Поиск по форуму


Из писем адъютанта генерала А.В. Туркула

раздел восстановлен и готов к дальнейшему пополнению
Ответить
Аватара пользователя
SDrobiazko
Сообщения: 163
Зарегистрирован: 12 июн 2013, 14:21
Контактная информация:

Из писем адъютанта генерала А.В. Туркула

Сообщение SDrobiazko »

Афанасьев Сергей Иванович.
Родился в Гродненской губернии 18.7.1901. Закончил Одесскую гимназию. Служил в 1-м уланском Петроградском полку. Поручик. Георгиевский кавалер. В годы Гражданской войны – в рядах ВСЮР. Галлиполиец. С 1921 г. проживал в Югославии. С 1941 г. служил в Организации Тодта. В 1945 г. – адъютант генерал-майора А.В. Туркула. После Второй мировой войны проживал в лагере Парш под Зальцбургом, затем эмигрировал в США. Умер в г. Санта-Барбара 4.6.1988.

Из писем Н.Н. Протопопову (1983-85 гг.):

[…]
Относительно ген[ерала] А.В. Туркула сообщу все, что знаю. Я могу дать сведения от Вены, Зальцбурга, когда он был арестован и заключен, освобождение и высылка в Мюнхен, где он проживал с женой и падчерицей. Жизнь и смерть Вам дадут сведения корнет Павел Романович Брезгун и Евграф Михайлович Ковалевский, Брезгун вывез г[енералов] Туркула и Крейтера из Вены при эвакуации, а я остался для сбора и вывоза беженцев… Брезгун толковый и веродостойный. Что было и как поступали с ним ам[ериканцы], не знаю, т.к. он был замкнут и был короткое время в Зальцбурге. Знаю, что его обвиняли, что в Добр[овольческой] армии он преследовал избранную нацию, и мы представили его книгу «Дроздовцы в огне», где был рассказ о том, что он приказал расстрелять боевого оф[ицера] за грабеж евр[еев]. Еще было обвинение, о японск[ом] шпионе. Что было с ним в заключении, не знаю. Может быть, [Брезгун и Ковалевский] смогут дать сведения, т.к. играли с ним в лото. У меня есть его портрет анфас и профиль, значок личный РНСУВ, подаренный мне при прощании.
[…]

[…]
Приехал я в Белград для поступления в Р[усский] Корпус из Цриквеницы, где прожил 20 лет, но возле дворца встретил немца. Это был пляжный знакомый в купальных трусиках, в том же костюме был и я. Разговорились, и он очень интересовался Россией. В свободное время обсуждали все вопросы. Возле дворца меня окликнул немец в форме полковника и на мой недоуменный взгляд спросил: «Вы не узнаете меня? Нет! А наши разговоры на пляже не забыли?» Оказалось потом, он был начальником штаба. На вопрос: «Что вы делаете в Белграде?» – «Приехал поступить в Корпус». Пригласил зайти в «Москву», выпили по стакану вина, и тут он мне сказал: «Русский Корпус очень не скоро увидит Россию». По его тону я понял, что Р.К. угробят тут на Балканах. «Во имя наших встреч и зная Вашу любовь к родине, я вам дам рекомендацию и через несколько дней будете на родине. Вернитесь в Загреб, там находится главный штаб организации Тодт». Я вернулся, и меня направили в фирму «Виганд и Шнейдер», ведущую постройки мостов и дорог в России. Задумался над советом полковника и закинул удочку для набора служащих. Обрадовались. Я начал формирование группы в Загребе и Белграде. Набрал 120 человек. В Берлине должны были получить образование и Россия. Но не тут-то было. Дальше Берлина не поехали. Пришлось возвращаться цурюк! Вызвали меня на Маргаретен-штрассе 117. Явился с документами, оказалось министерство Розенберга и помещалось в бывшем Югославском посланстве, и над дверями красовался Белый орел [герб Югославии]. Ирония судьбы моей: подданный страны явился в свое посланство. Произошел интересный разговор, сначала говорил[и] со мной по-немецки, а потом по-русски. Предложил[и] ехать как служащий в любое государство, но не в Россию. На мой вопрос: Почему? Я должен дать объяснение людям. Мне дали столь невразумительные ответы, что я сказал просто «Россия не для русских». Поводом для этой фразы было посещение антикоммунистической выставки в Берлине; на выставке при входе был большой транспарант с надписью: «Цели империалистической России и коммунистической – овладение Европой» и в центре рядом красовались портреты Петра I и Сталин[а]. Хорошо додумались «спасители Европы». Вернувшись в помещение, я сказал: «Мы можем ехать в любое государство, но не в Россию, ибо Россия не для русских».
Пришлось развозить [людей] по другим местам, и часть вернул в Югославию. Меня спросили: «Что будете делать вы?» - «Проберусь в Россию нелегально, у меня есть пропуск и покачу, а если поймают, то повесят». 4 заявили, что едут со мной и благополучно добрались до Киева, где была фирма, куда я отправил партию в 24 ч[еловека]. Из Загреба меня орг[анизация] Тодт не признавала и требовала, чтобы я ехал в Берлин и оттуда сюда [т.е. в Киев]. Я парень не дурак, знал, чем пахнет Берлин. Кое-как утряслось, и я стал легальным. Тут начались интересные встречи. Месяц я жил на частной квартире и гулял по К[иеву]. На перроне Перемышля увидел двух женщин с чемоданами, мечущихся, и их не пускают. Дал несколько папирос кондуктору, и поехали вместе. Оказались киевлянки и приехали, чтобы купить спички, чемоданы были полны. Это мне дало возможность жить и не являться в фирму. Когда гулял с моей хозяйкой по еврейскому базару, то она была удивлена, что я там так много стою: «Здесь так нехорошо ругаются». - «Поймите, это для меня лучше всякой оперы, я в России после 20 лет». Было много знакомств и встреч. Был в Харькове, Полтаве, Ростове и почти в Царицыне. Моя фирма попала в плен, а меня Бог хранил, и я в этот момент получил командировку с 10 шофер[ами] за авто-снегоочистителями, 20 машин поездом. Пришлось снег расчищать цурюк нах хаузе. Пришлось [предпринять] обратное путешествие и вернуться в Белград. Оттуда в Вену, где ген[ералы] Туркул и Крейтер получили разрешение формировать Русский Корпус. Ваш Корпус [Р.К.] должен был стать нашего Корпуса Первой дивизией. Я был адъютантом ком[андира] корпуса ген[ерала] А.В. Туркула. В 1942 году [очевидно в 1943 г.] проезжая в отпуск, заехал в Берлин и встретился с ген[ералом] Власовым на его вилле в Дабендорфе, через полк[овника] Кромиади. На вилле были: Трухин, Жиленков и др. «Пистолет вам надо оставить, а теперь пожалуйте». - «А этот?» - «Раз показали, то идите». Встретились, я ему сделал доклад о Рос[сии]. Были у него довольно странные взгляды, но это вполне понятно, ибо он, как коммун[ист] и сидя в плену не мог охватить политические события. Услышал от него: «Старый дурак Краснов». - «Почему?» - «Я ему предложил приехать ко мне. Он отказался. Как я мог явиться к нему? Я командующий Армией, а он только казачий атаман». Затем была фраза: «Я всех этих Кирил Сидырычей в Россию не пущу». На мой вопрос: «Вы хотите сказать Е. В. Великий Князь Владимир Кириллович?» - «Да, все эти Сидырычи». На мой вопрос Деспотули [поручик, редактор газеты «Новое слово»]: «Какое впечатление от Власова?» - «Немцами поставленный фюрер, но не Богом данный вождь». - «Такое же мнение и у нас».
Последняя встреча была в Зальцбурге. Он проезжал поездом в Чехию и вызвал г[енерала] Туркула на вокзал и отдал приказ: нашим формированиям перебрасываться в Чехию. До тех пор они не встречались, и я ему представил г[енерала] Туркул[а], г[енерала] Крейтер[а]. Г[енерал] Туркул ответил, что идти в Чехию это попасть в мешок и в лапы красных. Нам надо отходить в сторону наступающих союзников и в случае чего перейти швейцарскую границу. «Я вам приказываю и вашего мнения не спрашиваю. За ослушание знаете, что следует». Вскочил на подножку и укатил. Он был очень возбужден, красное лицо. Болен или под влиянием алкоголя.
Вот почему я не попал в Корпус, хотя душой был с вами. В Зальцбурге я ходил в русской форме с погонами, с георгиевским крестом, галлиполийским, полковым и романовской медалью. Погоны были те же [что и у советских офицеров], да отличия другие. Лицезрели белобандита. Это были офицеры из Общей комендатуры. Было забавно!
[…]

[…]
После эвакуации Белграда [октябрь 1944 г.] организация Тодт была перенесена в Вену, и я, услышав, что будет формироваться Русский Корпус под командованием г[енерала] Туркула, явился [к н]ему в хотель «Империал», после нашего разговора и узнав, где я живу, визави предложил мне вести запись поступающих, которых он будет направлять ко мне. При эвакуации Вены [апрель 1945 г.] он выехал в авто с г[енералом] Крейтером и шофером Брезгун[ом]. Я получил задание собрать русских и вывести из Вены, что я выполнил. Во время пребывания в Вене ген[ерал] Туркул был вызван в Берлин в Химлеру, заведовавшему всеми добровольческими формированиями. Вернулся он с полномочиями формировать корпус с русскими знаками отличия. Ваш Р.К. должен был стать нашей первой дивизией и мы должны были получить офицеров для вторной дивизии, казалось все хорошо, но дела катастрофически падали [у] немцев. При переезде в Зальцбург началось формирование, и я получил должность адъютанта. Вышел из орг[анизации] Тодт и одел русские погоны и крест Св. Георгия, Романовскую медаль, Галлиполийский крест и полковой значок, таким образом я был во всей красе и стал мозолить глаза немцам, когда вошли американцы, то я продолжал также, когда образовалась комендатура четырех [держав] и появились советы, то были забавные встречи двух форм русской и советской. Американцы, разобравшись, потребовали сдать оружие, и наш штаб был в центре города в бараке. Оружие было сдано, из отеля [мы] были выселены и г[енералы] Туркул и Крейтер поместились в доме рядом. Начались тревожные дни. Все еще теплилась надежда на то, что [союзники] образумятся и уничтожат последнего тирана, но увы – дорогой друг Джо победил и тут своей хитростью. Эпопея была закончена.
Мы стояли на месте и над нашим бараком развевался русский флаг, перед дверями стоял автобус с громадной надписью «Родина вас ждет», - так просто и удобно, - садись и ты на Родине. Желающих не было, и, не дождавшись пассажиров, [автобус] через несколько дней укатил. Г[енералы] Туркул и Крейтер были вызваны американцами и дело запахло выдачей. Слепой случай нас спас. С нами говорил полковник, родом поляк. Спросил на каком языке говорит г[енерал] Туркул, он ответил: только по-русски. По-английски никто. Я вызвался, что владею немецким, польским, югославским, чешским. «Вы поляк?» - «Нет, я родился в Польше, но русский». Он меня стал спрашивать из каких мест и мою фамилию, где наше имение. В Гродненской губернии возле Волковыска. - «Вашего отца звали Иван Емельянович?» Тут я стал в тупик. Он мне объяснил, что в свое время мой отец помог ему выехать в Америку.
[…]
Ночь прошла спокойно. Через пару дней к бараку в городе, где находился наш штаб, подъехал красный легковой авто немецкой марки и вышло два ам[ериканца] в форме и лейтенант спросил по-русски: «Где ген[ерал] Туркул?» - «Я вас провожу» - и повел вокруг да около. По дороге отдал распоряжение выпустить воздух из шины и предупредить Т[уркула]. Перед этим у нас в бараке появился [человек] в ам[ериканской] форме, оказавшийся сыном полковника, которого белградцы прекрасно знали. Он покровительственным тоном сказал: «Пишите письма вашим родным и знакомым». Многие стали писать. Я стал приглядываться к молодцу, его окружили, и был оживленный разговор. Форма ничего, а вот ботинки не ам[ериканские], из кобуры торчала рукоятка пистолета советского, такой как у меня был по возвращении из России. Я выхватил его пистолет и убедился, что это родной брат моего. «Ты, сукин сын, советский агент!» Он побледнел и бросился удирать. Вот этот случай меня навел на мысль, что это советчики – капитан и лейтенант, приехавшие к Т[уркулу]. В комнату меня не пустили. Вскоре вышел Т[уркул] в сопровождении ам[ериканского] офицера. Я пошел за ними, пришли к авто. Возле оказалась м-м Неверовская, наша переводчица. Я ей: «За мной, Т[уркула] увозят советы!» Главная улица была в одном квартале, как раз проезжал служебный джип М.П. [Military Police – военная полиция]. Я остановил и сказал: «Скажите им, что украден генерал» и указал на красный авто. Завыла сирена, и мы догнали [его] возле комендантского правления 4-х сил. Я выскочил на ходу и открыл дверь со стороны Т[уркула] и помог ему выйти, с другой стороны выскочил капитан с револьвером. Я крикнул Неверовской: «Спросите М.П., - это амер[иканские] офицеры?», - и они ответили «Да». Лейтенант спросил по-русски: «Что вы хотите?» Я ему сказал: «Я боялся, что ген[ерал] Т[уркул] увез[ен] советами. Теперь я спокоен». Т[уркул] не вернулся, и на следующий день я отправился в полицию, но там ничего не знали и направили в тюрьму. Я приготовил передачу: франц[узскую] булку разрезал, вынул мякиш и вложил папиросы и спички, тонким куском хлеба закрыл. В канцелярии был симпатичный старичок, и на мой вопрос [ответил]: «Да, Т[уркул] у нас». - «Можно его увидеть?» - «За что он арестован?» - «Мы были у знакомых на именинах и выпили, возвращались позже 9 час[ов]. Я убежал, а его арестовали». - «У меня не указано, за что он арестован. Можете его видеть». Я попросил передать завтрак. Я спросил относительно распоряжений. Никаких. На следующий день мне старичок сказал: «Т[уркул] взят от нас амер[иканцами]». Продержали его все лето, и когда выпустили, то поселили в одном доме в версте от нашего лагеря Парш. Я сейчас же отправился к нему и спросил, присылать ли ему охрану. «Меня охраняют». Я в лагере построил барак, в котором хранил два авто, один БМВ, а другой маленький «Фиат». «Фиат» не имел документов, и Т[уркул] и я сделали у нотариуса договор, что фотогр[аф] С.А[фанасьев]. продал кауфману Т[уркулу]. Это оказался авт[о], который оставил[и] нем[ецкие] оф[ицеры] ему, когда бежали. Впоследствии он его подарил князю Шенгелая. Вскоре ему разрешили переехать в Мюнхен. Вот почему я был назначен нач[альником] полиции в Парше, сначала решили меня назначить комендантом, но т.к. я военный, то назн[ачили] штатского. Ген[ерал] Крейтер уехал неизвестно [куда]. Ген[ерал] Выгран оставался до самого конца лагеря Парш и жил вместе с ген[ералом] Баумгартен[ом]. Так закончилась эпопея формирования Русского Корпуса со знаками и погонами русск[ой] армии.
[…]

[…]
Теперь перейду к самому интересному: после статьи Трембовельского с опровержением самого себя, прочел статью А.В. Сердаковского «С генералами в самом конце войны». Прочел и стал в тупик. В моих описаниях я представил ген[ералов] Туркула и Крейтера А.А. Власову, а тут оказывается они давно знакомы, и пробыли с «дипломатиком Левушкой» четыре дня в Карлсбаде у Власова. Должен сказать, что это богатая фантазия и неправда от первой и до последней буквы. Я решил проверить самого себя и обратился к корнету Павлу Романовичу Брезгуну, бывшему шоферу Антона Васильевича Туркула. Когда они выехали в четырехместной БМВ из Вены, пассажирами были: Туркул, Крейтер, князь Шенгелая и шофер Брезгун. Мы приехали в Зальцбург. Никуда Туркул не выезжал, т.к. управлять машиной не умел и ключ от машины находился у меня. Я вывел около 200 чел. русских, присоединился к штабу и вступил в исполнение моих обязанностей адъютанта.
[…]

[…]
Вы мне сказали, что Крейтер уехал на родину. Я не уточнял и предполагал [что это] генерал, теперь мне сказали, что уехал сын и увез штандарт 1-го гус[арского] Сумского [полка]. Хотя я близок был по штабу с ген[ералом] Крейтером и, к сожалению, его неудачным сынком-преступником, на мое предупреждение г[енерал] Туркул сказал: как появится, расстреляю, но это были только слова. Я к г[енералу] Крейтеру не имел никаких симпатий, хотя он был моим однодивизником. При штабе были г[енерал] Бермонт-Авалов, г[енерал] Выгран, полк[овник] Золотухин (сумец), полк[овник] Рубцов (петроградец), корнет Брезгун. Один г[енерал] Туркул был пехота.
У меня есть фото банкета в хотеле «Империал-Вена». По получении [должности] ком[андира] Корпуса г[енерал] Туркул объявил о непосредственном подчинении В[еликому] Кн[язю] Владимиру Кирилловичу РНСУВ [Русский Национальный Союз Участников Войны]. При расставании г[енерал] Туркул отвинтил значок с пиджака и передал мне: «Мне нечем Вас наградить, но примите этот знак как память». Сохранил и маленький браунинг, послуживший радостью в роковую ночь в ожидании выдачи. […] Наши все знамена были перевезены из Белграда и помещены в Вене [в] военном арсенале, где и попали в лапы советчиков. Крейтер мне никогда не говорил, что штандарт у него.
Поэтому меня интересует штандарт. Я Крейтера недолюбливал. Он интриговал, что он должен быть комкором, а не Туркул. Претендент был и Авалов, ведь он был командующим армией [Западной Добровольческой]. Я его биографию прекрасно знал, ибо он был некоторое время в нашем полку, но вылетел. У меня есть его фотография и характеристика плачевная.
Считаю описание Сердаковского – большой фантазией. Никакой он роли не играл в назначении Туркула. Химлер заведовал всеми СС и добровольцами.
[…]

[…]
Я не писатель, а только наблюдатель, и все описываю то, что видел и пережил. Пережить и переживать пришлось слишком много. Я встретился с корнетом П.Р. Брезгун, но он ничего не мог прибавить о заключении А.В. Туркула. Встречались они редко и только в церкви в Мюнхене. Спрашивать было неудобно. Я сейчас начал описание конца и на днях вышлю все, что мне известно. Туркул добился одеть Корпус в русскую форму со всеми знаками отличия. Всю зиму в Вене велись переговоры о русской форме, и в марте Гиммлер дал свое согласие, но было поздно. Мы ждали выхода вашего корпуса [Русский корпус, - С.Д.], чтобы получить командный состав. Ваш корпус должен был стать нашей 1-й дивизией, вторую мы начали формировать. Насколько я понимаю, немцы не доверяли Власову и, возможно, предпочитали Туркула. Возле штаба вертелись немцы высокого ранга. К нам заехал представитель Андерса и оставил нам польские пропуска, вот эти пропуска дал А.В.Т. офицерам, и они попались. Поэтому был арест и следствие [по делу] Т[уркула]. Было обвинение, что Т. Устраивал погромы, но мы представили книгу «Дроздовцы в огне», где был описан случай в Харькове, и [Туркул] офицера приказал расстрелять за грабеж евр[ейской] семьи.

Ответить

Вернуться в «ИЗ АРХИВОВ МУЗЕЯ»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 45 гостей