходит только у нас в стране? А может быть то, что выложено у тебя в музее по геноциду казаков, ещё в 19-м году, приняв иные формы сегодня, осуществляется и сейчас? А может быть, это просто твои ошибки?»
Разумеется, я ответил на их вопрос, да, в общем, этот ответ они, наверняка, знали и сами, т.к. уже давно всё прекрасно понимают. Так как всё происходящее они не только видят своими глазами, но вынуждены эти тяготы ещё и делить вместе со мной. Но меня интересует, как бы Вы ответили на него, если бы Вам его задали Ваши дети и внуки?
Я, разумеется, также сообщу и свой ответ, но хотелось бы его сравнить с теми, кто пожелает на него ответить по своему разумению.