Поиск по форуму


Донской корпус в Чаталдже, январь 1921 г. Доклад В.Ф.Зеелера

раздел восстановлен и готов к дальнейшему пополнению
Ответить
Аватара пользователя
SDrobiazko
Сообщения: 163
Зарегистрирован: 12 июн 2013, 14:21
Контактная информация:

Донской корпус в Чаталдже, январь 1921 г. Доклад В.Ф.Зеелера

Сообщение SDrobiazko »

В БЮРО ПОЛИТИКО-ОБЩЕСТВЕННОГО
КОМИТЕТА В КОНСТАНТИНОПОЛЕ И В ГЛАВНЫЙ ВРЕМЕННЫЙ
КОМИТЕТ ВСЕРОССИЙСКОГО ЗЕМСКОГО СОЮЗА.

ДОКЛАД.
Несмотря на то, что задание посетить лагери Донского Корпуса, расположенные в районе Чаталджинских позиций, было дано мне Политическим Общественным Комитетом еще месяц назад, мне удалось осуществить принятую на себя задачу только теперь. Причиной тому – вспышка холеры в лагере Чилингир и совершенно ненужной деятельности карантин (21 день), установленный Санитарным Французским Инспектором Клюаром, снятый официально лишь 10-го с. января.
Попытки Начальника Санитарной Части доктора Коклюгина и мои проникнуть в лагери до 5-го января встречали категорическое возражение французских властей, не допустивших даже отправку за весь этот срок в указанный лагерь необходимого медицинского имущества и медикаментов (этого не мог сделать и Американский Красный Крест).
Таким образом, выехать отсюда удалось мне лишь 5-го с. января.
Весь Донской Корпус, как строевые части, так и категории, перешедшие на положение беженцев, всего 18.710 человек, расквартирован с 24-го по 27-е ноября с.г. в 4-х лагерях: 1) в селении ХАДЫМ-КЕЙ при железнод. станции того же названия в 45 верстах от Константинополя. 2) В лагере САНДЖАК-ТЕПЕ в 1 ½ килом. от Хадым-Кея. 3) В селении ЧИЛИНГИР в 9 килом. от Хадым-Кея и 4) в лагере КАБАКДЖА при жел. ст. того же названия в 25 верст. от Хадым-Кея.

ХАДЫМ-КЕЙ.
В ХАДЫМ-КЕЕ расположены: Штаб Корпуса, Конвойные и Комендантские пешие сотни, Штаб Сводного Технического полка с радиотелеграфной, железнодорожной и строительной сотнями, всего 804 человека и беженцев 175. – Итого 979 человек, из них 117 женщин и детей 43.
Все части помещены по небольшим домам сравнительно сносно. Беженцы – в большом деревянном бараке с временным деревянным настилом; только одна часть его имеет окна, в другой части света нет. Щели, дует, холодно. Имеется небольшая баня (на 15 чел.), которая, однако же, удовлетворяет нужды расположенных здесь частей и беженцев. Здесь же развернут корпусной лазарет в деревянном доме. На 8-е января состояло в нем 86 раненых и больных. Кроватей нет, лежат на нарах, носилках и часть на полу. Хуже размещен персонал медицинский – в бараке с земляным полом.
Подробные данные о движении больных, о роде болезней, о количестве персонала и общая сводка приложены к докладу отдельными справками за №№ 1-4.
В этом же селении имеется несколько греческих лавок, где покупаются продукты по значительно, сравнительно с местными рыночными, повышенным ценам.
Здесь уже неделю работает (серой) дезинфекционная устроенная камера.

САНДЖАК-ТЕПЕ
В САНДЖАК-ТЕПЕ расположена 1-я Донская дивизия – 7022 человека со штабом и всеми учреждениями, Терско-Астраханский сводный полк – 626 чел. и беженцы – 1179 чел., всего 8827 чел., среди них 168 женщин и 47 детей.
Вся эта масса людей по прибытии разместилась в невероятно скученных условиях, в имевшихся, оставшихся от мировой войны, 13-ти больших деревянных бараках. Расположиться пришлось в 3 яруса. Эта скученность заставила казаков искать других возможностей расселения и за это время, благодаря имеющемуся некоторому строительному материалу (рельсы от узкоколейки, гофрированное железо, доски) устроено до 420 позиционного типа землянок. Таким образом, удалось разгрузить бараки. В каждой землянке помещается, конечно, на земляных нарах от 6 до 10 человек. Землянки имеют окна, затянутые большей частью мешком, либо просаленной бумагой; в каждой сложена печка, труба из жестяных коробок; в них сухо и достаточно тепло. Большой старый ангар превращен в походную церковь, здесь же собираются казаки для разных собеседований. Налицо также 8 больших палаток, занятых разными продуктовыми и интендантскими складами и грузами; одна из них, предназначенная для амбулатории, конечно, без отопления, сейчас занята под беспрерывную прививку холеры, оспы и тифа. Делается это достаточно примитивно: тут же раздеваются, производится прививка, вновь надевается грязное белье, причем все это происходит в большой тесноте и, так сказать, на ходу – никакой мебели в палатке нет. Один из бараков – самый большой – отведен под лазарет. В момент моего посещения в лазарете находилось 81 больных и раненых, из них возвратным тифом больных 42, брюшным – 2, раненых – 6, остальные с болезнями простудного характера.

Продолжение следует.

В лагере пришлось быть в дождливую погоду, грязь была довольно сильная, и все неустройство лазарета ощущалось особенно резко. Весь барак имеет земляной пол, разделен невысокой перегородкой на два отделения, в одном из которых помещаются заразные больные. Во всю длину барак имеет в половину ширины деревянный настил, где в два ряда помещены больные на тюфяках без соломы. На земляной его части расположены: низший медицинский персонал (санитары, братья милосердия и т.д.); в одном углу на двух деревянных ящиках приютилась так называемая лазаретная аптека: без весов, без ступок, без посуды; в другом углу – канцелярия и старший врач дивизионного лазарета, в третьем углу – сестры милосердия. Посуды в лазарете нет даже для варки пищи. Барак не отапливается – нет строительного материала для печей. Крыша отделяется от стен свободным прозором до 2 верш. шириной, кроме того весь барак в больших щелях, которые постоянно замазываются глиной и землей. Пока сыро-материал этот немного защищает от ветра и холода, как только наступает сухая погода, все это, конечно, осыпается, и приходится вновь ждать сырой погоды, чтобы начать ремонт заново. Французское командование еще три недели тому назад обещало выдавать для больных по 12 фун. соломы в день на человека, но до сих пор не было получено соломы ни разу. Полное отсутствие запаса белья. Нет медицинских халатов, недостаток медикаментов и перевязочного материала. В Санджаке приступлено к устройству небольшой бани, но до сих пор окончание постройки тормозится отсутствием лесного материала и перекрытия. Дезинфекционная камера построена, но функционировать еще не начала. У корпусного врача имеется серы достаточное количество – около 1000 килограмм. Благодаря Американскому Красному Кресту лазарет снабжен некоторым запасом продуктов: рис, сушеные овощи, молоко, какао и пр. Уборные примитивные (рвы) вынесены в лагерь. В бараках ставятся на ночь небольшие параши, совершенно недостаточные для удовлетворения нужд живущих. Имеются и два деревянных маленьких домика; в одном помещается начальник дивизии с целым рядом учреждений (сам генерал Калинин со своей семьей помещается в одной небольшой комнате), в другом домике без окон расположился помощник начальника дивизии, канцелярии штаба, кухня, столовая и т.д. Все, конечно, невероятно скучено. Недалеко от лагеря протекает небольшая речка, питающая лагерь водой; за 15 верст от лагеря имеется довольно большое озеро, откуда в лагерь, организованный самими казаками рыболовной артелью доставляется в небольшом количестве свежая рыба. Продукты для всего лагеря доставляются от Хадым-Кея на вагонетках по узкоколейке, доходящей до самих складов, причем с большим трудом вагонетки продвигаются (почти вся дорога в гору) вручную казаками.

ЧИЛИНГИР
В ЧИЛИНГИРЕ расположена 2-я дивизия – 2 бригады ее, всего 4141 человек со штабом генерала Гусельщикова и другими учреждениями, а также 1474 беженца, всего 5615 человек, среди них 139 женщин и детей 53.
Вся дорога в лагерь от Хадым-Кея идет тремя перевалами по так называемому шоссе: сплошные выбоины, непролазная грязь – чрезвычайно тяжелая. Продукты доставляются обозами из Хадым-Кея на мулах. Все части и беженцы расположены в 6 больших скотских сараях с земляным полом и в нескольких маленьких домиках. Все место под лагерем представляет собой несколько небольших котловин с невылазной грязью. Все сараи, конечно, с земляным полом, без потолков, без окон, свет проникает через крышу, иногда просто благодаря отсутствию черепиц, иногда через небольшие кусочки стекол, которыми заменены черепицы. Самый лучший сарай отведен под лазарет, вся вентиляция которого производится через небольшое отверстие, затянутое клеенкой; отопления нигде нет. При моем посещении в лазарете 2-й дивизии было налицо 101 больной, из которых 56 были больны инфлуэнцией, 8 брюшным тифом и 3 возвратным, остальные незаразные. В небольшом коридоре происходит на ногах амбулаторный прием. Больные расположены в несколько рядов на тюфяках без соломы, причем вся площадь была загружена настолько, что двум вновь прибывшим больным не оказалось места и они вынуждены были сидеть в проходе. Хотя печь в лазарете сложена, но отапливать ею нельзя за отсутствием труб. Трубя же сделать нельзя, благодаря отсутствию паяльного материала. Имеются больные с гангреной на ногах на почве истощения. Большая палатка французского образца, поставленная для амбулаторного приема, не может быть использована за отсутствием всякого устройства: нет досок, нет нар, никакой мебели. Сейчас она предназначена для церкви. В другом темном сарае помещается команда санитаров, в одном углу помещена канцелярия, в другом живут прачки. Во всем лагере нет бани. Дезинфекционной камеры также нет: только недавно выдан материал для постройки, но не в достаточном количестве.

Весь медицинский персонал помещен в том же сарае, где и команда санитаров только в другом отделении, в кабинках, сооруженных из мешков, одеял и кусков палатки; помещаются здесь 15 сестер милосердия, из которых 5 больных – три возвратным тифом, одна суставным ревматизмом, одна инфлуэнцией; 4 врача – один болен возвратным тифом, три фельдшера, священник, заведующий хозяйством; тут же продуктовый цейхгауз, общая столовая; аптека находится вся на трех ящиках: пустая, нет ступок, весов, книг, перевязочных материалов. В этой же аптеке (небольшой угол) помещается заведующий аптекой с женой. На весь сарай имеется небольшая печь, правда, с трубой, но уже не топится больше недели за отсутствием дров. Хотя в 5-ти верстах от лагеря имеется небольшой лесок, но дрова настолько сыры, что не горят и, конечно, не дают никакого тепла. В этом лазарете 2-й дивизии медицинскому персоналу пришлось пережить тяжелое время при вспышке холерной эпидемии (последнее заболевание было 23-го декабря). Всех больных холерой было 92, из них 46 умерло, в том числе одна сестра милосердия и два санитара. Под всем этим сараем – лазаретом имеется совершенно темная, менее двух аршин высоты помещение, проникнуть в которое возможно лишь через лазы, попросту две небольших дыры, куда мне при моем росте проникнуть было невозможно. В этом помещении сыром, холодном и совершенно темном живут 60 беженцев. Сараи для беженцев все, приблизительно, такого же устройства: земляной пол, без окон, без света, без отопления, без потолков, хотя на стропилах кой-где имеются деревянные настилы, куда ведут небольшие лесенки. На этих настилах также живут беженцы, причем «помещения» эти приходится им охранять, во избежание употребления этих досок на топку. Конечно, нигде нет ни коек, ни нар, ни кроватей. В самом начале расселения здесь воинских частей кое-какой материал все же был, поэтому некоторым – технический полк – удалось построить до сотни очень сносных землянок: это лучшие помещения во всем лагере. Недалеко от этих землянок расположено русское холерное кладбище: могилы правильными рядами почти все имеют кресты и на некоторых даже венки из зелени. Штаб корпуса расположен в 2-х этажном деревянном домике, скученность в котором жилья настолько велика, что условия жизни в штабе немногим лучше общих условий.

КАБАКДЖА
В Кабакдже расположена одна бригада 2-й Донской дивизии, а именно 18-й георгиевский полк, Зюнгарский (Калмыцкий) полк, 2-й Донской арт. дивизион, Донской технический полк и пулеметная сотня с бригадным штабом и с другими учреждениями, равно лазарет перевязочного отряда 2-й Донской дивизии, всего 3.289 человек. Среди них 100 женщин и 27 детей. Лагерь находится приблизительно в 1-й версте от жел. дор. станции. Первоначальная стоянка – ферма с пасекой и с несколькими длинными, большими овечьими сараями. Сараи были чрезвычайно загрязнены, в каждом пришлось приютиться до 100 человек, поэтому чуть ли ни с первого дня пришлось частям заняться устройством лагеря. Лагерь расположен ныне на небольшом склоне. Дорога к нему проведена самими казаками и начинается большой высокой зеленой аркой. Вся дорога утрамбована и посыпана песком, по краям ее идут правильно расставленные консервные банки с воткнутыми в них зелеными кустиками. Весь лагерь разбит правильными улицами (Московская и др.), и состоит из 450 землянок. Наличие строительного материала – рельсы от узкоколейки, лесной материал и пр. – дало возможность построить единообразные, прекрасные в буквальном смысле, как снаружи, так и внутри, вполне сухие землянки. Среди них имеется выстроенный из земли целый ряд дом на 10 человек с окнами (затянутыми, конечно, мешками) с земляным столом, с земляными лежанками с большой печкой, в которой имеется даже короб. Каждая землянка имеет табличку с указанием, кто старший по землянке, и общее количество живущих. Каждый пол имеет свой большой щит с указанием общего числа людей и название полка. Поражает большое количество зелени, все щиты, все дорожки, все обвито зеленью. Уборные вынесены за лагерь также за зелеными щитами. Каждый ряд землянок имеет свои умывальники: небольшие канавки с высокой скамеечкой для мыла, причем из этих умывальников вода стекает по склону по правильно устроенной канавочной сети. В одном из больших сараев устроена сцена, вся обвитая зеленью, для концертов и спектаклей (25-го декабря был уже 3-й спектакль). В другом конце этого же сарая устроена церковь, весь иконостас которой поддерживаемый столбиками из консервных коробок, заплетен зеленью. Как царские врата, так и большие иконы в иконостасе и внутри в алтаре нарисованы углем на полотнищах палатки. Устроено возвышение для хора, имеются две больших спускных люстры из тех же коробок, два больших паникадила узорно сделаны из тех же коробок, а по стенам церкви расположены тройные подсвечники из проволоки. Все это завито зеленью и производит трогательный прекрасный вид. Штаб, как бригады, так и полковые, канцелярия, квартиры, лазарет помещены в большом 2-х этажном доме быв. фермы. Тут же наверху помещена и небольшая школа для детей (обучается 27 детей). Лазарет имеет два отделения, разделенных лестницей, ведущей наверх. Больные помещены на высоких нарах, тоже на тюфяках без соломы, причем загрузка лазарета полна настолько, что в небольшом помещении амбулатории также лежат 4 больных, тут же в заразном отделении на полу на носилках лежит больная сестра милосердия возвратным тифом. В амбулаторном помещении живет в углу врач и помещается в одном шкафу аптека, все с тем же отсутствием медикаментов, перевязочного материала и оборудования. Дезинфекционной камеры в лагере нет: постройка ее только предполагается. Небольшая баня на 15 человек была и вновь устроены две примитивные бани, что дало возможность к праздникам перемыться всем трем слишком тысяч человек.


ОБЩИЕ УКАЗАНИЯ
Несмотря на общие неблагоприятные санитарные условия, нужно признать, что медицинский персонал, несмотря на его количественный недостаток, работает и работал не покладая рук, самоотверженно с полным сознанием исполняемого им тяжкого долга. Нужно удивляться, что холерная эпидемия, вспыхнувшая в Чилингире, была так быстро ликвидирована. Принимая во внимание, что для этой работы не только не было необходимых медицинских средств, но и все внешние условия, в которых находился персонал (общее истощение, недоедание, отсутствие обуви – некоторые сестры милосердия ходят в деревянных башмаках и на босу ногу, отсутствие одежды, белья) – нужно было ждать развития этой эпидемии и других, но, повторяю, работа их настолько была успешна по результатам, что я, считаю своим долгом просить Комитет оказать всему медицинскому персоналу, как моральную поддержку признанием их самоотверженного подвига, так и всяческую материальную помощь. Нужно также знать, что весь медицинский персонал работал до последнего дня совершенно безвозмездно, не получая никакого жалованья. Только 27-го декабря из полученных на армию денежных средств, правда чрезвычайно ничтожных, врачам и сестрам и всем санитарам было единовременно выдано по одной лире на человека. Каждый казак получил также по одной лире, а офицерство по две лиры.
Совершенно отсутствует столь необходимая зубоврачебная помощь. Зубной врач имеется налицо, но за исключением полученных 6-ти щипцов для дерганья зубов никакого инструментария, никаких средств для устройства зубоврачебного кабинета нет. Недостаточное количество дезинфекционных средств.
До сих пор в ЧИЛИНГИРЕ нет карболовой кислоты и сулемы для того, чтобы возможно было продезинфекцировать вымачиванием белья, оставшегося от холерных больных. Вошебоек также недостаточно. Кроме указанных выше дезинфекционных серных камер имеется одна большая передвижная камера, которой, однако же, не всегда возможно пользоваться, так как, например, в Чилингире ее нельзя было отправить за отсутствием лошадей или мулов. Вся наличность мулов занята исключительно перевозкой продуктов.
Особо любовное отношение к себе вызывают дети: все, что получается от Американского Красного Креста, как дополнительное питание: как-то молоко, какао и пр., передается в распоряжение корпусного врача, который в первую очередь удовлетворяет нужды детей. Грудным выдавалось ранее по одной коробке молока в неделю, теперь эту дачу возможно было увеличить до двух коробок в неделю. Этим отношением объясняется отсутствие до сих пор всяких детских эпидемий.
Отсутствует также всякая рациональная помощь беременным и родильницам. Главным образом за отсутствием каких-либо, хотя бы и примитивных, для этого помещений. Несмотря на большое заболевание чисто простудного характера, благодаря отсутствию обуви (тысячи человек в буквальном смысле босы), постоянной сырости, дождям и холоду, туберкулезных больных ничтожное количество: несколько было эвакуировано в Константинопольские лазареты, а налицо не больше двух, трех случаев в начальном и среднем периодах заболевания.
Отсутствие достаточного количества бань, отсутствие мыла и белья (десятки людей не имеют белья совершенно, тысячи людей не меняли белья со дня выезда из Крыма), конечно, создают благоприятную почву для все усиливающегося размножения вшей: отсюда чесотка и заболевания сыпным тифом, хотя должен оговориться, что все же количество больных сыпным тифом чрезвычайно ничтожно – на 8-е января всего состояло больных 14 человек. Наблюдаются частые заболевания желудочно-кишечные – отравление консервами; во многих лагерях приходится употреблять корн-беф не разогретым за отсутствием дров и печей. Возвратный тиф (на 8-е января состояло 79 больных) есть надежда ликвидировать, т.к. ныне получено достаточное количество неосальварсана для вливания. Инвалидов почти нет совсем. Объясняется это тем, что 49 инвалидов были своевременно еще до вспышки холеры эвакуированы во французский госпиталь, в Макрикей-Сент-Арно. Ныне подходит к концу прививка всему наличию всех живущих во всех лагерях оспы и холеры. Как я уже говорил раньше, прививка производится в тяжелых санитарных условиях, причем в Чилингире за отсутствием даже спирта наблюдается в последнее время большое количество абсцессов – больше 25 случаев.
Количество врачей и фельдшеров недостаточно, т.к. кроме центральных амбулаторий при лазаретах должны быть и в мелких частях в полках и т.д. фельдшерские пункты. До сих пор этого нет, в виду нецелесообразности дробить и без того малые силы. Особенно большая нужда в мыле: хотя по рациону предполагалось выдавать на человека 9 грам. в день, до сих пор кроме 30 ящиков, привезенных мною, было выдано мыла только два раза и то в количестве, в лучшем случае одной четверти дневного рациона.

Полное отсутствие табака и спичек. Что касается питания, то общий беженский паек, указанный в приказе Начальника Штаба оккупационного корпуса Депре, введенный с 15-го декабря с.г. явился примерно достаточным, если бы не только примечание этого приказа («ввиду больших затруднений подвоза и получения продовольствия, весьма вероятно, что выдача всего пайка не может быть обеспечена»), но и коррективы самой жизни не аннулировали полный размер пайка.
Провизия сдается ежедневно по накладным интендантству русскому, представитель которого должен расписываться на накладной без проверки наличности получаемого. Отсюда, всегда, это общее явление, не хватает сахара, соли, хлеба и пр. Только в редких случаях, когда просто не хватает целой статьи дачи, составляются соответствующие акты за подписями, как русского, так и французского офицера. Все же это имеет чисто академическое значение для желудка, т.к. этот недостаток в будущем никогда не восполняется. Например: на 7-е января в лагере ЧИЛИНГИР не было додано 6 килгр. сахару и 842 килгр. муки, на САНДЖАК-ТЕПЕ не додано на 8-е января 5 килгр. сахару и 1462 килгр. муки. Хлеб должен весить 1200 грам., обычно хлеб весит от 750 до 1000 грам., и тем не менее хлеб выдается не по весу, а по наличному размеру его, так что каждый едок получает по теории 500 грам., а фактически от 300 до 380 грам. Отсюда общая жалоба на малую дачу хлеба. Хотя по рациону предполагается выдача свежего мяса, однако же таковое при мне на праздники выдавалось лишь во второй раз; консервированное же мясо почти всегда не хватает до 10%, причем бракованные консервы не заменяются хорошими и следовательно рацион получается опять неполный. Был случай, когда вместо 5000 килгр. было получено 3000, во французских складах резерва не было и, таким образом, 2000 килгр. было недоедено.
Лагерь КАБАКДЖА в течение трех недель включительно до моего приезда, т.е. до 25-го декабря не получал ни сушеных, ни свежих овощей. По рациону соли полагается 20 грам., т.е. 4 с половиной золотника. Этого очень мало, так как войска привыкли получать 11 зол. соли в обычное время, причем соль, как и сахар, всегда мокрая. Уксусу не дают, общая жалоба на отсутствие кислот вообще.
Почему до сих пор не получено Донским корпусом предназначенного для него количества лимонной кислоты – 11 пудов – мне не известно, а между тем такое постановление здесь в Санитарном Управлении состоялось более 3-х недель тому назад.
Полагающегося керосина не давали совсем. Свечей же получено только одна десятая часть того, что причиталось бы ха это время при раскладке.
Подстилочной соломы, назначенной до 5 килгр. на человека не было выдано совсем.
Полагаю, что перечисленного достаточно, чтобы придавать особое значение примечанию, на которое я выше сослался.
Совершенно отсутствуют кипятильники, а их следовало бы иметь по крайней мере по 6 на полк, что составляет до 90, а с прочими нуждами для канцелярий штабов и лазаретов до 100 кипятильников. Кипятят воду в консервных банках, коробках и пр. Очень мало кухонь - по две на полк, поэтому почти все варят пищу отдельно.
Большая нужда: в инструментах для сапожной мастерской, для жестяной, для швальни: нужны топоры, пилы, столярный инструментарий, кузнечная и слесарная мастерские, а равно инструменты для выделки роговых изделий (ложки, гребни и пр.).
Была заявлена настоятельная просьба получить для церквей ризы, чаши и свечи, равно два антиминса.
- « - « - « - « - « - « - « - « - « -

НАСТРОЕНИЕ ВОЙСК
Накануне моего приезда в Чаталджинский район к Донскому корпусу приехал Атаман Донского войска Генерал А.П. Богаевский, который принимал в присутствии всего командного состава французской комендатуры Хадым-Кея парад Донских войск в лагерях Санджак-Тепе. В параде этом участвовало в строю всего 4.184 воинских чина. К сожалению, мне самому не удалось быть на этом параде (я приехал на другой день парада), и поэтому личного впечатления о состоянии войск на смотру не мог получить, но, полагаю, что свидетельство французского коменданта Тесьера в письме его от 7-го января 1921 года на имя командира корпуса Генерала Абрамова достаточно свидетельствует о том, что на параде присутствовали действительно, в полном смысле этого слова, войска (письмо в переводе при сем прилагаю).
После бесед моих с командиром корпуса и с офицерами штаба, кстати сказать, относившихся ко мне чрезвычайно внимательно и гостеприимно, я получил не только разрешение, но и горячую просьбу информировать все части, как командный состав войск, так и строевых казаков и беженцев, о всем том, что делается на «белом свете». Задача моя заключалась не только в том, чтобы привезти им столь необходимую для них информацию, но и напитаться от них всем тем, чем они живы и как расценивают они свое настоящее тяжелое положение.
На другой день 6-го числа я вел первую беседу с командным составом в Санджак-Тепе, а затем с казаками, которые были собраны по распоряжению Генерала Татаркина (Генерал Калинин, Нач-Дивизии, лежал больным) по 100 человек от полка, таким образом с более чем 700 казаками. Беседа моя и все сообщения, должен совершенно определенно это утвердить, была выслушана с чрезвычайным вниманием, а все те многочисленные вопросы, с которыми обращались ко мне после моих сообщений не только офицеры, но и рядовые казаки, показали мне, насколько отношение к этой беседе было сознательное и вдумчивое. Общий голос, как здесь, так и во всех последующих лагерях, можно формулировать двумя положениями: «мы – войско; считали и считаем, что борьба с большевиками не окончена, и готовы в каждый данный момент, конечно, не одни, продолжать вооруженную борьбу».
Того же 6-го числа (по ст. стилю 24-го декабря – сочельник) я поехал вместе с Атаманом по железной дороге в лагерь Кабакджа. На ст. Кабакджа Атаман был встречен почетным караулом сотни казаков с хором трубачей. Сотня была вся вооружена шашками, а второй ряд ее и винтовками. Приняв рапорт и пропустив сотню церемониальным маршем, Атаман прошел в лагерь, где им был принят парад войск, на котором в строю было больше 1200 человек. Этот парад мне пришлось уже видеть лично, и видеть ту стройность, с которой проделывались все надлежащие эволюции. Закончив парад, Атаман просил всех г.г. офицеров и казаков собраться вокруг нас, к которым он и обратился с продолжительной речью. Совершенно неожиданно для меня, он предложил мне, как представителю общественности, воспользоваться случаем, когда все наличие лагеря было собрано, и сделать им мои сообщения. Должен признать, что начало моей речи было отдельными голосами принято неодобрительно. Да этому и нельзя было удивляться, т.к. никто из войск за все это тяжелое время не видел не только никакой работы общественности, но даже и не знал, что существует вообще какая-либо общественность, интересующаяся их положением. Однако, по мере развития всех тех положений, в которых очутились мы все здесь заграницей, выброшенные из России; по мере всех сообщений о состоянии всей политической мысли в Европе, не только русской, но и европейской – внимание к этим сообщениям росло, и кончилась наша беседа не только общим пониманием, но и громким продолжительным «ура» в честь той общественности, которая послала меня к ним.
Должен также отметить, что я счел своим долгом везде во всех моих беседах от имени пославших меня просить обнажить головы в память погибших борцов за свободу России, и воскликнуть «ура» в честь героической Русской Армии, за Дон и за нашу дорогую Россию.
Вечер этого дня после богослужения в церкви провел я в общей беседе с командным составом этого лагеря и Атаманом. На другой день, ввиду того, что накануне пришлось мне вести беседу в очень популярных тонах, я просил собрать весь офицерский состав для более подробных сообщений. Однако же и во время второй беседы, по желанию казаков, мне пришлось говорить не только с одними офицерами, но и с несколькими стами казаков. Всего присутствовало на сообщении более тысячи человек. Характерно отметить, что один только заданный мне вопрос «о возможной бесцельности существования армии» вызвал единодушное возражение и отпор присутствующих. От имени всех собравшихся Генерал Долгопятов после команды «смирно», взяв под козырек, не только приветствовал и благодарил представителя общественности за внимание к армии, но и обратился с целым рядом указаний, чего ждет армия от общественности. Главный мотив этого обращения – просьба всей русской мысли соединиться воедино и также сплоченно, как это делает армия, думать о спасении России, о свержении насильников, о более решительной борьбе с большевиками, на что нужно и подвинуть так именно расценивать наше положение и всю европейскую общественную мысль. Речь его вызвала живой отклик и одобрение у всех присутствующих. Из Кабакджи в тот же день выехал я в Хадым-Кей, где пришлось мне вновь переночевать, чтобы на следующее утро выехать с Начальником Санитарной части Каклюгиным в Чилингир. Дорога туда на мулах, предоставленных нам Комендантом Тесьером, была настолько продолжительная, что беседу свою в Чилингире мне поневоле пришлось вести одновременно с офицерским составом и казаками. Должен оговориться, что беженцы, где таковые были, также присутствовали в беседе.
Результаты сообщений в Чилингире были таковы же, как и в других лагерях.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Я сознаю, что доклад мой слишком затянулся и оказался очень громоздким, но ведь нужно же признать, что жизнь 18-ти слишком тысяч человек, их условия и состояние их душевных переживаний стоит того, чтобы на них остановиться несколько подробнее.
Общие выводы всех тех впечатлений, которыми мне удалось к моему большому удовлетворению, прожить эти пять дней, рисуются мне таким образом.
Несмотря на все тяжкие, я бы сказал, собачьи условия жизни, в которые был брошен Донской корпус, совершенно изолированный ненужно в течение полутора месяца (благодаря совершенно непонятному, установленному французами карантину для всех 4-х лагерей) – он все же не только сохранил физические силы и энергию для того, чтобы произвести громадную строительную работу (больше тысячи землянок), для улучшения своего существования, но не потерял бодрости душевной и той силы духа, которые заставляют его еще быть полным надежды и веры на скорое возвращение в свои родные места.
Мне кажется, что корпус дает себе совершенно ясный отчет в тех тяжелых переживаниях и в той тяжкой борьбе, которые ему еще предстоит перенести, но все же это не лишает его уверенности в том, что дело его не окончено и что путь борьбы, которым он шел все долгие 6-ть лет – путь единственно правильный.
Должен также совершенно определенно сказать, что жажда в сношениях с внешним миром, жажда живого слова, живых сведений, жажда в получении газет, информаций, учебных пособий, литературы русской настолько велика, что пройти мимо этого и не удовлетворять хотя бы время от времени все эти запросы – общественности нет никакой возможности.
Работа наша не должна ограничиться одним «обследованием», она должна быть постоянной, длительной и действенной.
Нужно все-таки также ясно себе представить, что все физические лишения, которых так много в настоящее время, не могут продолжаться долго. И больше, чем когда-нибудь, теперь, когда по желанию французского командования по причинам, для меня лично совершенно непонятным, корпус перебрасывается из насиженного обстроенного места – на новое место, на о. Лемнос, где условия жизни в особенности первое время, будут несомненно более тяжелыми, нежели прежние – нужно приложить все возможные усилия, чтобы облегчить физическое существование этих людей.
Недоедание, холод, болезни, отсутствие одежды, сапог – все это хорошая почва не для укрепления духа, а для его разложения, и поэтому еще раз позволяю себе просить не только о помощи духовной, но и о помощи материальной.
Нужна помощь, помощь и помощь…
Должен еще два слова сказать о том удивительно внимательном отношении, которое встречают в последнее время наши войска у всех французских представителей командования, в особенности у Коменданта всего района Майора Тесьера и у лейтенанта Романа (ст. Кабакджа). Если бы и остальное французское командование здесь проявляло то же отношение к войскам и беженцам, не нужно было бы сомневаться, что положение последних было бы во много раз лучше.
Поэтому, я счел нужным, в день отъезда посетить Майора Тесьера и выразить ему по этому поводу от имени пославших меня полное удовлетворение.
Следует отметить его ответ на мой вопрос о действительных причинах перевода Донского корпуса на остров Лемнос. «Этот вопрос не только французский, но вопрос высшего Союзного Комиссариата в Константинополе. Особенно настаивают на переводе англичане и итальянцы, боясь близости к Константинополю могущих быть очагов заразы»….
Между тем, по предположенному плану перевода, самый ужасный в санитарном отношении лагерь – Чилингир – предположен к эвакуации в последнюю очередь, что может произойти не ранее 5-6 недель.

Вл. Зеелер.
г. Константинополь. 31-е декабря /13 января 1921 г.


Справка
№1.
К 7-му января 1921 г. В Донском корпусе состояло:
1. Врачей …………………………………...….44
2. Фельдшеров и братьев милосердия ……..107
3. Сестер милосердия ………………………...37
-----------------------
Всего: 188 человек.

№2.
Количество больных Донского корпуса в лазаретах его на 7-8 января с.г.:
Корпусной лазарет «Хадым-Кей»:
На 8-е января:
Ран.огнестр. - 7
Тиф брюшной - 9
« сыпной - 14
« возвратный - 12
Скарлатина - 1
Незаразн. болезни - 43
--------------
86
«Кабакджа»: на 7 января –
в перевязочном отряде 2-й Донской дивизии:
тиф брюшной - 1
тиф возвратный - 14
рожа - 1
сифилис - 1
незаразные болезни - 21
--------------
38

Лазарет 1-й дивизии в «Санджак-Тепе», на 8-е января:
Раны огнестр. - 5
Тиф возвратный - 50
Незаразн. болезни - 30
--------------
85

Лазарет 2-й дивизии в «Чилингир»:
Тиф брюшной - 8
« возвратн. - 3
Инфлуэнца - 56
Незаразн. болезни - 54
---------------
101

Ответить

Вернуться в «ИЗ АРХИВОВ МУЗЕЯ»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 39 гостей