По приглашению «Черного Креста» 1 февраля я вылетел в Австрию для согласования дальнейшей работы в части строительства Часовни и определения порядка его осуществления. Необходимо было оговорить следующие основные вопросы:
1. Обсуждение вида Часовни (деревянная, каменная, комбинированная и пр.), выбор предполагаемых в связи с этим к использованию строительных материалов, и определение предварительных объемов строительства – с учетом уже имеющихся на счету «Черного Креста» собранных средств, а также прогнозируемых дополнительных финансовых поступлений уже на стадии строительства.
2. Определение графика постадийных работ : с тем расчетом, чтобы к 70-й годовщине со дня трагической даты - 1 июня 2015 года - Часовня была построена.
3. Кроме этого, руководство «Черного Креста» заранее предложило мне встретиться с предпринимателями и бауэрами (владельцы фермерских хозяйств в Австрии) Тироля, которые могли бы не только оказать посильную помощь в сборе средств на Часовню, но и принять участие в строительстве – для чего нужно было ввести их в курс дела, подробно рассказав о наших планах и целях и о том, что делается нами в подготовке к строительству Часовни на сегодняшний день.
4. Также в рамках обсуждения подготовки к строительству Часовни были запланированы встречи с научной интеллигенцией Тироля и учеными-историками, занимающимися вопросами изучения нахождения казачьих частей в Италии и Австрии. Такая поддержка со стороны австрийской научной общественности необходима для последующего информационного обеспечения и дальнейшего изучения темы казачьей судьбы и трагедии Лиенца – как во время возведения Часовни, так и при ее торжественном открытии в 2015 году.
По прилету в Мюнхен, мне сообщили, что напрямую к месту проведения встреч в Лиенце проехать невозможно, т.к. выпало большое количество снега в Альпах и дороги временно закрыты. Поэтому встреча была перенесена ближе к Мюнхену - в Инсбрук, и она будет проходить по отдельности с той или иной группой, по мере того, как каждая из них сможет добраться объездными путями до нового места встречи и присоединиться к уже собравшимся.
Поэтому с первыми, с кем мы встретились, было руководство «Черного Креста», главный офис которого, в общем-то и расположен в административном центре федеральной земли Тироль – Инсбруке.
Председатель «Черного Креста» в Тироле господин Герман Хоттер встретил нас вместе со своими сотрудниками и мы обсудили с ними главные вопросы:
1. Каков может быть объем финансовых средств на Часовню, суммарно складывающихся из уже наличествующих пожертвований и прогнозируемых к поступлению на момент начала строительства?
На сегодняшний день собрано пожертвований в размере 42 066 евро, из которых: 3750 + 2100 = 5850 евро было собрано в России и отправлено на счет Черного Креста (см. отчеты об этих переводах здесь >>>), часть собрана через направленные обращения в казачьи общества за рубежом, часть – личные пожертвования от лиц, находящихся за рубежом и граждан РФ, пославших средства напрямую в «Черный Крест».
И плюс к этому – часть средств, которая очередной «порцией», собранной на российском счете в рублях, готовится в ближайшие дни к переводу в «Черный Крест» - это около 1230 евро.
Итого из реально наличествующих средств на сегодняшний день (февраль 2014 г.) - 43 296 евро.
С учетом того, что сбор пожертвований на строительство Часовни на казачьем кладбище в Лиенце продолжается и будет идти и в процессе начала строительства, а также учитывая гарантированные обязательства по предстоящим дополнительным пожертвованиям ряда жертвователей, то прогнозировать более-менее реальную сумму можно в размере 60 – 80 тысяч евро. Вот из этой суммы и стоит исходить, рассматривая дальнейший вопрос по строительству.
2. По внешнему виду Часовни: «Черным Крестом» на встрече был предложен в виде эскиза экономичный вариант строительства Часовни из бруса; однако, сам внешний вид, как и ее размеры, мне лично не понравились. Я привез свой экскиз предполагаемого вида часовни, также в экономичном варианте (из бруса или оцилиндрованного бревна), имеющий несколько иной вид, а главное, предусматривающий постепенное последующее расширение (достройку), позволяющее к основной части пристраивать приделы.
Эскиз Часовни, предложенный «Черным Крестом»:
Эскиз, предложенный нашей стороной:
Обсуждение длилось довольно долго, но по окончании был принят наш вариант часовни, который, в зависимости от собранных средств будет осуществлен в виде либо только одной центральной части Храма, либо с приделами. Договорились о том, что г-н Хоттер передаст наш эскиз проектировщикам, которые сделают на его основе проект и начнут согласовывать его с муниципалитетом. Приблизительный срок согласования и получения разрешения на строительство – до мая текущего года.
И уже этим летом на отведенном под Часовню земельном участке начнутся работы по возведению фундамента под неё. Параллельно будут определены и согласованы организации-подрядчики, которые возьмутся за её строительство.
В ходе обсуждения текущих дел с представителями «Черного Креста», стали подъезжать предприниматели и историки, о причинах встреч с которыми я уже писал выше.
Пересказывать все поднятые темы бесед - довольно долго, поэтому остановлюсь только на главных вопросах и тех впечатлениях, которые у меня остались от встречи с ними:
1. Все они готовы принять посильное участие в строительстве: кто-то сможет выделить одного-двух рабочих на стройку, оплату которого они будут осуществлять за свой счет; многие предложили помощь в виде строительных материалов, в т.ч. и лес для строительства Часовни со своих складов без оплаты, в виде пожертвований.
Также некоторыми была высказана готовность, что с началом строительства - на стадии возведения фундамента, - они обратятся в среде своих друзей и работников с просьбой к ним оказать и финансовую поддержку. Почему не сейчас, а лишь после того, как будет начато возведение Часовни? – ответ прост: в Тироле хорошо знакомы с печальной историей предыдущих попыток постройки и, к сожалению, теперь знают цену слова тех представителей из России, кто сначала, дав гарантии, пообещал её построить, а в дальнейшем от этой идеи отказался. Твердо поверить в искренность намерений российской стороны теперь они смогут, лишь увидев реально начавшееся строительство. Начнется строительство - люди поймут, что дело пошло, и в этом случае окажут помощь.
2. Интересным было общение с приехавшими на встречу людьми на темы их жизни и работы, а также тех воспоминаний, которые у них остались от их родителей, переживших Вторую мировую войну и некоторые из которых были свидетелями трагедии в Лиенце.
Наша встреча проходила в кафе, принадлежащем одному из участников встречи Антону Таллеру и его сестре Сюзанне Таллер.
С представителями "Черного Креста" перед входом в кафе, где собрались приехавшие на встречу предприниматели
Примечательно, что этому кафе (бывшей таверне) более 400 лет, а семья Таллеров владеет им на протяжении последних 250 лет. В нашей стране даже представить такое не просто трудно – невозможно… Кроме кафе, Антону принадлежит еще три гостиницы. В связи с этим он рассказал о том, как лет 15 назад в Австрию ринулись российские бизнесмены и стали скупать гостиницы в горнолыжных поселках и курортных местах Австрии. Австрийцы были, в общем-то, не против, т.к. цены на эти объекты поднялись в 2-3 раза и при продаже выходила довольно приличная прибыль.
Специфика гостиничного дела в популярных туристических районах такова, что вследствие довольно высокой конкуренции и высокой зарплаты персонала, и в особенности, управляющего/менеджера гостиницы, прибыль по данному виду бизнеса довольно скромная. И потому с целью минимизации расходов, все собственники без исключения руководят своим частным гостиничным бизнесом сами, привлекая к работе и членов своих семей, создавая таким образом частные семейные предприятия. Получается, что образованный доход - это и есть зарплата собственников - семьи. Это абсолютно разумный и деловой подход.
Рабочий день Антона Таллера начинается в 6 утра и заканчивается в 23.00. За это время он успевает лично объехать свои объекты, проверить работу персонала, разбираться с возникшими конфликтами и проблемами, решить текущие ежедневные вопросы и задачи и т.д. и т.п. И так почти пять десятков лет. В работе ему помогают дети и сестра, которые работают также в кафе. Прибыль со всех объектов не совсем большая, но достаточная, чтобы семье жить достойно.
Россияне, естественно, так не работали и даже не собирались. У новоиспеченных владельцев из России никакого понятия, как этими объектами распоряжаться и управлять, не было. Скупив гостиницы, они нанимали работников, менеджеров и т.п., а сами возвращались в Россию, в надежде, что полученная прибыль перекроет все расходы. Но всю прибыль съедала высокая зарплата нанятых руководителей. В результате прибыль была нулевая. Вначале кто-то пробовал присылать своих близких или родственников, которые должны были заменить нанятое руководство, но получалось еще хуже. Неумение и нежелание упорно работать, приводило работу гостиниц вообще к упадку. В результате все, купленное втридорога, продавалось вновь австрийцам, только уже в пол-цены.
И что главное: в его рассказе основной мыслью была та, что именно высокая степень конкуренции требует и столь напряженного и качественного труда, и не позволяет собственнику задирать цены на свои услуги, т.к. довольно экономный в расходах европеец всегда среди равных услуг будет дотошно выбирать там, где дешевле хотя бы на одно евро.
Эта ситуация, как Вы понимаете, резко отличается от российской, где вся конкуренция сводится не к повышению качества и понижению стоимости услуг, а к возможности для местных элит с бОльшей выгодой для себя монополизировать рынок через административный ресурс, и к устранению неугодных игроков с помощью необоснованных претензий проверяющих служб, осуществляющих эти «проверки» по заказу. Поэтому и стоимость тех же гостиничных услуг в нашей стране куда выше, а качество значительно ниже, чем в той же Австрии.
Всё это он рассказал нам уже в своем кафе, зайдя в которое, я был поражен обилием на его стенах фотографий довоенного и военного периода – изображений солдат и офицеров в военной форме. «Это всё – члены моей семьи, из поколения в поколение», – пояснил Антон Таллер. Помимо прочего, в интерьере кафе я заметил арфу и поинтересовался: это – антураж или тоже семейная реликвия? Он усмехнулся – сел рядом с арфой и, совершенно неожиданно для меня, начал играть военный марш одной из австрийских дивизий – на арфе (!). И уж чего я совсем не ожидал - все присутствующие в этот момент в кафе (человек 20) запели в один голос, подхватив марш. И, скажу честно, в их пении чувствовалась некая мощь – сила единой нации.
Далее пошли воспоминания присутствовавших. Их было довольно много. Один рассказал, как его отец прятал в доме в горах трех казаков, казачку и двух детей, избежавших выдачи в Лиенце. Повсюду шныряли отряды СМЕРШа и искали сбежавших. Пришли они и к нему в дом, бесцеремонно обыскав его, разбросали вещи и инвентарь, а в стога сена, стоявшие во дворе, стреляли. Спрятанные казаки схоронились в погребе, за кучей хлама, находящегося там. И вот, командир отряда посылает своих бойцов проверить погреб. Хозяин дома направляется туда вместе с ними, проходят через небольшой предбанник, где кроме всего прочего находились и бутыли со шнапсом собственного изготовления. Идя вниз первым, он, как бы нечаянно, сталкивает одну бутыль на пол, она разбивается и пары спирта окутывают лаз в погреб. Он рассчитывал, что этим запахом он отобьет желание следовавших за ним солдатам идти дальше, но надежды не оправдались, а позади он услышал восторженные возгласы и шум еще бОльшего количества людей. Он «нечаянно» опрокидывает вторую, третью бутыли – дышать в узком проходе уже практически невозможно, а идущие сзади только напирают - и уже идут не столько обыскивать погреб, а сколько на запах. Поняв причину их поднявшегося настроения, он стал доставать бутыли, передавая их с полки им в руки. Желание лезть в темный погреб у смершевцев ушло на второй план и переборолось жаждой побыстрей провести дегустацию. Так и не дойдя до самого погреба, все повернули назад и началась попойка, после которой они, еле волоча ноги, уехали к себе в часть. О случившемся он рассказал своим приятелям, у которых также были спрятаны казаки и которые впоследствии при приходе нквдешников повторяли то же самое точь-в-точь: доставали шнапс, напаивали и «с миром» провожали восвояси.
Так австрийский шнапс «спас» многих казаков, прятавшихся в австрийских семьях.
Другой (его возраст 86 лет) - рассказал нам, как он в 15 лет записался в Армию Вермахта добровольцем. В боевых действиях он не участвовал, а работал санитаром, забирая с поля боя раненых. Когда пришли советские войска, его забрали как военнопленного. Допрашивали, били, считая, что он знает места нахождения русских, спрятавшихся от Советской Армии. Причем, для острастки выводили четырежды на расстрел. И он говорит, что когда вывели его на расстрел в последний раз, то он уже был так психически сломлен, что уже сам просил: « ну расстреляйте же меня, наконец...». Когда его отпустили, он узнал, что его родители всё это время (два месяца) находились у лагеря и надеялись увидеть его живым...
У многих родители погибли в советских лагерях во время плена. И что поразительно: ни на один из запросов в российские органы им не была предоставлена информация о том, где происходили захоронения их близких…
В общем, горестных воспоминаний было достаточно, много слез и печали выпало на долю практически каждой семьи, свидетелями очень многих человеческих трагедий стали эти люди. Но, удивительная вещь, ни капли злобы, ни капли ненависти в их рассказах не прозвучало. Была скорбь и сожаление о величайшей трагедии всех народов в ХХ веке, повлекшей за собой неисчислимые жертвы и страдания миллионов людей.
На следующий день мы поехали в Институт Истории и Археологии Австрии в Инсбруке, где работает профессор Штадлер, о котором я писал ранее после своего посещения Лиенца летом прошлого года >>>, и который посвятил все свои силы историческим изысканиям, связанным с периодом прихода Казачьего Стана в Австрию и выдачи его советской власти в Лиенце. Во время нынешней нашей встречи мы продолжили разговор о его научной работе и о возможности привлечь к ней российских историков, а также включить в научный оборот те документы, которые находятся в архивах России, оставаясь недоступными для изучения и исследования. Он не раз обращался с данной просьбой при каждом удобном случае к высокопоставленным чиновникам, когда они находились с визитами в Австрии, но, к сожалению, и по сей день никаких подвижек не происходит. Поэтому он решил действовать через общественность, налаживая контакты через нее, привлекая тем самым внимание к данной работе уже и официальных лиц. В связи с этим, он наметил поездку в Россию на вторую декаду февраля, где собирается провести презентацию своих научных работ. Место проведения – Дом Русского зарубежья, ориентировочная дата 12 февраля (но об этом событии я подробнее напишу в другом сообщении).
Находясь уже дома у г-на Штадлера , я уже в который раз был поражен трепетным отношением к прошлому своей семьи. Показывая многочисленные семейные реликвии, он увлеченно рассказывал, что из них и кому принадлежало на протяжении многих поколений. Любая вещичка, например, тарелка, стоящая в витрине, была символична тем или иным событием или принадлежностью тому или иному члену их рода. Эти раритеты хранят, ценят и передают как память своим детям и внукам.
После обеда позвонил профессор из Италии Пьер Карниере, о котором я также уже писал ранее в своем сообщении о поездке в Лиенц в прошлом году >>>.
Будучи уже довольно пожилым человеком, он не смог приехать на встречу в Инсбрук, поскольку снегопад, шедший все эти дни в Альпах, перекрыл все дороги, а ехать окружной дорогой у него не было сил. Поэтому он попросил, если у нас будет возможность, приехать к нему, и он был бы рад встрече, т.к. подготовил новую книгу и готов ее передать нам для издания. Мы, конечно, решили поехать, тем более, что я давно собирался съездить в посёлок Тимау (Северная Италия), где была построена Церковь на деньги, которые оставили казаки в 1945 году, переходя из Италии в Австрию.
Погода была отвратительная, в предгорьях шел нескончаемый дождь, заливая низменные города Италии, а в горах шел снег, засыпая и дороги и дома, но центральные автобаны были в хорошем состоянии и мы сравнительно быстро доехали до Порденоне, где и живет профессор.
Несмотря на свой почтенный возраст, Пьер Карниере ведет довольно активный образ жизни и продолжает заниматься профессиональной деятельностью. Основой его работ является изучение военной жизни казаков в Италии времен Второй мировой войны. Он издал 7 книг по данной теме, которые переиздавались 14 раз. Кроме этого, на основе его книг был снят двухчасовой телевизионный фильм о казаках во Фриули, который вызвал широкие общественные дискуссии в Италии. Он обладает огромным, собранным собственноручно, документальным архивом, фотоархивом и так называемым архивом документально подтвержденных воспоминаний (воспоминания, заверенные нотариусом) очевидцев и свидетелей тех событий. Кроме этого, у него была обширная переписка с казаками, избежавшими выдачи в Лиенце – Науменко, Назаренко, Глазковым, Протопоповым и др.
Он рассказал, как многие немцы, австрийцы и итальянцы, зная казаков, их судьбу и те испытания, через которые им пришлось пройти, помогали им не только скрываться от преследований, но уже и после войны устраиваться на работу и налаживать свою жизнь. Среди множества таких людей особо выделялась баронесса фон Шинбурн, которая оказывала не только личную помощь, но и общественную поддеркжу казакам в их обустройстве после войны:
профессор Пьер Карниере
Благодарственное письмо Вел.Кн. Владимира в адрес проф. Карниере
Письмо Глазкова к проф. Карниере
Фото и дарственная подпись на нем Вел.Кн. Владимира в адрес проф. Карниере
Баронесса фон Шинбурн на панихиде на казачьем кладбище в Лиенце (фотография 50-х годов)
Он более подробней, чем в прошлую нашу встречу, рассказал о том, как жестоко обращались коммунисты-партизаны с местными жителями, списывая свои злодеяния на казаков. И уж совсем по-зверски относились к самим казакам и их семействам.
Он подробно рассказал, как он впервые встретился с казаками в своем доме, будучи еще подростком. К ним расквартировали четырех казачьих офицеров, которые пришли вместе с одним немецким офицером. Вся семья как раз сидела за обеденным столом. Казаки увидели это и, извиняясь, хотели выйти назад, подождав, пока закончится трапеза. Отец Пьера позвал их всех к столу, но казаки объяснили ему, что подождут, пока семья пообедает, и удалились в комнатку у входа в дом. Дверь была открыта и Пьер слышал, как немецкий офицер говорил казакам, что здесь все итальянцы либо коммунисты, либо партизаны, либо помощники партизан. На что казачий офицер отвечал: «нет, нет, здесь не все коммунисты и вовсе не все партизаны. И тех и других мы хорошо знаем, а это просто люди, уставшие от войны». Эти слова были сказаны так, что и Пьер и члены его семьи поняли, что к ним пришли люди, не озлобившиеся и не озверевшие от войны и крови, а сохранившие человечность и справедливость, Воины с большой буквы.
Он много рассказывал о тех теплых взаимоотношениях, что сложились тогда между казаками и местными жителями, об их взаимоуважении и взаимопомощи. Вспоминал большое количество бытовых примеров подобного отношения, с горечью поведал и о трагедии казаков, решивших остаться во Фриули и по разным причинам не ушедших с Казачьим Станом в Австрию. Все они были уничтожены партизанами, пришедшими в оставленные казаками населенные пункты. Так, в небольшой деревушке Алазанис остались при местном священнике с десяток больных и раненых казаков. Пришедшие партизаны потребовали у священника их выдать (они находились в его доме). Однако, он в свой дом партизан не пускал. Тогда они, схватив священника, его семью и находившихся в доме казаков, выволокли всех во двор и всех вместе расстреляли прямо у дома.
Подобное происходило повсеместно. Рядом с границей с Югославией было расстреляно около 600 казаков и казачек, отставших от Казачьего Стана, и там местные жители поставили поминальный крест. Трое суток местные жители собирали тела, после чего, выкопав общую могилу, всех захоронили. Мужские тела находились все вместе за брёвнами, смытыми рекой на берег, тела же других - расcтрелянных женщин и детей - находились вдоль реки на большом отдалении друг от друга, что говорило о том, что казаки, скрываясь за брёвнами, отстреливались от партизан , давая возможность женщинам и детям скрыться от преследования. Но погибнув в неравной схватке , казаки уже не смогли уберечь своих родных, а партизаны их настигали и убивали. Об этом месте мало кто знает, но Пьер ежегодно приезжает туда и поминает убиенных и дорогих для его сердца казаков.
Повествуя об этих трагических моментах, слезы не раз наполняли глаза профессора, и я очень ясно понимал и чувствовал, как тяжело давались ему эти рассказы, и как крепко он был связан воспоминаниями с теми, кого он любил и уважал – казаками.
В ходе разговора выяснилось, что профессор был свидетелем на суде между Николаем Толстым (написавшим книгу «Жертвы Ялты») и британским политиком лордом Алдингтоном, которого Толстой обвинял в причастности к военным преступлениям, касающимся выдачи казаков советскому правительству. Пьер Карниере приводил документальные доказательства неправомерности действий английских военных при выдаче казаков, что впоследствии помогло Толстому в Европейском суде по правам человека отменить большой штраф в размере 1,5 млн.фунтов, вынесенный ему английским судом, а Алдингтона понудить самому оплачивать издержки адвокатов в сумме 500 тыс. фунтов.
Карниере также был свидетелем и по другому известному делу – в отношении Ивана Демьянюка, которого судили в Израиле за военные преступления, и где в 1993 году Верховный суд Израиля признал Демьянюка невиновным, из-за недоказанности его вины и тех противоречий в обвинении, которые вскрылись благодаря показаниям Пьера Карниере.
На его счету десятки судов с итальянскими коммунистами, которые хотели обвинить профессора в клевете на действия итальянских и югославских партизан, приписывавших свои злодеяния казакам. Но собранные им доказательства очевидцев и документы, указывающие на то, что при рассматриваемом злодеянии в какой-либо местности, казаков там вообще не было и быть не могло, опровергали все ложные обвинения и он выигрывал все суды.
Благодаря своей бескомпромиссной позиции, Пьер Карниере является известным и уважаемым учёным в Италии, проводя большое время на конференциях и лекциях в университетах, встречаясь со студентами и научным сообществом.
После крушения Югославии, его друзья-историки, в комитете безопасности нашли целую папку по его персоне. Оказывается, за ним была осуществлена слежка югославским КГБ, и все нападки итальянских коммунистов были проплачены и инспирированы ими же.
Но самым главным в нашей нынешней встрече был разговор по его книге, которую он подготовил, объединив всё ранее изданное им в предыдущих работах, и существенно дополнив документами и материалами, вновь найденными в архивах. Ее рабочее название «Казаки против партизан в Италии».
В ней он собрал все документально подтвержденные материалы о военных операциях казаков против итальянских партизан, описав ход сражений и битв. В ней же он приводит воспоминания жителей Фриули, их отношение к казакам и партизанам; а также примеры той лжи, которая ранее распространялась на казаков и факты, эту ложь опровергающие. Показывая листы этой книги он сказал, что «всё это – итог моей жизни; это то, что я обязан был сделать в память о тех, кого считал благороднейшими людьми, которых очень полюбил и по которым всю свою жизнь скорблю, т.к. подобных им никогда более не встречал».
Мы договорились с ним, что он найдет хорошего переводчика, который сможет достойно перевести текст на русский язык. Посмотрели фотографии, которые необходимо будет включить в книгу и в ближайшее время, по мере готовности перевода, приступим к ее изданию.
Хотел бы отметить, что Пьер Карниере, помимо профессионализма и увлеченности в своей научной работе, ещё и неплохой художник. Вот это его рисунок одного из казаков, живших в доме его семьи, и нарисованный им ещё в 1945 г.
портрет отца, нарисованный П. Карниере
рабочий материал к его новой книге
из архивов профессора
Статьи проф. Карниере в итальянской прессе
Тепло распрощавшись с профессором, мы поехали в Тимау, где в 1945 году Казачий Стан, проходя через Альпы, оставил свою казну местному священнику, взяв с него слово, что все деньги он направит на строительство Храма.
Выезжая из Порденоне, мы отправились в Тимау по той самой дороге, по которой отходил в Австрию Казачий Стан. Некоторые места в ущелье были так узки, что трудно себе даже представить, КАК такая масса уставших, замерзших и голодных людей могла идти пешим строем, растянувшись на многокилометровую живую реку с женщинами, детьми, стариками, младенцами, состоящую из обозов, телег, лошадей, нагруженных бытовым скарбом и утварью….
Повторюсь – погода стояла отвратительнейшая: то дождь, то снег , такая же, как нам позже рассказывали, была и в конце апреля-начале мая 1945 года, когда казаки двинулись в свой последний путь…
При въезде в Тимау мы сразу же увидели этот Храм – он был абсолютно не похож на все другие, которые мы повсеместно встречали в подобных селениях на севере Италии. И вход в Храм, и оконные проемы в его стенах были выполнены в виде тройных сводчатых окон и сам он был какой-то массивный, без лишней вычурности и помпезности. Причины этой, несвойственной данной местности, архитектуры, мы прояснили чуть позже. А пока, подъехав к Храму, мы обошли его со всех сторон, не заметив в округе ни одного жителя поселка. Храм был закрыт и мы решили пройти по улицам, чтобы узнать – можно ли как-то попасть внутрь? Рядом с Храмом расположен Музей истории Тимау, где, как мы позже узнали, один из залов посвящен и казакам. Но и он был закрыт.
Чуть вдали мы услышали звук пилорамы и подойдя к мастерской, увидели нескольких работающих в ней человек. Мы объяснили, кто мы и зачем приехали, и тут же один из рабочих, отложив работу, с готовностью вызвался нам помочь. Он взял ключи у одной старушки, что жила рядом с Храмом и, открыв его, мы зашли внутрь. Интерьер Храма был аскетически строг. В Алтаре находилось большое Распятие, а в приделах – поминальные столики. В одном из них памятная доска священнику, который принял казачью казну и впоследствии построил Храм.
Из рассказа нашего случайного «экскурсовода» и той старушки, которая между службами присматривает за Храмом (а впоследствии - и по сведениям из просмотренных документов), мы смогли узнать более полную историю появления этого казачьего Храма на итальянской земле. Итак, проходя через Тимау, казаки решили оставить свою казну в данном городке священнику. Сумма составила более 1,2 млн.лир (по тем временам сумма огромная, средняя зарплата высококвалифицированного рабочего составляла около 100 лир в месяц). Священник передал полученную сумму правящему Епископу в г. Удино, повторив при этом условие казаков, на котором они передали свою казну: построить Храм в каком-либо населенном пункте.
В то время в Тимау проживало около 1500 человек и имевшаяся там церковь Святой Гертруды уже не вмещала в свои стены всех прихожан. Такое же положение было и по другим небольшим поселкам и деревням Северной Италии – война всколыхнула людские души и многие маленькие церквушки не вмещали всех желающих. Стали рассматривать варианты: где лучше построить Храм на завещанную сумму. Но вскоре до Епископа дошла весть, что казаки, пожертвовавшие свою казну, частью уничтожены в Лиенце, частью переданы советской власти на расправу - и он едет в Тимау, сообщить жителям эту скорбную весть.
Приехав в деревню, он попросил жителей рассказать ему о казаках и о том, каковы были их взаимоотношения. Среди всего прочего, они рассказали и о том, что пробыв на отдыхе некоторое время, казаки двинулись дальше в путь, а по обочинам дороги стояли священники и проводили молебен над всеми проходящими, и все по очереди, подходя к Кресту, его целовали, а священники , благословляя, говорили уходящим: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».
Епископ попросил показать то место, где всё это происходило. Жители привели его к данному месту. На нем еще остался настил из досок (так как место это было болотистым и там постоянно стояла вода), на котором совершалась та казачья служба. Епископ зашел на настил и долго молился, потом, повернувшись к жителям, заявил что Храм будет построен у них в деревне – вот на этом месте.
Жители было стали говорить ему, что место строительства стоит перенести чуть выше, т.к. это место болотистое, но Епископ ответил, что это – именно то место, на котором стояли воины, за Христа принявшие мученическую смерть и страдания.
…И уже через неделю инженер Пьетро де'Орландо из Толмеццо принялся за проектирование данного Храма. А в мае 1946 года началось строительство под руководством строительного инженера Франса Музера. Каждая семья данного городка для обеспечения работы строителей обязалась добыть и доставить на стройку 4 куб.м камня, а каждый мужчина поселка в месяц отрабатывал на строительстве три дня бесплатно.
В результате, уже к декабрю 1946 года Храм был построен и освящен перед Рождеством. В память о том, что напутственными словами для проходящих казаков от священства были «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», все окна и центральный вход выполнены в виде тройчатых сводов, символизирующих Святую Троицу. Храм же назвали «Воскрешение Господня».
Сегодня в поселке уже нет тех полутора тысяч населения. Проживает там около 400 человек, многие разъехались по другим странам, оставшиеся клянут социалистов , пришедших к власти в Италии и постепенно уничтожающих прежний образ жизни.
Выйдя из Храма, наш сопровождающий предложил нам навестить его друга, который видел всё происходившее в 1945 году своими глазами и мог бы нам рассказать много интересного. Мы, разумеется, согласились и пошли вверх по улице поселка. Здесь-то мы, наконец, и увидели местное население, которое очищало свои дворы от снега:
(продолжение - в следующем сообщении)