Петр Харитонович ПОПОВ, пожизненный Походный Атаман ВВД

[popov]

Имя Петра Харитоновича Попова, Донского атамана, в офицерских чинах 75 лет прослужившего родному Войску и России, заслуживает того, чтобы быть упомянутым.

В первой статье темы приведена краткая биография. Эта статья и следующее за ним стихотворение написаны на смерть Атамана в октябре 1960 г.
Источник: "Родимый край" № 31 ноябрь-декабрь 1960 г.



ГЕНЕРАЛ ОТ КАВАЛЕРИИ П. X. ПОПОВ.


7-го Октября, в 11 час. дня, председатель Объединения участников Степного похода ген. Н. И. Тарарин получил из Нью-Йорка грустную телеграмму: «Донской Атаман П. X. Попов скончался в 11 часов 33 минуты в госпитале Нью-Йорка. Отпевание будет в Кафедральном Соборе Покрова Божией Матери в субботу 8 октября».

Смерть Петра Харитоновича является громадной потерей не только для зарубежного Донского Казачества, но и вообще для Дона, на служение которому он отдал всю свою жизнь. Его роль и значение в истории Дона будут особо отмечены будущими историками Донского Казачества.

В этой скромной заметке хочется лишь в общих чертах отметить пройденный им путь.

П. X. Попов, Донской казак Новочеркасской станицы, родился в 1866 году. Отец его действительный статский советник Харитон Иванович происходил из крепкой казачьей семьи, стоявшей в первых рядах Донской старшины: он был известным на Дону советником Областного Правления, создателем устава Новочеркасского Общества взаимного кредита, принятого за образец для всей Российской Империи, редактором «Донской Газеты», основателем и до конца своих дней директором редкого по своему оборудованию Донского Музея, исследователем Донской истории на основании археологических раскопок.

Эта разнообразная деятельность Харитона Ивановича на пользу Дона наложила известный отпечаток и на сына его Петра Харитоновича.

Петр Харитонович в 1885 году с золотой медалью окончил Новочеркасскую классическую гимназию. В 1889 году — Новочеркасское юнкерское училище, вахмистром юнкеров. По окончании училища вышел в Донской армейский полк, где помимо строевой службы занимается изучением истории Дона.

Потом — Военная Академия генерального штаба, по окончании которой в 1892 году П. X. назначается в штаб Московского Военного Округа. Служа в штабе, он преподает в Александровском военном училище тактику и администрацию.

Пользуясь пребыванием в Москве, он весь свой досуг отдает изучению донской истории, как в государственных, так и в частных архивах, делая нужные ему выписки и систематизируя полученный материал. Все свои материальные средства отдает на собирание старых книг по истории Дона.




В это же время П. X. состоит членом комитета помощи Донским казакам, учащимся в высших учебных заведениях города Москвы. В 1908 году ценз командования полком Петр Харитонович отбывает в 1-ом Донском казачьем полку. В 1909 году он — начальник Новочеркасского Военного училища. Родному училищу П. X. отдает все свои силы и все свои недюжинные способности, чтобы воспитать сильных чувством долга по отношению к России и беззаветной любви к родному краю донских офицеров, давших целый ряд бессмертных героев. Всегда образцовое, поднятое им на еще большую высоту, училище заставляет обратить на себя внимание Петербурга. Внимание это отмечается высшей наградой — на погоны шефские инициалы Наследника Цесаревича.

Состоя начальником училища, он усиленно работает в Донском музее и в архивах Областного Правления, готовя большой научный труд по истории Дона.

Труд этот к началу революции 1917 г. был почти готов, но до эвакуации Новочеркасска напечатано из этого труда было только 123 страницы в 1919 году.

В Великую войну 1914 - 1917 г.г. Петр Харитонович просит о переводе его в действующую армию, но для пользы родины — для подготовки офицеров, нужных для войны в большом количестве — получает отказ с производством в генерал-майоры.

Российская разруха 1917 года удваивает его силы в стремлении работать на благо родины. Донской военно - революционный комитет требует «снятия его с поста начальника училища» — юнкера встают на его защиту, и П. X. — вероятно, единственный во всей Российской Империи из назначенных императорской властью — остается начальником училища до конца января 1918 года.

В Новочеркасском военном училище он первый вводит курс, не предусмотренный программой, — курс психологии, который и читает сам.

Перегруженный службой и научной работой, он на всю жизнь остается холостяком.

Всегда занятый и всегда погруженный в размышления, он производил впечатление неприветливого человека, отчего юнкера не вкладывая злобного или враждебного значения, прозвали его «Бурбоном». К юнкерам он всегда относился, как к младшим братьям и в случае каких-либо затруднений у того или другого юнкера попавшему в беду юнкеру товарищи говорили: «Пойди к Бурбону, он поможет». П. X. действительно всегда помогал не только советом, но и делом.

После октябрьской революции П. X. делает училище хранителем порядка в столице Дона. В училище он создает центр решимости борьбы до конца. В училище, по его инициативе и при его поддержке, создается идеологическая и материальная база сказочного донского партизанства.

Он поспевает всюду — к нему идут за советом и помощью.

Вне училища он до полуночи, а иногда и до утра, проводит в стенах Областного Правления. Он всем помогает, где советом, где делом. После революции он принимает деятельное участие в подготовке Донского казачьего съезда в Новочеркасске, потом в подготовке созыва Войскового Круга. Он - член Круга от станиц Казанской и Новочеркасской.

Умер Атаман Каледин. Ген. Попов, непоколебимый в охранении порядка преемственности власти, содействует вступлению походного Атамана ген. Назарова на пост Войскового Атамана, а сам идет к нему в подчинение в роли Походного Атамана.

12 февраля 1918 г. в грозный час бушующего моря, звериной злобы, предательства, измены, преступного безразличия под улюлюканье черни уводит донских партизан в исторический Степной поход.

13 февраля 1918 года он пытается склонить Добровольческую Армию остаться в пределах Дона.

Его пророчества, что через 1 1/2-2 месяца Дон выздоровеет от « нейтралитета » и возстанет — сбылись. Уже в начале марта начались восстания против большевиков и 23 апреля 1918 года восставшими казаками, под общим командованием походного Атамана ген. П. X. Попова, освобождена столица Дона — Новочеркасск.

Походный Атаман немедленно созывает Войсковой круг, названный «Кругом Спасения Дона», для выборов Донского Атамана. Безспорный и по праву естественный кандидат в Войсковые Атаманы, он в силу создавшегося положения на Дону, в связи с приходом немцев, отказывается выставить свою кандидатуру, но своим авторитетом поддерживает кандидатуру ген. Краснова.

Круг Спасения Дона, отмечая исключительные заслуги перед Доном П. X. Попова, производит его в чин генерал-лейтенанта, а в начале 1919 года Большой Войсковой Круг «награждает» его пожизненным званием Походного Атамана.

При Атамане А. П. Богаевском П. X. — Председатель Совета управляющих отделами, представитель Дона на совещаниях по урегулированию спорных вопросов с новыми государственными образованиями. В трагические дни Дона начала 1919 года он, по поручению Круга, едет на Кубань и в Добровольческую Армию просить для Дона помощи. Помощь оказана. Целый ряд донских станиц принимает его почетным казаком своих станиц.

В том же 1919 году П. X. производится в генералы - от - кавалерии.

П. X. всегда был бессребренником и всегда учил беречь Войсковую Казну.

При оставлении Дона, когда целые станицы пошли «в отступление», ген. Попов — председатель комиссии по оказанию материальной помощи казакам, покинувшим свой дом, и председатель комиссии по выдаче пособий офицерским семьям.

Чужбина. Ген. Попов в Болгарии. Чтобы сохранить казачье единство, предохранить его от распыления и ассимиляции с населением стран, казаков приютивших, он вместе с другими развивает мысль о создании Донских казачьих станиц и хуторов на местах рассеяния казаков и сам создает в Габрово — в Болгарии — первую Донскую станицу.

С переездом во Францию, в Париж, он вместе с ген. Красновым и графом Граббе помогает казакам устраиваться на работы во Францию, помогая им материально, нередко из своих скудных заработков.

Сам работает в качестве чернорабочего на севере Франции.

С переездом в Америку, он — фермер, повар и т. д.

Со смертью Атамана Богаевского первым кандидатом в Донские Атаманы П. X. считает ген. Краснова.

Ничего не ища для себя, по просьбе казаков соглашается выставить свою кандидатуру в Донские Атаманы.

С объявлением графа Граббе Донским Атаманом, он один из первых, во имя казачьего единства, посылает ему поздравление.

В 1938 году П. X. Попов избирается Донским Атаманом, переезжает в Европу и поселяется в Чехии.

С началом войны немцев с СССР, как противник участия казаков в войне в составе немецких армий, в немецкой форме и под немецким флагом, подвергается немецкими властями аресту и несколько месяцев проводит в заключении. Потом освобождение с лишением права заниматься общественными делами.

Победа союзников — П. X. оказывает казакам помощь по переезду в Америку, куда переезжает и сам. Перевыборы Донского Атамана — П. X. большинством голосов избирается на новый срок.

Возраст не позволяет работать. Принят на американское иждивение. Казаки из всех стран обращаются к нему со всякого рода просьбами. Он, существуя на небольшую американскую пенсию, почти всю ее расходует на посылку корреспонденции, а сам голодает. В результате — госпиталь.

Посылавшиеся ему деньги его почитателями, знавшими его тяжелое материальное положение, он возвращает обратно, говоря, что есть казаки, нуждающиеся больше него.

По выздоровлении ему было предложено поселиться в русском доме Толстовской организации. Отказывается по мотивам, что есть казаки, не имеющие права на американские старческие дома, и оставляет свое место в русском доме «бесправным», а сам поселяется в худших условиях в американском доме для престарелых.

За время пребывания в Америке он написал два больших труда по казачьей истории: из периода гражданской войны — «Борьба за свободу Дона» и из периода пребывания казаков за рубежем — «Дон в изгнании». Для написания последнего труда он собирал буквально всю зарубежную литературу — газеты, журналы и т. д. Администрация старческого дома, под видом опасности в пожарном отношении, приказала персоналу «уничтожить всю бумагу», каковую представляло все собранное П. X.

Персонал, то ли по недоразумению, то ли по злой воле, то ли по чьему-то наставлению, воспользовавшись 10-минутным отсутствием П. X., сжег буквально все — в том числе и труды многих лет, подготовленные к печати. Это обстоятельство потрясло его и через некоторое время у него случился удар, после которого он уже не мог оправиться и тихо скончался на больничной койке. Мир праху его! Пусть легка ему будет чужая земля.

Мы же, казаки, сохраним о нем добрую память, как о большом чистом и честном патриоте Дона и России.

Когда СССР вновь превратится в великую свободную Россию, беспристрастная история отметит бескорыстное служение Петра Харитоновича Дону и России на протяжении 75-ти лет его сознательной жизни.

А. Падалкин.




ПОМНИТЕ АТАМАНА!..

Долетела весть до Вашингтона —
До столицы мировой:
Атаман-слуга и рыцарь Дона
Жизни путь закончил свой.
Путь труда и неувядной славы
Гроб чужбины завершил...
Перед тем преклоним, братья, главы,
Кто для родины лишь жил;
Кто берег и на чужбине горькой
Верность долгу до конца;
Кто являл примеры воли стойкой,
Твердой веры во Творца;
Кто заветы Дона и законы
Нас всегда учил беречь...
Кто любил степные перезвоны,
Волн Донских живую речь…
Головы склоните, братья, ниже
Перед памятью того,
Кто забыт был нами и... обижен...
Помолитесь за него!!...
Соберитесь вместе в час досуга.
Прах стряхнув с себя чужой!...
Помяните АТАМАНА-ДРУГА
Чистым сердцем и душой...
Эмигранты-братья россияне!
Православный русский весь народ!
О ПЕТРЕ молитесь АТАМАНЕ,
Что свершил СТЕПНОЙ ПОХОД!...

Порфирий Юшкин-Котлубанский.
Вашингтон.



По теме:
Степной поход и его вождь (с фотографиями участников):
http://novocherkassk.net/viewtopic.php?f=29&t=4965

[popov]

№ 80-81 журнала "Родимый край" был целиком посвящен генералу П.Х. Попову и Степному походу.
Ниже приводятся статьи из этого номера.





На обложке верху посередине – ген.-м. П.Х.Попов, начальник Новочеркасского Военного Училища.
Сверху слева - Степной крест, лицевая сторона.
Сверху справа - Степной крест, обратная сторона.
Внизу - рисунок художника, донского казака В.А.Иванова, символизирующий Степной Поход и начало казачьих восстаний на Дону.




ГЕН. П.X.ПОПОВ И ЕГО РОЛЬ В ОРГАНИЗАЦИИ И РАЗВИТИИ БЕЛОЙ БОРЬБЫ.

Кто в Новочеркасске, особенно среди кадет, не знал Н-ка Новоч. Воен. Уч-ща ген. Попова? Его видели на парадах, его встречали в городе, но… это было знакомство издалека. Весной 1912 г. случай помог нашему выпуску встретиться с ним и оценить его немного ближе. В этот год, по окончании экзаменов, для строевой сотни был введен недельный поход с ночевкой в палатках и довольствием из походной кухни. Ввиду отъезда 6-го и 7-го классов частью в Москву, на открытие памятника Императору Александру III, частью в Петербург, на гимнастический съезд кадетских корпусов, в поход выступили только два отделения 5-го класса, перешедшие в шестой. Среди нас было много музыкантов и, выпросив инструменты, мы съимпровизировали небольшой духовой оркестр. При выступлении от нашей музыки собаки разбегались в разные стороны, но в походе мы быстро сыгрались и имели небольшой репертуар.

Возвращаясь в Новочеркасск со стороны Александро-Грушевска, мы в сумерках подошли к юнкерскому лагерю и грянули какой-то марш. Из рощи послышались крики, а затем топот ног бегущих к ж. д. платформе юнкеров. Когда мы подошли к ней, раздалась команда "смирно" - то взвод юнкеров отдавал честь донским кадетам. Мы ответили тем же, после чего были приглашены в Училище на ужин.

Ген. Попов встретил нас в столовой, поздоровался и предложил развлечь юнкеров музыкой, пока все приготовят. Когда ужин был подан, он поблагодарил нас за игру и даже поставил в пример своим юнкерам, а потом, обходя столы, беседовал с кадетами, спрашивая, как мы перенесли поход, ночлег в открытом поле и прочее. Вряд ли он думал тогда, что через 6 лет, с такими же юнцами, какими мы были в то время, ему придется проделать гораздо более тяжелый, длительный и героический поход по Сальским степям, в борьбе за честь и вольность Донского Войска.

Ласковое, чисто отеческое отношение ген. Попова к юным кадетам, произвело на нас большое впечатление и, покидая лагерь, мы прокричали в честь Н-ка Уч-ща громкое "ура".

Прошло немного лет и разыгрались грозные события. Началась первая мировая война. Многие из юных кадет и юнкеров, став офицерами, сложили свои головы на поле брани. На пополнение убыли десятков донских полков требовались все время новые офицеры. Их ускоренная подготовка была возложена на ген. Попова, как опытного Начальника Уч-ща, что помешало ему уйти на фронт, и в этой скромной, но ответственной должности, он продолжал оставаться в тени, пока не разразилась революция, сокрушившая вековые устои Российской государственности.

Развернувшиеся в Новочеркасске события сразу выдвинули ген. Попова на первый план. Новочеркасское Воен. Уч-ще с первых дней стало оплотом порядка против развивавшейся всюду революционной анархии. Попытка Обл. Исп. Комитета сменить Н-ка Уч-ща не удалась, т.к. юнкера заявили, что если тронут ген. Попова, то они будут защищать его с оружием в руках ("Донская Летопись" № 2).

По мере углубления революции и стихийно развивавшегося "нейтрализма" донских частей, три сотни дисциплинированных и преданных своему Н-ку Уч-ща юнкеров, представляли единственную реальную силу, на которую опиралась донская власть. Юнкерам пришлось выполнять задания самого разнообразного характера, но особенно важной была роль, которую сыграло Училище в деле организации донских партизанских отрядов. Им оказывалась помощь и советом, и инструкторами, и обучением стрельбе из пулеметов. Благодаря этому, сколь невелико было общее число героических защитников Дона в конце января 1918 г., все же их было значительно больше, чем в начале того же месяца, когда по словам Атамана Каледина у него на всех фронтах оставалось 67 штыков. И когда 29-го января прозвучал трагический выстрел и не стало Атамана, те, кто был тогда в Новочеркасске, помнят, какая жуткая и гнетущая атмосфера царила в городе, если в тот же день не рухнуло все, то только потому, что если не тысячи, то все же сотни донских партизан, истекая кровью, сдерживали напор красной гвардии, позволив вновь организовать атаманскую власть и продолжать борьбу.

В тяжелый и грозный час согласился ген. Назаров стать Донским Атаманом, а ген. Попов принял назначение на пост Походного Атамана. Нужно было глубокое сознание долга, чтобы не уклониться от ответственности. В распоряжении ген. Попова находились только немногочисленные партизанские отряды, да три сотни юнкеров, т.к. остатки еще не разошедшихся по домам строевых частей не исполняли больше никаких боевых приказов. Попытка привлечь к обороне казачьи дружины ближайших к Новочеркасску станиц успеха не имела и стало очевидно, что одни партизаны, несмотря на весь их героизм, не смогут долго сопротивляться напору многочисленных и хорошо вооруженных отрядов большевиков. Занятие последними Новочеркасска и установление на Дону советской власти было неизбежно в ближайшем будущем, но формирование партизанских отрядов все же продолжалось. Ген. Попов и некоторые из его сотрудников, зная казаков и их веками сложившийся быт, считали, что они недолго уживутся с новыми пришельцами, ломавшими все старые устои, и конфликт казачества с большевизмом неизбежен. К этому моменту нужно было сохранить организованные вооруженные кадры, на которые можно будет опереться и тогда же был намечен план увода партизанских отрядов в глушь донских степей, где им легче будет продержаться некоторое время в ожидании грядущих событий. С партизанами должен был уйти и последний выборный Донской Атаман ген. Назаров.

После оставления Ростова Добровольческой Армией 9 февраля, донские партизаны продолжали сдерживать напор красных на сев. направлении, но неожиданное прибытие 11 февраля революционного казачьего отряда в.ст. Голубова в ст. Кривянскую, создав угрозу с тыла, заставило принять решение о немедленном отходе партизан в степи. 12 (25) февраля 1918 г. Новочеркасск был оставлен и партизанские отряды отошли в ст. Старочеркасскую. Атаман Назаров в последнюю минуту изменил свое решение и остался в Новочеркасске, где в тот же день был арестован и вскоре расстрелян. Красная большевицкая волна захлестнула Дон,

Не склонили головы перед красными захватчиками одни лишь партизаны во главе с Походным Атаманом ген. Поповым, на которого легла тяжелая ответственность за сохранение и найлучшее использование этих стойких бойцов в дальнейшей борьбе за освобождение от большевицкого ига.

Пока добровольцы, оставив Ростов и сосредоточившись в ст. Ольгинской, приводили себя в порядок, руководители Добр. Армии, созвав военный совет, обсуждали вопрос о дальнейших действиях. На совете обнаружилось два течения. Ген. Корнилов, поддержанный ген. Лукомским, предлагал двинуться в отдаленный от ж.д. и мало населенный район на стыке Дона, Кубани и Ставропольской губ., где было легче отбиваться от большевиков. Ген. Алексеев и ген. Деникин стояли за движение на Кубань, богатую продовольствием и фуражем, надеясь найти поддержку у кубанских казаков и создать базу в Екатеринодаре, т.к. этот город еще не был во власти большевиков. На втором заседании военного совета 12 февраля, как пишет в своей книге "Первые начавшие" полк. Ряснянский, было решено итти на Кубань. Решение это могло быть только условным, т.к. вожди Добровольческой Армии еще не знали, каковы были намерения Походного Атамана.

13 февраля состоялась встреча ген. Попова с ген. Корниловым в ст. Ольгинской и т.к. их взгляды совпадали, ему удалось убедить ген. Корнилова о совместном движении в район зимовников. Согласно принятого плана Добровольческая Армия двинулась в направлении на Торговую, а отряд Походного Атамана на Великокняжескую. Однако в ст. Егорлыцкой Добровольческая Армия изменила свое решение и 21 февраля повернула на Кубань, послав предложение Походному Атаману присоединиться к ней.

Его отряд в это время уже втянулся в боевые операции и по занятии Великокняжеской, после совещания с начальниками партизанских отрядов, ген. Попов это предложение отклонил, т.к. донские партизаны имели задачу способствовать освобождению Дона и должны были оставаться на Дону.

Природный донской казак, сын известного на Дону общественного деятеля X.И.Попова, основателя и хранителя Донского Музея, хорошо знавший историю Дона, нравы и быт казаков, ген. Попов глубоко верил, что пассивность донских казаков временна, что они не снесут долго красное иго, что восстание на Дону неизбежно. ЭТА ВЕРА, А НЕ ЧЕСТОЛЮБИЕ, в котором неосновательно упрекали его, БЫЛА ПРИЧИНОЙ ЕГО ОТКАЗА СЛЕДОВАТЬ С ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИЕЙ НА КУБАНЬ. ПОСЛЕДУЮЩЕ СОБЫТИЯ ПОДТВЕРДИЛИ ПРАВИЛЬНОСТЬ РШЕНИЯ ГЕН. ПОПОВА И ЕГО ВЕЛИКУЮ ПРОЗОРЛИВОСТЬ, ОПРОВЕРГНУВ РАСЧЕТЫ И ПРЕДЛОЖЕНИЯ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ.

По этому поводу ген. И.Н.Оприц, в своей книге "Лейб-Казаки, 1917-1920", пишет:

"Никто не мог знать, что жизнь решит вопрос по своему и что Добр. Армия, выйдя из ст. Егорлыцкой, ровно два месяца спустя, в поисках прочной базы, вернется в ту же станицу, в свое исходное положение на Дон. Вернется - утратив Корнилова, ряд выдающихся начальников, пережив ряд критических положений, когда только высокий героизм ее состава от рядового до начальника, спасал от полной и конечной гибели.

"Как бы то ни было, но в споре, где на одной стороне были б. Верховный Главнокомандующий всеми Армиями Российского фронта ген. Алексеев и б. Командующий Юго-Западным фронтом ген. Деникин, ПРАВЫМ ОКАЗАЛСЯ, КАК БУДТО, СКРОМНЫЙ НАЧАЛЬНИК НОВОЧЕРКАССКОГО ЮНКЕРСКОГО УЧИЛИЩА, ОБЛАДАВШИЙ ВЕСЬМА НЕБОЛЬШИМ СТРОЕВЫМ ЦЕНЗОМ И ПРИ ТОМ ЛИШЕННЫЙ МАЛЕЙШЕГО БОЕВОГО ОПЫТА ГЕН. Д.Х.ПОПОВ. Ген. Попов верил в Дон, коему судьбою было предуказано быть базою всей борьбы с большевиками на "Юге России."

Насколько он был прав видно из того, что после неудачи под Екатеринодаром и смерти ген. Корнилова, как пишет полк. Ряснянский ("Первые начавшие"):

"Ген.Деникин решил двинуться на восток, чтобы вырваться из густой сети ж.д., идущих на Екатеринодар и Кавказ, остановиться затем на стыке трех "республик" - Дона, Кубани и Ставрополья, и оттуда, передохнув, в зависимости от обстановки, начать новую операцию против большевиков."

Короче говоря, ген. Деникин направлялся в тот район, куда с самого начала предлагал итти ген. Попов. КАК ВИДИМ ОПЫТ ВОЙНЫ С ВНЕШНИМ ВРАГОМ НЕ ВСЕГДА ПРЕДОПРЕДЕЛЯЛ ПРАВИЛЬНОСТЬ ПРИНЯТЫХ РЕШЕНИЙ В БОРЬБЕ МЕЖДУУСОБНОЁ С ЕЕ ОСОБЫМИ ЗАКОНАМИ, В КОТОРОЙ ВСЕ БЫЛИ НОВИЧКИ.

Одним из факторов, ускоривших восстание на Дену, было присутствие на его территории в Сальском округе отряда Пох. Атамана. В то время как связь с Добр. Армией, после ее ухода на Кубань, совершенно оборвалась и о ней ничего не знали, отголоски борьбы партизан степняков проникали в ближайшие донские станицы и оттуда распространялись дальше. Чем больше росло недовольство среди казаков против своеволия и зверств большевиков, тем больше думали они о том, что где то недалеко есть люди непокорившиеся красным и ведущие с ними успешную борьбу. Это укрепляло сознание, что борьба с насильниками возможна, стоит лишь взяться за оружие и что в этой борьбе они будут не одни. С надеждой на помощь росла уверенность в успехе, ускорившая процесс брожения и вызвавшая первую вспышку восстания на Дону.

19 марта восстала станица Суворовская, поддержанная ближайшими к ней станицами, немедленно пославшая гонцов к Походному Атаману.

25 марта началось восстание станицы Баклановской и соседних с нею станиц, тоже вошедших в связь с Походным Атаманом, Произошло то, что предвидел и на что надеялся ген. Попов. 30 марта его отряд был уже на Дону в полосе восстания, в то время как Добровольческая Армия истекая кровью, безуспешно штурмовала Екатеринодар.

Насколько это было важно для дальнейшего хода Белой борьбы становится ясным, если сопоставить события, происшедшие в то время.

2 апреля Добровольческая Армия, сняв осаду Екатеринодара, отошла в немецкую колонию Гначбау, где, похоронив Корнилова, переживала острый моральный кризис.

"Гибель вождя, большие потери и усталость, усталость без конца, все сказывалось в этот день. И пошли слухи о необходимости распылиться, куда то бежать и быть может скитаться бездомными бродягами среди большевицкого красного моря", пишет участник похода полковник Ряснянский ("Первые начавшие").

Иначе обстояло дело на Дону. В этот же день (2 апреля) отряд Походного Атамана закончил переправу на правый берег Дона и с приходом его в ст. Нижне-Курмоярскую восстание на Дону стало распространяться с неимоверной быстротой. Значение отряда Походного Атамана в деле развития борьбы определялось не количеством бойцов, а тем моральным подъемом, который вызвало его появление среди казаков. Надо было слышать радостные крики и ликующий колокольный звон, которым встречало партизан население прибрежных станиц, при их движении вниз по Дону из Цымлянской в Константиновскую.

Некоторое влияние на развитие восстания имели и сильно преувеличенные народной молвой сведения о численности отряда Походного Атамана. Это учитывали некоторые из организаторов восстания и намеренно их распространяли. Мне вспоминается следующий случай. В станице Мариинской, будучи старшим квартирьером, я, прежде чем двинуться в станицу Константиновскую, вышел немного пройтись и, увидав, что у станичного правления толпились казаки, пошел туда. Пробраться внутрь мне не удалось и я стал прислушиваться у входа. До меня донеслись отрывки фраз: "Изведут наш Тихий Дон... Пропадет казачье семя..."

Голос показался мне знакомым и я решил подождать конца. Скоро казаки стали расходиться и из помещения вышел человек, по внешности типичный заводской рабочий. Кепка, синяя косоворотка, темного цвета штаны с отворотом внизу.

Это был Генерального Штаба полк. Гущин, которого я сразу узнал, несмотря на маскарад, т.к. он был одно время на германском фронте начальником штаба нашей дивизии (2-ой Кубанской). Участником Степного Похода, как ошибочно считают некоторые, он не был, а некоторое время был организатором обороны в районе ст. Константиновской. Я подошел к нему, представился и он отвел меня в сторону поговорить. Узнав, что я выступаю с квартирьерами в ст. Константиновскую, он предупредил меня, что там один из двух полков еще колеблется и рекомендовал принять меры предосторожности, а прощаясь добавил: "Вероятно, вам пошлют навстречу делегатов. Если будут опрашивать - сколько вас, то говорите 20 тысяч."

От исполнения этого совета я уклонился. Подъезжая к Константиновской, верстах в 3-х от нее, я издали увидел одинокую фигуру конного казака, явно нас поджидавшего. Когда приблизились, он подъехал но мне и спросил - кто мы такие и куда едем? Прежде чем ответить, я спросил его - кто он такой? Он ответил, что послан казаками 2-го полка, чтобы узнать - что за войско и сколько приближается в станице. Тогда я сказал ему, что мы квартирьеры отряда Походного Атамана, а за нами и по суше и по воде идет весь отряд, а сколько - увидишь потом и, указав рукой на ясно видимые вдали пароходы и баржи, добавил: "А теперь скачи в станицу и чтоб там к нашему приходу все было в порядке, т.к. Походный Атаман шутить не любит. " Казак тотчас стегнул по лошади и поскакал. Когда мы прибыли в станицу уже в сумерках, там все было спокойно и никаких инцидентов не было.

К пламени восстания, охватившего 1-й и 2-ой Донские Округа, прибавился новый очаг в районе Новочеркасска, где 1 апреля восставшие казаки станицы Кривянской и ближайших станиц овладели временно столицей Дона.

Восстание продолжало развиваться, охватывая новые районы, и весть о нем дошла до Добровольческой Армии. Когда 15 апреля в ст. Успенской ген. Деникин объявил об этом добровольцам, сказав, что они пойдут теперь на Дон, его слова были покрыты громким "ура". Все воспрянули духом и от прежних сомнений и угнетенного состояния не осталось и следа. ("Первые начавшие"). Это было лучшим доказательством правильности решения ген. Полова оставаться на Дону.

Дальнейшее известно. 21 апреля Добровольческая Армия пришла в станицу Егорлыцкую, а 23 апреля, восставшие донцы под командой Походного Атамана овладели Новочеркасском, куда 25 апреля подошел отряд полк. Дроздовского, помогший окончательно разбить большевиков и прочно овладеть городом. Начался новый этап белой борьбы.

Если она выросла, окрепла и развилась из совокупности трех походов: Первого Кубанского, Степного и Дроздовского, то надо признать, что наибольшее влияние на ее развитие оказал Степной Поход и в этом заслуга ген. П.X.Попова.

Е.Ковалев.













АТАМАН ПЕТР ХАРИТОНОВИЧ ПОПОВ.

После смерти Донского атамана Каледина и вступления в должность Донского атамана Назарова генерал Петр Харитонович Попов, в феврале 1918 года стал Походным Атаманом донских казаков и после расстрела коммунистами Атамана Назарова занял его место. Вера в неизбежность скорого восстания донских казаков против тирании коммунизма удержала Походного Атамана П.Х.Попова на Дону и подвинула на сговор с вождем Добровольческой Армии ген. Л.Г.Корниловым о совместных действиях на стыке Войска Донского, Войска Кубанского и Ставропольской губернии.

Изменение ген. Л.Г.Корниловым намеченного плана и уход на Кубань Добровольческой Армии, несмотря на уговоры, не подействовал на Походного Атамана П.Х.Попова, и он со своими партизанскими отрядами "Вольных Донских казаков" остался в Сальских степях и уже в конце марта начал объединение разрозненных восстаний донцов в одно организованное действие против тирании коммунистов.

Еще в начале апреля 1918 года будущему Донскому Атаману П.Н. Краснову положение Дона казалось безнадежным, и он категорически отказался возглавить восстание южных станиц Дона.

В середине апреля казалось, что восстание выдыхается, и казаки нескольких станиц настолько заколебались, что оставили свой участок фронта и против них пришлось посылать специальные отряды для разоружения и восстановления нарушенного порядка.

Но систематическая работа штаба Походного Атамана по налаживанию связи и укреплению организации позволила П.Х.Полову 23 апреля занять Новочеркасск. 23 апреля 1918 года начальник 1-й Отдельной Русской Бригады Добровольцев полк. М. Г. Дроздовский издал в Новочеркасске приказ, в котором он напомнил, что город этот "с первых дней возникновения отряда был нашей целью, целью всех наших надежд и стремлений - обетованной землей". Указав дальше на пройденный отрядом путь и на перенесенные им лишения, полк. Дроздовский призвал всех помнить, "что только смелость и твердая воля творят большие дела, и что только непреклонное решение дает успех и победу. Будем же и впредь в грядущей борьбе ставить себе смело высокие цели, стремиться к достижению их с железным упорством, предпочитая славную гибель позорному отказу от борьбы". И дальше: "Еще много и много испытаний, лишений и борьбы предстоит нам впереди, но в сознании уже исполненного большого дела с великой радостью в сердце, приветствую я вас, доблестные добровольцы, с окончанием вашего исторического похода".

В Новочеркасске благодаря смелости и твердости воли П.Х.Попова началась подлинная работа по объединению всех казачьих сил с силами Добровольческой Армии ген. Деникина и доблестных Дроздовцев.

Во время 10-летней службы ген. П.Х.Попова в штабе Московского военного округа ему несколько раз приходилось быть руководителем военных игр войсковых соединений округа. Позже ему пришлось в трудных условиях гражданской войны применить этот опыт на практике и блестяще провести то, что ни раньше, ни позже не удалось осуществить ни Корнилову, ни Алексееву, ни Колчаку, ни Деникину, а именно, - впервые получить в свое распоряжение около 50 тысяч бойцов и возможность мобилизацией иногороднего населения, которое находилось на территории подчиненной донским казакам довести количество бойцов в течение месяца до 120 тысяч. Для осуществления намеченного плана уже 29 апреля Походным Атаманом и Кругом спасения Дона было направлено в Киев посольство в составе начальника штаба Походного Атамана ген. В.И.Сидорина, проф. Академии Ген. Штаба полк. Гущина, бывшего помощника наказного Атамана по гражданской части И.Т.Семенова, члена Круга, директора Новочеркасском реального училища М.А.Горчукова.

К несчастью для всего дела борьбы с коммунистами, отъезд этих влиятельных в Новочеркасске лиц позволил нескольким честолюбцам вновь выдвинуть кандидатуру ген. П.Н.Краснова в Донские Атаманы и провести ее значительным большинством.

3 мая 1918 года ген. Краснов был избран, а 5-го Круг спасения Дона, считая свою работу законченной, был закрыт. В тот же день П.Н. Краснов назначил командующим Донской Армией ген. С.В.Денисова и от­дал приказ о роспуске партизанских отрядов, а 6 мая был уволен в отставку Походный Атаман П.Х.Попов, только что произведенный постановлением Круга спасения Дона в генерал-лейтенанты.

Добровольческая Армия Деникина и кубанские казаки оказались на положении гостей и союзников Дона. Посольство Походного Атамана П.Х. Попова в Киев было отменено и послано другое во главе с ген. А.В.Черячукиным с другим совсем заданием.

П.Н.Краснов поставил донским казакам невыполнимую задачу стать во главе всех казаков, всего Юга России, не в результате согласования деятельности, а в результате удачно сложившейся обстановки и той позиции в борьбе с коммунистами, которую удалось занять донским казакам, благодаря смелости и твердой воле в проведении намеченного решения П.Х.Попова весной 1918 года. Изменение основной цели в борьбе с коммунистами для данного момента привело к невольной задержке в вовлечении и разворачивании широких народных масс в эту борьбу. Вследствие этого произошла большая задержка с мобилизацией не-казачьего населения Дона, уход Добровольческой Армии и Дроздовцев, которым предназначалась главная роль при этой мобилизации, на Кубань, задержка в направлении главного удара на группу Щаденко-Ворошилова, бывшую в этот момент в центре Дона, а благодаря этому задержка в установлении прочной связи с северными округами Дона и возможность прорыва группы Щаденко-Ворошилова к Царицыну и тем самым увеличение сил коммунистов на фланге, с постоянной угрозой центру Дона.

Вместо объединения разрозненных сил, теперь уже не только всего Великого Войска Донского, а всей России, горевшей в огне борьбы с коммунизмом (в июне, июле 1918 года Самара, Казань, Ярославль были заняты антикоммунистами. Поднялись против коммунистов Сибирь, Урал, Средняя Азия, Прибалтика и Архангельский край) - Всевеликое Войско Донское безуспешно пыталось подчинить себе Добровольческую Армию Деникина, создавало Южную русскую армию Иванова, пыталось с кубанцами, калмыками и горцами восстановить Юго-Восточный союз и, вынуждено было, в сентябре бросить, с таким трудом созданную Молодую Армию на гибель, под Царицын, а позже - Старобельск и, с великим трудом, преодолевать пограничную болезнь. Все это привело к полному разгрому антикоммунистов в их разрозненных, хотя порой и очень успешных действий,

В результате разгрома Дона в январе 1919 года и требования Круга смены командования, спасать положение опять призван был ген. П.Х.Попов. Со знанием обстановки ген. П.Х.Попов ознакомил ген. А.И. Деникина с положением. Ген. Деникин понял важность момента и, не дожидаясь формального соглашения, немедленно бросил только что закончившие разгром коммунистов на Северном Кавказе и нуждавшиеся в отдыхе и реорганизации силы Добровольческой Армии, кубанцев и терцев на помощь Дону.

Организация партизанских отрядов из учащейся молодежи и выдвижение их на линию реки Донец у Каменской и Белой Калитвы создали возможность необходимой перегруппировки. Новый Атаман Всевеликого Войска Донского ген. А.П.Богаевский, избранник в феврале 1919 года, просит ген. П.Х.Попова возглавить донское Правительство в этих тяжелых обстоятельствах и, как верный сын Тихого Дона, он принял на себя всю тяжесть восстановления и реорганизации тыла и напряжения всех жизненных сил Дона для восстановления Донской Армии, еще так недавно столь мощной, а теперь совершенно дезорганизованной. Потребовалась трехмесячная напряженнейшая работа для того, чтобы не только остановить победоносное движение коммунистов, но и нанести им тяжелое поражение в мае 1919 года.

Заслуга ген. П.Х.Попова в этом деле была признана всеми, и, только тогда, в апреле 1919 года, Войсковой Круг признал и отметил значение для Дона Степного Похода, - установив знак Степного Похода, статут которого приравнивался к статуту ордена св. Георгия.


Степняк.
("Новое Русское Слово").

[popov]

К СТОЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ГЕНЕРАЛА-ОТ-КАВАЛЕРИИ ПЕТРА ХАРИТОНОВИЧА ПОПОВА, К ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЮ СТЕПНОГО ПОХОДА И НАЧАЛА АНТИ-БОЛЬШЕВИЦКИХ ВОССТАНИЙ НА ДОНУ ВЕСНОЙ 1918 Г. *)

"Ушли рыцари вольного Дона, немногие остались в живых...

Когда нибудь придет Гомер казачества и напишет Донскую казачью Илиаду, вспомнит Каледина, Богаевского, Чернецова, Назарова и прочих славных...

Но Гомер впереди…"
(Из редакционной статьи журнала "Донская Волна" № 1 за 1918 г.).


I

П.Х.Попов прожил на нашей грешной земле 94 года, из коих 75 его сознательной жизни он отдал служению Дону и России. Служение это как на Родине, так и в изгнании было настолько разнообразно, что освятить все стороны его деятельности в небольшом труде не представляется возможным при отсутствии в эмиграции архивов и когда все его современники ушли в лучший мир. А все архивные материалы освещающие его деятельность находятся в С.С.С.Р., но не большевики же будут писать о нем.

Нам, эмигрантам, знавшим П.Х.Попова необходимо сохранить о нем память для будущих историков, т.к. имя его, особенно в дни тяжелых испытаний для Дона и России, в дни "великой безкровной" Российской революции и гражданской войны на Дону, блестело яркой звездой.

Настоящий, труд пишется на основании не только личного знакомства с деятельностью П.Х. с первых дней революции, но использованы и его переписка в эмигрантский период, также как и материалы, изданные как за рубежом, так и в С.С.С.Р., и рассказы его современников и его личные воспоминания.

Родился П.Х. в семье известного донского общественного деятеля, археолога, историка, кооператора, журналиста и т.д. X.И.Попова, в станице Казанской 10 января 1867 года. Мать его была дочерью казака священника Мигулинской станицы. У П.Х. было три брата и четыре сестры. Все братья стали священниками и две сестры были также замужем за священниками.

*) - Примечание от Редакции "Род. Края": печатаемый материал взят из книги того же названия, приготовленной к печати А.П.Падалкиным, но за отсутствием достаточных материальных средств не напечатанной.


В доме Харитона Ивановича безраздельно царил культ Донского казачества. Там жили мыслями о нем. Там взращивалась не вражда к Государству Российскому, а гордость славным прошлым Дона, там жили верой в возрождение на Дону его свободолюбивых демократических принципов в лоне общей матери России. Там собиралось избранное общество любителей Донской старины, бывали известные с мировыми именами археологи, историки, кооператоры и т.д.

В этой атмосфере рос и воспитывался Петр Харитонович. Не одно казачье дело не обходилось без участия Харитона Ивановича, который приучал к тому же и своих детей и особенно своего старшего сына Петю, которого всегда учил думать о пользе и благополучии родного Дона и его граждан. Но в то же время и говорил ему: "на службу не напрашивайся, а от службы не отказывайся". Этого принципа П.Х. придерживался всю жизнь.

Его раннее детство прошло в станицах Казанской и Мигулинской по очереди то у дедушки по отцовской линии, то у дедушки по материнской линии. Проводя дни в играх с казачатами, вечера проводил в обществе взрослых: в Казанской чаще всего в обществе участников Отечественной войны 1812-1814 г.г., где внимательно прислушивался к воспоминаниям дедов о днях, "где вместе рубились они". Эти воспоминания производили на него большое впечатление, и уже тогда он мечтал сделаться военным. В Мигулинской не раз присутствовал на разговорах на духовные темы и проникся большой преданностью вере православной. Не раз слышал разговоры по казачьим вопросам вообще и о нуждах казаков в частности. Все это он запоминал и не раз говорил дедушкам - что он сделает для казаков, когда будет "большим".

Первые уроки грамоты в Казанской давал ему дьячек местной церкви, а в Мигулинской сам дедушка священник, и когда пришло время поступать в среднее учебное заведение, он уже был хорошо грамотен. Тогда он был взят родителями в Новочеркасск, где и был определен в классическую гимназию, в которой блестяще кончил 6 классов. В каникулярное время он сопровождал отца почти во всех его поездках по донским станицам, что позволило ему уже к окончанию гимназии хорошо знать не только историю Дона, но и казака, его нужды, его жизнь, настроения и психологию.

В 1885 г. желая стать военным, раньше чем поступить в Юнкерское Училище, он поступает вольноопределяющимся в 12-ый Донской казачий полк.

В 1886 г. он поступил в Новочеркасске Казачье Юнкерское Училище, Начальником которого в то время был не-казак Ген. Штаба полк. Щуваев, не понимавший казачьей психологии, а потому нередко бывавший к юнкерам не справедливым. Это дало мысль П.Х. в последствии поступить в Академию Ген. Штаба, чтобы потом добиваться назначения Н-ком Новочеркасского Училища, дабы подготовлять казачьих офицеров не лишая их казачьей психологии.

В Училище он был лучшим строевиком, лихим наездником и получил несколько призовых жетонов и серебряные часы. Был он вахмистром Училища, что развило в нем чувство ответственности, порядка и заботливости о подчиненных. П.Х. окончил Училище в 1889 г. блестяще, что было отмечено в приказе по Училищу, и был назначен по его желанию в 12-ый Донской казачий полк. В те времена Училище выпускало юнкеров подхорунжими. В 1891 г. с уходом полка из Новочеркасска П.Х. был там оставлен для подготовки к специальному офицерскому экзамену, который он сдал блестяще и 1 января 1892 г. был произведен в хорунжии с назначением в 8-ой Донской казачий полк, в Одессу. Там 1 ноября 1895 г. был произведен в сотники. В 1896 г. поступил в Академию Ген. Штаба, 15 апреля 1898 г. был произведен в подъесаулы. В 1899 г. окончил Академию вторым по 1-му разряду с занесением в списки Ген. Штаба и произведен в капитаны со старшинством с 2 января 1899 г. Из общей среды слушателей П.Х. выделяется серьезным отношением к наукам, и к его помощи не раз прибегали другие слушатели того или иного курса.

С 6 мая 1900 г. по 10 мая 1903 г. был адъютантом 1-ой Гренадерской дивизии в Москве. Стаж командования эскадроном отбывал в 1-м Сумском гусарском полку с 12 октября 1902 г. по 2 ноября 1903 г. Оставив о себе память в полку как отличного строевого офицера и как хорошего администратора, доставившего на большую высоту эскадронное хозяйство. Отлично, "на казачий манер" поставил дело обучения езде, рубке и т.д. и эскадрон долго еще после его ухода назывался "казачьим". С 19 мая 1903 г. по 1 декабря 1904 г. был прикомандирован к Александровскому Военному Училищу штатным преподавателем военной администрации и топографии. Преподавателем он был требовательным, но всегда давал возможность юнкеру, получившему неудовлетворительный балл, исправиться на одной из очередных лекций, за что юнкера его очень любили.

С I декабря 1904 г. по I января 1909 г. состоял штаб-офицером для поручений Штаба Московского Военного Округа. 28 марта 1904 г. был произведен в подполковники, 13 апреля 1908 г. - в полковники.

После объявления войны Японии П.Х. подал рапорт о командировании его на театр военных действий, но ему в этом было отказано и командующий Округом на его рапорте наложил резолюцию: "Желание ехать на фронт похвально, но хорошие офицеры нужны и в Москве". Во время войны по поручению начальника Штаба Московского Военного Округа П.Х. разбирал и толковал отдельные военные операции на Фронте офицерам Округа. Сам командующий Округом очень ценил эти разборы. В 1908 г. П.Х. руководил играми войск Округа.

10 января 1909 г. П.Х. был назначен начальником Новочеркасского Казачьего Военного Училища, в замен полк. П.Л.Гусловского, не-казака, предшественником которого был будущий Донской Атаман ген. А.М.Каледин. Полковник Гусловский внес ряд изменений в порядки Училища, установленные А.М.Калединым, которые ухудшили положение Училища. П.Х. восстановил распорядки установленные А.М.Калединым, которые, по его мнению, улучшали как подготовку юнкеров, так и их быт. (Новоч. Военному Училищу и ген. Попову, как его начальнику, будет посвящена статья в одном из № "Родимого Края").

15 августа 1910 г. П.Х. был произведен в генерал-майоры.

Вскоре после начала войны в 1914 г. П.Х. получил от ген. Каледина предложение занять в его 12-ой кавалерийской дивизии, на выбор, пост начальника штаба дивизии или бригаду. П.Х. писал ген. Каледину: "Предложение принимаю. Выбирать не буду, что дадите, то и приму. С Вами работать рад на любом посту." Одновременно с ответом ген. Каледину он падал рапорт начальнику Военно-Учебного Ведомства об освобождении его от должности начальника Училища. Рапорт остался без ответа. А принятое им предложение ген. Каледина без ведома Главного Штаба испортило его отношения с ним. Не получая ответа от В.-У. Ведомства, П.Х., нарушая существующий порядок, подал рапорт Военному Министру об отчислении его в Действующую Армию. Это тоже вызвало неудовольствие Главного Штаба, а Военное Министерство сухо официально ответило, что ген. Попов состоит по В.-У. Ведомству и в армию может быть откомандирован или этим Ведомством или Высочайшим распоряжением. После этого писал П.Х. и в Гл. Управление Казачьих Войск и в Управление Военно-Учебных Заведений, но все было безрезультатно.

5 декабря 1914 г. Новочеркасск посетил Государь. От вокзала до Войскового Собора и дальше до Атаманского Дворца его сопровождала сотня юнкеров. После парада, "отцы города" и разные военные начальники представлялись Государю в Атаманском Дворце. Государь во время представления ему ген. Попова, сказал: "Спасибо за подготовку юнкеров. Таких молодцов я давно не видел," а потом, положив руку на плечо П.Х. и как бы виновато улыбаясь, добавил - "Вы, вероятно обижены, что не удовлетворена ваша просьба с назначении вас на фронт. Понимаю ваше желание, оно похвально, но в настоящее время армия особенно нуждается в хорошо подготовленных молодых офицерах. Вы - опытный начальник Училища. Оставаясь его начальником, готовя офицеров, вы приносите громадную пользу Родине. Это и заставило неудовлетворить вашу просьбу. Оставайтесь на вашем посту, а Родина и я этого не забудем." Снова подавая руку П.Х. он закончил: "Еще раз спасибо за подготовку юнкеров".

Выслушать это от Императора, при большом количестве свидетелей, было лестно для П.Х., но он продолжал делать все, чтобы попасть на фронт, но избегая подавать ходатайства на Высочайшее имя.

Наконец, в январе 1917 г. получил назначение на должность начальника 45-ой дивизии и был удостоен особой чести внесения его в списки Новочеркасского Училища на все время его существования. Но В.-У. Ведомство задерживало назначение нового начальника Училища и не позволяло сдавать его помощнику начальника. А в феврале 1917 г. началась революция и П.Х. так и остался начальником Училища.

По окончанию Степного Похода и освобождения Новочеркасска, Круг Спасения Дона за все труды ген. Попова по спасению Дона от советской власти произвел его в генерал-лейтенанты.

23 апреля 1919 г. Войсковой Атаман А.П.Богаевский, следуя постановлению Большого Войскового Круга, произвел его в генералы-от-кавалерии с оставлением за ним пожизненного звания Походного Атамана.

За время военной службы П.Х. получил следующие награды: орден св. Станислава 4-ой ст. (1901 г.). 3-й ст. (1903 г.), 2-й ст. (1911 г.), орден св. Анны 3-й ст. (1906), 2-й ст. (1908 г.), 1-й ст. (1917 г.), орден сб. Владимира 4-й ст. (1913 г.), 3-й ст. (1914 г.), 2-й ст. (1916 г.) и Степной Крест на георгиевской ленте № I в апреле 1919 г.

Нужно указать, что еще до революции, помимо службы ему не была чужда общественно-политическая и научная деятельность. Еще состоя в гимназическом кружке "Изучения Донской истории", он нередко там читал лекции, получая материал от своего отца. Сотрудничал и в гимназическом журнале "Танаис".

Во время поездок отца по донским станицам, он его часто сопровождает и знакомится с бытом и нуждами казаков, расспрашивает стариков о старых донских песнях, о преданиях старины, знакомится со станичными архивами и т.д. Эти поездки создали ему обширный круг знакомых во многих станицах. Позднее его любовь к донской старине и знание Дона очень его сближает с донским златоустом М.П.Богаевским.

Будучи вольноопределяющимся, а потом подхорунжим в 12-м Донском казачьем полку, он не только учит казаков грамоте, но организует кружок любителей донской старины и читает лекции по кооперации. Когда был юнкером, то к нему как к высокому авторитету, обращались за советами и справками по вопросам истории и археологии Дона.

Во время службы в Одессе он организует кружок любителей изучения участия казаков в боях на Кинбургской Косе, у Очакова, Акерманна, Бендер, Измаила, Гирсово. С ними совершает экскурсии к этим историческим местам, рассказывая о происшедших там событиях, развивая у казаков гордость их прошлым. Все свободное время он использует для знакомства с одесскими архивами, делая выписки из всего, что относится к казакам. Пишет ряд статей в местной газете и в "Донских Областных Ведомостях" об участии казаков в войнах России на Азовском и Черноморском побережьях.

Состоя в Академии Генерального Штаба, он знакомится со многими государственными и частными архивами столицы, также и в Москве, где особенно интересуется эпохой Смутного времени и участии в нем донцов.

Тогда же, по его инициативе, в Москве было создано Общество Помощи Донским Студентам, в котором он был вначале членом правления, а потом и его секретарем. Там он проявлял неутомимую деятельность по сбору средств среди друзей и знакомых отца из среды ученого мира и кооператоров, и среди московских купцов-староверов. Благодаря этому Общество имело возможность помочь десяткам донских студентов закончить высшее образование. Его тогдашние знакомства с московскими купцами- старообрядцами помогли и Атаману Каледину после октябрьского переворота получить от них В миллиона рублей на борьбу с большевиками.

Во время русско-японской войны он написал в "Русском Слове" около 100 статей о боевых операциях русской армии в Манчжурии, из них несколько специально посвященных действиям 4-ой Донской казачьей див. в отряде ген. Мищенко в составе 2-й армии и в Монголии в борьбе с японо-хунгузскими бандами. Писал также и в "Донских Областных Ведомостях", "Донской Старине" и в газете "Донской Край".

Как политическую деятельность в московский период можно отметить его советы командиру 1-го Донского казачьего полка удерживать казаков от слишком немилосердной расправы с восставшими рабочими, в результате чего казачий отряд в.ст. Краснушкина при подавлении восстания проявлял большую гуманность. 0б этом писал и старый революционер Зензинов. Когда в 1906 г. в "обществе" и Государственной Думе начали обвинять казаков в жестокостях при подавлении революционного движения, П.Х. в "Русском Слове" напечатал ряд статей за подписью "Казак", в которых с цифрами в руках, доказывал необоснованность таких обвинений. Заканчивал статьи приведением исторических справок участия казаков в строительстве России и указывал, что это их участие не только давало им право, но и налагало обязанность бороться с анархией и поддерживать в стране порядок.

В 1906-07 г.г. "Донской казачьей организацией" распространялись по Дону воззвания "Казачьей нужды", в которых требовалось отобрание земель "для удобного пользования их населением", отведенных под частные коневодства, под Провальский конный завод, под майские окружные лагеря, под лагеря Новочеркасского Военного Училища и кадетского корпуса и проводилась мысль о необходимости предоставить казакам право выхода из станичных общин с его паевым наделом земли. П.Х.Попов, был, наверно, единственным, кто ответил на это воззванье большими статьями в "Донской Газете" и "Русском Слове", в которых раскритиковал проэкты отобрания земли у коневодства Провальского завода, но считал необходимым пересмотр арендной платы. Что же касается лагерных участков, то он доказывал необходимость сохранения их в распоряжении тех организаций, которые ими владели, т.к. организации эти общеполезные войсковые и земли тоже войсковые. Также он восставал против выхода казаков из станичной общины, т.к. считал, что это разрушит как станичную, так и Войсковую общину, разрушит казачий быт, сложившийся веками, и вызовет разделение между казаками и т.д.

В 1909 г., беспокоясь об интересах Войска, П.Х. в печати доказывает несправедливость того, что Военное Министерство начинает именовать Донской Войсковой капитал общегосударственным и того, что общероссийское правительство забирает в общегосударственную казну 12 миллионов питейного дохода, оставляя Войску только 10% его, что это противоречит вековым привилегиям Войска, которое содержит на Войсковой капитал суды, казармы, все учреждения гражданского управления, военно-учебные заведения, казенные и контрольные палаты и казначейство, выдает большие суммы на содержание Главного Управления Казачьих Войск и Офицерской Школы, уплачивает пенсию донским офицерам и чиновникам, жалование Наказным Атаманам и чинам Войскового Штаба, офицерам на льготе, содержит Управление начальника артиллерии, местные воинские команды, льготные и запасные батареи и пр. и пр. и что в силу этого казачество на Дону обнищало до такой степени, что к I июлю 1909 г. Войско должно было Войсковому капиталу свыше 3-х миллионов, а станичные общества должны были до полутора миллионов.

В 1912 г. П.Х. написал небольшую книжку, посвященную донским героям Отечественной войны и ряд статей в "Донских Областных Ведомостях" о ген. Бакланове и 1-м донском архиерее, кажется Иоанне.

В 1913 г. П..Х. написал большую статью в газете "Донские Областные Ведомости" в защиту прав собственности Донского Войска на войсковые земли и доказывал несправедливость действия Военного Совета, которые без ведома Войска 17 января 1913 г. продлил аренду коневодствам до 1928 г. по невероятно низким ценам. Сотни тысяч десятин земли этим актом были фактически изъяты из распоряжения Войска, что не только нарушало его права, но и мешало возможности "прирезки земли" малоземельным станицам. На защиту казачьей собственности на землю он стал и в 1917 г., когда министр земледелия Временного Правительства Чернов заявил, что при разрешении земельного вопроса "казакам придется потесниться". Тогда П.Х. в "Русском Слове" и в "Вольном Дону" написал об исторических данных приобретения Войском этих земель, которыми "по наследству" от своих предков владеют современные казаки и провел параллель между заявлением Чернова и внедрением чужого человека в частную квартиру и предъявившего требования к хозяевам "потесниться", и сделал вывод, что такой акт будет просто разбойничьим.

В конце 1911 г. П.Х. состоит секретарем и фактическим руководителем комиссии по перенесению в Войсковой Собор прахов 7 человек героев Отечественной войны: Атамана Платова, ген. Ефремова и др., а в 1912 г. в связи со 100-летним юбилеем Отечественной войны П.Х. поднял вопрос перед казачьей общественностью о своевременности сооружения в Новочеркасске величественного памятника всем казакам участникам этой войны. Был образован для этого специальный комитет, секретарем которого был П.Х. Было сделано много для осуществления его инициативы, но пока шли переговоры с соответствующими органами власти, пока составлялись проэкты, грянула война и дело заглохло.

Был он также секретарем комитета сооружения памятника ген. Бакланову и он же поднял вопрос о перенесении в Войсковой Собор праха ген. Бакланова и первого донского архиерея, что им же было организовано и выполнено.

В 1914 г., незадолго до войны, им была издана книга "Исследование архивных материалов по истории Дона" в 220 стр. и приготовлен сборник посвященный истории Новочеркасского Военного Училища с его основания.

Будучи начальником Училища, он никогда не чуждался казачьей среды, часто ходил в Новочеркасское станичное правление, где сидя рядом с рядовыми казаками делился своими знаниями и опытом с офице­рами, урядниками и казаками выборными станичного общества.

Новочеркасская станица была одной из найболее мощных и культурных станичных общин. В ее составе были сотни высококультурных казаков с высшим образованием по всем отрослям науки и искусства. Десятки их были почетными членами "стариками" станичного общества. Звание почетного старика и казака до 1914 г. ценилось казаками превыше всех высочайших наград. Этого звания удостаивались Войсковые Наказные Атаманы, командующие округами, корпусами, дивизиями. Но мало было в Войске почетных и несменяемых членов станичных правлений. Таким почетным званием Новочеркасской станицы были только удостоены в 1900 г. ген. В.Е.Экк и в 1912 г. ген. П.Х.Попов "за его труды на пользу Войска и общества Новочеркасской станицы".

До 1904 г. Донским Войсковым праздником был день I октября - день Покрова Пресвятой Богородицы, как годовщина Азовского сидения. Это был подлинно народный праздник, когда на Монастырском Урочище служились панихиды, бывал народ с массой войск, с участием делегаций от всех станиц, учебных заведений, с массами станичных и хуторских казаков, приезжавших сюда за сотни верст. На Войсковой счет устраивался бесплатный обед на тысячи человек, после него бывали скачки, военные игры и т.д.

С 1904 г. официальным Войсковым праздником был установлен день 6 октября. На Монастырском Урочище была теперь скромная официальная панихида, на которую по наряду Наказного Атамана посылалась одна казачья сотня, а обед устраивался Старочеркасской станицей только для начальствующих лиц.

С назначением П.Х. начальником Училища, по его настоянию, празднование Покрова на Монастырском Урочище организовывалось с прежним торжеством, "чтобы поддерживать у казаков доблесть их пред­ков", а после парада, которым всегда командовал П.Х., он всегда говорил краткое слово, посвященное защите Азова с указанием на то, что современные казаки должны брать пример с защитников Азова. В результате день 6 октября был официальным "табельным" днем, а I октября, благодаря энергии П.Х. превратился в народный казачий праздник.

В 1911 г. во время Черноморской экскурсии Новочеркасского Училища, обедая на императорской яхте с Государем, П.Х. не преминул обратить Его внимание на былые подвиги казаков и на трудность много­летней казачьей службы, в силу чего казаки беднеют.

Так во всех случаях, когда была возможность, П.Х. старался напомнить о роли казаков в расширении границ Российского государства и о тяжелом их положении в настоящее время.

Пребывая в должности н-ка Новочеркасском Уч-ща, П.Х. неизменно пользовался доверием и добрым к нему отношением почти всех Наказных Атаманов, а последний, граф М.Н.Граббе, при его назначении проявил к П.Х. особое внимание: по прибытии в Новочеркасск, он, желая "познакомиться и побеседовать" со станичными и хуторскими атаманами, без участия представителей высшей Войсковой власти, собрал их на обед в Новочеркасском Училище, на который из начальствующих лиц пригласил только ген. П.Х.Попова.

К 1919 г. им был приготовлен многотомный труд по истории Дона и в этом же году в Новочеркасске было издано как бы предисловие к нему в 273 стр. В этом же году им был подготовлен большой труд о борьбе Дона с большевиками с начала революции до 5 мая 1918 г. Часть его ввиде очерка была напечатана в журнале "Донская Волна". Но во время новороссийской эвакуации в 1920 г. все эти труды погибли.

В эмиграции он написал большой труд "Борьба за свободу Дона и Донская эмиграция". Выдержки из него были напечатаны в журнале "Огни сторожевые" и в других казачьих изданиях. За отсутствием материальных средств, он своевременно издан не был и погиб в старческом доме, где проживал последние дни П.Х. (погиб при странных обстоятельствах - был сожжен уборщиками дома).


А.Падалкин
(Продолжение ниже)

[popov]

II
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГЕН. П.Х.ПОПОВА С НАЧАЛА РЕВОЛЮЦИИ ДО СТЕПНОГО ПОХОДА.

Когда I марта в Новочеркасске были получены первые сведения о событиях в Петрограде, П.Х. привел Училище в "Боевую готовность" и с разрешения Атамана гр. Граббе послал по городу юнкерские патрули, чтобы сразу пересечь всякого рода выступления, могущие нарушить течение нормальной жизни в городе.

Когда дошли до Дона сведения о революции и когда политические дельцы, ставшие господами положения в столице Дона, постарались стать у кормила новой власти, чтобы ликвидировать господствующее положение казаков во всем Войске, образовали "Областной Исполнительный Комитет" с "Военным Отделом", в котором было засилие солдат запасных полков, то П. X. послал туда в качестве "наблюдателей" ес. Захарова и Сутулова, дабы быть в курсе дел "Военного Отдела" и своевременно парализовать его вредную деятельность.

В первые же дни образования этого Комитета были произведены многочисленные аресты представителей старой администрации, вплоть до брандмейстера. Видя это, некоторые старшие начальники, занимавшие ответственные посты стали подавать в отставку и уходить от казачьих дел. Но П.Х. оставался на своем посту и силами своих Юнкеров старался преграждать путь всякому произволу. Когда Донской Исп. Комитет расположился в Атаманском Дворце как "хозяин Донской земли", а его Военный Отдел в здании Областного Правления, ген. Попов, пригрозив юнкерами, потребовал очистить занятые помещения, что и было выполнено. Однако, Военный Отдел решил арестовать ген. Попова и для этого направил к Училищу батальон солдат с пулеметами. Но когда солдаты подошли к Училищу и потребовали его выдачи, юнкера заявили, что арестовать П.Х. можно только перейдя через их трупы и батальон "не солоно хлебавши" ушел, а П.Х. оставался начальником Училища до смерти ген. Каледина или вернее до оставления Новочеркасска 12 февраля 1918 г.

У Военного Отдела было намерение "разогнать" Войсковой Штаб, атаманскую канцелярию и Донское Областное правление. Тогда П.Х. принял соответствующие меры по охране этих учреждений, а Отделу пригрозил, что если он попытается их "разогнать", то он перевешает его членов. На этом дело и кончилось. Когда в Военком Отделе по адресу казаков стали раздаваться угрозы: "поцарствовали и буде ... теперь наш черед пришел ... мы эти казацкие привольности да угодья - во как зажмем ..." - П.Х. был вероятно единственным человеком настаивающим, что для преграждения проникновения на Дон красных идей и против угроз "В.О." нужно противопоставить мощную казачью организацию. При молчаливом содействии Испол. Комитета солдатская масса, наглея, стала вмешиваться и в экономическую жизнь Войска: повсюду начали появляться представители армейских комитетов и их комиссары и начали распоряжаться, реквизировать, очуждать и т.д. И П.Х. проявил инициативу в создании Союза Казаков, задачами которого были объединение казаков на "казачьей платформе" путем созыва казачьего съезда для разрешения Войсковых вопросов и выработки правил созыва Войскового Круга. Он прежде всего собрал вокруг себя группу офицеров из Войскового Штаба, Атаманской канцелярии и Областного Правления, В этом ему помогали А.П.Епифанов, А.П.Бондырев, братья Бояриновы, подъес. Сухоруков и др., которыми был создан Офицерский Союз. Пользуясь положением почетного члена Новочеркасского станичного правления П.Х. настоял, чтобы оно приняло активно участие в организации Союза Донских Казаков. Как председатель организационной комиссии П.Х. от имени правления созвал 14 марта собрание казаков станицы, и всех казаков, проживавших в данное время в городе. На нем присутствовали большие группы представлявшие казачьи части Новочеркасского гарнизона, группы казачьей молодежи из всех учебных заведений города. А в виде представительства от станиц всего Войска П.Х. командировал на собрание всех юнкеров, свободных от нарядов.

Собрание получилось импозантное во всех отношениях. Единогласно было принято решение о создании "Казачьего Союза". Попытка ес. Голубова и редактора газеты "Зольный Дон" Казмичева сорвать дело организации Союза не удалась, и они получили горячую отповедь от П.Х. и С.И.Бояринова. Председателем организованного "Союза Донских Казаков" усиленно просили быть П.Х., но он отказался в пользу подъес. Сухорукова.

Следующей задачей П.Х. было объединить казачий "Офицерский Союз" с "Союзом Донских Казаков". И это ему удалось. Председателем правления объединенного Союза был избран ее. А.П.Епифанов.

Организация Союза произвела в городе сенсацию и к П.Х. в Военное Уч-ще потянулись делегации с выражением благодарности за объединение казаков в Союз. Официально участия в работах правления Союза П.Х.Попов не принимал, но по свидетельству члена правления Г.И.Карева (журнал "Казачье Дело"№ 4-5) "формально не входя в состав правления, очень близкое участие в делах Союза принимал ген. П.Х.Попов". По его инициативе первым актом правления Союза было обращение к вр. исп. должность Войскового Атамана Е.Волошинову о передаче Союзу, как единственной казачьей общественно-политической организации газеты "Вольный Дон", бывшей в то время официальным донским органом, но находившемся в ведении Донского Исп. Ком., что и было сделано.

Донской Исп. Ком., при помощи ес. Голубова, пытался подчинить Союз себе "как единственной законной революционной власти", но ничего из этого не вышло. Голубов пытался также на эту тему говорить с П.Х. "о важных казачьих делах", но ген. Попов его не принял с предупреждением, что если он к нему явится вторично, то он предаст его суду юнкеров.

Союз Донских Казаков был первым островком среди надвигающегося потопа большевизма и его организация была оправдана последующими событиями, как на Дону, так и вообще в России. Это большая заслуга ген. Попова перед Войском в дни смутного времени на Руси.

Для того, чтобы легализировать существование Союза была послана телеграмма Военному Министру Временного Правительства Гучкову с просьбой утвердить Союз с кратким сообщением об его целях и задачах. После ответной телеграммы Гучкова от 24 марта, утверждавшей Союз и одобрявшей его цели и задачи, Союз стал именоваться "Войсковым Союзом Донских Казаков" и 7 апреля выпустил свое первое "Воззвание к донским казакам", которое почти полностью было написано П.Х.

Параграф I гласил: "С. Д. К. в лице Временного Правительства и Государственной Думы признает единственную государственную власть и заверяет в готовности защищать эту власть от посягательств с какой бы стороны они не исходили. Союз заранее приветствует тот новый порядок устройства России, который будет установлен Учредительным Собранием."

Параграф 2 - : "С.Д.К. приветствует героическую русскую армию и присоединяется к ее мощному голосу - довести войну до победного конца."

Параграф В - : "С.Д.К. шлет глубокий поклон на войну в окопы и на Дон родным станичникам и призывает их к единодушной работе по устройству своего быта и своей службы на исторических казачьих основаниях широкого самоуправления."

В этом воззвании П.Х., определяя свое отношение к войне и к устройству новой России, проявил максимум лояльности к Временному Прав.

Однако 15 апреля тот же министр Гучков сообщил вр. исп. должность Войскового Атамана (назначенному на эту должность Обл. Исп. Комитетом) , председателю Обл. Исп. Комитета (создавшемуся самочинно революционным порядком, фактически без участия организованного каза­чества) и председателю С.Д.К., что "устроение краевой жизни остается в ведении Обл. Исп. Комитета, а Атаману, как представителю Российского правительства надлежит согласовать свою деятельность с работой этого Комитета." Этим сообщением Гучкова "хозяином" на Дону делался Обл. Исп. Комитет, а вр. исп. должность Атамана - агентом Временного Правительства.

Ген. Попов на это послал Гучкову письмо указывая на несуразность его сообщения, и что оно может повести не только к разного рода недоразумениям, но и вызвать на Дону междуусобицу в борьбе за власть. Ответа от Гучкова не последовало, а С.Д.К. продолжал намеченную работу по организации Войскового Казачьего Съезда в Новочеркасске. Одновременно им было отправлено воззвание к казакам на фронт с призывом к объединению "в целях выхода казачества на его исторический путь существования - по казачьему "присуду", положившее начало созданию в Действующей Армии особых казачьих комитетов, начиная от дивизий и кончая штабами фронтов, под разными названиями и удержал казаков от вхождения в комитеты солдатских депутатов.

На Казачьем Съезде в Новочеркасске П.Х. был делегатом от станиц Новочеркасской и Мигулинской, и от Новочеркасского Военного Уч-ща.

В "Военном Отделе" Обл. Исп. Комитета, в то же время состоялось бурное заседание, на котором прапорщик Арнаутов и ес. Голубов требовали разгона С.Д.К., ареста и предания революционному суду ген. Попова, как инициатора, организатора и вдохновителя этого Союза. Но представители Уч-ща ес. Захаров и Сутулов припугнули Комитет юнкерами и казачьим гарнизоном и все успокоились.

Одновременно П.Х. не терял связей с Петроградом и неоднократно писал членам Государственной Думы Саватееву и Акраканцеву, членам "Донского Куреня" Харламову, Лагунову и др. о необходимости созыва в Петрограде или Москве Общеказачьего Съезда для "выявления казачьего лица, его отношения к революции и обмена мнениями о будущем казачества". "Петроградские" казаки приняли соответствующие меры и в результате 17 марта Волошиновым и ген. Поповым была получена от Саватеева телеграмма о том, что премьер-министр Временного Правительства, кн. Львов, разрешил Казачий Съезд в Петрограде для выяснения "казачьих нужд" и просил Атамана сделать распоряжение о высылке представителей от каждой станицы, что официальное распоряжение по этому поводу делается военным министром Гучковым не только во все казачьи Войска, но и казачьи части Действующей Армии и что Съезд созывается на 23 марта. Действительно такое распоряжение было получено в Новочеркасске и в окружных станицах 18 марта.

Новочеркасская станица в числе других делегатов выбрала ген. Попова, но он по состоянию здоровья не мог поехать.

Я не буду останавливаться на работах этого Съезда, но не могу не отметить, что П.Х. тихо и скромно, без рекламы и шума, но и здесь приложил свою руку, а какова была польза от Совета Союза Казачьих Войск - общеизвестно. А на открытии Съезда член Государственной Думы Саватеев в своей речи отметил, что инициатива созыва Съезда принадлежит ген. Попову.

На апрельском казачьем Съезде в Новочеркасске П.Х. - член его президиума и делегат от нескольких станиц и от Новочеркасского Военного Уч-ща. На первом, майском Войсковом Круге он делегат от станиц Новочеркасской и Казанской.

Когда поднялся вопрос с кандидатах в Атаманы, имя П.Х. было названо одним из первых. Но он отвечал: "Подождем приезда ген. Каледина. Его знает не только Дон и вся Россия, но и заграница. Ему и быть Атаманом, а я пригожусь и на меньших ролях." При приезде ген. Каледина в Новочеркасск, П.Х. одним из первых ему делает визит и после говорит М.П.Богаевскому: "Вы наш Златоуст. Сумейте уговорить А.М.Каледина баллотироваться в Атаманы." 18 июня А.М.Каледин был выбран Войсковым Атаманом. При выборах Кругом начальника Войскового Штаба первый кандидатом был выставлен ген. Попов, но и тут он отказался, говоря, что революция может так обернуться, что у Атамана и Войскового Штаба может не оказаться никакой воинской части кроме Училища, поэтому он предпочитает оставаться во главе его, дабы сохранить надежную воинскую силу,

После выборов Войскового Атамана и Правительства, П.Х. как будто отходит от общественно-политической деятельности, проводя все время в Училище, но это только кажется. Вечерами он или у Атамана Каледина или у его помощника М.П.Богаевского, помогая им советом и делом. Особенно ярко это выразилось в дни "мятежа" ген. Корнилова, когда Вр. Правительство объявило Атамана Каледина мятежником, мобилизовав против Дона Московский и Казанский военные округа и приказав начальнику Ростовского гарнизона ген. Черноярову арестовать Атамана, бывшего в то время в поездке по северным округам Области. М.П.Богаевский объявил "сполох" и обратился за помощью и советом к ген. Попову, чтобы предупредить Атамана об опасности и не допустить его ареста. В хутора и станицы были посланы "летучки" и кроме того П.Х., сговорившись с М.П., посылает 6 юнкерских вооруженных отрядов с задачей разыскать Атамана и доставить его в Новочеркасск. Одна из этих групп, на двух автомобилях, была захвачена красной гвардией на станции Морозовской.

На Войсковом Круге обсуждавшем "мятеж" Каледина П.Х. был одним из первых, считавших необходимым послать Вр. Правительству телеграмму "С Дона выдачи нет", а Атаману Каледину приказать никуда не ездить и попрежнему выполнять обязанности Войскового Атамана, а на случай если А.М.Каледин решил бы ехать в Могилев, П.Х. для его сопровождения и охраны в пути организовал особый юнкерский отряд с пулеметами и ручными гранатами под командой ес. Н.П.Слюсарева.

После захвата власти в Петрограде большевиками, Атаман Каледин вместе с ген. Поповым изучает вопрос - как избежать распространения советской власти и на казачьи земли. П.Х. предлагает создать казаче-украинские барьер от Оренбурга до Курска, чтобы отрезать большевиков от богатых Юга и Сибири к тем "уморить" их, а ген. Алексееву с его Добровольческой Организацией предоставить в этом "барьере" район Саратов-Камышин. Для установления связи по этому вопросу он послал к Оренбургскому Атаману Дутову письмо от ген. Каледина со своим бывшим юнкером сотн. Димитриевым.

Атаман консультировал ген. Попова и по многим другим вопросам: когда приезжали к нему представители союзных военных миссий и посольств из Петрограда на предмет обсуждения борьбы с большевиками в целях продолжения борьбы с немцами; когда французское военное представительство в Румынии считало нужным отвести находившуюся на границе катастрофы румынскую армию к границам Дона для реорганизации, и вело по этому поводу переговоры с ген. Калединым, поручившим ген. Попову разработать план расположения румынских войск на границах Дона. Румынский король Фердинанд принял предложение французов, но этому воспротивился председатель министров Братиано.

Совместно с ген. Алексеевым, ген. Каледин вел переговоры с командованием чехословацких и польских легионов о переброске их к границам Дона. Разработку плана расположения этих войск было тоже поручено П.Х. Однако президент Масарик воспротивился тому, чтобы чешские части вмешивались в "русские внутренние дела". Этому примеру последовали и поляки. Отмечаю все это как факты особого доверия Атамана Каледина и как доказательство того, что он высоко ценил способности П.Х.

Атаман Каледин во все ответственные моменты давал начальнику Уч-ща важные поручения. В дни обезоружения запасных полков на Хутунке, П.Х. был назначен "как бы" командующим войсками Новочеркасска. И задача эта была блестяще выполнена. В дни "Ростовского похода" Атаман Каледин назначил П. X. "как бы" своим помощником по военной части для организации похода, и с этой задачей П.Х. справился блестяще, собрав в распоряжение Атамана необходимые воинские силы. П.Х. пользовался безграничным доверием Атамана, который одно время предлагал ему пост Походного Атамана, но П.Х. от этой чести отказался в пользу ген. Назарова, обещая свою помощь советом и делом. И он это выполнил, прежде всего, в организации партизанских отрядов, главной базой организации которых было Училище.

Выполняя все эти важные и много других мелких дел и поручений, ген. Попов не забывал и своего Училища, создавши ему авторитет грозной несокрушимой силы в распоряжении Атамана. Училище являлось хранителем порядка в столице Дона, здесь была сосредоточена решимость борьбы с советами за свободу Дона, здесь была идеологическая и материальная база сказочного донского партизанства, здесь, начиная с Чернецовского отряда, формировались и обучались почти все партизанские отряды, здесь было зарождение Добровольческой Армии и первых своих добровольцев ген. Алексеев принимал от начальника Новочеркасского Военного Училища ген. Попова, искренно благодаря его за прием и ласку, оказанные его добровольцам, которым в Училище вначале представлялись не только крыша и питание, но и обмундирование за счет Училища. А когда не оказалось больше свободных помещений для общежитий, П.Х. отдал для этого свою личную квартиру.

Своих юнкеров он посылал во все концы Дона для перевозки денежных сумм. В Новочеркасске юнкера несли караулы, а когда нужно было "заткнуть дырку" на фронте, они, как отряды "скорой помощи", появлялись где нужно и лихо били большевиков. Когда выяснилось, что "Алексеевская организация", имея юнкеров артиллеристов, не может получить орудий, он, чтобы не раздражать команды донских батарей отобранием у них пушек, посылает своих юнкеров вместе с юнкерами добровольцами под командой ген. Герасимова (помощника нач-ка Уч-ща) в село Лежанку, чтобы там "украсть" орудия в 39-й пехотной дивизии. Задача выполнена блестяще и добровольцы получили нужные им орудия. Когда в Новочеркасске в январе 1918 г. образовался подпольный Военно-Революционный Комитет, деятельным членом которого был Войскового Штаба ес. Щепкин, ген. Попов, при помощи ес. Чернецова, своими юнкерами разгромил эту организацию, захватив с поличным ур. Фомина и члена Круга сотн. Запорожцева.

По настоянию ген. Попова, для поддержания в городе порядка, все донские офицеры проживавшие в Новочеркасске были взяты на учет и сведены в сотни Донского Офицерского Резерва, начальником которого по предложению П.Х. намечался ген. И.Д.Попов, но по настоянию Войскового Штаба им был назначен ген. Груднев, который не оправдал возлогавшихся на него надежд, тогда как ген. И.Д.Попов показал себя в Степном Походе и позднее блестящим организатором и храбрым начальником.

П.Х. председательствовал на собрании офицеров, когда ес. Чернецов призывал их стать на защиту Дона, но когда выяснялось, что записалось для этого всего 27 человек, ген. Попов сказал: "Какой позор! Я бы всех вас согнул в бараний рог и прежде всего лишил бы содержания." А Чернецов заявил собранию, что "при таком положении большевики скоро займут Новочеркасск и в первую очередь будут вешать офицеров"; он будет знать - за что его вешают, "а вы и этого знать не будете." В результате записалось 115 человек, но для отправки на Фронт явилось 38.

Атаман Каледин не только не имел достаточно военных сил для борьбы с большевиками, но не имел для этого и достаточных денежных средств. И в этом отношении ген. Попов пришел ему на помощь: в начале января 1918 г., пользуясь не только своими личными связями но и связями своего отца, он собирал в Училище поочередно директоров местных банков, хозяев донских коневодств, директоров горно-заводской промышленности, советы Союза донских дворян и торговых казаков, которым предлагал "тряхнуть мощной" и собрать средства. В результате было собрано около 15 миллионов рублей, но ... было поздно - Атаман Каледин застрелился. Собранные деньги поступили в распоряжение нового Атамана ген. Назарова, который по совету П.Х. сразу же передал из них 6 миллионов ген. Алексееву для Добровольческой Армии.

Когда, по свидетельству ген. Деникина, в высших кругах Добровольческой Армии зародилось неудовольствие Атаманом Калединым за отсутствие у него "дерзания" в борьбе с большевиками, председатель Союза донских дворян Леонов, по полномочию, как он говорил, старейших дворян Донского Войска из военной среды, пришел к П.Х. с предложением "взять в свои руки атаманский пернач, если нужно насильственным путем при помощи юнкеров и поддержке донских дворян", которых якобы поддержит "все донское офицерстве", П.Х. просто выгнал Леонова, предупредив, что если он сделает такое предложение кому нибудь другому, то будут арестованы и повешены юнкерами все причастные к этой попытке переворота.

Когда до Атамана Каледина стали доходить слухи, что Добровольческая Армия собирается покинуть пределы Дона, то он командировал в Ростов ген. Попова, чтобы он в "личной дружеской беседе выяснил бы планы ген. Корнилова." В Ростове он не застал ген. Корнилова, а в штабе Добровольческой Армии его заверили, что "слухи неверны". Факт командирования П.Х. к ген. Корнилову для "дружеской беседы" с ним, свидетельствует об их взаимной симпатии, и недаром ген. Попов о ген. Корнилове говорил, что "он был не из породы недотеп", а ген. Корнилов при "Ольгинском споре" поддерживал план Походного Атамана Попова.

Когда 29 января 1918 г. в Атаманском Дворце происходило трагическое совещание Атамана с Войсковым Правительством о дальнейшей борьбе с большевиками, П.Х., предчувствуя "недобрые решения" с раннего утра находился в штабе Походного Атамана, где совещался с н-ком штаба полк. Сидориным "о надвигающейся беде". Когда из Дворца сообщили, что Атаман и Правительство сложили свои полномочия и Атаман приказал Походному Атаману ген. Назарову "прекратить огонь - больше ни одного выстрела", П.Х. первым звонит ген. Каледину, который решительно ответил: "Вопрос решен - другого выхода нет" и сообщил, что в районе хутора Малый Нецветай появился сильный отряд красных с артиллерией и что нечем прикрыть это направление. П.Х. немедленно послал туда для разведки взвод юнкеров.

Когда появившиеся в штабе Походного Атамана Войсковой Есаул Янов сообщил подробности трагического заседания и высказал мысль о возможности самоубийства Атамана Каледина и что нужно подумать о спасении Атамана, П.Х. советовал полк. Сидорину вызвать начальника Атаманского отряда полк. Каргальского, отряду которого предлагалось, быть может даже силой, "спасти" Атамана. Узнав, что во Дворце бесповоротно решен вопрос о передачи власти Городской Думе, станичному правлению Новочеркасской станицы и Военно-Революционному Комитету, П.Х. на это твердо заявил, что "допустить передачи власти нельзя, что борьба не может быть прекращена, нужно выйграть время, что с уходом Добровольческой Армии из Ростова необходимо отойти от ж.д., может быть уйти в степи, но борьбу так или иначе продолжать." Его поддержал полк. Сидорин. Ген. Назаров по телефону сообщил Атаману Каледину мнения П.Х., Сидорина и свое. Атаман Каледин, не выслушав до конца, раздражительно ответил: "Поступайте как хотите, я уже не Атаман." Не прошло и полчаса, как из Дворца сообщили, что Атаман Каледин застрелился.

Акт о передаче власти подписан не был. П.Х. считал до самой своей смерти, что "покойный Каледин не исчерпал всех средств и сдался преждевременно." На вопросы "что-ж теперь будет?" П.Х. отвечал - "Никому власть не может быть передана. Будет избран новый Атаман и борьба будет продолжаться." И пользуясь положением почетного члена правления Новочеркасской, станицы, он поднял в ее правлении "сполох". Когда соборный колокол извещал горожан о смерти Атамана, "сидельцы" станичного правления и юнкера созывали народ для решения вопроса об атаманской власти и о судьбе Дона. По "сполоху" поднятому ген. Поповым громадное здание станичного правления к вечеру было набито битком. Люди сидели на открытых окнах, на деревьях, заполнили тротуары. Неутомимый М.И.Бояринов размещает, уплотняет и на вопрос - кто будет Атаманом - отвечал: "Атаманом быть П.Х.Попову." Когда последний появился в зале - со всех сторон крики: "Просим быть Войсковым Атаманом!" Полк. Сидорин сделал краткий доклад о положении, из которого следовало, что оно не так уж плохо, что борьба может продолжаться. После него говорил ген. П.Х.Попов: "Выборы Атамана - прерогатива Круга. Круг собирается только 4 февраля. Войско не может оставаться ни одной минуты без Атамана. Существует принцип преемственности власти, в силу которого власть Войскового Атамана должен взять на себя Походный Атаман ген. Назаров. Вот наш новый Атаман" закончил П.Х., указывая на входящего ген. Назарова и чтобы не смущать собравшихся своим присутствием, передает председательствование полк. Бояринову, а сам уходит на обмывание тела погибшего Атамана.

Ген. Назаров сообщил, что получена телеграмма от ген. Корнилова, что Добровольческая Армия задерживается в Ростове, что это дает возможность продолжать борьбу, но и казаки должны помочь партизанам. Собравшиеся предлагают сейчас же начать запись в "боевую дружину" и обещают Атаману всестороннюю помощь и поддержку в создании армии для борьбы с большевиками и просят ген. Назарова принять пост Войскового Атамана до Войскового Круга. В.ст. Н.И.Тарарин объявляет, что предварительная запись в "боевую дружину" уже дала около 200 человек. А.М. Назаров соглашается принять "тяжелый крест" до собрания Войскового Круга и всем записавшимся в дружину предлагает немедленно отправиться в Кадетский Корпус. Затем отправляет офицеров добровольцев в ближайшие станицы поднимать "сполох" для защиты Дона путем организации станичных дружин, направляя их в Новочеркасск. Сам он отправляется в Кадетский Корпус, где вместо записавшихся 200 человек находит ... всего около 30.

В 6 часов утра ген. Назаров вызывает к себе в штаб Походного Атамана ген. П.Х.Попова, которому сообщает: "Собрание казаков просило меня взять на себя обязанности Войскового Атамана. Я согласился. Вы здесь свой человек. Дон в опасности. Прошу мне помочь, и принять пост Походного Атамана," Также кратко П.Х. ему ответил: "Знаю, дорогой Анатолий Михайлович, что Дон в опасности. Не смею отказываться."

Сразу приступили к делу. Первым актом было обращение к Войску, в котором говорилось: "Помогите партизанам! Спасайте честь Родины и старого Дона! Пушки гремят уже под Сулиным..."

Как в первые дни революция, в атмосфере развала, анархии, распада и разнузданности, так и в дни казачьих трагедий, самоубийства Каледина, в момент растерянности, когда казалось, что все потеряно, все рухнуло, борьба проиграна, П.Х. был в творческой роли организатора, советника, духовного руководителя, вдохновителя и борца за интересы и идеалы казачества. И сам он, а эту столь критическую, тяжелую и почти безнадежную минуту при отсутствии воинской силы, при всеобщем упадке духа, когда другие не хотели брать никакой ответственности, он ее не убоялся, смело стал во главе горсти партизан, с глубокой верой, что казаки опомнятся и рано или поздно придут на помощь партизанам.

31 января Атаман Назаров поехал в Ростов к ген. Корнилову. Ген. Корнилов просил помощи в 2000 бойцов в течении 10 дней. I февраля, в его распоряжение с Новочеркасского фронта направлены отряд полк. Краснянского, Чернецовский отряд под командой ес. Лазарева, отряд сотн. Хоперского, добровольно формируется дружина казаков Гниловской станицы, которая выступает на помощь корниловцам под ст. Хопры. В район армянских поселений в Ростовском направлении направлены отряд ес. Назарова и дружина Александровской станицы. Ольгинская станица выставляет свою дружину в сторону Батайска, станицы Аксайская и Грушевская выставляют свои дружины из "фронтовиков" для защиты юртов своих станиц. Эти же станицы посылают дружины стариков в Новочеркасск, куда идут и дружины из других станиц. Походный Атаман ген. П.Х. Попов лично посещает 7-ой Донской казачий полк и остатки 16-го и 17-го полков. Так как в 7-м полку было много казаков Новочеркасской станицы, он обещает выступить. В 16-м и 17-м полках людей почти нет, но офицеры этих полков ес. Боков, ес. Власов, в.ст. Мартынов, ес. Бобров и подъес. Аврамов формируют свои отряды. Формируются также и новые партизанские батареи.

В ожидании прибытия в Новочеркасск станичных дружин, П.Х. обратился к начальнику Донского Офицерского Резерва ген. Грудневу, с просьбой выделить для формирования этих дружин нужное количество офицеров. Ген. Груднев отказался, указывая, что это не его дело, а дело Войскового Штаба. А Войсковой Штаб, в свою очередь, утверждал, что если дружины составлены из добровольцев, то и командный состав также должен был быть из них. По просьбе П.Х. было созвано собрание офицеров Резерва, на котором П.Х. произнес большую речь, призывая офицеров организовать офицерские дружины и итти в организуемые станичные дружины. Поговорили и разошлись... Почему? По свидетельству полк. Добрынина "одни из чувства простого самосохранения, другие не могли и не хотели этого делать из-за самолюбия, оскорбленного незаслуженным недоверием широких казачьих масс...", а ген. Деникин пишет: "Донское офицерство, насчитывающее несколько тысяч, до самого падения Новочеркасска уклонялось вовсе от борьбы: в донские партизанские отряды поступали десятки, в Добровольческую Армию - единицы, а все остальные, связанные кровью, имущественно, земельно с Войском, не решались пойти против ярко выраженного настроения и желания казаков-фронтовиков". И в результате, офицеров для станичных дружин не нашлось. Офицеров на местах в станицах было мало и больше молодых, которые не хотели итти в командиры к старикам, да и старики рассчитывали, что командиров им дадут в Черкасске.

Когда в Новочеркасск стали прибывать станичные дружины, кстати сказать, значительно поредевшие по пути, часть их была помещена в Кадетском Корпусе, в Военном Училище и других учебных заведениях, но главная масса была помещена по частным квартирам. Те, кто попали в Корпус или Училище жили как кадеты и юнкера и также питались, т.е. так, как не всегда питались дома. Большевицкие агитаторы использовали это для пропаганды, говоря, что не напрасно за ними так ухаживают, дружинники им поверили, что "тут не все чисто" и постепенно стали "возворачиваться" домой. Те, что попали в другие учебные заведения, довольствие должны были получать через начальника снабжения, где всякие мелкие чиновники не сочувствовавшие борьбе с большевиками, всячески тормозили дело питания. В обстановке того времени бороться с этим было трудно и эти дружинники также под влиянием большевицкой пропаганды стали возвращаться в свои станицы. Те же, кто оказались размещенными по частным квартирам, оказались не в лучшем положении. Если призывы Атаманов Назарова и Попова всколыхнули станичных казаков старших возрастов, то они не коснулись многих городских обывателей, которые думали лишь о своем личном благополучии, предоставляя другим подставлять свои груди под пули большевиков, также как кормиться и одеваться за свой счет. Зажиточный городской элемент мог и был обязан поддержать подъем "серой" казачьей массы, но эта масса не только не встретила сочувствия, но подчас чувствовала и вражду за принудительный постой на квартирах и особенно за пользование кухнями. Предоставленные сами себе дружинники эти подверглись усиленной большевичкой пропаганде, стали постепенно "остывать" и распыляться.

Кроме всего этого, при всем желании, особенно в условиях того времени за 2-3 дня из необученной массы нельзя было "сколотить" хотя бы относительно боеспособную часть, а посылать людей просто на "убой" Атаман Назаров и ген. Попов не могли себе позволить. В результате Атаман Назаров не смог выполнить требований Добровольческой Армии оказать ей помощь людьми. Об этом хорошо знали и в штабе Добровольческой Армии, т.к. уже 5 февраля там снова был решен вопрос об оставлении Ростова. Атаман Назаров, узнав об этом случайно, поехал в Ростов 7 февраля и сообщил, что всенародного ополчения не получилось, что он больше того, что уже дал, ничего дать не может и поэтому благодарит Добровольческую Армию за все ею сделанное и больше задерживать ее не может.

В ночь на 9 февраля Добровольческая Армия покинула Ростов, а 10-го закончила переправу через Дон, уводя с собой и донские партизанские отряды бывшие на Ростовском фронте. Новочеркасск со стороны Ростова оказался неприкрытым. Походный Атаман ген. Попов перебросил в станицу Аксайскую 2-ю сотню Новочеркасском дружины, вторую часть Чернецовского отряда под командой ротмистра Курочкина и просил ген. Корнилова задержать в Аксайской отряд полк. Краснянского.

Возвращаюсь немного назад. 31 января ген. Назаров сдавал штаб Походного Атамана ген. Попову. Офицеры штаба, также как и офицеры Войскового Штаба, были собраны в одной из комнат штаба Походного Атамана. Атаман Назаров довольно пространно обрисовал картину общего положения, затем закончил словами: "Все вы знаете П.Х. , прошу выслушать и его."

Ген. Попов сказал почти дословно: "Вы меня знаете, знаю и я вас всех за отдельными исключениями. Но не все офицеры как Войскового, так и штаба Походного Атамана присутствуют здесь. Это плохая примета. Значит - не все сочувствуют делу борьбы с большевиками и вероятно собираются от нее уклониться. Предупреждаю, что борьба будет продолжаться до полной победы над большевиками и никаких компромиссов. Сил у нас немного, но те, кто сражается на фронте имеет сильный дух и непреклонную волю к борьбе до победы. Этим мы и победим. Красная гвардия сильна числом своих людей и вооружением, но слаба духом. Красное командование старается привлечь на свою сторону казаков. Если ему удастся это сделать, хотя бы временно - это будет казачьей трагедией. Чтобы не устраивать бойни между казаками, быть может нам придется на какое-то время покинуть Новочеркасск. Но этим борьба не будет закончена. Мы уйдем в степи и там переждем исцеления казаков от нейтралитета. Придет весна, казак поймет - где правда и право, и встанет на их защиту."

Дальше призывал не терять веру в то, что казаки не потерпят советского рабства и "мы, офицеры, должны помочь им скорее разобраться в сущности большевизма."

П.Х. уже тогда допускал возможность оставления Новочеркасска и все свои планы строил на выздоровлении казаков от "нейтралитета", и уже тогда думал о задонских степях, как о временном пристанище для тех, кто не желал признавать советской власти и готов был бороться до конца.

По оставлении Ростова естественно вставал вопрос об оставлении Новочеркасска. Поэтому, еще 5 февраля, Атаман Назаров, когда Круг постановил вести борьбу до победы, "на всякий случай" командировал в станицу Константиновскую ген. П.Н.Краснова с задачей приготовить на месте прием войсковых учреждений, партизанских отрядов и Войскового Круга. Круг со своей стороны командировал туда же особую комиссию во главе с полк. С.К.Бородиным. А Походному Атаману было приказано подготовить план эвакуации Новочеркасска.

Войска северной группы ген. Ф.Ф.Абрамова и войска северо-запад. направления ген. А.Б.Черячукина в неравных боях, цепляясь за каждую пядь земли, постепенно отходили к Новочеркасску. К 9-у февраля ген. Абрамов подошел к Персиановке, всего в 12 верстах от Новочеркасска, а ген. Черячукин с незначительными силами подошел к ст. Грушевской в 15 верстах от столицы Дона.

По данным разведки штаба Походного Атамана красные Антонова-Овсеенко окружавшие Новочеркасск, не считая Ставропольской группы, принявшей участие во взятии Ростова, имели свыше 30 тысяч бойцов, свыше 200 пулеметов, больше 30 легких орудий и 4 тяжелых, несколько бронеавтомобилей и 2-3 бронепоезда. Больше половины красных войск было с северной и северо-западной стороны Новочеркасска.

Казачьи революционные полки Голубова, не вступившие еще в бой и находившиеся в районе Александровск Грушевский, в любой момент могли занять станицу Раздорскую, Мелиховскую и Бесергеневскую и тем отрезать путь партизан на Константиновскую.

Против всей этой массы красных в распоряжении Походного Атамана официально числилось около 3000 человек, находившихся как на боевых участках, так и в Новочеркасске. В это число входили малонадежные: Новочеркасская и Константиновская дружины, 7-й Донской казачий полк, две сотни студенческой дружины, фельдшерские и обще-образовательные курсы; малочисленные и совершенно небоеспособные остатки дружин из стариков Аксайской, Гниловской и других станиц. Все это составляло около 1500 человек. На формировании в Новочеркасске находилось несколько партизанских отрядов, главным образом из учащейся молодежи - около 500 человек. И только около 1000 вполне боеспособных и надежных партизан было на фронте. На вооружении всей этой "армии" было около 10 орудий (3-х дюймовых), около 30 пулеметов и один примитивный бронепоезд.

Положение Новочеркасска стало критическим. В то время в городе возник слух, что Голубов передал кому-то записку с предложением впустить его казаков в город, чем якобы гарантировалась полная безопасность населения от произвола, самосудов, насилии и грабежей. Эти его обещания смутили горожан, и немалую часть офицеров, проживающих в Новочеркасске и весь день 9 февраля Атаман Назаров и штаб Походного Атамана были засыпаны недоуменными вопросами отцов города и офицеров: - неужели город может стать ареной кровопролитий, когда Голубов предлагает такие заманчивые условия? Слухи об этом проникли и в Войсковой Круг и нашли здесь сторонников, которые начали сначала осторожно, а потом все смелее, говорить о необходимости послать делегации к красным главковерхам Голубову, Сиверсу и Саблину.

Войсковой и Походный Атаманы, на сколько могли, удерживали Круг от этого, но Круг не внял их голосу и уже 9 февраля послал свои делегации в Ростов в штаб Сиверса и в Александровск-Грушевский к Голубову.

В такой обстановке ген. Назаров и ген. Попов должны были подумать как о дальнейшей борьбе, так и о судьбе партизан. Вечером 9 февраля ими были собраны все начальники отрядов, дабы посвятить их в подробности создавшейся обстановки и выработать дальнейший план действий.

Собрание, на которое были приглашены и президиум Круга и некоторые общественно-политические деятели начался с доклада Войскового Атамана. Ген. Назаров обрисовал обстановку, указав, что Круг еще 5 февраля постановил перенести свою работу в Константиновскую. Туда же по мнению ген. Назарова нужно эвакуировать и золотой запас, интендантские склады, войсковые учреждения, госпиталя и т.д. Главной же задачей вооруженных сил - воссоздание Большого Войскового Круга и через него возрождение Войска и его освобождение от советской власти. Ближайшей же задачей, сосредоточив в одном кулаке все силы, разбить красных на северном Персиановском направлении, потом повернуть на Константиновскую для осуществления доставленных задач. Сам ген. Назаров предлагал лично руководить всеми боевыми операциями и даже лично водить войска в атаку. План этот отличался необыкновенной простотой и был полон рыцарского порыва.

Он не встретил почти никаких возражений со стороны начальников отрядов, хотя было очевидно, что он не отвечал создавшейся обстановке. Времени для столь громоздкой эвакуации было мало, да и путь на Константиновскую мог быть отрезан в любой момент (что и случилось уже 11 февраля). Маленькая армия детей-партизан понесла бы такие потери, восстановить которые было бы невозможно. Но молчаливое согласие начальников отрядов, идейных людей, решивших скорее умереть в открытом бою за честь Родного Края, чем искать пощады у врага - было также понятно. Это был все же какой-то выход.

Ген. Попов предложил несколько иной план. Он указал, что решение вопроса должно строго логически вытекать из задания поставленного войскам - воссоздание Большого Войскового Круга и возрождение Дона. Но большевицкая зараза, в создавшейся обстановке, захватывает уже и станицы, и, следовательно, выполнение основного задания - задача будущего, а в данное время нужно больше всего думать о выигрыше времени необходимого станицам и еще уцелевшим полкам для выздоровления от большевицкого угара. Параллельная задача - сохранение хоть маленькой, но реальной силы, на которые станицы могли бы опереться в момент пробуждения Дона для дальнейшего создания мощной Донской Армии, для окончательного очищения Дона от красных. Пробуждение же Дона наступит через полтора-два месяца с наступлением весны и начала полевых работ.

При выполнении же плана ген. Назарова, большевики несомненно попытаются втянуть голубовских казаков в боевые действия, и партизанам придется драться со своими же казаками, которые в скором времени могут превратиться из Савлов в Павлов и тоже выступить против красных.

Отсюда вытекает дальнейший план действий: не подвергая несомненному риску уничтожения в неравном бою крошечной армии партизан, необходимой для будущей борьбы, вывести ее в такое место, где она бы оставалась вне всякой зависимости от станиц, могла бы выждать полтора два месяца, а когда обозначится отрезвление станиц, придти к ним на помощь и приступить к осуществлению основной задачи. Для этого нужно вести партизан не на Персиановку, где они вероятно сложат свои головы, а в задонские степи, в район зимовников, где найдется все необходимое для их существования. А Кругу переехать в Константиновскую, там продолжать свою работу, захватив все ценное и безусловно необходимое, также как и раненых, и поддерживать связь с партизанами. К осуществлению такого плана нужно торопиться, т.к. окружение красным Новочеркасска заканчивается, абсолютно открытым остается лишь направление на Старочеркасскую станицу, которое временно обеспечивается остановкой в Ольгинской Добровольческой Армии. Из Старочеркасской перейти за Дон, откуда можно перейти и в Константиновскую.

Предложение ген. Попова было горячо поддержано всеми начальниками отрядов и ген. Назаровым, сказавшим: "П.Х. прав. Не нужно подвергать армию риску".

Но командующими фронтами ген. Абрамовым и ген. Черячукиным высказалось иное мнение: всякая борьба, если она не поддержана казаками, должна быть прекращена, а партизаны распущены, т.к. надежды на "выздоровление казаков" проблематичны, в степях партизаны могут быть уничтожены. Им может быть предложено или остаться в городе или в одиночном порядке, кто как пожелает, присоединиться к Добровольческой Армии.

На другой день после совещания Походный Атаман, с разрешения Войскового Атамана, заменил ген. Абрамова на посту командующего сев. фронтом полк. Мамонтовым. При оставлении Новочеркасска ген. Абрамов уехал в свою станицу, а ген. Черячукин остался в городе.

Всю подготовку по оставлению Новочеркасска Атаман Назаров возложил на Походного Атамана, т.к. сам должен был все время проводить на беспрерывных мучительных заседаниях Круга, который все не мог решить - уходить ли ему из города или оставаться? Но между ген. Назаровым и ген. Поповым было решено оставить город 11-го вечером. Поэтому Ген. Попов уже в ночь на 10 февраля принимал все необходимые меры. И в ночь на 11 февраля приказал с раннего утра начать погрузку золотого запаса, интендантского имущества, продовольствия, огнеприпасов, раненых и т.д.

Всю ночь 11 февраля на Круге шла борьба между сторонниками ухода Круга с партизанами и сторонниками того, чтобы остаться в городе "для защиты населения от кровавой расправы, грабежей и насилия." Главным застрельщиком последнего решения был член Круга Маркин. К наступлению дня Круг решил остаться в Новочеркасске, и в тот же день от него посылается делегация к красному главковерху Ю.Саблину.

Когда шла агония Новочеркасска, в Александровск-Грушевске казаки Голубова митинговали. 10 февраля вечером на собрании делегатов от частей ими было принято решение: оказать самую энергичную поддержку советским войскам в борьбе за взятие Новочеркасска. В параграфе 3 по настоянию Голубова было: "Для противодействия агитации Донского Войскового Правительства и занятия более удобного места для военных действий перейти ближе к Новочеркасску и Дону."

Комиссар голубовского отряда Пугачевский, в своих воспоминаниях, пишет, что параграф 3 рассматривался в штабе Саблина как попытка казаков "уйти из под нашего влияния", и что это вызвало там тревогу, т.к. там "боялись измены казаков". И этим он объясняет свое назначение в отряд Голубова с заданием "следить за поведением и настроением казаков, предотвратить возможную измену и их выступление против советской власти". В последнюю минуту 10 февраля Антонов Овсеенко дал ему задачу: "вести казаков в охват Новочеркасска по маршруту Шахты - хутор Ягодин - станица Раздорская", Пугачевский договорился с Голубовым выступить из Шахт в 2 часа дня 11 февраля, но в 12 часов узнал, что Голубов с казаками рано утром ушел из Шахт к Дону. Он бросился в догонку. В Ягодине он встретил красную артиллерию отряда Петрова, от которой узнал, что Голубов в Ягодин не заходил. По дороге в Раздорскую догнал обоз Голубова и от обозников узнал, что Голубов пошел прямо на Мелиховскую, не заходя в Раздорскую. Пугачевский помчался туда и через некоторое время увидел: "прекрасное, никогда не виданное, незабываемое зрелище - во всю ширь степи, теряясь в предвечерней мгле и снегах шла донская кавалерия. Сзади пулеметы и артиллерия ... которая неудержимым потоком стремилась к Новочеркасску..." Голубов объяснил комиссару, что он получил из Новочеркасска "добавочные сведения, по которым пришлось ускорить марш". Видимо эти сведения доставила делегация Круга к Голубову, посланная в ночь на 10 февраля. Но об этом он умолчал. Когда Голубов шел в Мелиховскую, чтобы там переночевать, к Ю.Саблину спешила новая делегация Круга.

Прибытие отряда Голубова в Мелиховскую, о чем стало известно в штабе Походного Атамана, в ту же ночь изменило положение Новочеркасска и единственным путем отхода партизан осталось направление на Старочеркасскую.

Когда Круг 11 февраля послал свою делегацию к Саблину, Атаман Назаров приказал Походному Атаману остановить эвакуацию города до его особого распоряжения. И вместе с ген. Поповым продолжал уговаривать Круг уйти из города вместе с партизанами.

Одновременно принимались меры, чтобы из города ушло возможно больше казаков и тем более офицеров. Для этого еще 10 февраля Походный Атаман вызвал ген. Груднева, начальника Донского Офицерского Резерва, и предложил ему подготовить Резерв для оставления города. Ген. Груднев на это ответил, что он ничего "готовить" не будет, но с офицерами "поговорит" и предложит желающим уйти с партизанами. Небольшую группу он действительно собрал 11-го вечером, сообщил им предложение Походного Атамана, но добавил, что лично он остается, а другие пусть поступают как хотят.

В тот же день 10 февраля ген. Попов побывал в правлении Новочеркасской станицы и просил его предложить казакам станицы создать особую дружину для ухода из города; по его же распоряжению в тот же день было создано офицерское собрание в Епархиальном Училище, на котором он призывал офицеров не оставаться на милость победителей, а уходить, записываясь в партизанские отряды. Офицеры поговорили и разошлись, только единицы записались в отряд Гнилорыбова, который нес охрану Атамана, Войскового Круга, Областного правления и Казначейства. Побывал он и на собрании общественных деятелей, представителей разных организаций, учреждений города и т.д. И там говорил о том же.

Им было сообщено и в казачьи воинские части, расположенные в городе о предстоящем уходе, а начальникам частей было предложено поговорить с казаками о желательности их ухода с партизанами.

11 февраля утром по приказанию Походного Атамана было собрано еще одно собрание всех офицеров Новочеркасска. Собралось свыше 3000 человек. Начальник штаба Походного Атамана полк. Сидорин призывал всех покинуть город. Найболее решительные высказывались за отход всем офицерам сильной вооруженной группой под начальством Походного Атамана, но раздавались и иные голоса - о необходимости вступления в переговоры с Голубовым. Поговорили и разошлись. "Решительных" оказалось мало. Одни из них вошли в состав Штаб-офицерской дружины, а другие, покинув город в одиночку, вошли в состав Конно-офицерского отряда в хуторе Арпачине.

В тот же день когда Круг выбирал делегацию к Саблину, П.Х. уговаривал Круг этого не делать и уходить с партизанами, обещая Кругу "продержаться" в Новочеркасске до вечера 13-го или даже до утра 14-го. Но и это никого не соблазнило.

11-го же по просьбе Походного Атамана было созвано еще одно совещание в Областном правлении из начальников отрядов, президиума Круга, представителей городской Управы, и Новочеркасском станицы, разных общественных и гуманитарных организаций и казачьих воинских частей. Ген. Попов обрисовал положение: хутор Протопоповский Аксайской станицы и станица Александровская заняты большевиками; хутор Каменный Брод Грушевской станицы занят матросами Мокроусова. Красные в непосредственной близости к Новочеркасску, ими заняты Несветайские хутора и они на подступах к Персиановке. Голубов вошел в станицу Мелиховскую. Войсковой Круг вероятно останется в городе - Бог ему судья. Но пусть не задерживает Войскового Атамана. Эвакуация города задержана. Средств для эвакуации раненых нет. Кто о них позаботится здесь? Партизанские отряды уйдут за Дон. Если они задержатся в городе, то нет гарантий, что он не подвергнется бомбардировке. Если на какое-то время город останется без власти, могут быть выступления черни, грабежи и насилия. Кто это предотвратит? Студенческая дружина самораспустилась. Если Круг останется, он должен совместно с разными общественными организациями взять на себя заботу о раненых. Сотни Новочеркасской дружины, которые не собираются покидать города, должны привлечь в свой состав других горожан к совместно с остающимися воинскими частями составить отряды самообороны и принять на себя охрану войсковых складов, учреждений и т.д. Придут большевики - будет расправа. Казаки Голубова от нее не спасут. Все те, кто не хотят быть ее жертвами и кто верит в Дон и его светлое будущее, должны уйти с партизанами.

Говорил ген. Попов более часа при абсолютной тишине. Президиум Круга заявил, что заботу о раненых партизанах он берет на себя, а представители станицы, дружины и казачьих частей обещали взять на себя караулы и поддержание порядка в городе. В тот же день ген. Попов приказал своему начальнику штаба послать в госпиталя, где находятся раненые и больные партизаны полк. Грузинова для снабжения их на всякий случай деньгами из средств штаба. Распоряжение это было выполнено рано утром 12 февраля.

В ночь на 12 февраля П.Х. снова выступает на Круге все по тому же вопросу оставаться ли Кругу в городе или нет?

Ранним утром 12 февраля Походный Атаман дает распоряжения об охране города со стороны Кривянки отряду ес. Боброва с приданными ему остатками станичных дружин Аксайской, Гниловской и др. "Бронепоезд" ес. Упорникова послать в Персиановку. Сотням 7-го Донского казачьего полка, находившихся у Несветаевских хуторов к 12 ч. дня отойти к Новочеркасску, к Татарской слободке, где и охранять подступы к городу. Отряды в.ст. Яковлева и ес. Бокова к этому времени выдвинуться к Краснокутской роще и кладбищу с одним орудием батареи ес. Неживова. Для охраны города со стороны ст. Грушевской и хутора Мишкина отряду сотн. Хоперского занять позицию у Новой Тюрьмы. Инженерной сотне полк. Макеева у полустанка Александровский взорвать ж.д. полотно и завалить его вагонами. Атаманскому отряду полк. Каргальского со 2-м орудием батареи ес. Неживова перейти за р. Аксай у мельницы Цикунова и наблюдать за дорогой из Кривянской в Старочеркасскую. А т.к. по городу "поползли слухи", что местные большевики готовят выступление, чтобы помешать уходу партизан, то отряды - юнкерский ес. Слюсарева и партизанский ес. Назарова назначены для патрулирования по городу, особенно со стороны Хутунка.

Атаман Назаров, видя, что решения Круга все затягиваются, а обстановка с каждой минутой ухудшается для партизан (разъезды голубовцев уже появились у Кривянской) и что при дальнейшем промедлении не удастся вывести части с Персиановского направления в 8 ч. утра, разрешил сделать предварительные распоряжения и подготовления к уходу. По прямому проводу было приказано полк. Мамонтову в Персиановке: его отряду и отряду в.ст. Мартынова отойти в Новочеркасск и занять позицию в сторону Кривянки у ж.д. вокзала и у мельницы Цикунова, а другие части в Персиановке подготовить к отходу. Ген. Черячукину в ст. Грушевской было приказано: отряду полк. Упорникова и Баклановскому отряду ес. Власова отойти к Новочеркасску, поручив охрану ст. Грушевской местной дружине.

Кроме того с подробными инструкциями отхода, из Новочеркасска были посланы в штаб полк. Мамантова Ген. Штаба кап. Говоров, а в штаб ген. Черячукина - ес. Губарев.

12 февраля с раннего утра, в холодном тумане, беспрерывной рекой тек поток беженцев из Новочеркасска в Кривянскую и Старочеркасскую. А у Мелеховской отряд Голубова, развернувшись в боевой порядок, двинулся к Новочеркасску. Скоро его движение стало видно с церковной колокольни и со сторожевого кургана в Александровском саду. К 12 ч. дня голубовцы расположились в Кривянской.

Узнав о движении отряда Голубова, Войсковой Круг послал ему навстречу напросившегося ес. Сиволобова, который должен был договориться с Голубовым о занятии его отрядом Новочеркасска не ранее 5 ч. вечера.

После его посылки, в 12 ч дня Походный Атаман получил записку от Атамана Назарова об оставлении города партизанами: "Войсковой Круг выслал делегацию в Бесергеневскую станицу для переговоров с 10-м и 27-м Донскими полками, чтобы возложить на них охрану города. Приказываю сосредоточить войска для отвода их в избранном направлении. Отвод войск должен быть закончен не раньше 5 часов, т.е. так, чтобы до подхода 10-го и 27-го полков город не был бы без прикрытия. 12.2.1918". Только после этого ген. Попов отдал распоряжение отходить на Старочеркасскую по мосту через Аксай у лесного склада Цикунова. Первыми двинулись отряды ес. Боброва, полк. Хорошилова и ес. Назарова. Последнему было приказано прикрывать Старочеркасскую со стороны Богаевской и Семикаракорской.

Во избежание образования "пробок" в городе и на переправе, отрядам были указаны часы отхода и указаны направления. Одни должны были отходить по Троицкому спуску - Московской, улице - Платовскому проспекту и дальше мимо областной больницы к переправе, другие - по Железнодорожной улице и по Крещенскому спуску мимо вокзала, чтобы в случае надобности при давлении со стороны Кривянки прикрыть переправу. Обозам было приказано закончить переправу не позже 2-х часов, пехоте и артиллерии - к 3-м часам. Отряды Мамонтова и Мартынова должны были оставаться на позиции у вокзала и мельницы Цикунова фронтом на Кривянскую до нового распоряжения. Отряды Бокова, Власова и Яковлева должны были оставаться на своих местах до 4-х, а потом итти к переправе. Конные Семилетовские сотни должны были задержаться до 4-х ч. на окраине города в сторону Персиановки, а потом итти к реке Аксай. Сотням 7-го полка оставаться на их участке до 4-х ч. , а дальше поступать по своему усмотрения. Юнкерский отряд ес. Слюсарева получил приказание нести патрульную службу в городе до 4-х часов, а после поступить в личное распоряжение Походного Атамана на переправе через Аксай. Отряд в.ст. Гнилорыбова должен был охранять заседания Войскового Круга и Войскового Атамана, находясь в распоряжении последнего и покинуть город по его распоряжению, т.е. в последнюю минуту (поэтому он именовался "Сотней смерти"). Атаманский отряд полк. Каргальского должен был оставаться на прежнем месте, до его замены юнкерами Слюсарева, а затем итти в Старочеркасскую. Создавшаяся Штаб-офицерская дружина ген. Базовова должна была немедленно итти в Старочеркасскую. Бронепоезду ес. Упорникова было приказано выдвинуться к Персиановке и беспокоить красных артиллерийским огнем до 4-х ч. дня, а затем отойти к переправе, где испортить орудия и, погрузив пулеметы на подводы, которые будут ждать у переправы, итти туда же. Все отряды бывшие в стадии формирования и Константиновская дружина должны оставить город одновременно с артиллерией. Однако, бронепоезд оставил свою позицию раньше и прибыл в Новочеркасск между 3 и 4 ч. и команда его разошлась. Часть офицеров с ес. Измайловым присоединилась к партизанам, уходящим в Старочеркасскую, а пулеметная команда с ес. С.Н.Красновым с одним пулеметом через ст. Аксайскую пошла в ст. Ольгинскую, остальные разошлись по домам в Новочеркасске.

В этот же день ген. Попов посетил самораспускающиеся сотни Студенческой дружины и призывал студентов временно пополнить сотни Новочеркасской дружины, чтобы составить охрану города до вступления казаков Голубова. А затем советовал студентам разъехаться по станицам для подготовки восстаний против советской власти. С этой же целью он посетил Военно-Фельдшерские курсы и Обще-образовательные курсы урядников и остающиеся в городе сотни Новочеркасской дружины. Последних благодарил за "службу" и просил сменить, т.е. заменить, партизан на караулах, на складах, учреждениях и. т.д. до прихода голубовцев. Просьбу эту дружинника выполнили.

А в это же время полк. Сидорин с начальником Особого Отделения (политического) Д. М. Афанасьевым в штабе Походного Атамана инструктировали лиц, оставляемых для секретной работы в Новочеркасске, Ростове и других местах Области, снабжая их деньгами и соответствующими документами. Таких лиц было оставлено в Новочеркасске около 20 человек, глазным образом студентов и молодых офицеров. Одни из них погибли, другие блестяще выполнили возложенные на них задания.

К 3-м ч. дня ген. Попов был вызван Атаманом Назаровым, передавшим ему "на всякий случай" наспех наброшенную им точную и определенную задачу, которая в главных чертах сводилась к следующему: увести партизан в задонские степи, где и сохранить их для будущей борьбы; поднять на Дону восстания против советской власти, объединить их и руководить им; при первой возможности созвать Войсковой Круг для решения вопросов власти на Дону и выборов Войскового Атамана; придя в Старочеркасскую, посетить в Ольгинской ген. Корнилова и договориться с ним о подробностях совместных действий на основе ухе рассмотренного им и ген. Корниловым плана дальнейшей борьбы.

Когда шла переправа партизан через Аксай и пока они шли к этой переправе под злобное шипение улюлюканье большевизанствующих, под молчаливую неприязнь умеренных, под насмешки знакомых, называвших уходящих Дон-Кихотами и под слезы матерей - Войсковой Круг во главе с Войсковым Атаманом и председателем Круга в 3 ч. дня отправились в Войсковой Собор отслужить молебен о спасении города и жителей его от грабежей и насилий. Ген. Попов, как бы охраняя Круг и Атамана скромно шел сзади во главе своего штаба. После молебна Владыка Митрофаний благословил Походного Атамана и в его лице и всех партизан на ратный подвиг копией иконы Покрова Пресвятой Богородицы, которая была у казаков во время Азовского Сидения. Служба затянулась почти до 4-х часов.

После, Атаман Назаров с кругом пошли на последнее в этот период и в его жизни столь печальное и трагически закончившееся заседание Круга. Походный Атаман и полк. Сидорин пошли в свой штаб, чтобы по телефону проверить сняты ли все отряды охранения, приказать отряду полк. Мамантова уходить сейчас в Старочеркасскую, а отряду Мартынова в 5 ч. снять офицеров наблюдателей на колокольнях Войскового Собора, Троицкой церкви и пожарной каланче, также как и дежурного офицера на почтовом телеграфе, сотн. Н.А.Ломакина, который, кстати, доложил полк. Сидорину, что красные заняли Персиановку и что их комендант говорил с ним по аппарату, предлагая скорее "убираться" из города и предупредил, чтобы не чинили сопротивления при входе красных войск в Новочеркасск.

Сейчас же после 4-х ч. со стороны вокзала послышалась ружейная и пулеметная стрельба - то партизанская сотня в.ст. Мартынова встречала огнем наступавших голубовцев. Стрельба была услышена на заседании Круга и Атаман Назаров приказал в.ст. Гнилорыбову снять охрану Круга и уходить в Старочеркасскую, а в отряд Мартынова прискакал член Круга и на словах передал приказание Атамана "прекратить огонь" и тоже уходить туда же. Т.к. Мартынов имел приказ Походного Атамана "сняться с позиции" в 5 ч., а до того охранять город от голубовцев со стороны Кривянской, то он послал своего адъютанта с тем же членом Круга к Походному Атаману, который приказал Мартынову прекратить огонь и отходить к переправе.

К 4 ч.30 в городе не осталось "брошеных" или "забытых" партизан. Ушли все, кто хотел, остались по своей вине одиночки, задержавшиеся дома, куда они "зашли", чтобы проститься с родными. В последнюю минуту из Новочеркасска в Добровольческую Армию выехал ее представитель ген. Складовский и Редактор "Нового Времени" Б.Суворин, а в Старочеркасскую члены Государственной Думы А.Ф.Аладьин и Араканцев, а за ними через Аксайскую в Ольгинскую с группой партизан, быховец, автор книги "Жертвы вечерние" - ес. Родионов.

Член Круга ес. Сиволобов, вернувшись от Голубова, доложил Кругу, что Голубов вступит в город в 6 ч. вечера и гарантирует неприкосновенность Атамана и Круга. По мнению другого члена Круга Н.Д.Дувакина "или Голубов обманул Сиволобова, или Сиволобов обманул Круг и Атамана". А комиссар голубовского отряда Пугачевский свидетельствует, что Голубов из Мелиховской "двигался шагом, не спеша", в Кривянской отряд "расположился по квартирам, как будто на ночевку". И что Голубов все время твердил, что "город еще сильно занят противником и что он со своими силами, понеся большие потери, может его не взять". И все время советовал Пугачевскому "не спешить", и что, наконец, в 4 ч. он, сам Пугачевский, без ведома Голубова "поднял" отряд и "повел его сам на Новочеркасск". Догнавший его Голубов вновь советовал "в город не входить в конном строю, т.к. город сильно занят противником". Тут Голубов или обманывает Пугачевского, чтобы сдержать данное Сиволобову обещание, или не зная сил ген. Попова и, даже имея донесение своих дозоров, ведших наблюдение за дорогой на Старочеркасскую и видевших движение туда партизан из Новочеркасска, видимо все же боялся "засады". Возможно Голубов не знал, что Походный Атаман оставляет город без боя потому, что считал этот бой бесполезным для данного момента и вредным для будущего.

Как известно, Голубов, заняв город, ворвался с Пугачевским на заседание Круга, который на его окрик "Сволочь, встать!" встал как один человек, кроме Атамана Назарова, хотя среди членов Круга, кажется было большинство офицеров и в почтенных чинах, хорошо знавших Голубова, как и он знал многих. Все члены Круга не только встали, но никто, кроме нескольких рядовых казаков-стариков не протестовал на грубое обращение и арест Атамана и председателя Круга, а подобострастно спрашивали - что он прикажет делать, и получив ответ "мне некогда возиться с вами, убирайтесь все к черту!" поспешили "убраться".

Новочеркасск оставлен.

Партизаны начали свой легендарный поход.


А Падалкин.

[popov]

Приложение.
Фотографиии к № 80-81 "Род. край"
Подписи к фотографиям взяты из того же журнала.




1 - Донской Атаман ген. А.М.Каледин - застрелился 29.1.1918 г. в
Атаманском Дворце, в Новочеркасске.





2 - Полк. В.М.Чернецов - зарублен Подтелковым у хут. Гусева 22.1.1918 г.





3 - Донской Атаман ген. А.М.Назаров - расстрелян большевиками в
Новочеркасске 17.2.1918 г.




4 - Помощник Атамана Каледина, М.П.Богаевский - расстрелян большевиками в Ростове 1.4.1918 г.





5 - Ген.от кавалерии П.Х.Попов - председатель Правительства Всевеликого Войска Донского.





6 - П.Х.Попов - представитель Донского Атамана на Ближнем Востоке.




7 - П.Х.Попов - Атаман В.В.Д. зарубежом. Умер в С.Ш.А. 6.10.1960 г.




8 - Последний салют при погребении ген. П.Х.Попова.




9 - Памятник на могиле ген. П.Х.Попова.
(современная фотография, взято отсюда:
Ссылка на тему: http://novocherkassk.net/viewtopic.php?f=29&t=4965 )


Фото ниже предоставлены Lt.Col.

[popov]

СТЕПНОЙ ПОХОД И НАЧАЛО КАЗАЧЬИХ ВОССТАНИЙ НА ДОНУ.


Прежде чем говорить по существу, хочется привести выдержки из стихотворений, напечатанных в журнале "Донская Волна", верно отражающих события описываемого периода.


"СТЕПНАЯ БАЛЛАДА"
Н. Литвин.

Казаки обходят... Молва о погоне...
И пушки все ближе стонали...
По снежным прогалинам кони
Опасливо-чутко ступали.

Февральское солнце бросало
Прощальный привет уходившим,
А девичье сердце дрожало
В предчувствии остром и нывшем.

-Родная любимая мама… -
Склонился пред матерью ратник...
Вдруг колокол Старого Храма
Ударил печальный привратник.

Над городом тень Атамана
Душою великою страдала,
И в дымках седого тумана
Легенда степей умирала.
…………………………………………
В кровавых полях утонули
Следы многодневных скитаний,
И раны и песни под пули,
И теплые дни ожиданий.

Два месяца в траурном звоне
Висела тревога печали.
А весною усталые кони
Изгнанников снова примчали.



БЕЗ ЗАГЛАВИЯ
А.Громова.

Над безмолвьем уснувшего Дона,
Над простором родимых полей,
Слышен отзвук далекого стона,
Слышен лязг беспощадных цепей.

Стон замученных к мести зовет,
Враг идет многолик, безобразен,
Наступает со всех он концов,
Но... проснулся донской богатырь.

Только дым заклубился вдали,
То возстал Дон свободный и гордый
Для спасенья родимой земли
И пошел он в решительный бой.



"ВСКОЛЫХНУЛСЯ, ВЗВОЛНОВАЛСЯ".
Евг.Венского.

Ваши степи незнакомы
С вражьим каблуком.
Мы насадим совнаркомы
С красным босяком.

Все казачество тогда мы
Обратим в рабов,
Уничтожим ваши храмы,
Вырежем попов.

Всколыхнулся, взволновался
Тихий, старый Дон.
По долам-степям начался
Призывной трезвон.

От станицы до станицы
Слались ходоки,
И летели, словно птицы,
К бою казаки.

Нам каблук рабочей власти
Будто не с руки, отвечали казаки.
Не в крови - разбое счастье
Видят казаки.
………………………………….
Мчались бурей-вихрем к бою
Стаи удальцов,
Звал их громко за собою
Атаман Попов.





Между 2-мя и 4-мя ч. 30 12 февраля 1918 г. донские партизанские отряды под водительством Походного Атамана ген. П.Х.Попова ушли из Новочеркасска в Степной Поход.

Подробной его истории до сих пор по разным причинам, а главным образом, материальным не написано. За недостатком места и из-за отсутствия подробной и точной документации и я не берусь этого сделать. Но тем не менее, нам необходимо напомнить об этой славной странице истории Дона и всей гражданской войны на юге России.

Цели Степного Похода изложены на предыдущих страницах. 13 февраля ген. Попов в станице Ольгинской безуспешно пытался задержать Добровольческую Армию на Дону. Этому вопросу посвящена отдельная статья "Ольгинский спор".

Если бы не было Степного Похода, то возможно - не было бы так скоро и казачьих восстаний на Дону, что отметила не только казачья эмигрантская литература, но и советская. Так это понимали и руководители этих восстаний, считая, что партизаны это "допинг" для казачьего повстанческого движения и что существование партизанских отрядов было лучшим моральным стимулом для колеблющихся. Так это понимал и Круг Спасения Дона и Большой Войсковой Круг февральской сессии 1919 года, отмечая заслуги степняков и их вождя. Но если бы не было казачьих восстаний, то и судьба партизан могла бы быть печальной. Это отлично понимали руководители Степного Похода, и особенно ген. Попов, который при помощи Особого Отделения своего штаба руководил всей работой по подготовке казачьих восстаний, не жалея никаких средств и не упуская ни одной возможности. Первые результаты сказались уже 4 марта, т.е. через 20 дней после оставления Новочеркасска и скоро началось стихийное народное движение сопротивления советской власти по всей Области. Но чувствовалась невидимая руководящая "рука" Походного Атамана и его штаба, что известно мне лично и что отмечает советская мемуарная и историческая литература, для которой несомненно в советских архивах имеется, соответствующая документация. В то время я был скромным чиновником для особых поручений Особого Отдела штаба Походного Атамана. Фигурально выражаясь - маленьким винтиком сложного механизма, его большого ведущего колеса, но был у самого его центра, поэтому мог видеть его работу лучше других, оставшихся в живых. В Походе вел дневник, а после ознакомился с архивом Союза Партизан-Степняков, с литературой, относящейся к Походу и казачьим восстаниям, и собрал богатый материал не только о событиях и военных операциях, но и о настроениях, мыслях, переживаниях, надеждах партизан и восстающих казаков. К сожалению, размер журнала не позволяет останавливаться на этом подробно.

Партизаны двигавшиеся из Новочеркасска в Старочеркасскую видели "маячившие" дозоры голубовцев, наблюдавших за их движением и подходивших так близко, что они могли перекликаться с партизанами. Но они друг друга не трогали, каждый шел своей дорогой, быть может размышляя, что деление на "кадетов" и "трудовых казаков" - явление временное и поэтому не стоит "обострять отношений".

Ночь на 13 февраля партизаны провели в хорошо их принявшей Старочеркасской станице, а рано утром начали переправу по льду через Дон а Задонье. Из станицы некоторая часть партизан под влиянием пропаганды председателя Союза Донских дворян Леонова ушла в Ольгинскую, в Добровольческую Армию: отряды ес. Бокова, Баклановский отряд ес. Власова, группа "новоиспеченных" партизан полк. Краснянского под командой в.ст. Дударева, группа офицеров казаков и не-казаков покинувших Новочеркасск в одиночном порядке. Частично "самораспустилась" 2-я сотня Новочеркасской дружины, бывшая на "фронте" в Аксайской и пришедшая прямо в Старочеркасскую после последней перестрелки с рабочими Аксайского стеклянного завода Добровольского у Плавного моста через Аксай.

В станице Старочеркасской председателем Союза Донских дворян А.П.Леоновым, очевидно под влиянием сторонников Екатеринодарского направления среди высших чинов Добровольческой Армии, чтобы увести донских партизан в станицу Ольгинскую в распоряжение ген. Корнилова, был задуман "переворот", имевшим целью армию Походного Атамана присоединить к добровольцам и передачу его власти новому лицу. Таким лицом намечался полк. Мамонтов, которому в хуторе Арпачине и было сделано соответствующее предложение. Полк. Мамонтов отклонил предложение и доложил о нем Походному Атаману. Леонов, зная крутой нрав ген. Попова, уехал в станицу Ольгинскую под крылышко ген. Алексеева.

В хуторе Арпачине была объявлена дневка, для подсчета сил партизан, производства реорганизации отрядов, установления количества имеющихся запасов и количества совершенно небоеспособного элемента - частных лиц, последовавших за партизанами. Из 16 отрядов, из которых некоторые имели по 30-40 человек, были организованы более крупные соединения (6 отрядов были лишены самостоятельности), способные на выполнение самостоятельных боевых задач. Все отряды были сведены в "Отряд Вольных Донских Казаков", т.е. независимых от советской власти.

В Арпачине тоже был "отлив" и "прилив". Ушла в свою станицу Константиновская дружина, а из одиночных офицеров ушедших из Новочеркасска с партизанами была организована Конно-Офицерская сотня полк. Чернушенко. По данным, хранившимся в Союзе Партизан-Степняков, в "Отряд вольных Донских Казаков" вошли:

1.Отряд полк. Э.Ф.Семилетова - состоял из 2-х конных и 3-х пеших сотен, подрывной и пулеметной команд, 2-хорудийной батареи, медицинского околодка и обоза. В основной его отряд вошли отряды в.ст. Мартынова, сот. Хоперского и остатки Новочеркасской дружины. Помощниками-заместителями полк. Семилетова были: 1-м полк. Лысенков, командовавший пешими сотнями, 2-м в.ст. Ленивов, командовавший конными сотнями. Командирами сотен были: конных - 1-й подъес. Галдин, 2-й - подъес. Зеленков; пешими последовательно командовали: 1-й ес. Пашков (убит у Казенного Моста), капитан Балихин (убит у Ал. Грушевска) и в.ст. Ретивов; 2-й ес. Тацин, 3-й - в.ст. Мартынов; начальником пулеметной команды был подъес. Кундрюков, батареи - капитан Щукин, обоза - кап. Виноградов, комендантом и н-ком комендантской команды - ес. А.В.Губарев. Из хутора Веселого отряд вышел в составе 701 человека, при 13 пулеметах.

2. Отряд сотн. Ф.Д.Назарова - состоял их 2-х конных сотен, подрывной команды при 5 пулеметах и околодка. 252 человека.

3. Отряд полк. Мамонтова - из 2-х пеших сотен, при 4-х пулеметах в 205 человек. В основной его отряд входили отряды: полк. Яковлева (смешанный) и полк. Хорошилова (детский). Помощником Мамантова был полк. Шабанов, который командовал мамонтовским отрядом в тех случаях, когда сам Мамантов командовал группой отрядов.

4. Юнкерский конный отряд ес. Н.Д.Слюсарева - в 96 человек при 3-х пулеметах, помощником Слюсарева был ес. В.С.Крюков.

5. Атаманский конный отряд полк. Г.Д.Каргальского с заместителем в. ст. Хрипуновым - 92 человека при 5-х -пулеметах.

6. Конно-Офицерский отряд полк. Чернушенко с заместителем ес. Дубовсковым – 85 человек при 3-х пулеметах.

7. Штаб-Офицерская пешая дружина ген. Базавова ("песочники" и дети) с заместителем его полк. Ляховым. Сюда входил пеший ученический отряд ес. Боброва (48 человек), в Великокняжеской переведенный в отряд полк. Семилетова. Всего в отряде было 116 человек при 2-х пулеметах.

8. Офицерская боевая конная дружина в.ст. Гнилорыбова - 106 человек при 3-х пулеметах.

9. Инженерная сотня ген. Модлера - 36 человек при 1-м пулемете и одной полевой радио-станции.

10. 1-я отдельная батарея ес. Неживова - 2 3-х дюймовых орудий и 2 пулемета "льюиса": 38 человек.

11. 2-я Отдельная батарея ес. Кузнецова – 1 орудие и 1 "Льюис": 22 человека.

В хуторе Веселом все отряды были сведены в "Отряд Вольных Донских казаков" в 1727 человек боевого состава, из которых 1110 человек было пехоты, 617 - конницы при 5 орудиях и 39 пулеметах, под общим командованием Походного Атамана ген. Попова.

В Великокняжеской присоединилось около 200 человек учащейся молодежи а позднее, в Восточных, коневодствах, Отряд пополнился 4-мя калмыцкими сотнями, в 620 коней при 4-х пулеметах, под общим командованием ген. И.Д.Попова (командиром 1-й сотни был полк. Абраменков, 2-й - в.ст. Кострюков, 3-й - подъес. П.М.Аврамов, 4-й калмык сотн. Яманов), что увеличило общую численность Отряда до 2850 человек.

В нестроевой части Отряда было 251 человек, распределяющихся следующим образом:

штаб Отряда - адъютантом Исходного Атамана был полк. Кучеров, офицерами-ординарцами в.ст. Н.К.Тарарин и в.ст. Розов.

Начальником штаба был полк. В.И.Сидорин, его помощником и н-ком оперативного отделения - ес. Сутулов, казначеем Отряда - ес. М.И. Тарарин, н-к хозяйственной части - ес. Платонов, н-к службы связи - полк. Кудинов, обязанности н-ка разведовательного и контр-развед. отделений выполнял н-к военно-следственной комиссии ген. Жерве, обязанности коменданта Отряда - полк. Мамонтов. Всего обслуживающего персонала штаба было 31 человек при I пулемете.

Особое место при штабе занимало Особое Отделение Штаба Ростовского Военного Округа под начальством инженера Д.М.Афанасьева, с помощником на должности чиновника для особых поручений А.П.Падалкиным и 16 секретных сотрудников.

Артиллерийское управление и его обоз, возглавляемое начальником Донской Артиллерии ген.Астаховым, с адъютантом управления ес. Е.А. Федоровым, в 36 человек при I пулемете. В обозе находилось 200 арт. снарядов, 300000 ружейных патронов, около 1000 ручных гранат, 5 пулеметов, около 500 винтовок и некоторое количество военного снаряжения.

Походный госпиталь - 21 человек обслуживающего персонала кроме сестер милосердия.

Калмыцкая группа членов Донского Войскового Круга и духовенства - 22 человека, очень способствовавших привлечению в Отряд казаков-калмыков.

Группа общественных деятелей во главе с членами Государственной Думы казаком Араканцевым и не-казаком Аладьиным - 18 человек.

В Отряде было рядовыми партизанами, сестрами милосердия и отрядными поварихами 78 женщин и девушек.

Найбольший численный состав Отряда к 28 марта доходил до 3000 человек.

С 20 марта по 5 апрель в порядке распыления из отряда ушло около 150 человек и было уволено около 50 (китайцы сотн. Хоперского).

С 5 апреля по 4 мая в Отряд вступило 500 новых добровольцев, в Константиновской присоединился партизанский отряд ес. Димитриева, из учащихся этой станицы - около 100 человек.

Общие кровавые потери с 12 февраля по 35 марта были убитыми и умершими от ран - 81 человек, ранеными – 211.

Каждый отряд имел свой значек: штаб Походного Атамана - русский национальный трехцветный флаг; отряд Семилетова - синее поле с золотой оторочкой, с одной стороны серебряный Георгиевский крест, с другой - золотая буква С; отряд в.ст. Мартынова, вошедший в Семилетовский, - черное поле с серебряной оторочкой, с одной стороны 4-хконечный степной крест, с другой - серебряная буква М; Мамантовский отряд - белое поле с золотой оторочкой, с одной стороны 6-тиконечный золотой крест, с другой - золотые буквы О.М.; юнкерский отряд - голубое поле с серебряной отсрочкой и серебряные буквы с двух сторон ЮН.ОТ.; Назаровский отряд - синее поле с золотой оторочкой, с одной стороны золотые лучи восходящего солнца, с другой - золотые буквы 0.Н.; Атаманский отряд - значек Л.-Гв. Атаманского полка; Офицерская боевая дружина Гнилорыбова - белое поле с золотой оторочкой, с обеих сторон золотые буквы О.Б.Д. ; Конно-офицерская сотня Чернушенко - синее поле с серебряной оторочкой, с обоих сторон серебряные буквы К.О.С.; инженерная сотня - белое поле с красной строчкой и серебряные буквы, с одной стороны ИН., с другой - СОТ.; Штаб-офицерская дружина ген. Базавова - черное поле с серебряной оторочкой и с одной стороны буквы Ш.О.Д.; управление н-ка артиллерии - синее поле с красной оторочкой и с одной стороны красные буквы У.Н.Д.А.; батарея Неживова - белое поле с красной оторочкой и с двух сторон красные буквы Б.Н.; батарея ес. Кузнецова - синее поле с красной оторочкой и с двух сторон красные буквы Б.К.; калмыцкие сотни - желтое поле с красной стопочкой и с двух сторон литеры I К.С., 2 К.С. и т.д. - всего 4 сотни.

14 февраля в хуторе Арпачине был произведен смотр маленькой партизанской армии. На "смотр" партизаны пришли с песнями, веселые и улыбающиеся. Собравшиеся жители хутора говорили, одни полные сочувствия - "И как они, бедные дети, будут воевать?", другие, злобные духом, - "Ироды окаянные, кадеты проклятые, передушить бы вас всех!", третьи, найболее многочисленные, относясь совершенно безразлично - "Подумаешь, вояки тоже!". В своем слове ген. Попов, спокойный и уверенный, что показывало его уверенность в партизанах, напомнил об их доблести в предыдущих боях и указал задание возложенное на них Войсковым Атаманом. "В настоящее время трудно сказать - каким путем это удастся осуществить, путь - укажет обстановка." Далее он отметил, что Добровольческая Армия ген. Корнилова для совместных действий с партизанами идет другой дорогой. В заключение ген. Попов потребовал соблюдать в отрядах полный порядок, дисциплину, без всяких комитетов и митингов; пьянство, игра в карты, грабежи, обиды местного населения будут строго караться "вплоть до изгнания из отряда". Требовал также бережливости казенного имущества и указал, что в целях сбережения денежных средств, "жалование до поры до времени" выдаваться не будет. Все это вызвало одобрительное выражение на лицах партизан и реплики среди жителей: "Вот это хорошо, правильно сказал Атаман..." Сам ген. Попов показывал пример экономии и нетребовательности, приказав в.ст. Тарарину купить за его личный счет "лантух", который был бы покрышкой на сено во время ночевок вповалку с чинами его штаба.

Первое боевое "столкновение" после переправы через Дон произошло поздно вечером 13 февраля: инженерная сотня, шедшая в х. Арпачин после того как повзрывала лед на Дону, на месте переправы, была обстреляна казаками фронтовиками Маныческой станицы, обстрелявших уже юнкерские разъезды в ночь на 13 февраля.

При движении на Арпачин и далее на хутор Веселый, боковым охранением главных сил со стороны Дона был конный отряд Назарова, а со стороны степи - юнкерский отряд. Когда главные силы ночевали в Арпачине, отряд Назарова ночевал в Маныческой, где казаки станицы держали себя вызывающе, а посланный Назаровым на утро 14 февраля разъезд на станицу Богаевскую был там обстрелян ружейным и пулеметным огнем. Потом это объяснили тем, что "кадеты вырезали" станицу Манычевскую и ее два хутора. Назаров объявил, что это неверно, что партизаны - казаки и с казаками не воюют и предложил "богаевцам" послать делегатов в Манычевскую проверить слухи, что и было сделано. После, станица партизан не трогала и их разъезды свободно разъезжал по юрту Богаевской станицы 14 и 15 февраля. Слухи о том, что партизаны "вырезают" целые поселения, сопровождали их во время всего похода и командование, для их опровержения, неоднократно направляло в "вырезанные" места делегатов из запуганных поселений.

15 февраля главные силы перешли на хохлацкий хутор Веселый в 60 верстах от Арпачина. Партизаны еще не втянувшиеся в переходы едва тянулись, уже на первой половине пути и в Веселом было много больных, главным образом с кровавыми натертыми мозолями. Походный Атаман проявил особенную заботливость о "пострадавших".

В хуторе Веселом Походный Атаман был принужден учредить при отряде судебно-следственную комиссию и отрядный суд. Вызвано это было тем, что из группы полк. Биркина из офицеров, кадет и казаков Донского Кадетского Корпуса, остававшиеся в Новочеркасске после оставления его партизанами и приехавшая в Арпачин уже после того, как партизаны выступили на Веселый, в желании скорее их догнать, при требовании от хуторского атамана обывательских подвод, в.ст. Тихонов "случайно" убил из винтовки хуторского казака. Отец убитого приехал в Веселый с жалобой к Походному Атаману. ген. Попов знал лично Тихонова, допускал возможность "несчастного случая", но чтобы эти "случаи" не повторялись и не клали бы пятна на партизан, приказал произвести расследование и виновника предать суду. Отец старик был удовлетворен, но в ту же ночь группа полк. Биркина, а с ней и в.ст. Тихонов, ушла в Добровольческую Армию, что вызвало впечатление, что она бежала от ответственности. Это вызвало негодование партизан.

Ген. Попов всегда придавал большое значение, как одному из видов борьбы с красными, пропаганде и политической разведке в их стане. Пользуясь трехдневной стоянкой в Веселом приказал н-ку Особого Отделения Д.М.Афанасьеву собрать всех сотрудников и провести с ними двухчасовую "беседу" об их работе среди местного населения, где будут проходить партизаны, в среде красной гвардии, о казачьих настроениях, о мероприятиях советской власти на Дону и т.д. и просил Афанасьева два раза в неделю представлять ему сводки "казачьей температуры". В этом отношении он оказался очень требовательным и никогда не довольствовался сухими докладами, но требовал материалы на основании которых эти доклады основывались и глубоко вникал во все слышанное. Основываясь на полученных сведениях, он сам вел особые таблицы по округам, отмечая изменение казачьих настроений и мероприятий советской власти, и принимая то или иное решение всегда пользовался собранным у него материалом.

Во время стоянки главных сил в Веселом почти что все конные отряды были расположены на хуторах в 10-15 верстах от Веселого. Один из этих отрядов имел перестрелку у хутора станицы Богаевской, где укрылись мужики хутора Веселого во главе с Думенко. Оставшиеся же жители хутора говорили партизанам: "Уходите от нас… Большевики люди хорошие, зла нам не сделают."

В том же хуторе, один партизан не-казак, называвший себя офицером, за игру в карты, а главное, за кражу револьвера у другого партизана отрядным судом был приговорен к смертной казни. Но ген. Полов приговора не утвердил, сказав: "Зачем убивать дурака? Выгнать его из Отряда. Пусть идет на все четыре стороны. Удастся ему "там" спастись - его счастье, нам его крови не нужно" и этот партизан был изгнан.

При подготовке операции против Великокняжеской, н-к штаба Отряда полк. Сидорин, по приказанию Походного Атамана послал не только конные разъезды для производства глубокой разведки, но посылал в станицу и агентов Особого Отделения. Так 18 февраля хор. Калмыков, сообщивший, что Великокняжеская занята красным отрядом Кулакова.

20 февраля на зимовник Королькова казаком из отряда Голубова было доставлено письмо от него самого к "братьям-партизанам", в котором он предлагал вернуться в Новочеркасск, гарантируя всем жизнь, чтобы "отстоять Дон от красных". По распоряжению ген. Попова письмо это, чтобы "несмущать людей" не было передано брату Голубова, Алексею, партизану Гнилорыбовского отряда. Казак этот рассказал о расстрелах в Новочеркасске, после того как красная гвардия Ю.Саблина 13 февраля вошла в Новочеркасск, как командующий революционными казачьими войсками сотн. Смирнов с казаками 10-го и 27-го Донских казачьих полков спасали раненых партизан. Но спасти всех не удалось, много было расстреляно или выброшено из окон госпиталей. Рассказывал он о том, что в Кривянской красной гвардией Петрова были расстреляны студенты Б.Стефанов и С.Ершов, оставленные в Новочеркасске для подпольной работы, Это были первые жертвы подпольщиков-партизан.

В тот же день по просьбе калмыков Платовской станицы помочь им в борьбе с красной гвардией из местных крестьян, ген. Попов выделил особый сводный отряд полк. Мамантова. 21 февраля этот отряд с успехом выполнил поставленную ему задачу: разбить красные отряды Никифора и Думенко и хуторов Соленый и Шара-Булук. Отряд Чернушенко побывал в хуторе Казюрине и "проскочив" до Орловки имел там бой, а отряд Назарова добирался до Мартыновки, где тоже имел бои. Другие отряды почти без боя заняли станицу Платовскую, где ген. И.Д.Попов приступил к формированию калмыцких сотен.

С зимовника Орлов-Подвал Походный Атаман командировал в северные калмыцкие станицы ес. Холмского и прапорщ. Куркусова с задачей организовать в этих станицах калмыцкие партизанские отряды.

Выполняя эту задачу ес. Холмский с дороги послал вперед прапорщ. Куркусова в район станиц Батлаевской и Ново-Алексеевской, чтобы подготовить сбор партизан. Позднее выяснилось, что Куркусов, прибыв в станицу Ново-Алексеевскую просил своих верных друзей собрать тайно людей, которые готовы были бы пойти в отряд, обещая через несколько дней вернуться с новыми определенными инструкциями и указаниями "начальника", т.е. ес. Холмского.

Тайная запись в "партизанский отряд" в станице Ново-Алексеевской быстро дала сотню людей на прекрасных конях, готовых в любой момент присоединиться к партизанам ген. Попова, но... плохо вооруженных.

Прошло 2-3 дня, в станицу Ново-Алексеевскую не явились ни Холмский ни Куркусов, т.к. они были пойманы большевиками, рыскавшими по калмыцким станицам и расстреляны.

Почти одновременно с этим, в районе северных калмыцких станиц,
пользуясь еще поручением Атамана Назарова организовать калмыков для борьбы с большевиками, прибыл полк. Мангатов в сопровождении в.ст. Болдырева, ес. Макарова и сотн. Абушинова, большевики напав на их след безуспешно охотились за ними, т.к. калмыки их тщательно укрывали. К концу февраля полк. Мангатов со своими помощниками приехал в станицу Ново-Алексеевскую в санях запряженных четверкой хороших коней. Остановились они в доме Уланова, где устроили летучее совещание с местными активными антибольшевиками. Это была их последняя "организационная" деятельность. Отсюда они все четверо направились с докладом к Походному Атаману.

В Ново-Алексеевской к ним присоединились десятка два вооруженных калмыков. Отсюда Мангатов с группой до 25 человек направился в станицу Великокняжескую, рассчитывая там "поймать" партизан Атамана Попова но ... опоздал. Партизаны оставили Великокняжескую и двинулись в восточные коневодства. У станицы Великокняжеской группа Мангатова нарвалась на сильный красногвардейский отряд. Полк. Мангатов был убит. Группа его рассеялась и часть ее во главе с сотн. Абушиновым по I - 2 человека присоединилась к отряду ген. Попова, который через некоторое время командировал Абушинова в северные калмыцкие станицы, с группой калмыков для организации в этих станицах калмыцких восстаний, что через некоторое время и увенчалось успехом.

21, 22 и 23 февраля главные силы партизан занимают зимовники Янова, Жеребкова и др. Семилетовский отряд занимает Михайловку, откуда высылается разъезды к Казенному Мосту, где они имели столкновения с разъездами красных.

февраля была занята без боя Великокняжеская, в которой было захвачено 5 орудий, значительное количество патронов и снарядов, много военного имущества (в том числе и полевая радиостанция) но очень мало винтовок, которые все были отправлены ген. И.Д.Попову для вооружения калмыков. Первыми вошли в станицу юнкера ес. Слюсарева и отряд в.ст. Гнилорыбова. 26 февраля отряд Мамонтова оставил Платовскую под защиту калмыцких сотен ген. И.Д.Попова и также пришел в Великокняжескую. Здесь были получена сведения о расстреле Войскового Атамана Назарова и семи генералов и офицеров. С этого момента Походный Атаман ген. Попов является и временно исполняющим должность Войскового Атамана, т.е. носителем верховной власти на Дону.

На станичном сборе Великокняжеской, на котором присутствовало много казаков из ближайших хуторов и станиц, ген. Попов рассказал о последних днях Атамана Каледина и призывал к борьбе с большевиками, указав на то, что несет казакам советская власть. Многое обещали, но ничего не решили. На другой день, на сборе казаки выразили готовность присоединиться к партизанам, но при условии, что станица не будет ими оставлена. Ген. Попов разъяснил, что остановка партизан в Великокняжеской может быть только временной, т.к. "усидеть" на ж.д. под угрозой красных и с севера к с юга, не имея тыла и пополнений, трудно, и что партизаны в случае нажима большевиков от Царицына и Торговой, чтобы не делать станицу ареной боев, перейдут в восточные коневодства где будут не только ожидать всеобщего пробуждения казаков, но и будут беспокоить большевиков своими набегами, напоминая казакам о своем существовании. Все это казаков не удовлетворило и из ополчения станицы ничего не вышло. А когда подписывался станичный приговор о необходимости поддержать партизан, то из 500-600 человек бывших на сборе подписалось лишь 23 человек, да и то в большинстве представители хуторов.

Из захваченных в Великокняжеской советских газет, воззваний, декретов и пр. видно было, что советская власть чувствует себя на Дону не твердо, что казаки на местах воздерживаются от применения советских декретов, а больше тяготеют к казачьим "обыкновениям". Во многих станицах на требование центральной власти заменить атаманов выборными советами, станичные правления переименовывались в советы, а атаманы в их председателей. Во многих местах Области, начиная с Новочеркасска, появились подпольные казачьи организации.

О работе этих организаций впоследствии писал г-н Олин в "Донской Волне" ("Тайные работники"), в то время Походный Атаман приказал н-ку Особого Отделения увеличить кадр чинов его Отделения для их посылки во все Округа для установления связи с подпольными организациями и другой работы того же характера. Кадр был увеличен на 6 человек из числа партизан имевших склонность к "сильным ощущениям" (два было из Юнкерского отряда, по одному - из Назаровского и Гнилорыбовского и два из Семилетовского).

Из советских газет стало известно, что основные силы красных занявших Новочеркасск - отряды Сиверса, Саблина и Петрова под общей командой Антонова-Овсеенко переброшены на Украину, чтобы задержать движение туда немецких войск. На их место организуются отряды красной гвардии из местных рабочих и крестьян, причем последние, в большинстве, не идут в эти отряды.

В первом завязавшемся бою у ст. Эльмут участвуют отряд Назарова и часть Семилетовского отряда.

За время пребывания в Великокняжеской, отряд Чернушенко сделал набег на хутор Каменский, а Юнкерский и Атаманский отряды - на хутора Кундрюческий и Тавричанский.

Поздно ночью на I марта все отряды собрались на зимовниках Михайлюкова. № I и № 2 и Егора Пишванова, у которого были уничтожены красные разъезды, где и простояли весь день. Наблюдение за Великокняжеской, которую заняли красные, вели юнкера Слюсарева. В этот же день калмыцкие сотни Платовской станицы под напором больших красных сил, во главе с ген. И.Д.Поповым отошли на зимовник Орлов-Подвал.

2 и 3 марта партизаны ведут усиленную разведку вглубь восточных коневодств и вокруг своего расположения. Отряд Чернушенко имел значительный бой с большевиками у хутора Эльмутинского, когда он совершал новый набег на хутор Каменский.

4 марта партизаны заняли в восточных коневодствах широкое расположение на 40-50 верст в глубину, заняв зимовники С.Безуглова, Полкопаева, В.Безуглова, Н.Безуглова и др.

Еще в Великокняжеской, в штабе Походного Атамана были получены сведения от сотника Х., бежавшего из Новочеркасска, что там после занятия красной гвардией, 6-ой пеший казачий батальон не разошелся по домам, для того чтобы по возможности противодействовать власти большевиков, что этот батальон, также как и 10-й казачий революционный полк скрыли в своих рядах много офицеров партизан под видом рядовых казаков, что много студентов, учащейся молодежи, слушатели фельдшерских курсов разъехалась по станицам для подготовки восстания казаков против советской власти. Позднее выяснилось, что все это было результатом работы людей оставленных в Новочеркасске ген. Поповым и в особенности сотн. Кузнецова. Результатом этого - уже 4 марта в ст. Грушевской была организована дружина в 150 человек из учащихся, молодых офицеров и казаков, выступившая на хутор Рыгин под командой сотн. Леонтьева, чтобы содействовать перевороту в станице Каменской, намеченному 2-м Донским казачьим полком и каменскими казаками. Однако на хуторе Рыгине выяснилось, что распоряжением командующего Революционными донскими казачьими полками сотн. Смирнова, 2-й полк переведен в Константиновскую. Переворот был отложен, но в ночь на 13 марта дружина произвела набег на оружейный склад в Каменской, в результате которого было увезено в Грушевскую несколько сот винтовок, несколько пулеметов и значительное количество патронов, но при возвращении в Грушевскую, сотн. Леонтьев в стычке с красными был убит.

4 марта, прибывший в Сальский округ Голубов с небольшим казачьим отрядом в станице Денисовской арестовав М.П.Богаевского, увез его в Платовскую, направляясь в Новочеркасск. Об этом стало известно в штабе Походного Атамана позднее. А 5 марта Голубов, оставив М.П. в Платовской под охраной местной красной гвардии, со своими казаками придвинулся к месту расположения партизан и через своих лазутчиков дал знать о своем желании "разговаривать" с партизанами. Ес. Назаров и полк. Захаревский сообщили об этом в штаб Походного Атамана. Там вспомнили о письме Голубова к его брату, партизану А.М.Голубову и, вопреки мнения Походного Атамана, вместе с Назаровым и Захаревским настаивали на вступление в переговоры с Голубовым через брата Алексея. Последний был вызван в штаб, но категорически отказался от встречи с братом. Переговоры не состоялись.

В ночь на 5 марта Конно-Офицерская сотня, бывшая в набеге, имела бой в районе хутора Каменского.

В тот же день калмыцкая полусотня отряда И.Д.Попова из зимовника Орлов-Подвал совершила набег на один из хуторов Платовской станицы, где разогнала отряд красной гвардии; одновременно с восточных окраин Сальского округа хор. Абуша Алексеев привел 200 конных вооруженных калмыков.

К утру 5 марта партизанские отряды расположились следующим образом: на зимовнике Подкопаева - семилетовцы со своей батареей кап. Щукина, на зимовнике С.Безуглова - штаб Походного Атамана, отрядный госпиталь, управление н-ка артиллерии ген. Астахова с его обозом, отрядный обоз под командой ес. Платонова, инженерная сотня полк. Макеева, Штаб-Офицерская дружина ген. Базавова, на зимовнике В.Безуглова - отряды ес. Назарова, полк. Мамантова, в.ст. Гнилорыбова и батарея ес. Неживова, на зимовнике Н.Безуглова - отряды полк. Чернушенко, Атаманский полк. Каргальского, Юнкерский ес. Слюсарева и одно орудие ес. Кузнецова. Предполагалось время стоянки использовать на боевую подготовку партизанской молодежи. Но в Гашунском районе появился красный отряд Кулакова, поэтому на заре 6 марта было приказано совершить набеги Назарову с батареей Неживова на хутор Мокрый Гашун и Церковный; отряду Чернушенко - на зимовник Михайлюкова 2; Атаманскому и Юнкерскому с орудием ес. Кузнецова - на село Новоселовка; отрядам Гнилорыбова и Базавова перейти на зимовник Н.Безуглова. Все набеги увенчались большим успехом и все отряды почти без потерь, но с большой добычей, ночью вернулись на свои стоянки.

Когда донские партизанские отряды, придя в район восточных коневодств, "устраивали" свое расположение в зимовниках, Оренбургское и Уральское Войска, не зная о том, что партизаны оставили свою столицу и ушили в степи, старались связаться с Новочеркасском и получить помощь с Дона.

Атаман Оренбургского Войска полк. А.Н.Дутов из Верхне-Уральска 5 марта послал на Дон своих гонцов: донского офицера, бывшего при нем для связи, ес. Дмитриева и партизана Червь с письмом к М.П.Богаевскому, в котором писал об оставлении Оренбурга, что об общем положении доложат гонцы и просил прислать ему оружия, огнеприпасов, офицеров и главное - денег.

Гонцы прибыв в Новочеркасск донских партизан там уже не застали. Оренбуржец Червь вернулся к Атаману Дутову, а ес. Дмитриев уехал в ст. Константиновскую и приступил там к организации партизанских отрядов из учащейся молодежи.

Почти одновременно с гонцами от Оренбургского Атамана, Атаман Уральского Войска Мартынов тоже послал на Дон своего гонца ес. А.И. Потапова, чтобы установить связь с силами, борющимися с большевиками на Дону, ознакомить их с положением в Уральском Войске и может быть выработать общий план борьбы. Однако пока ес. Потапов добрался до Дона, Добровольческая Армия ушла на Кубань, а донские партизаны - в степи. Имя ген Корнилова больше привлекало восточные казачества и ес. Потапов пытался "догнать" добровольцев, но попал в Ставрополь и возвращаясь оттуда на Урал через Донское Войско, намеревался связаться там с Походным Атаманом ген. Поповым и для этого с Тихорецкой поехал на Царицын. Но в это время в районе ж.д. Котельниково-Ремонтная донские партизаны вели бой с красными и он, едва вырвавшись от красных, не связавшись с ген. Поповым, вернулся на Урал.

6 марта из Великокняжеской были получены сведения, что там большевики расстреляли священника Проскурякова и двух его сыновей студентов, арестовали много казаков и грабят население. Увезенных арестованных на одном из зимовников - ес. Макарова с братом и отцом, учителя Черепахина и ряд других лиц - расстреляли.

Чтобы освободить арестованных и "наказать" большевиков за расстрелы и грабежи, Походный Атаман послал 7 марта в Великокняжескую "карательную" экспедицию (1-я конная и 1-я пешая сотни Семилетовцев под командой кап. Балихина), которая в ночь с 7-го на 8-е ворвалась на ж.д. станцию Великокняжеская, разгромила стоявшие там эшелоны красных, испортила ж.д. стрелки, телефон и телеграф. Ворвавшись в станицу, партизаны освободили арестованных из тюрьмы, которые к ним присоединились, разогнали местную красную гвардию, расстреляли комиссаров и пройдя по станице с песнями, к вечеру 8 марта, имея всего 3-х легко раненых, вернулись на свою стоянку на зимовник Подкопаева, приведя 30 пленных.

8 марта с зимовника Орлов-Подвал двинулся к главным силам партизан ген. И.Д.Попов с двумя калмыцкими сотнями Платовской станицы хор. Боринова и хор. Барманджинова. Они присоединились к главному отряду 10 марта и ген. И.Д.Попов доложил Походному Атаману об аресте Голубовым М.П.Богаевского и о неудачной попытке его освобождения. Богаевский был переведен в Великокняжескую.

В тот же день отряд Макарова совершил набег на ст. Граббевскую, откуда привел две сотни вооруженных калмыков, а разведка от отряда Гнилорыбова установила, что в районе села Ремонтное Ставропольской губернии прибыл из Царицына хорошо вооруженный и многочисленный отряд красных под начальством ростовского рабочего Тулака.

Показателем казачьих настроений в то время было то, что казаки Луганской станицы 8 марта разобрали ж.д. путь на 4-5 верст к Луганску, для того чтобы отбить направленных на Луганск из Каменской в чека 34 офицера. Луганская дружина, окружив остановившийся поезд, освободила арестованных. Против луганцев был выслан красный карательный отряд и Луганская дружина, бедная оружием, должна была уступить силе и освобожденные офицеры вновь попали в руки большевиков. Бежал только один подъес. К., присоединившийся в Н.Курмоярской к партизанам. А 9 марта станица Хомутовская прогнала из своей станицы отряд красных присланный для установления советской власти. Дон начинал выздоравливать от "нейтралитета".


А.Падалкин
(Продолжение следует)

[popov]

Узнав, что видимо в предвидении больших боев большевики Манычевской грязелечебнице оборудовали госпиталь, и т.к. в партизанском лазарете был большой недостаток медикаментов, перевязочных средств, постельного белья и одеял, отряд Слюсарева совершил туда удачный набег и утром 10 марта партизанский лазарет получил все нужное. Привезли с собой в качестве "языка" мобилизованного доктора, который сообщил немало ценных сведений с возможном в ближайшем времени серьезном наступлении большевиков.

10 марта в Новочеркасске председатель Исполкома Медведев и "Совет пяти" настаивают на ликвидации офицеров. Казаки 6-го батальона послали в Исполком делегацию с требованием оставить офицеров на свободе и прекратить регистрацию, угрожая в противном случае их защитить с оружием в руках. К ним присоединились казаки 10-го Донского казачьего полка, часть 27-го и вся артиллерия "Голубовской революционной дивизии". Исполком медлил с ответом, тогда эти казаки вышли вооруженными на улицу, навели орудия заряженные боевыми снарядами на здание, где заседал Исполком, и угрозой разнести его артиллерийским огнем заставили Исполком уступить. А Медведев должен был покинуть Новочеркасск. Это была первая ощутительная победа над советской властью. Дон оживал…

Расположившись в зимовниках, партизаны из-за группировки вокруг них больших сил красных, по приказанию Походного Атамана вырыли небольшие окопы и усилили охранение. Сам ген. П.Х.Попов объехал их расположение и для их одобрения проводил с ними "беседы". Из-за разбросанности отрядов в них велась пропаганда, неизвестно как проникающей советской агентуры. Чтобы сеять панику среди них, распускались слухи, что весь отряд Мамантова "вырезан", что посланный туда отряд Гнилорыбова, потеряв в бою половину своего состава, разбежался и т.д.

К Походному Атаману приезжали коннозаводчики с просьбой, чтобы партизаны оставались в коневодствах "все время", предлагая за это даже деньги. Ген. Попов ответил, что этого обещать он не может, а от денег отказался, заявив, что партизаны не наемники и пришли сюда не для охраны коневодств. После этого отношения между ними создались "странные": коннозаводчики, как будто сочувствовавшие партизанам, отказывали им в самых мелких вещах, объяснял это тем, что если партизаны уйдут, то они будут расплачиваться за "добрые отношения" к ним. На все обращения они обычно отвечали: "Берите все, что хотите, но берите сами - силой. Вы будете иметь все необходимое и мы будем гарантированы, когда придут большевики". То-есть получалась та же картина, что в свое время в Ростове и Новочеркасске, где никто не хотел ничего давать добровольна,

11 марта было произведено перемещение отрядов - штаб Походного Атамана перешел в центр расположения на зимовник Н.Безуглова, а отряд Слюсарева имел значительный бой с красными у зимовника Байздренкова. Весь день шел дождь со снегом так что семилетовская сотня, бывшая в дальнем охранении, вернулась на свою стоянку в раскисших и вытянувшихся "кожухах", рукава вытянулись до пола и т.д.

С появлением партизан в коневодствах большевицкая агитация и провокации захватила не только Сальский округ, но проникла и в глубину Астраханской и Ставропольской губернии. Распространялись самые невероятные слухи, нервируя население, что "кадеты вырезают все население" , не щадя даже детей, сжигают села и в своем варварстве не знают границ. Чтобы этому противодействовать, Особое Отделение отправило своих лучших пропагандистов вахмистра Иванова в Ставропольскую губернию и хор. А. в Астраханскую.

Красный главковерх Туляк поднял против партизан астраханских и ставропольских крестьян, которые из сел за 200-300 верст от границы Дона спешили на выручку "обижаемых" товарищей, в то время как главное внимание Походного Атамана было обращено на запад, в сторону ж.д. Царицын-Торговая, где шло спешное формирование красных отрядов.

Когда партизаны Атамана Попова подошли к Ставропольской губернии, то большевицкие власти все местные красные отряды, разбросанные по уездам, направили в распоряжение Тулака, а в губернии началось антибольшевицкое движение, особенно ярко выразившееся в Медвежинском уезде под руководством коренного ставропольца кап. В.Жукова. По свидетельству последнего, оно началось именно под влиянием действий донских партизан у границы Ставрополья, которые отвлекли внимание красных властей от местных дел. Это дало возможность населению Ставрополья не только свободно жить по своему усмотрению, но к половине апреля 1918 г. организовать 4-хтысячный отряд самообороны для защиты от красной гвардии, возглавителем которого и был избран кап. Жуков. Дей­ствия донских партизан у себя на Дону, на общем собрании медвежинцев были одобрены и предполагалось послать к Походному Атаману делегацию, но к этому времени донские партизаны ушли далеко от границ Ставрополья и она послана не была.

По свидетельству кап. Жукова, Добровольческое командование, начав свой 2-й Кубанский поход, не использовало ставропольские отряды самообороны и они были распущены.

Чем спокойнее держались партизаны, тем смелее становились красные и мелкие стычки перешли в бок. Так против отрядов Мамантова были собраны отряды местного донского формирования Т.П.Круглякова, Мокро-Гашунский отряд Скибы, зимовниковский отряд Савина, Куберловский Кулишенко, Мартыновский Ковалева и др., общей численностью свыше 3000 под общим командованием Кулакова.

А между тем в Новочеркасске на требование Исполкома выдать находящихся в Кривянской офицеров, станица ответила, что не только их не выдаст, но что если красные что либо сделают с офицерами, то казаки в свою очередь устроют резню большевикам. Последние не реагировали, т.к. видели, что с каждым днем в Войске для них становится все тревожнее. Считая, что одной из главных причин этого является наличие в задонских степях партизан, Тулаку было приказано во что бы то ни стало их ликвидировать, распространив заранее слухи среди казаков об окружении и уничтожении отряда ген. Попова и на Кубани армии ген. Корнилова.

12 марта Тулак начал свое наступление. Первыми боями были бои отрядов Каргальского и Чернушенко у зимовника Байздренкова. Атаки красных были отбиты. Но т.к. в этот же день началось скопление красных у Маныческих грязелечебницах, т.е. в противоположном направлении, отряды Слюсарева и Гиилорыбова с орудием ес. Кузнецова произвели удачный ночной набег. Взята была большая добыча, пленные за исключением комиссаров были отпущены и в итоге красные в этом направлении были на­долго обезврежены. После, в штабе Походного Атамана было решено нанести ряд коротких ударов и районе зимовника Королькова, занятого крупными силами красных, для чего был создан сводный отряд полк. Мамантова из отрядов Мамантова, Каргальского. Гнилорыбова, Чернушенко, Назарова, Граббевской калмыцкой сотни, батареи Неживова и орудия ес. Кузнецова. Ночью на 13-е сводный отряд выступил с зимовника С.Безуглова к зимовнику Королькова. Зимовник Байздренкова, оставшийся незанятым, 13 марта на заре был занят красными, что поставило под угрозу правый фланг отряда Мамантова.

Утром 14 марта Чернушенко и Каргальский после короткого боя овладели зимовником Сергеева в 6 верстах на юг от зимовника Королькова, но 2-я Платовская калмыцкая сотня, занимавшая зимовник Пишванова, была атакована красными, но отбила все атаки. Красные разбитые у зимовника Королькова и Сергеева, и после неудачной атаки зимовника Пишванова, отошли к хуторам Совоськину и Курьячему, где были их значительные резервы и оттуда стали обстреливать артиллерией зимовник Пишванова.

Несмотря на серьезность положения на фронте, который был фактически со всех сторон, Походный Атаман командировал в Великокняжескую хор. А, чтобы выяснить возможность ''отбить" М.П.Богаевского у Голубова и для этой цели, в ущерб "фронту" предназначались значительные силы. Однако хор. А., вернувшись, доложил, что Богаевский увезен в Новочеркасск.

15 марта была произведена перегруппировка расположения отрядов: штаб Походного Атамана, госпиталь, артил. и интенд. обозы под прикрытием Штаб-Офицерской дружины ген. Базавова и "детского" отряда полк. Хорошилова перешли на зимовник С.Безуглова, Чернушенко с зимовника Сергеева перешел на зимовник Байздренкова оставленный красными, туда же с зимовника Я. Королькова перешли отряд Гнилорыбова и орудие Кузнецова. Отряд Семилетова сосредоточился на зимовнике Пишванова, а Слюсарева на зимовнике Н.Безуглова.

А в Войске дела шли своим чередом: 15 марта большевики созвали в Ростове "Областной Съезд Советов" на две трети состоявший из большевиков. На нем должен был быть решен вопрос о "национализации" земли явно во вред казакам и станицы всего Войска стали готовиться к смертному боя рассчитывая на помощь партизан.

Утром 15 марта в.ст. Семилетов, дабы прекратить обстрел красными зимовника Пишванова, по собственной инициативе предпринял наступление на большевиков в хуторе Савоськине. 3-я пешая сотня атаковала "в лоб", 2-я Платовская конная сотня пошла в обход левого фланга красных, которые оказали сильное сопротивление. Лишь когда на правом фланге рассыпалась в лаву конная сотня ес. Зеленкова, они поспешно оставили хутор, но поздно вечером партизаны вернулись на зимовник Пишванова.

В этот день рано утром было приказано полк. Мамантову с отрядами Мамонтова, Гнилорыбова и Назарова с батареей Неживова, оставив 1-ю Граббевскую сотню и орудие ес. Кузнецова на зимовнике Я.Королькова, занять зимовник Трубникова, выбив оттуда красных. Но т.к. после их ухода против зимовника Королькова появились сильные отряды красных, то Походный Атаман приказал отряду Назарова вернуться. Назаровский отряд при своем движении к зимовнику Королькова встретил отставшую батарею Неживова. При встрече он попал под артиллерийский обстрел. Батарея Неживова отвечала. Атака красных была отбита. Не имея представления о сложившейся обстановке Назаров вместе с батареей Неживова пошел не на зимовник Королькова или Трубникова, а на зимовник Безуглова, куда и пришел поздно вечером.

16 марта был днем больших событий в отношении дальнейшего прибывания партизан в степях.

Ген. Попов сделал Неживову и особенно Назарову строгий выговор, несмотря на то, что очень ценил их боевую деятельность, за неисполнение боевого приказа и за самовольное прибытие на зимовник Безуглова. Назаров счел себя обиженным и подал "непочтительный" рапорт. Походный Атаман назначил следственную комиссию, чтобы выяснить причины невыполнения приказа. Назаров же заявил, что никаких показаний он комиссии давать не будет и предпочитает этому "отделиться" от "Отряда Вольных Донских Казаков", уйти в станицы и действовать там со своим отрядом на свей страх и риск. При этом обвинил в.ст. Розова, офицера-ординарца штаба Походного Атамана, в шпионаже в пользу большевиков. Для расследования этого дела Походным Атаманом к этому времени была уже назначена следственная комиссия, работой которой, до ее заключения Назаров был неудовлетворен и самочинно арестовав Розова, создал свою комиссию, которая в несколько минут заставила Розова сознаться, что он не офицер, а вольноопределяющийся одного из запасных ростовских полков - Симановский и что действительно он был большевицким агентом. 17 марта он был расстрелян партизанами Назарова. А "дело" Назарова о неисполнении боевого приказа было придано забвению.

К этому неприятному "делу" прибавилось еще и то, что под влиянием большевицкой пропаганды, проникнувшей в отряды, может быть при помощи того же Розова, стали говорить о необходимости найти выход из положения и даже о необходимости распыления. Небольшая группа ушла уже с зимовника Трубникова, говоря "чтобы пробраться к ген. Корнилову". Пошли разговоры: "Довольно в степях сидеть и ждать пока казаки восстанут. Нужно что то предпринять." Больше всего таких разговоров было в отрядах Чернушенко, Каргальского, Гнилорыбова и Базавова, т.е. в отрядах состоявших главным образом из офицеров. Эти мысли поддерживал и Назаров.

По этому вопросу 16 марта на зимовнике С.Безуглова состоялось совещание начальников отрядов и их помощников и общественных деятелей под председательством Походного Атамана.

Совещание, обсудив положение, признало его очень тяжелым. Начиная с младших и кончая старшими, были предложены ряд выходов, из коих были:

1.Пробиваться в Персию к англичанам-
2.Пробиваться в Румынию или Польшу.
3.Распылиться по станицам и хуторам мелкими группами для организации борьбы на местах.
4.Распылиться отрядами, чтобы поднимать станичные восстания.
5.Искать возможности соединиться с Добровольческой Армией.

Большинство же старших чинов высказалось в том духе, что решение вопроса должно принадлежать Походному Атаману, как заместителю Войскового Атамана, получившего от него определенное задание, которое он должен выполнить по своему разумению, учитывая общее положение, которого многие не знают.

Ген. Попов, подводя итоги вышесказанному, дал такую оценку: Персия, Румыния, Польша - шкурная авантюра, распыление группами - это то, к чему призывают большевики, организация борьбы на местах - мысль недурная, но "не зная броду, не суйся в воду" и что "поспешность хороша при ловле блох", соединение с Добровольческой Армией - старая негодная песнь с опозданием на месяц.

После, н-к Особого Отделения Афанасьев сделал доклад о положении на Дону на основании советских газет, показания населения, пленных и наших агентов. Основываясь на этом докладе и его резюмируя, ген. Попов определенно заявил, что "поход близится к концу, что нужно еще потерпеть и что скоро партизаны потребуются Дону и что все фантастические планы должны быть отброшены". Члены совещания без возражения разъехались по своим частям с верою в близкий конец "сидения в степях".

Как бы подтверждая сказанное Походным Атаманом, 16 же марта из села Ремонтное, что на границе с Астраханскими степями, в штаб Походного Атамана приехали делегаты от астраханских сел района с. Райгород и от района с. Кисты, заявившие, что они представители 18 пограничных сел, которое на своем съезде для самообороны организовали ряд отрядов, которые по зову новоселов из Сальского округа пришли на границу Донского Войска, чтобы не допустить "кадет", все уничтожающих на своем пути, в свои края. Приехали они сегодня для того, чтобы выяснить цели "кадетов", их требования и, быть может, придти к мирному соглашению. Ген. Попов прежде всего предложил им убедиться на месте во лжи новоселов. Оказалось, что это было уже сделано, а потому делегаты и приехали для переговоров. Походный Атаман заверил их, что партизаны никаких захватнических целей не преследуют, что они ведут борьбу с красной гвардией в Донском Войске, что если крестьяне Астраханской и Ставропольской губернии оставят их в покое и разойдутся по домам, то и партизаны не будут переходить границы Войска Донского, что крестьяне Сальского округа также призываются оставить партизан в покое и приступить к мирному труду и что в случае насилия разных шаек грабителей, именующих себя красной гвардией, он обещает свою помощь обижаемому населению. Все это делегаты просили изложить на бумаге и послать своих делегатов в с. Ремонтное, они обещают, что крестьяне астраханских и ставропольских сел разойдутся по домам, войны с партизанами вести не будут. Делегатами ген. Попов отправил ес. Сутулова и члена Государственной Думы Аладьина, выехавших в Ремонтное 17 марта.

На боевых участках в этот день также были перемены: зимовник Лисицкого, занятый наблюдательным постом партизан для наблюдения за ж.д. линией Торговая-Царицын, был захвачен красными. Хор. Егоров и Васильев были там зверски замучены. Зимовник Подкопаева занятый конно-подрывным взводом Семилетовского отряда тоже был оставлен под давлением той конницы, что была на зимовнике Лисицкого.

Отряды Мамантова и Гнилорыбова выдержали два сильных боя с различными группами большевиков, но овладели зимовником Трубникова в крайнем углу Донской Области, на стыке с Астраханской и Ставропольской губерниями.

18 марта в связи с общей обстановкой, штаб Походного Атамана, лазарет, артиллерийский и интенд. обозы, Штаб-Офицерская дружина, отряд полк. Хорошилова и юнкерский отряд перешли на зимовник Я.Королькова, куда должен был придти и отряд Каргальского.

Из станицы Граббевской прибыли гонцы к Походному Атаману с докладом, что ее хутора подвергаются грабежам красных, угоняющих скот и терроризирующих население, и с просьбой оказать им помощь. В этот же день восстала против большевиков Суворовская станица и, мобилизовав все население способное носить оружие, в ночь на 19 марта под командой местного учителя сотн. Алимова, двинулась освобождать почти что с голыми руками окружную станицу Н.Чирскую. 19 марта заняв ее, избрали окружным атаманом полк. Растягаева. К суворовцам присоединились станицы: Н.Чирская, Есауловская, Потемкинская, Верхне и Нижне-Курмоярские, Нагавская и Филиповская. Восстание Суворовской станицы, по справедливости, должно считаться началом восстаний казаков на Дону против советской власти.

Одновременно с выступлением суворовцев, в ст. Манычевской по инициативе сотн. Кузнецова состоялся съезд станиц Черкасского округа, на котором присутствовали и делегаты 6-го батальона и голубовских полков, 10-го и 27-го. Съезд этот дал возможность казакам обменяться мыслями и из глубины душ всех ораторов вырвался протест против крови пролитой в Новочеркасске. В каждой речи чувствовалась глубокая любовь к родине и каждый присутствующий был в праве сказать, что заря возрождающегося казачества разгорается. Съезд не вынес определенных резолюций, представители станиц разъехались с решением вновь собраться I апреля для окончательного решения и выяснения своего отношения к советской власти. Но каждый уезжал с сознанием, что на съезде ясно выяснилось, что если выступит против советской власти какая нибудь станица, то ее дружно поддержат другие.

19 марта в станицу Граббевскую для защиты ее населения был послан отряд Назарова имевший столкновение с красными у хутора Мокрый Гашун. Это столкновение красные главковерхи в с. Ремонтном Ставропольской губернии посчитали как нарушение переговоров и едва не учинили расправы над Сутуловым и Аладьиным. Из района Граббевской Назаров привел еще 2 сотни калмыков. С этого момента можно считать, что калмыки открыто выступили против большевиков, и если бы в распоряжении Походного Атамана было бы достаточно оружия, можно было бы, как полагал ген. Попов, сразу поднять все калмыцкие станицы.

В.ст. Семилетовым были получены сведения, что большевики готовят большое наступление на его отряд со стороны хут. Савоскина, и чтобы предупредить их, он сам решил совершить набег. Бой разыгрался в так называемой Курячей Балке, вдоль которой расположены с запада на восток хутора Курячий, Савоськин, экономия Ладченко, зимовник Скороходова, экономия Байздренкова, зимовник Пишванова и зимовник Лисицкого. В ночь на 19-е Семилетов сосредоточил свой отряд за зимовником Скороходова, Байздренкова и Пишванова и легко очистил их от красных. Против него были большие силы красных под общей командой Тулака. Значительные их силы занимали хутор Савоськин и зимовник Нечаева. Рано утром 19-го семилетовцы сбили красных и загнали их в хутор Савоськин. Тулак бросил против партизан отряд Кулакова, силы которого во много раз превышали силы партизан. Этот бой известен под названием "бой на Курячей Балке". Он не только был описан много раз в казачьей эмигрантской литературе, но и в советской, так что описывать его не буду. В этом бою красные потеряли более 1000 человек убитыми, а партизаны до 200 убитых и раненых, что для них было значительной потерей (Бей описан и в №15 "Родимого Края").

К вечеру 19 марта семилетовцы сосредоточились на зимовнике А. Королькова, в 11 верстах от Курячей Балки, чтобы быть поближе к войскам Тулака.

Начиная с ночи 17 марта в штаб Походного Атамана начали возвращаться посланные в разные концы Войска агенты Особого Отделения.

Первым вернулся хор. А. из 2-го Донского округа. Из его доклада было ясно, что Округ "созрел" для восстаний и что почин могут сделать Суворовская или Потемкинская станицы. Из сказанного выше известно, что почин сделали суворовцы. 18 марта вернулся ветеринарный фельдшер Ф., который нарисовал картину казачьих настроений в южных станицах 2-го Донского и северных станицах 1-го Донского Округов. Докладывал он также и о событиях в Черкасском Округе, но по слухам. В ночь на 19-е вернулся калмык Н. из калмыцких станиц района Андреевской. Он рассказал, что еще в конце первой половины марта казаки Андреевской станицы совершили удачный набег на ст. Котельниково для добычи оружия. Станица готова к выступлению в любой момент. 20-го утром вернулись из Донецкого Округа студент П. и из Верхне-Донского юнкер С., которые доложили о том, что достаточно маленькой искры, чтобы в Округах вспыхнули восстания. Были также агенты в Хоперском, Усть-Медведицком, Ростовском и Черкасском Округах, но они еще не вернулись. С особенным нетерпением Походный Атаман ожидал агентов из Черкасского Округа, т.к. считал, что освобождение Дона нужно начинать со столицы. Из донесений агентов и из подробного доклада Особого Отделения о казачьих настроениях во всем Войске, доклада основанного на советских газетах, опросе пленных, населения и т.д., ген. Попову стало ясно, температура "поднялась до вспышки". Все эти сведения были ясными признаками казачьего отрезвления, нужно было поддержать его, вдохнуть в зародыш движения струю уверенности. Настало время партизанам приблизиться к станицам, дабы своим присутствием дать казакам поддержку, импульс, составить рычаг, на который мог бы опереться весь переворот. Поэтому 20 марта Походный Атаман снова созвал военный совет на зимовнике Королькова, который в это время обстреливался артиллерией красных, на котором и рассказал о положении на Дону в данное время. Ген. Попов в Степном Походе смотрел на партизан не как на боевую силу для освобождения Дона, а как на моральную, предназначенную для моральной поддержки выздоравливающего от нейтралитета казачества. После обрисовки положения на Дону ген. Попов почти буквально сказал: "Наше сидение в степях кончилось. Наступил момент выполнения нашей основной задачи и для этого нам нужно двигаться к Дону, т.е. в пределы Войска, к станицам." На совещании никто не вспомнил о фантастических проэктах, никто речей не произносил, все были зачарованы близкой возможностью напоить коней в Тихом Дону. Задавались только отдельные вопросы Атаману и н-ку Особого Отделения, касающиеся деталей происходящего на Дону. Но день 20 марта был праздником только для чинов военного совета, т.к. ген. Попов считал это военным секретом и просил пока об этом не говорить. Военный совет молчаливо принял решение "идти к Дону". Партизанские же отряды в это время находились на границах Войска на стыке Астраханской и Ставропольской губерний и Донской Области.

В этот же день 20 марта в Черкасском Округе большевики отправили в станицу Егорлыцкую карательный отряд. Егорлычане, мобилизовав все мужское население вплоть до 7О-тилетних стариков, на голову разбили красных, захватив винтовки, два пулемета и много патронов.

21 марта Походный Атаман, чтобы обмануть красных и создать у них впечатление, что партизаны намереваются уйти с Донской земли в астраханские или ставропольские степи, приказал всем отрядам сосредоточиться в крайнем углу Донской Области на зимовнике Трубникова.

К этому времени астраханские и ставропольские крестьяне, приходившие из своих сел для борьбы с партизанами, покинули "фронт" и ушли в свои деревни.

На зимовнике Трубникова, за отсутствием достаточного количества помещений, партизаны располагались под открытым небом. Была прекрасная весенняя погода и расположение партизан представляло красивое, незабываемое зрелище или табора цыган или полчищ татар, остановившихся на привале. Только отрядные значки, развивавшиеся при легком степном ветре в разных местах расположения, да русский национальный флаг, обозначавший штаб Походного Атамана, напоминали о том, что здесь расположился "Отряд Вольных Донских Казаков". Партизаны с оживлением обсуждали вопросы - почему их всех собрали в одном месте и куда их поведут отсюда? Начальники, на эти вопросы молчали и только давали понять, что "сидение в степях" кончено.

Красные потеряли "контакт" с партизанами и начали поиски их конными разъездами, появившихся на виду у зимовника Трубникова только к полудню 22 марта. Концентрирование партизанских отрядов на зимовнике Трубникова действительно обмануло большевиков, которые, вместо того, чтобы преградить пути к Дону, стали сосредотачивать большие силы на территориях Астраханской и Ставропольской губерний, дабы преградить путь в этом направлении.

К вечеру же 22 марта на зимовник Трубникова вернулись из с. Ремонтное ес. Сутулов и Аладьин, а с ними и новая делегация военно-революционного комитета штаба главковерха Тулака. Делегация эта была с большими требованиями: требовалась сдача отряда и выдача всех партизанских начальников, до взводных командиров включительно, рядовым же партизанам "гарантировали" сохранение жизни. Вела она себя нахально, с цинизмом, не знавшим предела. Ответ Походного Атамана был весьма вразумительным: отпустив крестьян-заложников, он приказал повесить комиссаров-коммунистов.

К этому времени большевики вновь окружили партизан, оставив свободным только небольшое расстояние в северном направлении, охраняемое небольшими их силами. 23 марта, в 2 ч. ночи, бросив все лишние повозки и ненужный груз, оставив на зимовнике лишь юнкерский отряд для наблюдения за красными, ведомые опытными проводниками-калмыками по степным дорогам, партизаны двинулись на ... север, т.е. туда, где большевики их совсем не ожидали. Фланговым маршем они вышли из окружения не потеряв ни одного человека. Шли они и остаток ночи и весь день 23 марта.

А в Черкасском Округе большевики 22 марта послали карательные отряды против станицы Кагальницкой и 23-го против Хомутовской. На помощь этим станицам Маныческая и Богаевская отправили свои отряды - объединенными силами красные были разбиты. В Округе настали дни тревожного ожидания большевицкой мести и расправы. Станицы готовились к отпору и самозащите.

23 марта, когда партизаны ген. Попова "продвигались" к станицам, в одном из хуторов Баклановской станицы были задержаны красными партизанами 4 партизана-степняка, поддавшихся пропаганде о необходимости распыления и ушедших в свою Баклановскую станицу. После ареста они были доставлены на станцию Ремонтная. Хутор поднял тревогу и стал просить помощи у станицы. Чтобы спасти обреченных станичников на утро 24 марта собралось 70 всадников, которые двинулись к Ремонтной. По дороге к ним присоединился поголовно соседний хутор Жуков. Присоединились и казаки других хуторов, и к вечеру 24 марта у Ремонтной стоял отряд казаков, более чем 300 человек, потребовавших освобождение партизан. Комиссары Ремонтной уступили - партизаны были спасены. Спасители вернулись в станицу и, окрыленные бескровной победой, подняли вопрос о поголовном восстании против захватчиков власти. К 25 марта организован отряд в 600 человек. По дороге в Ремонтную он пополняется казаками с соседних хуторов, со станицы Андреевской (300 всадников). Ремонтная взята лихой атакой пешими казаками. Узнав о выступлении баклановцев, в Ремонтное подошли дружины других станиц, что увеличило число восставших до 3000 человек, но винтовок было всего 300, всего один пулемет и ограниченное количество патронов. Ими была разрушена ж.д. как на Царицын, так и в сторону Котельникова. Но красные, исправив путь, обстреливают станцию артиллерийским огнем, несмотря на это весь день 26 марта восставшие казаки под общей командой ес. Андрианова удерживают ее в своих руках.

На заре 25 марта главные силы партизан-степняков покидают ст. Граббевскую, оставив сильный авангард, и двигаются на ст. Бурульскую. Отряд Назарова, находившийся с батареей Неживова на хуторе Мокрый Гатун, неожиданно был атакован значительными силами красных. Во время артиллерийской перестрелки ес. Неживов был убит на своем командном посту, на крыше дома. При оставлении Граббевской последним партизанским отрядом Семилетова, он также был атакован значительными силами большевиков, отбил несколько атак и сам ходил в контр-атаку с песней "Смело мы в бой пойдем".

В силу настойчивого преследования партизан красными, на походе была произведена перегруппировка войск. На переправе через Гашун был оставлен заградительный отряд под командой полк. Мамантова - из его пешего отряда под командой полк. Шабанова, конный отряд Гнилорыбова, 2-я калмыцкая Платовская сотня и батарея Неживова. Отряд, прикрывая отход, выдержал сильный бой, понеся значительные потери, среди которых прапорщику Лапшину были оторваны ноги, а сотн. А.А.Пятницын тяжело ранен.

Авангард, заняв ст. Бурульскую, выдвинулся к станице Еркетинской. В Бурульской к главным силам партизан присоединилась бурульская калмыцкая сотня - около 150 человек.

26 марта главные силы партизан выступили на ст. Еркетинскую, выдвинув авангард к зимовнику Бакбушева. Арьергардные бои произошли у Бурульской.

На полпути к Еркетинской к партизанам подъехал разъезд казака Ромашкина с "летучкой" от полк. Растегаева из Н.Чирской, в которой сообщалось о восстании казаков 2-го Донского Округа и занятии ими Н. Чирской, об избрании его окружным атаманом. Полк. Растегаев просил Походного Атамана спешить на помощь восставшим, также как и материальной помощи. В тот же день ген. Попов отправил разъезд Ромашкина обратно, вместе с офицером для связи, которому была передана денежная помощь для восставших и была обещана помощь людьми и оружием.

Движение к Бурульской изменило всю обстановку: партизаны стали двигаться на юг, приближаясь к казачьим станицам. Ген. Попов считал, что было крайне важно задержаться в Бурульской, чтобы оказать давление на астраханские и ставропольские села, понудив их к выступлению против большевиков, но определенные сведения, что в придонских станицах началось движение против красных, заставили его спешить с движением вперед - в глубь Области.

27-го утром главные силы двинулись на Еркетинскую. По дороге ген. Попову было доставлено частное письмо от полк. А.И.Бояринова из Н.Курмоярской станицы, сообщавшее, что правобережные станицы "созрели" для восстании и что партизанам необходимо спешить за Дон, чтобы "поднять их". Это письмо свидетельствовало о том, что сведения о движении партизан к Дону уже широко распространились и даже перебросились за Дон. Бояринов писал: "сознание необходимости освобождения от советской власти вполне созрело в станицах, но нет оружия, нет ядра, около которого казаки организовались бы. Нужна неотложная помощь, как в моральном, так и в материальном отношении." Становилось ясно, что нужно спешить к берегам Дона, чтобы раздуть первые искры в пламя пожара и ген. Попов решил из Еркетинской двигаться к Андреевской и там переправиться через р. Сал. К вечеру главные силы расположились в Еркетинской, арьергард остался в Бурульской, Чернушенко занял зимовник Бакбушева, а юнкера и Атаманский отряд заняли Андреевскую. Чтобы не была прервана связь между Ёркетинской и Бурульской, что было возможно, т.к. появились крупные силы красных, между ними были посланы калмыцкие разъезды.

У самой Андреевской станицы протекает р. Сал, на который не было никаких переправ. А у партизан был огромный обоз раненых и больных, интендантский, отрядные обозы и т.д. Начальником переправы был назначен в.ст. К.А.Ленивов, а командиру инженерной сотни было приказано организовать техническую сторону переправы; при помощи казаков Андреевской станицы соорудил свыше десятка плотов на бочках. Андреевцы оказали большую помощь при переправе.

Переправа началась в 2 ч. дня 27-го и тянулась до позднего вечера 28-го. Арьергард Мамантова, из-за непрерывных атак красных и начатого ими обходного движения, оставил Бурульскую и к вечеру отошел в Еркетинскую. Т.к. он течении 2-х дней был в непрерывных боях, то был сразу направлен к переправе в Андреевскую, а оборона Еркетинской и переправы была поручена Семилетову. Сначала для этого в его распоряжении был его отряд в состава 1-й пешей сотни в.ст. Ретивова, 2-й пешей сотни ес. Тацина, 1-й конной сотни ес. Галдина, 2-й конной сотни подъес. Зеленкова, конного взвода и остатков 3-й пешей сотни в.ст. Мартынова, батарея капитана Щукина и приданных двух калмыцких сотен 1-й полк. Абраменкова и 2-й в.ст. Кострюкова.

Некоторую задержку в переправе внес отряд Чернушенко, который 27-го утром ушел от зимовника Бакбушева и потребовал переправы вне очереди и, переправившись, направился к Дону. Уход Чернушенко потребовал переброски к зимовнику Бакбушева юнкеров ес. Слюсарева из Андреевской.

С переправой штаба Походного Атамана в Андреевскую стало известно во всех подробностях не только о восстании в Баклановской и других станицах, но и о том, что восставшие 25 марта заняв Ремонтную, 26-го ее оставили и отошли на хутор Минаев, что 26-го же восставшие узнали о нахождении в ближайших калмыцких станицах партизан и было решено во что бы ни стало установить с ними связь и просить у них помощи. Однако до 28-го руководители восстания ничего в этом отношении не сделали и восставшие, после оставления Ремонтной, настояли перед своим командованием немедленно итти на соединение с партизанами и 27-го двинулись на юго-восток. В это время Ремонтная с востока была обстреляна отрядом Чернушенко, что остановило движение восставших и они установили связь с Чернушенко, остановившемся на ночлег в 12 верстах от станции на степном хуторе. Чернушенко, под предлогом спешности своего движения со специальной задачей от Походного Атамана, заявил, что не может оказать поддержки восставшим, но передал им 2 пулемета с командой своих партизан и значительнее количество патронов.

Получив эти сведения, Походный Атаман приказал отряду полк. Каргальского с орудием ес. Кузнецова выступить на заре 28-го, чтобы помочь восставшим вновь занять Ремонтную, что и было выполнено - станция вновь была занята. Красная пехота с Ремонтной отошла на юрты Власовской станицы. А через некоторое время со стороны Котельникова и Царицына появились красные бронепоезда, а с юга полк красной кавалерии. Подтянулась и пехота с Власовских юртов. Среди восставших велась усиленная пропаганда против дальнейшей борьбы с большевиками, особую энергию в этом отношении проявлял сотн. Бояринов. В результате часть восставших ушла в свои станицы, а большинство оставшихся вновь оставили Ремонтную и сосредоточились на хуторе Минаеве.

Партизаны вернулись в Андреевскую, Обстановка менялась ежеминутно и штаб Походного Атамана в зависимости от этого принимал необходимые и выполнимые для него меры.

28-го, когда уже ушла помощь к Ремонтной, Походный Атаман получил записку от начальника восставших ес. Андрианова с просьбой оказать помощь, а через некоторое время получил записку такого же содержания из района ст. Котельниково от полк. Бородина.

Все это дает известные указания в вопросе дальнейшего движения к Дону и ген.. Попов намечает "резать" ж.д. линию между Котельниково и Ремонтная, на переезде южнее станции Семичной.

В Андреевской к Походному Атаману приезжали представители 11 восставших станиц, заявивших, что они признают в его лице верховную Войсковую власть.

Когда в ночь на 29 марта партизаны вернулись с Ремонтной в Андреевскую и полк. Каргальский доложил о положении и настроении восставших, ген. Попов, считая, что положение поправимо, приказал Назарову на заре 29-го с его отрядом и батареей Неживова отправиться на хутор Минаев и помочь восставшим восстановить положение - занять Ремонтную. Однако, как увидим ниже, Назаров приказания не выполнил.

28-го с раннего утра группа Семилетова вела упорный бой за Еркетинскую и оставив станицу к 12 ч., заняла позицию в 3-х верстах от Андреевской. Здесь к ней присоединился отряд юнкеров, оставивших зимовник Бакбушева. Тут же была ему придана Штаб-Офицерская дружина Базавова. Батарея кап. Щукина, переправившись через Сал под прикрытием батареи Неживова, заняла рядом с ней огневую позицию на станичном кладбище. Примерно до 2-х ч. дня, когда закончилась переправа обозов, Семилетов отбивал все атаки красных, а затем стал постепенно выводить из боя подчиненные ему части, переправляя их через Сал в Андреевскую. Последними, до сумерок, оставались калмыцкие сотни Абраменкова и Кострюкова и юнкера Слюсарева, неоднократно ходившие в атаку. Происходили горячие схватки. Последней атакой отогнав красных на пару верст от переправы, под прикрытием ураганного огня 4-х партизанских орудий, они переправились вплавь.

Красные отошли в Еркетинскую и … исчезли.

По позднейшим сведениям, начиная от Граббевской, партизан преследовала сводная группа красных свыше 6000 человек, имея два конных казачьих полка полного боевого состава. Эта масса могла партизан просто "раздавить", но по тем же сведениям начальником штаба этой группы "по мобилизации" был казак ес. С. Он то все время "сдерживал боевой порыв" красных и тем противодействовал разгрому партизан.

В итоге, в ночь на 29-е все партизанские силы сосредоточились в Андреевской.

А в Черкасском Округе шли свои события. 28 марта большевики отправили в Кривянскую грузовик с матросами. Кривянцы их перебили. 29-го Кривянская, с нарочными отправляет эстафету в станицы Заплавскую, Бесергеневскую, Мелеховскую, Раздорскую и Богаевскую: "27 марта, вечером, красная гвардия вошла в Новочеркасск. Режет и убивает мирных жителей. Станица Кривянская восстала. Начальником отряда избран Фетисов, помощником Говоров. Мобилизуйте 20 годов."

29-го же марта Богаевская приглашает представителей станиц, участвовавших на съезде 13 марта, на свой станичный сбор. Собрались представители 11 станиц. К этому времени Богаевская уже выслала подкрепление в Кривянскую и это в полном единении с иногородними станицы. На этом импровизированном съезде был кликнут клич "К оружию" и создан "Комитет Общественного Спасения" и вынесено постановление о необходимости "беспощадной борьбы с советской властью за освобождение Дона и организации краевой власти".

В Андреевской же, 29 марта к партизанам присоединилась станичная дружина. Половину ее, для "психологической поддержки", ген. Попов отправил в распоряжение ес. Андрианова, а половину полк. Бородину.

Решая из Андреевской двигаться к Дону, Походный Атаман был намерен, перерезав ж.д., остановиться на 1-2 дня на хуторе Королеве и на Верхне-Яблочном, откуда, при нужде, легко было помочь и Андрианову, на ст. Ремонтная, и Бородину к ст. Котельниково. Чтобы помочь Андрианову и обеспечить переход партизан через ж.д., ген. Попов приказал юнкерскому отряду Слюсарева с наступлением темноты 29 марта совершить набег на ст. Семичная для взрыва полотна ж.д. , а 2-й конной сотне Семилетова - взорвать полотно ж.д. на высоте хут. Королева.

Из Андреевской партизаны выступили в ночь на 30 марта и рано утром Семилетовский отряд расположился на хуторе Б.Яблочном, а остальные отряды на хуторе Королева. Около 8 ч. утра со станции Котельниково появился красный бронепоезд, но был отогнан огнем партизанских орудий. В хуторе Королевом из отряда Мамантова был выведен отряд полк. Яковлева и пополненный остатками отряда Чернушенко, снабженный небольшим количеством винтовок для станичных дружин был отправлен к ст. Котельниково, на помощь полк. Бородину. Был и другой "отлив": ушла часть партизан отряда Назарова и единицы из других отрядов по своим станицам.

К этому времени вернулись из командировки в Черкасский и 1-й Донской Округа агенты Особого Отделения студент К. и вахмистр Иванов, сообщившие, что эти Округа на границе восстания и там все упования на партизан. К этому времени все партизанские силы были сосредоточены на хуторе Кривом, куда из станичной почты Нижнее-Курмоярской сообщили о начавшихся восстаниях в районе станиц В. и Н. Кундрюческих и Екатерининской, и что зреют восстания в Донецком Округе. А после обеда на моторной лодке прибыли гонцы из станицы Богаевской от сотн. Кузнецова - подъес. Бардышев и ст.ур. Цыпкин, с сообщением о положении в Черкасском Округе и с просьбой спешить с партизанами. Ген. По­пов командирует туда вместе с возвращающимися гонцами, для организационной работы, полк. Ляхова и полк. Монакина и агента Особого Отделения хор. А. Получив от полк. Бородина записку, рисующую развал его дружины в таких же мрачных красках как и ес. Андрианов, Походный Атаман приказал полк. Яковлеву и кап. Балихину идти на соединение с партизанами в хутор Кривой. Когда к нему в хутор Кривой приезжали от ес. Андрианова о вопросом - что ж им теперь делать, ген. Попову ничего не оставалось как ответить: "Сами начинали - сами кончайте" и предложить Андрианову и Бородину с остатками их дружин уходить вслед за партизанами на правую сторону Дона.

К.Степной в журнале "Донская Волна" в очерке "Баклановцы", описывая восстания ее района пишет, что "прекрасно начатое дело борьбы с большевиками (в этом районе – А.П.) умирало... Пали духом станичники" и "ехали они по домам" и там собирались на сход обсудить вопрос - как выйти с честью из создавшегося положения, выхода не было, и отдал сход приказ -"винтовки зарыть в землю", но что "все сознательно мыслящие, не желавшие гнуть шею под ярмом большевизма, оставляли родные станицы, кров, семью и ... шли на правый берег Дона, чтобы там с винтовкою в руках стать на защиту казачьей воли".

Действительно, с партизанами ушло немало казаков Баклановского района и почти все офицеры. Из них были сформированы дружины, принявшие участие в борьбе с красными а Черкасском Округе, в частности под командой ес. Ф.Е.Перфилова. 18 апреля 100 человек их принимало участие в карательной экспедиции в ст. Семикаракорскую на пароходе "Вольный Казак". Часть их ушла к восставшим казакам района Н.Чирской станицы.

Из отдельных партизанских отрядов был сформирован "экспедиционный" отряд под командой полк. Мамантова, в который вошли отряды Мамантова, Гнилорыбова, Каргальского и два орудия. К его штабу был прикомандирован ес. Сутулов с задачей произвести разведку в Усть-Медведицком и Хоперских Округах и поднимать там восстания. Сведения из этих округов в штабе Походного Атамана были весьма скудны. Отряд Мамантова из Н.Курмоярской выступил в Н.Чирскую 4 апреля.

Две калмыцкие сотни были оставлены отдельными сотнями: одна как конвой штаба Походного Атамана, а вторая в распоряжении ген. И.Д.Попова, назначенного командующим войсками 1-го Донского Округа. Остальные калмыцкие сотни были сведены в калмыцкий полк под командой в.ст. Суворова, а после его ранения полк принял ес. Н.П.Слюсарев. Отряд Назарова был расформирован и его партизаны влиты в другие отряды. Штаб-Офицерская дружина также была расформирована, чины ее оставались в распоряжении штаба Походного Атамана и предназначались для станичных формирований. Инженерная сотня превратилась в управление инженерной части штаба Походного Атамана. Другие партизанские отряды были влиты в Семилетовский отряд. Отряд Хорошилова (малолетние кадеты) был расформирован, дети сначала были переданы на попечение Цымлянской станицы, потом на попечение окружного управления 1-го Донского Округа, а оттуда затем отправлены в Новочеркасск. Все раненые были переданы сначала в Цымлянскую больницу, потом перевезены в Константиновскую.

Позднее, по донесениям ес. Сутулова и агентов Особого Отделения, в Усть-Медведицком Округе антибольшевицкое движение началось в конце марта: старогригорьевцы еще 28 марте, послали свою делегацию во главе с Кременсковым в Н.Чирскую, чтобы выяснить "что к чему", а 8 апреля вместе с соседними станицами постановили "присоединиться к восставшим против советской власти и мобилизовать станицы". Начальниками районов обороны были избраны подъес. Каласков и сотн. Седов, командование отрядами поручено хор. Федорову и прапор. Маринину. Примерно в это же время начальниками обороны станиц Трех-Островянской и Сиротинской был выбран в.ст. Иванов. Тоже конце марта в Усть-Хоперской по инициативе сотн. Веденина образовался "Сотня Вольных Станиц и Хуторов". В районе Усть-Медведицкой были созданы партизанские отряды ес. Алексеева и сотн. Долгова. Формально восстание в Усть-Медведицком Округе произошло с 28 на 29 апреля, когда усть-хоперцы под общим руководством в.ст. Голубинцева с боем заняли Усть-Медведицкую, а к ним присоединились станицы Ново-Александровская, Распопинская и Клетская.

В Хоперском Округе уже с 31 марта действуют партизанские отряды Дудакова Урюпинской станицы и ес. Сонина Зотовской ст., которые I апреля на один день заняли Урюпинскую. По ее оставлению, оба отряда объединились в Зотовско-Урюпинский отряд во главе с ес. Кривовым при начальнике штаба ес. Моргунове. Узнав обо всем атом, Походный Атаман для связи, инструктирования; с агитационной литературой и своими приказами отправляет ес. А. в Усть-Медведицкий Округ и ес. Чувашина в Хоперский.

В Н.Курмоярской Походный Атаман получил дополнительные сведения, что 30 марта большевики потребовали от Гундоровской выдачи дружины Сухаревского, офицеров и оружия, послали туда карательную экспедицию, часть которой была гундоровцами уничтожена, а другая взята в плен. Туда был командирован ес. Х., от которого позже стало известно, что 14 апреля красные большими силами повели наступление на Гундоровскую, которая, мобилизовав в станице и хуторах всех казаков до 70 лет, под командой полк. Гусельщикова разбила большевиков. 15 апреля они бросили на станицу новые силы под командой Щаденко, но тоже были разбиты. Гундоровцы, ожидая новых наступлений красных, послали свою делегацию в г. Луганск и нашли там немцев, которые обещали свою помощь. Однако, гундоровцы принуждены были отойти на левый берег Донца, где митякинцы тоже вступили в борьбу с большевиками. Здесь казаки вместе с немцами 19 апреля разбили красных на голову. Полк. Гусельщиков Походным Атаманом был назначен н-ком обороны Гундоровско-Митякинского района.

5 апреля в Н.Курмоярскую приезжал хор. X., гонец подъес. Дрынкина, атамана Мигулинской станицы, чтобы узнать положение дел в 1-м и 2-м Донских Округах, сообщивший, что на 17 апреля созывается станичный сбор с участием хуторов, т.к. в станице зародилась мысль "отмежеваться" от станицы Каменской, объявить войну большевикам. Ген. Попов командирует туда полк. Алферова.

16 апреля Тираспольский отряд 1-й Социалистической армии выгрузился на станции Шептуховка, чтобы походным порядком идти в Воронежскую губ. 17 апреля он остановился на ночлег в хуторе Сетракове. Мигулинцы быстро мобилизовались (до 50 лет), захватили большевиков врасплох, забрали всю артиллерию, а красногвардейцев прогнали на север. 20 апреля в Мигулинской состоялся съезд, на котором полк. Алферов был избран окружным атаманом и командующим войсками Округа.

Полк. Добрынин в своем труде справедливо отмечает, что Походный Атаман, "войдя в связь с восставшими, берет в свои руки всю гражданскую и военную власть, причем все его мероприятия направлены к тому, чтобы дать организацию стихийному движению, т.е. сделать то, чего до сих пор не хватало."

Так 2 апреля он отдает приказ с целью расширить районы восстаний вниз по Дону, об общей мобилизации и создании районов обороны, из 4-5 станиц, чтобы каждый район мог составить отряды в 1200-1500 человек, способных для самостоятельных оборонительных и наступательных операций и достаточно подвижных для переброски в соседние районы на случай совместных действий. Назначает туда начальников обороны и офицерские кадры. В зависимости от обстановки на местах, в некоторых районах он оставляет для большей устойчивости и как ядро для формирований, партизанские отряды. Так в Н.Курмоярской была оставлена такая группа под командой полк. Антонова.

5 апреля в Н.Курмоярской ген. Попов созвал совещание членов Круга всех созывов для обсуждения вопроса об ого созыве. Присутствовало до 100 человек, большинство считало, что Круг нужно созвать в Новочеркасске. Здесь впервые предстоящий Круг был назван "Кругом спасения Дона". Совещание признало единогласно за Походным Атаманом временную верховную власть, как законного заместителя Войскового Атамана Назарова.

За время пребывания партизан в Н.Курмоярской 3 апреля 2-я конная семилетовская сотня ес. Зеленкова захватила вблизи станицы пароход "Венера", шедший из Ростова в Калач, на котором было захвачено до 200 красногвардейцев. 4 апреля 1-я конная сотня ес. Галдина и 2-я пешая сотня ес. Тацина, совершив набег с одним орудием кап. Щукина на ст. Нагавскую, разбила там красный отряд под командой сотн. Бояринова, захватив два орудия, но и партизаны понесли значительные потери.

4 апреля, получив дополнительные сведения о том, что в районе В. и Н. Кундрюческих и Екатерининской станиц действуют повстанческие отряды полк. Быкадорова и в.ст. Старикова, ген. Попов командирует туда для связи сотн. Кузнецова, назначив полк. Быкадорова командующим войсками, а в.ст. Старикова начальником обороны. Позднее, в Цымлянскую оттуда для связи со штабом Походного Атамана приезжал ес. Позднышев.

18 апреля войска полк. Быкадорова, разбив красных у станции Тацино, захватили богатую: добычу: около 5000 снарядов, пулеметы, винтовки и до 2-х миллионов патронов. А войсками в.ст. Старикова, на одном из хуторов Екатерининской станицы, были захвачены остатки 27-го Донского казачьего революционного полка, во главе с командиром полк. Седовым, который после доставки его в Константиновскую станицу умер от разрыва сердца.

Еще I апреля в Константиновской начались заседания Окружного Съезда Советов, на котором должен был рассматриваться и вопрос отношения к советской власти. Чтобы он принял решение в нужном смысле, Походный Атаман отправил туда 2 апреля ген. И.Д.Попова с его калмыцкой сотней. Ген. И.Д.Попов явился на заседание съезда в полной генеральской форме, при орденах, в сопровождении двух калмыков, георгиевских кавалеров. Через полчаса Съезд был переименован в окружной круг, а ген. И.Д.Попов избран окружным атаманом. Круг постановил выступить активно противно советской власти и приступить к организации дружин для борьбы с ней. Походный Атаман был признан единственным законным главою Войска, и руках которого должна находиться вся военная и гражданская власть.

3 апреля утром штаб Походного Атамана получил сведения, что Новочеркасск занят восставшими казаками Черкасского Округа. Радости не было конца и нижне-курмоярцы широко угощали партизан "заветными" бутылками вина. Но она была омрачена 5 апреля, когда Походным Атаманом были получены в ст. Цымлянской первые сведения об оставлении столицы Дона и 6-го же появились и первые беженцы оттуда.

В Черкасском Округе за это время произошли следующие события. 31 марта Кривянская станица при поддержке Раздорской, Заплавской, Бесергеневской, Мелеховской и Богаевской, под общим командованием в. ст. Фетисова, на рассвете 1-го апреля заняла Новочеркасск. В это время в станице Маныческой, под руководством М.В.Кузнецова происходил окружной съезд станиц Черкасского Округа, который происходил под тем же настроением, что и в Богаевской 29 марта. Председателем Съезда был Ф.И.Бабкин. Как и на съездах 18 и 29 марта, лишних слов сказано не было - царило сознание важности момента, было не до трескучих фраз. Съезд объявил себя временно верховной властью Черкасского Округа и выделил районный штаб обороны, объявил беспощадную борьбу с советской властью. До организации Войсковой власти признал за Походным Атаманом, как за временным заместителем Войскового Атамана, всю верховную, как военную так и гражданскую власти. Разъехались делегаты по своим станицам проникнутые единодушием и с радостной вестью, полученной во время заседания, что Новочеркасск в руках казаков. Эта весть окрылила всех надеждой на успех, это была уже не заря возрождающегося казачества, а солнце брызнуло своими лучами и разбудило донских казаков от короткого, но тяжелого сна.



А.Падалкин
(Продолжение следует)

[popov]

Из Ростова, в предвидении Маныческого съезда, комиссары послали карательную экспедицию на тральщике "Св. Николай", дабы не допустить съезд, но маныческие казаки "атаковали" тральщик и он вернулся в Ростов, не выполнив своей задачи.

Задонские станицы (Кагальницкая, Хомутовская и др.) в это время тоже вели борьбу с красными под руководством ген. Семенова.

Накануне Маныческого съезда, подпольная организация Аксайской станицы, руководимая ст.ур. Зацепиным, оставленным в Новочеркасске 12 февраля Особым Отделением, командировала его на Кубань, на поиск Добровольческой Армии. По дороге он прихватил делегатов от задонских станиц, тоже искавших помощи в борьбе с большевиками. По дороге на Кубань они встретили разъезд Добровольческой Армии полк. Барцевича, который проводил их в штаб ген. Деникина в станицу Успенскую Кубанского Войска. Это решило вопрос о дальнейшем движении Добровольцев.

Как Походный Атаман в Новочеркасске, так и ген. Корнилов и ген. Алексеев в Ростове оставили секретных агентов для подпольной антибольшевицкой работы. Во главе ее, в Ростове, стоял И.А.Добрынский, которому удалось организовать значительную офицерскую группу, которая поддерживала связь с Добровольческой Армией через пор. Колю Х., оставшегося в Ростове раненым и донскую казачку Валю Гайдукову, а главное через капитана Натуса - н-ка команды связи Корниловского полка, который установил связь ген. Корнилова с Ростовым еще в начале марта.

Параллельно с Добрынским, в Ростове работали студенты казаки, оставленные в Новочеркасске Походным Атаманом - Свистунов и Коротков - бывшие членами ростовской студенческой казачьей организации. Им удалось создать в Ростове подпольную казачью организацию из учащейся молодежи, в которую вошло много и не-казаков и привлечь на свою сторону Союз Увечных Воинов, городскую милицию и казаков Гниловской и Александровской станиц. Все это, по мысли руководителей, могло выступить в любой момент. Но время выступления мог назначить только Добрынский по соглашению "со своим штабом", как глава военной офицерской организации. Однако, когда восставшие казаки 1 апреля заняли Новочеркасск и подходили к Ростову, он не только не отдал соответствующие распоряжения, но и удержал "казачий центр" от выступления.

После занятия Новочеркасска I апреля, там около 11 ч. ночи по инициативе группы "политиканствующих" офицеров во главе с ес. Яновым, был образован, как временная краевая власть,"Совет Обороны", в который уже потом был включен Маныческий "штаб обороны".

Войска восставших казаков в Новочеркасске пополнялись очень слабо. Офицеры шли неохотно на командные должности, а те, кто присоединились, в большинстве пошли рядовыми под команду урядников и вахмистров.

Восставшие пытались освободить увезенного в Ростов М.П.Богаевского и подошли к Нахичевани. Большевики бросили против них все, что могли, даже членов Донского Съезда Советов. Представители Походного Атамана полк. Ляхов и Монакин, приехавшие в Новочеркасск поздно вечером 2 апреля, видя, что восстание уже началось без них, не стали "мешать" тем, кто начал его, хотя и видели, что в Новочеркасске шла уже борьба за верховную власть. В.ст. Фетисов избранный казаками, "Советом Обороны", был заменен ген. К.С.Поляковым с присвоением титула "Командующего Донской Армией", а его начальником штаба был приглашен полк. С.В.Денисов, проживавший в станице Богаевской. В такой обстановке руководство боевыми операциями восставших и вообще организация всего дела, в силу разных обстоятельств, были не на высоте. В частности для поддержки духа казаков не велось никакой пропаганды. Характерной особенностью было колебание настроений, как это было в Баклановском районе: от подъема к упадку и обратно, Многие представители восставших станиц допускали, что при таких обстоятельствах, Новочеркасск может быть оставлен и настаивали на необходимости заранее вывезти из города запасы золота, снарядов, патронов и пр., но им всегда отвечали, что об этом своевременно позаботится штаб.

В результате ряда причин казаки от Нахичевани отошли к Новочеркасску, а 4 апреля и он был ими оставлен с такой поспешностью и неорганизованностью, что ничего не было вывезено, даже деньги. "Совет Обороны" вывез всего 25000 рублей. А в Заплавской станице, чтобы подбодрить казаков, им говорили: "Походный Атаман везет золото, пушки, снаряды и патроны".

Остатки "Донской Армии" сосредоточились в станице Заплавской, где началась их реорганизация.

К этому времени и командованию "Армией" и "Совету Обороны" было известно, что партизанская "армия" Походного Атамана сосредоточена в Н.Курмоярской и что Маныческий Съезд станиц Черкасского Округа признал в лице Походного Атамана верховную власть в Войске, как военную, так и гражданскую. Однако "Совет Обороны" созданный в Новочеркасске после Маныческого Съезда, с "благословения командования "Армии", чтобы вырвать власть у Походного Атамана ген. П.Х.Попова путем образования Временного Донского Правительства, 8 апреля объявил себя таковым, но в то же время продолжая рассматривать партизан Походного Атамана как "допинг" для восставших казаков.

Во время стоянки партизан в Н.Курмоярской было замечено как характерное явление массовое передвижение со стороны Ростова, вверх по Дону, подозрительных групп и отдельных лиц красногвардейского типа, на всякого рода моторных лодках, также как и эшелонов по ж.д. на Царицын из Торговой. Опрос задержанных или пленных красногвардейцев показал, что в Ростове советские власти встревожены не на шутку, т.к. казачье освободительное движение разросталось с каждым днем все шире, а с другой - какая то сила начала давить извне. Этой силой были немцы.

Станица Н. Курмоярская в истории Степного Похода, как и вообще истории первых дней антибольшевицкого движения на Дону, была тем пунктом, откуда Походный Атаман начал планомерную организацию борьбы в Войсковом масштабе. Здесь, в его штабе, было положено начало плана формирования постоянной "молодой" Донской Армии. Закончен он был в ст. Константиновской и Раздорской и полностью был принят и приведен в жизнь Атаманом Красновым.

С вечера 4 апреля партизаны, частью баржами и пароходами, частью походным порядком, покинули Н.Курмоярскую. Несколько задержались в Цымлянской, где еще не прошел дух советского засилия и местный совет обороны, образовавшиеся по приказу Походного Атамана, занимал несколько странную позицию, но чутко прислушивался - что скажет окружной съезд в Константиновской. Ген. Попов не раз выступал и на станичном сборе, и на общем собрании и в местном Совете Обороны. Отметим, что при выступлении из Н.Курмоярской Походный Атаман приказал всем чинам Особого Отделения следовать походным порядком, чтобы по пути вести пропаганду.

В Цымлянской был захвачен пароход "Пустовойтов", переименованный в "Вольный Казак", который явился основоположником Донской военной Флотилии.

При следовании партизанской флотилия вниз по Дону, население прибрежных станиц высыпало на берега Дона и приветствовало партизан и Походного Атамана криками "Ура!". В некоторых местах "Вольный Казак", на котором находился Походный Атаман, подходил к берегу и тогда ген. Попов произносил краткие речи и принимал хлеб-соль. Движение партизан от Н.Курмоярской до Раздорской было сплошным триумфальным шествием.

8 апреля партизаны рано утром прибыли в Константиновскую. Здесь начинается новая фаза борьбы Дона с большевиками и новая организационная деятельность ген. П.Х.Попова. Здесь и в станице Раздорской все силы восставших, казаков и партизан получают новую организацию. Создаются с подчинением штабу Походного Атамана отдельные группы войск: Задонская, ген. Семенова, район действия - ст. Мечетинская-Кагальницкая, со штабом в Егорлыцкой; Южная, полк. Денисова, район действия - против Новочеркасска, со штабом в Заплавской; Северная, полк. Семилетова, - против Александровск-Грушевска, со штабом в Раздорской. Кроме того другие группы: Верхне-Донского Округа, полк. Алферова, район действия - весь В.Д. Округ, со штабом в Мигулинской; 2-го Донского Округа, полк. Мамантова, район действия - весь 2-й Округ, со штабом в Н.Чирской; 1-го Донского Округа, ген. И.Д.Попова, район действия - весь Округ, со штабом в Константиновской. Отдельные отряды: Донецкий, полк. Быкадорова, со штабом в ст. Екатерининской, с районом действия Лихая-Усть-Бело-Калитвенская; Гундоровский, полк. Гусельщикова, со штабом в Гундоровской, район действия - Митякинская - Луганская; Хоперский, ес. Кривова, со штабом в Зотовской, район действия - в сторону Урюпинской; Усть-Медведицкий, в.ст. Голубинцева, со штабом в Усть-Медведицкой, район действия - весь Округ. Было создано также около десятка районов обороны. Позже, число их и их отрядов увеличилось, в частности когда в 20-х числах апреля произошло восстание против большевиков крестьян хутора Сулина и казачьего хутора Сулинско-Кундрюческого. Начальником этой группы был назначен шт.кап. Сычев, со штабом в ст. Владимирской. Все эти силы так или иначе были связаны со штабом Походного Атамана и действовали до 5 мая по его указаниям, а в зависимости от военного положения меняли не только места стоянок, но и районы действии. Так Донецкий отряд полк. Быкадорова с I мая действовал уже в Задонском районе, совместно с войсками этого района.

В Константиновской партизан поразило, и вызвало недоумение, отношение к казачьим восстаниям ген. Краснова, проживавшего в станице под немецкой фамилией. Когда к нему 2 апреля явилась депутация от казаков Константиновской, Раздорской станиц и 9-го полка, во главе с офицером 10-го полка, бывшим Войсковым Есаулом Сиволобовым, с просьбой принять на себя руководство восставшими казаками 1-го Донского Округа, имея ввиду объединить вокруг него все казачье антибольшевицкое движение, ген. Краснов принял ее крайне грубо и на обращенную к нему просьбу ответил: "Я казакам не верю и никакого дела с ними иметь не желаю." И вообще в этот тяжелый, критический период жизни Дона, ген. Краснов не проявил никакого желания участвовать в неблагодарной черной работе и рисковать ответственностью за возможные неудачи с поднятием казаками восстаний.При попытке Походного Атамана иметь встречу с ген. Красновым для обсуждения вопросов борьбы с большевиками для освобождения Дона, ген. Краснов, как говорили, считал себя бывшим командующим армией последних дней Временного Правительства, считает себя старше Походного Атамана и находил недопустимым первому делать визит к Походному Атаману.

Когда 10 апреля в Константиновскую к Походному Атаману приезжала делегация из Заплавской столицы из штаба "Донской Армии" и от "Вр. Донского Правительства", то председатель правительства Г.Янов и начальник оперативного отделения Армии И.Поляков, раньше чем видеть Походного Атамана, "навестили" ген. Краснова. О чем у них была речь - неизвестно, но потом говорили, что они тоже предлагали ген. Краснову стать во главе казачьего движения и что он, по тем же мотивам, что и делегации Сиволобова, тоже отказал.

В Константиновской отдал себя в распоряжение Походного Атамана 9-й Донской казачий полк, часть 2-го Донского казачьего полка и Константиновский партизанский отряд ес. Димитриева. Казаки 3-го полка были влиты в 9-й, что дало 6-тисотенный полк полного боевого состава при 20 пулеметах. Его командиром был назначен ес. Климов. Этот полк и отряд Димитриева были включены в группу полк. Семилетова.

В Константиновской же ген. Попов посещал заседания окружного круга, чтобы выяснить его настроение, и сообщить ему свое мнение о проведении определенных воззрений через делегатов круга в станице. С помощью круга им был принят ряд мер по обеспечению Новочеркасска и Ростова хлебом и мясом после их освобождения, по созданию баз для довольствия казачьей армии. Для этого, по его совету кругом были выделены специальные комиссии, а он включил туда специалистов. Сюда, в Константиновскую, шло прямо паломничество делегаций из станиц почти всего Войска. Отсюда была установлена связь со станицами, расположенными у ж.д. Лихая-Царицын и со станицами Донецкого Округа, и здесь же было принято ряд важных решений.

Особым Отделением штаба Походного Атамана было разослано во все Округа, по станицам и хуторам, воззвание в.ст. Фетисова "К Великому Донскому Казачьему Войску" и приказ-обращение Походного Атамана к донцам с призывом к восстаниям против советской власти. Не боясь уронить своего "престижа", Походный Атаман приказал первым разослать обращение Фетисова, а потом свой приказ-обращение.

В Константиновской делегация "Вр. Донского Правительства" и штаба "Донской Армии", Г.Янов и И.Поляков, добивались признания этого правительства до созыва Круга за верховную власть на Дону; признания права за Заплавской группой именоваться "Донской Армией", настаивали на том, чтобы ген. Попов оставался бы Походным Атаманом "своих" партизан и чтобы он вел организационную работу повстанческого движения в других Округах, а "Донской Армии", по праву ее "первородства" предоставил Черкасский Округ, со всеми выходящими отсюда последствиями. Но ген. Попов ясно и определенно ответил, что он Походный Атаман всех вооруженных сил Дона и что после гибели Войскового Атамана Назарова он является его заместителем - Верховной властью на Дону, впредь до разрешения этого вопроса Войсковым Кругом. Ему не нужно никакого Вр. Правительства с правами верховной власти, но он готов работать с любой общественной организацией, независимо от ее названия, для освобождения Дона от большевиков. Он готов работать "руку об руку" с Вр. Донским Правительством, но не как с верховной властью, а как с общественной организацией по вопросам продовольствия, созыва Круга, по поднятию казаков на борьбу с большевиками и т.д., но что о всех своих мероприятиях Вр. Донское Правительство должно ему докладывать заранее. Член делегации А.М. Горчуков считал, что точка зрения Походного Атамана "законна и логична", но Г.Янов и И.Поляков "по праву первых начавших борьбу" настаивали на своих требованиях. Вопрос остался открытым и делегация вернулась в станицу Заплавскую.

В Константиновской был захвачен пароход "Москва", на нем поместился штаб Походного Атамана. 9 апреля, погрузив на его борты и на баржи все, что можно, в 9 ч. теплого весеннего, солнечного утра, когда могучий Тихий Дон величаво катил свои мутные воды по широкой долине, украшенная русскими национальными флагами партизанская флотилия, вытянувшись в кильватерную колонну, производя чарующее и грозное впечатление, тожественно, под крики "ура" партизан и провожающих, поплыла вниз по течению. Почти около каждой станицы, по какому то таинственному сигналу, разносился вдоль по Дону колокольный звон из прибрежных селений и народ сбегался к берегу. "Флотилия" замедляла свой ход, чтобы Походный Атаман ген. П.Х.Попов мог принять депутации с приветствием и хлеб-солью. У всех праздничное настроение, все ликовало, хотя были последние дни Великого Поста.

10 апреля флотилия подошла к Раздорской. Все ее жители, и стар и млад, бросились к пристани. Флотилия замедляет ход. Громовое "ура" и на судах и на берегу. "Москва" плавно отделяется и идет к пристани. Из толпы встречающих выделяется депутация станицы, образовывая круг для приветствия Походного Атамана. В центре ее - атаман станицы, по бокам - старики-депутаты с традиционной хлеб-солью. Как только бросили мостки, Походный Атаман, в форме, при оружии, быстрым шагом идет к депутации. Станичный атаман говорит краткое приветствие, старики подносят хлеб-соль. Дети, девочки, подносят цветы. Минута торжественная. В этот момент перед ген. Поповым бросается на колени член Назаровского Круга Макаров, много сделавший, чтобы Круг 12 февраля остался бы в Новочеркасске, и просит Походного Атамана простить ему все зло, которое он причинил делу борьбы с большевиками. "Бог вам судья, кто старое вспомнит - тому глаз вон" - отвечает ген. Попов.

Через час началась разгрузка партизан, артиллерии, обозов.

Конные части также триумфально шли походным порядком до Раздорской, особенно теплый прием им был в станице Богоявленской.

С прибытием партизан, станица Раздорская превратилась в военный лагерь. Начали подходить и мобилизованные дружины соседних хуторов и станиц. Шла большая работа по организации частей, налаживался вопрос об их снабжении и т.д. А одновременно в штабе Походного Атамана спешно заканчивался план создания постоянной Донской Армии ("молодой"), которая смогла бы сменить на фронтах станичные дружины, а по очищению Дона от красных - создать надежную охрану его границ.

11 апреля Вр. Донское Правительство издало приказ № 3, в котором говорилось, что "после тяжелого похода, в станицу Раздорскую прибыл во главе своего отряда Походный Атаман; что Вр. Донское Правительство, в полном единении с доблестным командованием Донской Армии, решило для пользы дела и успешности борьбы передать высшее командование и полноту военной, власти Походному Атаману; что Вр. Донское Правительство, избранное и облеченное доверием восставших казаков, оставляет за собой, до созыва Круга Спасения Дона, всю полноту гражданской власти и высший контроль по всем вопросам связанными с успешностью борьбы с большевиками; что Круг Спасения Дона должен быть созван немедленно по освобождению столицы Дона от большевиков; что Вр. Донское Правительство приступило к предварительной работе по созыву Круга; что о порядке выборов и дне созыва, Вр. Донское Правительство известит станицы, хутора, полки и дружины." Приказ этот был доставлен Походному Атаману в тот же день частным лицом, с сообщением, что он широко распространяется не только в войсках Заплавской группы и населении этого района, но послан и в другие станицы и хутора. Приказ этот, как и его распространение без ведома Походного Атамана, вызвало у него горечь и раздражение. Старшие чины штаба, полагая, что издан он был не без согласия командования Заплавской группы, рекомендовали Походному Атаману немедленное его смещение и роспуск Вр. Донского Правительства, указывая, что такая мера будет одобрена всеми командующими других групп. Но Походный Атаман, в интересах борьбы с красными, не нашел возможным принять такие меры, но в тот же день, не объясняя мотивов, вызвал в Раздорскую ген. К.С.Полякова и полк. Денисова.

Вр. Донское Правительство, видимо не зная, что приказ № 3 уже известен Походному Атаману, послало его ему с "командующим Донской Армией", и вместе с тем просило ген. Попова "при возможных переменах в командном составе, оставить на ответственных постах ген. Полякова и полк. Денисова", подчеркнув, что "они пользуются доверием казаков".

12 апреля "командующий Донской Армией ген. К.С.Поляков и полк. С.В.Денисов приехали в Раздорскую, оставив за себя в Заплавской ген. Балабина и подполк. И.А.Полякова". Ген. К.С.Поляков в разговоре относительно приказа просто заявил, что он не стремится быть ни только "командующим Донской Армией", но и ни к какому командованию, что он принял его в тяжелую минуту, чтобы спасти - что можно, что он сделал - что мог, и теперь, с приездом Походного Атамана, он ни на что не пре­тендует, а просит его уволить в отставку, т.к. он не привык служить в атмосфере "дрязг", и рекомендовал вместо себя командующим Южной группой ген. Е.И.Балабина, временно уже его заменяющим в Заплавской группе и уже как известного ген. Попову по его работе в Макеевском районе в дни Каледина, но предупредил, что вероятно и он, по тем же мотивам, тоже откажется. Походный Атаман удовлетворил просьбу об отставке ген. К.С.Полякова, и чтобы не обижать полк. Денисова, назначил его командующим Южной группой и по просьбе последнего его начальником штаба назначил И.А.Полякова, но фактически эти обязанности выполнял ген. М.Свечин.

Новое командование Заплавской группы не изменило своего отношения к штабу Походного Атамана и по свидетельству полк. Добрынина это "неприязненное отношение" давало себя знать и "построено оно было на почве личного самолюбия Заплавского штаба", переоценившего свои достоинства и стремившегося обвинить штаб Походного Атамана и его самого в "неправильности решений одухотворящих действия предыдущего периода борьбы", и что на почве этих неприязненных отношений даже назревал развал в Заплавских войсках, в тылу которых находились неспокойные станицы Мелиховская и Семикаракорская. По поводу встречи Походного "Атамана с командованием Заплавской группы в Раздорской, председатель Вр. Донского Правительства в своем труде писал: "... состоялось довольно неприятное заседание, грозившее в будущем не объединением всех сил, а разъединением". Чтобы этого избежать, Походный Атаман 13 апреля посетил войска Южной группы, где сказал казакам о необходимости продолжать начатую борьбу и верить в конечную победу.

В Заплавской он имел "беседу" и с Вр. Донским Правительством. Пожурил его за приказ № 3, но в интересах борьбы и казачьего единства в борьбе, никаких мер не принял, но потребовал "таких номеров больше не выкидывать". "Правительство"согласилось.

За время пребывания в войсках Южной группы, Походный Атаман обратил внимание, что не только казаки но и большинство офицеров ни только не носят погон, но не имеют и военной формы, и поэтому их не всегда можно отличить от красногвардейцев. Во избежании "недоразумений" во время боевых операциях, ген. Попов отдал приказ всем имеющим форму носить погоны, а кто ее не имел - нашить на головные уборы белые полосы, которые должны были их отличать от красных. Этот отличительный знак сохранился в Донской Армии всю гражданскую войну.

14 апреля главные силы Походного Атамана составляли группы Северная (полк. Семилетова) и Южная (полк. Денисова). В первую входили: партизаны семилетовцы, яковлевцы, юнкера, Константиновский партизанский отряд Димитриева, сводный конный полк ес. Климова и Калмыцкий партизанский конный полк - всего примерно 3200 человек. Позиция была у Мокрого Лога. Во вторую входили Новочеркасский (А.П.Фицхелаурова), Кривянский (Н.Г.Зубова), Раздорский, Заплавский, Бесергеневский, Мелиховский и Богаевский (полк. Желтухина) пешие полки, 6-й батальон, 7-й Донской казачий (В.Н.Карпова) и сводный полк Туроверова - общей численностью до 6,5 тысяч человек. Позиция их была на участке Бесергеневская-Кривянская. В резерве обоих групп были дружины Кочетовская, Кадашевская, Зотовская и др., расположенные в тылах и находившиеся в стадии формирования. На правом фланге Северной группы в сторону ж.д. линии Лихая-Белая Калитва была Донецкая группа полк. Быкадорова из станичных дружин Усть-Белокалитвенской, Ермаковской, Екатерининской, Усть-Быстрянской, Владимирской В. и К. Кундрюческой - всего около 5000 человек. На левом фланге Южной группы была Задонская группа ген. Семенова, направленная в сторону ж.д. Ростов-Тихорецкая и Ростов - Торговая. В нее входили станичные дружины Егорлыцкая, Кагальницкая, Мечетинская и Хомутовская - всего около 3,5 тысяч человек.

В это время разведка штаба Походного Атамана установила поспешное продвижение огромного количества поездов с красной гвардией со стороны Лихая-Зверево на Ростов, возвращавшихся обратно пустыми. В Сулине и в Александровск-Грушевск усиленно проводилась добровольная и насильственная мобилизация рабочих на рудниках и заводах и в крестьянских поселениях. А у Зверево и Лихой были обнаружены признаки близкого присутствия немецких войск. Было известно также об их движении к Таганрогу.

По мнению Походного Атамана, с имевшимися войсками в Южной группе можно было овладеть Новочеркасском в любой момент, но при сопоставлении всех имеющихся сведений, было ясно, что при создавшейся обстановке, Южная группа после занятия города попала бы в клещи огромных масс со стороны Ростова и Александра-Грушевска, что при не вполне устойчивом настроении станичных дружин, было угрозой не только нового очищения казаками столицы Дона, но и в таком случае, может быть, и крушением самой идеи борьбы за освобождение края. Поэтому у Походного Атамана напрашивался другой план: повременить со столь желанной атакой Новочеркасска, а временно центр внимания перенести на Александровск-Грушевск. Поэтому он приказал полк. Денисову из его группы, для усиления Северной, передать Раздорский, Богаевский и Мелиховский пешие полки; полк. Быкадорову, после оставления им Усть-Белокалитвенской, выделить из его отряда В. и Н. Кундрюческие дружины под общей командой в.ст. Старикова и обеспечить ими не только правый фланг Северной группы, но и от возможного удара в тыл, в сторону Константиновской, а полк. Семилетову приказывает 15-го атаковать Ал.-Грушевск.

Наступление началось бодро и уверенно, правое крыло, где были партизаны и полк Климова уже очистили ряд рудников, но на левом фланге, где были станичные дружину, с самого начала была заминка, а потом началась сумятица. В.ст. Балихин, общий любимец и гордость партизан, руководивший на левом крыле, увидев колебание дружин, бросился на перерез уже отходившему их левому флангу, чтобы задержать его и тем устранить уже начинавшуюся панику в дружинах, но был тяжело ранен и не успел переломить колебания мелеховцев, "сдавших" сначала на левом фланге, а потом заставивших этим и всю группу отойти. Раздорский полк отошел к Заплавам, богаевцы и мелиховцы - к себе в станицы (причем мелиховцы привели в свою станицу красных фуражиров и даже снабжали их фуражом и провиантом, за что позже получили кличку "хлебосолов"). А партизаны, обойденные с левого фланга, понесли большие потери, особенно семилетовские пешие сотни.

Неудача под Ал.-Грушевском не обескуражила ген. Попова. Он считал, что нервность и слабая устойчивость станичных дружин - дело поправимое и приказал войскам Северной группы снова готовиться к наступлению, взяв в свои руки "сколачивание" рассыпавшихся частей. Работа кипела и день и ночь. Обстановка улучшалась. Подходили новые подкрепления из станиц, но был острый недостаток патронов и снарядов. Патронов было всего 10000, а снарядов - 40 штук на орудие.

К 17 апреля стало известно о движении к Дону с Кубани Добровольческой Армии. 18 апреля прибыл от нее для связи донской партизан ес. Чеботарев.


А.Падалкин
(Окончание следует)

[popov]

А в Южной группе все велась пропаганда против Походного Атамана и всех участников Степного Похода, распространялись слухи, что ген. Полов и партизаны 12 февраля бежали из Новочеркасска, бросив все и вся на милость победителей, бросили раненых и золото. Шли они из штаба Южной группы и чтобы их пресечь, нужно было сменить весь штаб. Походный Атаман этого не делал по той же причине, по которой терпел и выходки Вр. Донского Правительства.

15 апреля командующий Южной группой прислал Походному Атаману рапорт в ультимативной форме, требуя особого отношения к Южной группе. 16 апреля - его новый рапорт, что "вверенная ему группа стала совершенна небоеспособна", что "Бесергеневский и Заплавский полки в стадии начала разложения", что "конница совершенна небоеспособна по своей трусости", что требуются новые части, которые могли бы "послужить примером повиновения и долга" и т.д.

17 апреля Донецкий отряд у ст. Тацинской, заняв Усть-Белокалитвенскую и разрушив мост через Белую Калитву, захватил около 5000 снарядов и до 200000 патронов, что внесло большую панику в красное командование. Походный Атаман принимая во внимание обстановку, приказал Северной группе занять исходное положение для новой атаки Ал.-Грушевска.

17-го же пароход "Венера", перевозивший из Раздорской в Константиновскую раненых, проходя мимо Семикаракорской, был обстрелян ружейным огнем, а раненые, бывшие в станице, брошены в Дон. Ген. Попов был принужден послать в Семикаракорскую карательную экспедицию на пароходе "Вольный Казак", под командой полк. Косоротова.

Из Ростова в этот же день были доставлены сведения с существовании там подпольных антибольшевицких сил, могущих выступить в любой момент, и отдающих себя в распоряжение Походного Атамана. Ген. Попов немедленно отправил туда на моторной лодке распоряжение начать выступление только по его приказу, которое будет приурочено к атаке Новочеркасска, чтобы одним ударом захватить оба города. Но позднее выяснилось, что не-казачья часть этих сил, под руководством Добрынского, выступила в 10 ч. вечера на 20 апреля, не предупредив об атом станичные казачьи группировки в городе. Ими были захвачены ростовские порт, почта, пароход "Киев", тральщик "Фиофанич", ледокол "Фанагория" и посыльный катер "Татарин". Но большевики быстро ликвидировали это выступление. Катеру "Татарин" удалось уйти в сторону Таганрога. На полпути бывшие на нем вышли на берег и присоединились к проходящему мимо отряду полк. Дроздовского. "Фиофанич" ушел в "Мертвый док", оттуда одна часть восставших ушла на соединение с Добровольческой Армией, другая вернулась в Ростов и лишь несколько казаков пришли в Раздорскую. Всего из 500-600 человек выступивших, покинуло Ростов около 200 человек.

Среди них донская казачка Константиновской станицы Шура Гайдукова, студентка Ростовского университета, которая немедленно поступила сестрой милосердия в Корниловский полк и была убита в первом же бою.

Ликвидировав это восстание, большевики разоружили "Союз Увеченных Воинов", милицию, произвели многочисленные аресты и расстрелы среди "казачьего центра", подпольной казачьей студенческой организации. В результате 2-хмесячная работа пропала даром и организованных антибольшевицких сил в городе не осталось. Но несмотря на неуспех восстания, оно внесло дезорганизацию в советские войска, часть которых ушла в Батайск и дальше, а часть в Нахичевань и на ст. Кизитеринка. Это обстоятельство позволило отряду полк. Дроздовского без особого труда вечером 21 апреля занять ростовский вокзал и дойти до центра города, броневик же кап. Нилова доходил до Нахичевани.

Эта неудача была компенсирована тем, что красные в этот день сделали вылазку из Новочеркасска и были на голову разбиты Южной группой под командой ген. Балабина и конными сотнями ес. Сафронова и сотн. Азарянского. Захвачено было до 5000 снарядов, около 200000 патронов и т.д.

19 апреля похоронили красу и гордость партизан в.ст. Балихина. В этот же день была разоружена Кочетовская дружина, усмирены и приведены в порядок дружины Мелиховская и Богаевская и усмирена станица Семикаракорская.

20 апреля из Задонской группы ген. Семенов донес, что Добровольческая Армия вошла в пределы Дона и бригада ген. А.П.Богаевского Донским Партизанским полком заняла Мечетинскую. В штаб ген. Деникина Походный Атаман послал для связи полк. Манакина. Северная группа полк. Семилетова с утра была дважды атакована красными у Мокрого Лога. Обе атаки были отбиты и было захвачено значительное количество снарядов, патронов и т.д. Потери Северной группы были незначительны, а красные на поле боя оставили множество трупов. Это очень подняло дух станичных дружин Северной группы и казаки стали поговаривать о необходимости овладеть Ал.-Грушевском ночной атакой.

Принимая все это во внимание, имея уже значительные запасы огнеприпасов, ген. Попов приказал Семилетову готовиться к третьей атаке Ал.-Грушевскя, а сам отправился в станицу Заплавскую, чтобы лично ознакомиться с настроением и состоянием войск Южной группы. Там, в ночь на 21-е, получил донесение своего н-ка штаба полк. Сидорина, что согласно докладу агента Особого Отделенья вахм. Иванова, вернувшегося из Ал.-Грушевска, там после кровавой "бани" началось разложение: мобилизованные крестьяне и рабочие уходят из красной гвардии, уходят и проходящие эшелоны в сторону Ростова, в городе остается лишь местный гарнизон из горнозаводских рабочих, фронтовиков и местного населения. Сидорин просил Походного Атамана 21-го снова атаковать город при помощи некоторой части войск Южной группы, но ген. Попов, а силу совокупности всех данных, приказал "повременить" с новым наступлением на Ал.-Грушевск и 21-го приказал командующему Южной группой готовить его войска к атаке Новочеркасска.

В ночь на 22-ое полк. Сидорин донес Походное Атаману, что в Раздорской задержана моторная лодка с бежавшими из Ростова служащими порта, сообщившими, что город занят каким то офицерским отрядом и что немецкие части подходят к Ростову. 22-го утром конные разъезды сотн. Азарянского и сотн. Гавриленкова, высланные к Новочеркасску, донесли, что они дошли до окраин города, что красные по случаю наступающей Пасхи пьянствуют, охраны города почти нет и что много поездов уходят на Ростов. А вернувшийся из самого города агент Особого Отделения хор. А. дополнил, что, действительно, Ростов вечером 21-го был занят каким то офицерским отрядом, красные частично отошли в Нахичевань и ст. Александровскую, часть за Дон - в Батайск, и что для освобождения Ростова из Новочеркасска утром 22-го послано несколько эшелонов красной пехоты со значительным количеством орудий, конный полк, бронепоезд, два броневика и т.д. В силу этого Новочеркасский фронт сильно ослаблен, красное командование нервничает, чувствуя себя как в мышеловке, т.к. помимо общего положения па Дону, немецкие войска подходят или уже подошли к Ростову и Зверево. В силу этого пути отступления красным, не хотящих покидать ж.д. на Воронеж и Царицын, или за Дон, - через Ростов отрезаны.

Получив все эти сведения Походный Атаман приказал н-ку Южной группы полк. Денисову в 3 часа ночи на 23 апреля атаковать Новочеркасск, а н-ку Северной группы - оставив заслон против Ал.-Грушевска, партизанский отряд приблизить к правому флангу Южной группы фронтом на Персияновку, для усиления Южной группы - прислать в Заплавскую конный полк ес. Климова, а для символического участия партизан-степняков в атаке Новочеркасска, прислать в Заплавскую же конную семилетовскую сотню ес. Зеленкова и офицеров подрывников из юнкерского отряда. Но когда Походный Атаман попросил н-ка штаба Южной группы И.А.Полякова передать этот приказ в штаб Походного Атамана для передачи командующему Северной группой полк. Семилетову, Поляков заявил, что этого он сделать не может, т. к, красные заняли в тылу Южной группы Мелиховскую, прервали телефонную и телеграфную связь с Раздорской, связь с Семилетовым тоже нет, и что сильные разъезды красных находятся между Заплавской и Раздорской. Иначе говоря, с "занятием" Мелиховской красными создавалась угроза тылу Южной группы, готовящееся к атаке Новочеркасска. Ген. Попов, чтобы не отменять атаки, послал из своей конвойной калмыцкой сотни несколько разъездов с распоряжением полк. Сидорину выслать требуемые части и ликвидировать красных, "занявших" Мелиховскую. Калмыки на всем своем пути не встретили ни одного красного разъезда и установили, что Мелиховская красными не занята и не занималась. Все сказанное И.А.Поляковым оказалось его фантазией. Уже в эмиграции он сознался, что обманул ген. Попова. Его обман не только вызвал задержку прибытия в Заплавскую назначенных Походным Атаманом частей из Северной группы, но мог и сорвать все наступление.

Меры, принятые ген. Поповым, позволили Южной группе вести атаку "без оглядки назад" и получить назначенные части для ее усиления. Они пришли усталые, но пришли во-время - до начала атаки. Сотня Зеленкова была назначена на правый фланг Новочеркасском полка, полк. Климов оставлен как резерв в распоряжении Доходного Атамана, подрывники, в частности ес. Крюков, были назначены в левую группу, а пор. Кирсанов - в правую.

К 3-м ч. ночи на высоту у Кадамовских хуторов, недалеко от Персияновки, где был командный пункт, приехали командующий группой полк. Денисов, Походный Атаман с адъютантом полк. Кучеровым, штаб-офицером для поручений полк. В.А.Карповым, несколькими чинами Особого Отделения штаба Походного Атамана с полусотней калмыков из конвойной сотни ген. Попова с ес. П.Аврамовым. Ровно в три часа Походный Атаман зажег сигнальную веху для начала атаки Новочеркасска.

Еще с вечера 22 апреля конница полк. Туроверова была отправлена в обход Новочеркасска, с задачей содействовать его атаке, а с занятием города действовать в направлении Аксайской станицы, где навербовав добровольцев, двигаться дальше на Ростов. Тогда же с вечера в Старочеркасскую была направлена "Донская флотилия" под командой партизана степняка лейтенанта Тарасенкова, состоявшая из "адмиральского" парохода "Вольный Казак" вооруженного 2-мя пушками л 6-ью пулеметами "Максима" (для "десантной операции" на нем было 200 человек "морской пехоты", часть которой были партизаны семилетовцы) и несколько катеров с пулеметами "Кольта". До рассвета "флотилия" укрылась за островом против Аксайской станицы. Тогда же на высоту хут. Мишкина и полустанка Александровский была выдвинута партия охотников для обеспечения левого фланги наступающих.

Когда атакующие части подошли к Новочеркасску, три конные сотни полка Климова выдвинулись в Хутунок, где обнаружили в казармах запасных полков значительные запасы огнеприпасов, которые немедленно были вывезены в Заплавскую. Другие три сотни полк. Климова были выдвинуты к Кривянской, где укрылись в окладах местности против Новочеркасского вокзала. А рассвету, после упорного сопротивления в самом городе, Новочеркасск был взят казаками. К 8 ч. утра Заплавский и Бесергеневский полки прикрывали город со стороны хутора Мишкина, сотня Зеленкова - со стороны Грушевской, за Кадетским Корпусом, Богаевский полк и 6-й батальон - со стороны Персияновки, Раздорский и Мелеховский - со стороны хут. Большой и Малый Несветай.

Как только казаки заняли город, как по волшебству, загудели пасхальными перезвонами соборные колокола, а им стали вторить колокола всех церквей. Со всех сторон слышалось радостное "Христос Воскресе".

Жители, увидав въехавшего в город через Троицкий спуск, Походного Атамана, приветствовали его криками "ура партизанам!". Т.к. среди партизан сотни Зеленкова было почти 90% жителей Новочеркасска, то он им позволил, строем, поочередно, по полусотне совершить прогулку по городу. Жители, видя знакомые лица и узнав место их стоянки - в Кадетском Корпусе - бросились туда, одни, чтобы повидать своих родных, другие, чтобы узнать о судьбе тех, кого с ними не было. На Атаманском Дворце, по приказанию Походного Атамана, был поднят русский национальный флаг.

Некоторые командиры полков, на радостях сравнительно легкого захвата города, и видимо полагая, что красные бежали далеко, с разрешения н-ка штаба Южной группы, отпустили своих людей "в отпуск по домам". В первую очередь это произошло в лучших полках - Новочеркасском и Кривянском.

В это время красные, установив у Новой тюрьмы артиллерию, открыли по городу огонь. 3 или 4 снаряда попали в купол Собора, и под прикрытием огня они стали накопляться значительными силами. А по городу в это время, бродили кучки казаков разных полков и ни одного командира. Походный Атаман, проезжая по Московской улице, когда Платовский проспект и Дворцовая площадь осыпались гранатами красных, увидал около Торговых рядов одно орудие и около полусотни конных и пеших казаков. А командир одной из сотен Бесергеневского полка доложил ему, что в районе завода "Южная Бавария" неустойчиво и туда нужны подкрепления. Тут же "случайно" оказался артиллерийский офицер ес. Лобачев, которому Походный Атаман приказал взять брошенное орудие и присоединить его к орудия, стоявшему у Михайловской церкви, открыть самый жестокий огонь и сбить батарею красных, что у Новой тюрьмы, а командиру Бесергеневской сотни - взять казаков, находившихся у Торговых рядов и отвести их на угрожаемый участок у завода "Южная Бавария", обещая прислать еще людей для сбора которых он проехал со своими офицерами ординарцами по Платовскому проспекту, где бродили группы казаков, и направлял их туда же. По телефону он приказал ес. Зеленкову с его сотней "прочистить" Красноярскую рощу, а командиру своего конвоя, ес. Аврамову, бывшему в Военном Училище, с конвоем и двумя сотнями полка ес. Климова атаковать батарею со стороны кладбища. Батарея ес. Лобачева заставила красные орудия замолчать, а ес. Аврамов закончил дело, захватив красную батарею и пленных, в чем ему помог случайно подошедший из ст. Грушевской ее отряд. Положение было спасено.

Донская "флотилия" во взятии и удержании Новочеркасска тоже сыграла заметную роль: как только из Новочеркасска утром 23-го у Аксайской стали появляться бегущие эшелоны красных, флотилия вышла из-за острова и открыла по ним огонь, наводя панику не только на ж.д. линии у Аксайской но и на комиссаров в Ростове, что заставило красного командующего войсками Молова приказать немедленно уводить поезда с "нижней" ростовской ж.д. линии в Батайск, на расстоянии 10 метров поезд за поездом. А появление "Вольного Казака" 24 апреля на виду у Ростова вызвало бегство оттуда многих частей красной гвардии, что облегчило и немцам и казакам взятие Ростова на 25 апреля.

В ночь на 21-е во Дворец к Походному Атаману со сторожевой заставы у Краснокутской рощи был доставлен "неизвестный", оказавшийся кап. Благовским - офицером отряда полк. Дроздовского, который сообщил, что с вечера 21-го до утра 22-го дроздовцы занимали Ростов, где потеряли свыше 100 человек убитыми и ранеными, и что сейчас отряд сосредоточен в селении Крым, и что полк. Дроздовский, узнав, что казаки осаждают Новочеркасск, предлагает свой отряд в полное распоряжение старшего казачьего начальника. Ген. Попов немедленно отправил с кап. Благовским к полк. Дроздовскому офицера штаба Южной группы и предложил ему сосредоточить его отряд в Грушевской ст.

24 апреля в штаб Походного Атамана на автомобиле от полк. Дроздовского приезжали кап. Нилов и пор. Александров, которые получили от Походного Атамана подробную ориентировку и просьбу продвинуться в ст. Грушевскую, и нарисовали положение отряда Дроздовского.

24 апреля чинами Особого Отделения, по приказанию Походного Атамана, был арестован сапожник, член красного "Совета пяти", подписавший сотни смертных приговоров " контрреволюционерам". По приказанию ген. Попова он подлежал военно-полевому суду. Однако, как позже выяснилось во дни Атаманства ген. Краснова, он по протекции н-ка штаба Донской Армии И.А.Полякова был освобожден из тюрьмы, а после оставления Новочеркасска в конце 1919 г. продолжал свою кровавую работу, подписав, вероятно, еще тысячи смертных приговоров казакам.

24 апреля по приказанию Походного Атамана, особой командой под руководством полк. Карпова, были осмотрены все поезда на станции Новочеркасск и ее товарные склады. Было обнаружено такое количество снарядов и патронов, что никто не ожидал. Было приказано все это вывезти в Арсенал. Кроме того, было обнаружено громадное количество награбленного красными добра. К нему били выставлены надежные караулы с тем, чтобы в будущем это добро передать в распоряжение Круга.

В этот же день красные делали попытки наступать на Новочеркасск со стороны Персияновки, но легко были отбиты. Несмотря на это, Походный Атаман приказал выдвинуть специальный отряд к Земледельческой школе.

Появилась в городе и небольшая группа донских партизан, участников Кубанского Похода Добровольческой Армии. Сведения о них, о прибытии на Дон отряда полк. Дроздовского и немцев быстро распространялись по городу и проникли в войска. Это значительно подняло дух казаков и вместе со взятием столицы Дона вселили в них веру в свои силы и конечную победу, и они считали совершенно необходимым вести борьбу до конечной победы. а в это же время командование Южной группой, в лице командующего и его н-ка штаба, уже 24 апреля предлагали Походному Атаману начать с большевиками "мирные переговоры", послав к ним делегатов. Походный Атаман не стал с ними обсуждать этого вопроса, а просто заявил: "Забудьте о переговорах, а если поднимите этот вопрос второй раз - предам военно-полевому суду." Этим ответом он нажил себе непримиримых врагов.

К 2-ы часам красные заняли Хутунок и солдатские казармы.

Батарея Дроздовского с прикрытием ес. Фролова заняла позицию у скакового поля и открыла огонь по резервам красных. Казармы были зажжены казачьей артиллерией.

Большевики стали подаваться назад. "Верный" их преследовал. Появление на фланге и в тылу обходной колонны Семилетова и преследование отходящих полком Климова, казаками Фролова и конными сотнями Зеленкова и Кривянской обратили отступление в неудержимое и беспорядочное бегство. Преследование продолжалось до Персияновки: "Верный" расстреливал красных "на выбор", казачья конница также "на выбор" их рубила. Разгром красных был полный, уцелевшие пробились через ст. Лихая на Царицын.

В этот же день немцы и казаки полк. Туроверова заняли Ростов, выслав свои авангарды к Батайску и Ольгинской станице.

Вступивший в Новочеркасск отряд полк. Дроздовского для успокоения населения прошел с музыкой по городу. Дроздовцы за время пребывания в Новочеркасске, за счет его населения, увеличили свой состав до 3000 человек. Когда в 1-м Донском Округе, в районе Константиновской создалось неблагоприятное положение для казаков, то по просьбе Походного Атамана туда были направлены конно-горная батарея, казаки ес. Фролова и броневик "Верный". Они действовали в сторону Великокняжеской; там был убит ес. Фролов. После избрания Донским Атаманом ген. Краснова, дроздовцы ушли в Добровольческую Армию.

26 апреля Вр. Донское Правительство по прежнему без ведома Походного Атамана "решило" созвать Круг Спасения Дона 28 апреля, и в тот же день разослало сообщение об этом в станицы, хутора, дружины и полки. За два дня не только не могли приехать делегаты из далеких станиц 1-го Донского, Донецкого и других Округов, но и само сообщение не могло попасть в эти Округа. Поэтому на Круге не были представлены ни только станицы занятые красными, но и большинство освобожденных станиц. В последний момент число делегатов пополнялось случайными людьми из жителей Новочеркасска, и из людей случайно оказавшихся в городе. Попытки ген. Попова мирно изменить дату созыва Круга ни к чему не привели, а крайних мер, в интересах борьбы с большевиками, он не находил возможным применить.

26 апреля Походный Атаман послал от Донского Войска делегацию в Ростов во главе с полк. Гущиным, в которую были включены и представители Вр. Донского Правительства с разведовательной целью, после чего 27-го было назначено посольство на Украйну для переговоров с Гетманским правительством и с немецким командованием. В его состав вошли от Вр. Донского Правительства И.Т.Семенов и М.А.Горчуков и от заместителя Войскового Атамана, т.е. от Походного Атамана ген. Попова, его н-к штаба полк. Сидорин и полк. Гущин. Кандидатура всех 4-х лиц из руководящих деятельностью Вр.Донского Правительства была встречена недоброжелательно, но они приняли их, чтобы к моменту созыва Круга Спасения Дона "убрать" из Новочеркасска. Позже, посольство и его задачи были утверждены Кругом Спасения Дона, т.е. были одобрены мероприятия Походного Атамана.

27 апреля в Новочеркасск приехал представитель Добровольческой Армии ген. Кисляков, предложивший от имени ген. Деникина передать командование всеми антибольшевицкими силами ему - ген. Деникину. Ген. Попов ответил, что при настоящих условиях, он этого сделать не может, а Вр. Донское Правительство и Круг Спасения Дона на то же предложение ответили, что все войска, находящиеся на территории Дона, должны подчиняться только Донскому Войсковому Атаману и в настоящее время его заместителю - Походному Атаману.

Но когда ген. Деникин, не предупредив донское командование, направил из Добровольческой Армии в Новочеркасск около 2000 раненых добровольцев, то несмотря на то, что в городе не было достаточно госпиталей и на требования командования Южной группы отправить этих раненых в Ростов, ген. Попов приказал их разместить в учебных заведениях, обращенных в госпиталя. И когда Добровольческая Армия отдыхала в пределах Дона, на ее содержание распоряжениями ген. Попова с 23 апреля по 3 мая из Донской казны было отпущено 6 миллионов рублей, а восставшие казаки, достаточно хорошо снабженные огнеприпасами и оружием, захваченными у большевиков, братски поделились ими с Добровольческой Армией.

26 апреля партизаны-степняки в Новочеркасске участвовали в параде по случаю освобождения города, а 28-го уже дрались с красными под Ал.-Грушевском, после занятия которого отводятся в Новочеркасск на заслуженный ими отдых. На этом фактически поход партизан заканчивается, но они еще служат Войску, неся в городе гарнизонную службу.

За отъездом на Украйну ген. Сидорина, н-ком штаба Походного Атамана с 26 апреля состоит ген. Денисов и с этого времени он же и руководил военными операциями, особенно в южных Округах, т.к. ген. Попов должен был организовывать Войсковую администрацию, налаживать отношения с Добровольческой Армией, с немецкими оккупационными властями и т.д.

В последних числах апреля начались восстания в калмыцких станицах: Ново-Алексеевской, Денисовской, Иловайской, Кутейниковской, Батлаевской под руководством ес. Тепкина, ес. Сельдинова, подъес. Шадманжинова, хор. Абушинова, Мусова и др. 1-го мая от них в Константиновскую, к ген. И.Д.Попову, дробились хор. Абушинов и казак Шарапов, сообщившие, что восставшие станицы выставили по 1-2 конные сотни и отдают себя в распоряжение Походного Атамана.

28 апреля в Новочеркасск стали прибывать делегаты "Круга Спасения Дона". Регистрация выяснила, что приехали только делегаты от частей, действовавших в Черкасском Округе и от станиц и хуторов только от части Ростовского Округа, и почти полностью от Черкасского и 1-го Донского. На первом заседании Круга в 6 ч. вечера, по настоянию Походного Атамана, в число членов Круга были включены представители калмыцких частей, как представители Сальского Округа, I мая состав Круга был пополнен случайно приехавшим в Новочеркасск товарищем председателя "Союза казаков" 2-го Донского Округа Ивановым и представителями Новочеркасской Городской Думы Черевковым, Белявским и Колесниковым, и отдельными лицами, принимавшими то или другое участие в освобождении Дона. Однако, по настоянию председателя Вр. Донского Правительства, не были приглашены ни в число членов Круга, ни в качестве докладчиков, такие фактические руководители казачьих восстаний как в.ст. Фетисов, сотн. Кузнецов, в.ст. Стариков, полк. Гусельщиков, полк. Быкадоров, ген. Семенов и др., также как и такие представители партизан-степняков как ген. Семилетов, ес. Слюсарев и др. Круг получился несколько однобоким и состоял главным образом из лиц угодных руководителям Вр. Донского Правительства и командованию Южной группы.

Свои заседания Круг Спасения Дона начал в составе 130 человек. Первым приветствовавшим Круг был Походный Атаман. Он нее был первым докладчиком о положении на Дону, о целях и возможностях дальнейшей борьбы, о необходимости создания Донской Армии, с переговорах с немцами и Добровольческой Армией, о финансовом положении и т.д. 30 апреля по всем этим вопросам Круг вынес постановления: верховное командование всеми силами на территории Дона должно принадлежать Войсковому Атаману, а до его избрания его заместителю Походному Атаману ген. П.Х.Попову; были одобрены проэкты организации молодой Донской Армии с поручением Походному Атаману приступить к проведению их в жизнь; для разрешения финансового вопроса была избрана по предложению Походного Атамана особая комиссия, было поручено Походному Атаману произвести обязательную мобилизацию всех казаков присяги 1917-19 г.г. 31 апреля ген. Попов доложил Кругу, что к I мая вооруженные силы Дона насчитывают свыше 50000 человек, с достаточным количеством артиллерии и пулеметов, взятых с боя. Имеются аэропланы и речная флотилия. Территория Войска освобождена от красных более чем на 75%. I мая Походный Атаман подписал приказ о порядке формирования постоянной армия, о мобилизации определенных возрастов, об организации военного управления с прочно заложенным в основу его принципом - беречь войсковую казну, о реорганизации станичных дружин в полки, дивизии и т.д.

2 мая Круг приступает к разрешению вопросов организации Войсковой власти и выборов Донского Войскового Атамана. Ген. Попов на утреннем заседании, кратко высказав свою точку зрения, дальше не вмешивается в работу Круге и всего себя отдает проведению в жизнь его решений по вопросам борьбы с большевиками и организации Армии. К этому времени в Новочеркасск прибыл ген. П.Н.Краснов, который был приглашен председателем Круга Г.Яновым сделать доклад о будущей Донской власти. Еще до его приезда на Круге велась пропаганда в пользу его кандидатуры в Донские Атаманы и его сторонниками распускались слухи, что ген. Попов не желает баллотироваться в Атаманы. Сторонники кандидатуры ген. Попова, считая его бесспорно первым кандидатом, которому Атаманский пернач принадлежит по праву, даже не пытались вести пропаганду за него и даже не говорили с ним о возможности балотироваться. Большинство членов Круга отнеслось критически к проэкту Основных Законов и единоличной власти Атамана, как об этом высказался ген. Краснов 2 мая. И после того, как его сторонники открыто стали говорить, что ген. Попов не желает выставлять свою кандидатуру и поэтому необходимо принять условия предложенные ген. Красновым, только тогда сторонники ген. Попова спросили его - намерен ли он балотироваться в Атаманы, на что он ответил - нет, пояснив, что в такой ответственный момент, да еще при составе Круга в 130 человек, для авторитета будущего Атамана нельзя разбивать голоса. Тогда противники проэктов ген. Краснова устроили частное совещание 3 мая, пригласив обоих генералов. На этом совещании ген. Попов заявил: "Если в такой ответственный момент ген. Краснов берет на себя бремя единоличной власти - дайте ему ее и примите предложенные им законы, а если в будущем нам не понравятся ни Атаман ни законы, то Атамана выгоним, а законы изменим." Этим вопрос был исчерпан и громадное большинство голосов ген. Краснову было обеспечено. Закрывая собрание, инициаторы его выразили пожелание, чтобы ген. Попов оставался бы Походным Атаманом. Ген. Краснов на это ответил: "Вы предвосхитили мои мысли, я как раз хотел просить об этом ген. Попова."

3 мая на вечернем заседании К.С.Д. закрытой балотировкой 107-ью голосами из 130 избрал Донским Атаманом ген. С.Н.Краснова, а 4 мая постановил "принять" Основные Законы, предложенные ген. Красновым.

В тот же день, в 2 часа дня, избранный Атаман назначил парад частям Новочеркасского гарнизона, но командующего парадом назначил не как следовало Походного Атамана, а н-ка его штаба ген. Денисова.

5 мая на заседании Круга ген. Краснов объявил свой приказ о назначении заведующих Отделами Правительства В.В.Донского. Управляющим военным и морским Отделом и командующим Донской Армией назначался ген. Денисов. В другом приказе того же дня должность Походного Атамана упразднялась, а ген. Попов назначался генералом для поручений при Донском Атамане, о следующем параграфе сухо говорилось о расформировании партизанских отрядов и только. Об их боевых заслугах и не вспомнили. Круг правильно оценил значение этого приказа и в своем вечернем заседании, заканчивая сессию, вынес постановление: "Принимая во внимание боевые заслуги Походного Атамана Попова в борьбе с советскими войсками и тяжелые труды понесенные им на благо родного Дона, произвести Походного Атамана в генерал-лейтенанты".

Степной Поход был окончен. Ген. Попов, не получая от Донского Атамана по должности генерала для поручений никаких поручений, подал ему рапорт об отставке, каковую и получил.

О партизанах-степняках вспомнил Большой Войсковой Круг февральской сессии 1919 г.; т.е. при Атамане А.П.Богаевском. Тогда Круг постановил: "В воздаяние воинской доблести и отменного мужества в боях и понесенных безмерных трудов и лишений во время Степного Похода наградить всех его участников знаком отличия Степного Похода - "Степным Крестом".

"Степной Крест" в пределах Дона был приравнен к статуту ордена св. Георгия. Носится он на георгиевской ленте. Кресты были номерные и 1-й был поднесен ген. П.X.Попову на торжественном собрании, посвященном первой годовщине окончания Похода председателем Круга - В.А.Харламовым. Всего Степных Крестов было выдано оставшимся в живых к первой годовщине не много больше тысячи.

Крест за "Степной Поход" с 23 апреля 1919 г. по март 1920 г. получило 1236 человек. Следовательно, к 23 апреля 1919 г. партизан-степняков после окончания Степного Похода пало на поле брани за свободу Дона, умерло от ран и в мире скончалось свыше 1600 человек. За границу в ноябре 1920 г. уехало только около 400 человек. Следовательно, с 23 апреля 1919 г. по ноябрь 1920 г. при разных обстоятельствах семья партизан потеряла еще свыше 600 человек.

С первого года пребывания в эмиграции партизаны-степняки ежегодно совместно с участниками 1-го Кубанского ген. Корнилова и Дроздовского походов отмечали в начале февраля начало походов. Была отмечена и 50-тилетняя годовщина в Париже, совместно с другими казачьими организациями, также как и начало казачьих восстаний. К этой юбилейной дате никого из начальников отрядов в живых не осталось. На объявленную к этому времени перекличку партизан-степняков отозвалось 44 человека (24 во Франции, 4 в Германии, I в Бельгии, 2 в Канаде, I в Австралии, I в Израеле, 3 в Аргентине, 8 в С.Ш.А.). Есть предположение, что десяток лиц не отозвалось, следовательно к 50-ти летнему юбилею осталось в живых около 55 человек.

С первых дней эмиграции существовало Объединение Партизан-Степняков с центром в Париже. В настоящее время его председателем, вероятно последним, является ес. А.П.Падалкин.

Итак, по перекличке к 50-й годовщине окончания Похода осталось в живых всего примерно 50 человек, рассеянных по всему миру. Скоро уйдут и они в другой мир, "где нет ни печали ни вздыханий", но память об их Степном Походе сохранится навсегда. Участниками его были люди всех возрастов и положений, от 11-тилетнего мальчика-кадета до седого отставного генерала. Партизанская армия была всесословная, всеклассовая и беспартийная. На ряду с крайними монархистами были в ней и умеренные социалисты, как например члены Государственной Думы Аладьин или родной брат известного революционера-террориста Бориса Савинкова. Пройдут года, будет еще немало походов и боев, но история Степного Похода и его вождя ген. П.Х.Попова останется одной из самых светлых и славных страниц в истории Дона, где в каждой строке будет героизм, в каждом слове - страданья и под каждой буквой запекшаяся кровь, много крови, но никакой грязи.

Казачьи восстания на Дону явились основой борьбы с советской властью на Юго-Востоке России. В 3-хлетней борьбе с большевиками казаки дали в войска Вооруженных Сил Юга России 80% всего их состава. Бог не судил белому воинству победы над сатанинской властью, но общенародная борьба белых армий начатая по почину донских казаков спасла Европу от похода на нее в 1918 г. красной гвардии, которую готовили Ленин и Троцкий под лозунгом "грабь награбленное".

Как бы в настоящее время не был страшен большевизм, как бы ни была велика его сила, отношение к нему казачества остается попрежнему непримиримым.



А.Падалкин.
(Родимый край № 80-81 1969 г.
с. 41-86)

[popov]

12 - Ген.В.И.Сидорин - н-к штаба Походного Атамана в 1917-18 г.г.,
командующий Донской Армией в 1919-20 г.г. Умер в Чехословакии в 1940 г.





13 - Ген. И.П.Астахов - н-к Донской Артиллерии, участник Степного
Похода, умер в Риме (Италия) 26.11.1935 г.




14 - Ген. К.К.Мамантов, н-к Партизанского отряда в Степном Походе,
отравлен в госпитале в Екатеринодаре в январе 1920 г.





16 - Есаул Ф.Д.Назаров, н-к Партизанского отряда в Степном Походе,
убит в стычке с большевиками на Дальнем Востоке в 1928 г.





17 - Ген. Е.Ф.Семилетов - н-к Партизанского отряда в Степном Походе
умер в Новочеркасске в 1919 г.




http://i1.imageban.ru/out/2013/10/08/9a212d675d67aa14c603b2b60140367b.jpg
18 – Полк. В.В.Мартынов - н-к партизанского отряда в Степном Походе
убит в бою с большевиками в августе 1918 г.





19 – Полк. Б-Л.Мангатов, организатор калмыцких восстаний, убит
1.3.1918 г. в стычке с красными у ст. Великокняжеской.





20 - Сотник Э.Л.Яманов, командир 4-й калмыцкой сотни в
Степном Походе, умер в эмиграции в 1923 г.





21 - Есаул М.Т.Попов, помощник полк. Чернецова по организации партизанского отряда, последний командир чернецовцев в 1-м Кубанском Походе, умер в Париже 25.7.1935 г.