Admin
Тема: Re: Живой голос Ср 11 Апр 2012, 16:20
А эти воспоминания принадлежат отцу Епископа Женевского и Западно-Европейского Владыки Михаила - Донскову Василию Семеновичу, который был призван в Донскую Армию атаманом Всевеликого Войска Донского Красновым П.Н.
К сожалению, записи плохо сохранились, и нам пока удалось восстановить первую часть. Параллельно с аудиозаписью представляем и текстовый вариант данных воспоминаний:
СЛУШАТЬ ЗДЕСЬ >>>
Мой младший сын просит, просит биографию моей жизни. Сообщаю. Родился я в станице Зотовской, хутор Суляева в большой семье. Бабушка имела 3 сына: Семен, Никифор и Антон и жили все вместе. Потом, когда я уже в семье у нас было у Семена Платоновича 2 сына и дочь. Когда я родился полтора года, когда мне было мать умерла и отец женился на другой. Прожили мы несколько лет в семье, потом бабушка решила разделить сынов и хотела, чтоб ушел сын Никифор. Ну, так случилось, пришлось купить поместью это 2-й жены 2 сестры, и брат продавали поместье. И для дяди Никифора. Просили 300 рублей, а если мой отец перейдет, то 100 рублей за поместье. И бабушка решила, значит, что бы мой отец ушел на хутор Суляев. Поместье было небольшой дом старой уже постройки да, большой сад, левад был и довольно большое поместье вообщем десятин пять, наверное, было всего поместье. И когда отец отделилси всех перешли на хутор Суляев, мне, наверное, было лет пять-шесть. Хутор Суляев расположен на речке Кумылге. Розмётный хутор это был между станицей Зотовской на перевале, на буераке, а хутор Суляев на речке на речке Кумылге. На речке Кумылге это было на 60 верст, приблизительно самые сады.
Да, семья наша потом составляла, сестру выдали замуж мы остались с братом. А потом уже родились, понимаете другие дети более младшие. Было три сына, родила было у мачехи, но они 2 умерли, остался один последний и три дочки Матрена, Евдокия, Матрена и, Ольга, и Степанида, четыре пардон. Когда пришлось, когда брат был призван на службу, отец купил ему коня. На, в лагерь на майскую его приняли. Когда вернулся с майской, коня забраковали. Тогда пришлось купить второго коня, которого приняли. И потом зимой уже, когда выходить в полк, в станице Урюпенской этого коня тоже забраковали, и пришлось купить третьего. Так для нас это было большое затруднение экономическое. И так что пришлось летом отцу наняться, нанимались пасти овец. Потому что за лето это давало 100 рублей. А так в хозяйстве у нас всегда понимаете, у казаков вообще денег никогда наличных не было. Было, было, скот было хлеб, но денег наличных не было. Когда денег было, надо было денег ехали, продавали хлеб или животное какое-то и тогда покупали все что необходимо им. И больше понимаете денег никогда, понимаете, не держали у себя. Когда проводили брата на службу, мне было 16 лет. У нас было уже 3 пая земли.
Вообщем тридцать десятин земли. Рабочей силы было это я и жена брата. Отец уже прибаливал, жаловался, что голова болит, когда жарко и он предпочитал почти пасти овец, а мне приходилось с женой брата, понимаете вести работу по хозяйству. И косит но и возить и молотить и вообще все хозяйство. Под наблюдением конечно отца. В 15-м году, в 15-м году моего брата убили, убит был в атаке. В 17-м году началась революция. Во в начале революции ни какой организованной армии большевицкой не было, а были отдельные банды. Вот это отдельные, вот это одна банда пришла со станции Филоновой или полустанке Панфилова пришли к нам на хутор вооруженные винтовками и пулеметом и расположились в конце нашего хутора и просили вообщем полицейский бегал, сгонял подводы для них. Когда полицейский пришёл к нам. Я с, я с мы обедали, да и я не торопился, понимаете вообщем запрягать подводы ехать, ехать к ним, на их службу. Когда я пообедал вышел, хотел запрягать лошадь, уже появился на бугре появился отряд ну станицы и старики когда увидели понимаешь что появился отряд они схватили лопатки, вилы и кинулись на этих, на эту банду которая понимаете расположилась около сада в холодке. Поставили винтовки в козлы, да и когда казаки ринулись на них, то они побросали вообщем, винтовки кинулись в сады хорониться. Но та подвода, на которой был пулемет, та лучше охранялась, и понимаете, они значит сдвинулись дальше ехать. Да, но их там кого на месте побили, кого догнали, понимаете, прибивали, но эта подвода так и уехала ее не задержали.
На 18-м году в июне, июне месяце в начале июня месяца у нас Краснов, генерал Краснов атаман Краснов мобилизовал две переписи 18 год и 19 год. И так как, Царицын уже был занят большевиками то нам оставался единственный путь это на станцию Миллерово. Но так как это далеко пришлось, понимаете на перекладных подводах ехать до станции Миллерово. На станции Миллерово мы погрузились и приехали на в станцию Каменскую. Там мы сгрузились и поместились в казармах. В станице был как обыкновенно набор, как и раньше до войны. Брали кого в атаманскую, кого в кавалерию, кого-то в пехоту, кого в артиллерию, да, я был взят в атаманский полк. А когда привезли, приехали в Каменский нас там выстроили и вызвали писарей, соломщиков, потом кто имеет конией, кто имеет что либо для коняей уздечку ли седло, а потом вызвали всех окончивших приходскую школу, и когда мы вышли вперед, то я оглянулся назад и я был удивлен, что осталось больше половины понимаете которые не окончили приходской школы. И вот из нас сразу понимаете, в вообщем с планово отсчитали, понимаете в 1-й Донской батальон. Ну, есаул, который принимал, ему не понравился один из этой группы небольшого роста, слабый. Он обратился к полковнику. Если б нельзя ли заменить, потому что у саперов работа тяжелая понимаете. Полковник разрешил ему, а я был как раз последний. Он подошел меня и взял 1-й Донской саперный батальон, следующие уже набирались в мортирную батарею. Таким образом, я служил в 1-ом Донском саперном батальоне до последнего. Были на позициях первое, что мы построили, это построили, ниже Нижнечирской станицы мост через, через Дон, потому что на той стороне Дона были красные. И когда мы построили мост, пошла кавалерия и погнали красных в направлении станции Жутово и Царицын. И тогда мы пошли за след саперный батальон пошел за следом пришли на станцию Жутовой. На станции Жутовой был отбит у красных бронированный поезд, бронированный вагон и два бронированных, бронированный паровоз и 3 бронированных поезда, вагона. И мы стали продвигаться по направлению к Царицыну. Доехали мы до станции Обгонеровой и там мы остановились, потому что дальше, дальше там были позиция уже дальше ехать.
На станции, на станции Сорепты и почему то дали в наше распоряжение этот самый бронированный поезд с которым потом наш командир батальона ездил под станцию Сорептов и там обстреливал позицию коммунистов. Там мы постояли неделю-две пардон я упустил. Когда заняли станцию Жутово то красных разбили который у красных стоял штаб на станции Жутово. Мы там простояли две недели. Ну, тогда станции на коммунисты начали продвигаться по линии, заняли Жутово и стали приближаться к Обгонеровой. Тогда здесь занимали (вобщем) старики позицию. Тогда наш броневой броневик не пошел под Царицыно, а вышел им напротив. И они начали, начали вообщем перегружаться хотели идти бросить поезд и идти пешком в сторону Обгонеровой. А сами обстреливали эту позицию, наших стариков. Это наши старики понимаете, старики понимаете, бросили позиции, и пошли отступать. И нам ничего не оставалось, как тоже отступать. Оставили подрывную команду, которая потом когда мы ушли верст за пять, то видели, как это самое наша подрывная команда взорвала водокачку, которая поднялась вверх еще на такое расстояние, и потом упала, рассыпаясь, и потом упала рассыпаясь. И коммунисты обстреливали нас и шрапнель ну, слава богу, понимаете как раз мы шли, кололи возводы, и как раз эта шрапнель их понимаете, как раз между взводами попала, но ни разу не попала, понимаете во взвод. И так что благополучно отошли и никого даже ни кто не был раненый.
Теперь я хочу описать местность нашей станицы наших хуторов. Станица наша сидит по течению Хопра. Справой стороны на обрыве и улицы терассами. Слевой стороны займище продлевается на 2-3 версты. Во время разлива разливается на 2-3 версты и хутор наш Суляев сидит на речке Кумылге течет она параллельно Хопру.
Между станицей и нашим хутором расстояние 12 верст. На этом перевале сидят хутора: хутор Большой Размётный, Малый Размётный, Березовский хутор. Это приблизительно 7 верст от станицы. Сидят они на бараках как называются бараки, уже не помню, которые спускаются к Хопру. Хутор Березовский на бараке сидит, который спускается к хутору Проносному. Вообщем местность песчаная. К нашему хутору спускаются 2 барака. Один называется Арбузным, другой Макоровым и покрыты они мелким лесом. Выше по течению еще есть на этом перевале барак Долгенький и хутор на нем сидит Долгенький. Этот спускается между Захаровым и между Черкасскими хуторами. А по левую сторону над Хопром над займищем тоже сплошные хутора. Но как называются, уже забыл.
Быт казачий область делиться на округа, округа делятся по станицам и станицы делятся на хутора. Войсковой атаман назначался Москвой, окружные атаманы назначались войсковым атаманом и станичные атаманы выбирались гласными и потом утверждал окружной атаман. Казаки вообщем земледельцы. Земля была войсковая и делилась каждые 10 лет. Так что казак не имел собственной земли. Но, а землю получал каждый казак от делами от 17 лет. Но когда попадал раздел, и мальчику было 9 лет, то он получал пол пая. Так как я вот я получил пол пая в 9 лет, а мой брат только в 17 лет получил полный пай. Вообщем казакам завидовали, понимаете, это что казаки понимаете, живут богатые. Но казаки понимаете, работали от зари до зари, а летом не знали, понимаете им веде времени до сна. Иногда он едит на подводе спит только.
Эту систему, эту систему вообщем русские, русские люди совершенно не знают, не представляют. Русские люди завидуют нашему богатству, но не представляют, понимаешь, что это нам что это нам стоит. Казак идет на военную службу, он должен иметь коня и должен иметь свое обмундирование и все свое. И казак это делал с большой большой радостью. Для казака военная была служба была святая святая обязанность. И он этим не тяготился, наоборот если по какому случаю, казак вообщем слабый здоровьем и оставался не пошел на военную службу, то казак был несчастный человек. И его даже женщины презирали. Да, самый корень и смысл жизни казачьей это был трудноописаемый патриотизм. Мать, когда родила и спрашивала кто, кто понимаете, родился мальчик или девочка и когда говорили, что родился мальчик, она забывала все боли и страсти радовалась, говорила что, слава Богу, что родился защитник Родины. И мать провожала на военную службу сына, она и плакала и радовалась. Плакала, что расстается с сыном, но радовалась, что он идет защищать Родину. И быт казачий в смысле под религии был очень патриархальным. Соблюдали все посты и все праздники. Никогда в большие праздники не работали. На пасху, например не работали целую неделю, хотя иногда запаздывали с посевом, но все равно ни когда во время пасхальной недели никогда ни кто не выехал в поле. И были случаи, когда кто выезжал, то были несчастья, падали быки понимаете, дохли на месте. Здесь за границей большинство казаков, которые увлекаются демократией наша казачья демократия со всем не имеет ничего общего с демократией европейской. Здесь демократия одним словом понимаете партийные. Тогда как у казаков было выборное начало, но начало выбор это было народное. Партии не было. Как я уже говорил раньше хутор Суляев сидит на рачке Кумылге и тянется на 60 верст. И когда бывало, возвращаешься со станицы весной, приближаешься к станице через бугор и хутора видно на лево и на право с каждой стороны вообщем по 12 верст минимум, если не больше. И сады во время весны цветут все, понимаете бело красиво и обыкновенно к пасхе каждая хозяйка понимаете, красит дом. И все дома стоят беленькие. И действительно понимаете, чувствуется наступление великого праздника. В семейной жизни бывало большой патриархальный жизни. Чинопочитание старших и хороший был обычай, перед постом в прощальное воскресенье вся молодежь группами с пением шла от дома к дому. Заходила в дом и просила прощение. Кланялись в колени и просили прощение это обходили, молодежь обходила весь хутор. И вообще молодежь умела веселиться, несмотря на тяжелый труд летом. По праздникам и воскресеньям не работали, выходили на улицу, на толоку играли во всякие игры сами самими устроенные. Танцевали, пели, и не было такого разврата как теперь, даже никакого не может быть сравнения. Девчата выходили замуж в 17-18 лет самое позже. Ребята женились вообщем в 19 лет, как правило. Если девчонка не вышла за 18 лет, то она оставалась девой. Если казак не женился до военной службы, то за него уже не могли, не выйдет замуж не одна девчонка в 18 лет. Он должен жениться на вдове или на засидевшейся барышне.