Поиск по форуму


Литературное наследие.

раздел восстановлен и готов к дальнейшему пополнению
Аватара пользователя
Меликесов
Сообщения: 297
Зарегистрирован: 18 июн 2013, 10:05
Контактная информация:

Литературное наследие.

Сообщение Меликесов »

Восстановлено из заблокированного форума



Донские казаки в борьбе с большевиками :: АТАМАН ВСЕВЕЛИКОГО ВОЙСКА ДОНСКОГО КРАСНОВ П.Н. :: Краснов П.Н.


Литературное наследие



Аксинья
Количество сообщений: 62
Дата регистрации: 2009-05-04
Географическое положение: Ростов-на-Дону
Тема: Re: Литературное наследие Пт 01 Июл 2011, 10:11


Подскажите, пожалуйста, в какой книге прочитать о боевом пути 15-го Донского казачьего Генерала Краснова 1-го полка, в Великую Войну?

***


Николай Н.
Тема: Re: Литературное наследие Вт 12 Июл 2011, 15:22

_
подскажите, пожалуйста, в какой книге прочитать о боевом пути 15-го Донского казачьего Генерала Краснова 1-го полка, в Великую Войну?


Уважаемая Аксинья,
наиболее точную информацию Вам могут дать люди сведущие.
В частности, полагаю, Алексей Михайлович Кузинков (автор сайта, посвященного П.Н. Краснову) и Максим Николаевич Ивлев (журналист, историк).
Оба из Санкт-Петербурга.
А также Сергей Владимирович Наумов, историк, в частности, специалист по русской эмиграции (г. Жигулевск Самарской области).

Все трое авторы публикаций в Альманахе по литературному наследию П.Н. Краснова (№№ 4, 5).
В редакции ( e-mail: elan-kazak@yandex.ru, тел.: 8-926-106-23-88 ) Вам подскажут, как связаться с выше указанными авторами Альманаха.
С уважением.

***


Cинегорец
Тема: Re: Литературное наследие Вт 10 Янв 2012, 13:03


Недавно переизданы несколько произведений Петра Николаевича для детей: http://kaminec.livejournal.com/26170.html

***



Олег Шакиров
Тема: Re: Литературное наследие Вт 10 Янв 2012, 21:00


С превеликим удовольствием приобрел бы эти книги. Как можно это сделать?

***


Сотник
Тема: Re: Литературное наследие Ср 11 Янв 2012, 18:25


http://www.ozon.ru/context/detail/id/6161442/
http://www.ozon.ru/context/detail/id/7443691/


***


Милекесов Юрий Михайлович
Тема: Литературное наследие. Пн 07 Май 2012, 12:36


" Дети росли без твёрдых жизненных устоев, без связи с прошлым. Как оранжерейное растение, насильно выгнанное на жирной почве в душной атмосфере парника, так и эти дети, рано познавшие азарт политических споров свободу любви, росли бледные и нездоровые, стремились к чему-то новому, невиданному, отметали старое, старались создать что-то такое, чего ещё никогда никому не удавалось создавать. Поэзия, проза, живопись, архитектура, скульптура -- всё получало больные образы, нагло кричащие краски, изломанные линии. Красивый, звучный, образный язык Пушкина, Карамзина и Гончарова им казался пресным и скучным. Они искали новых слов и создавали их, они искалинового размера стихов и новых рифм, они искали новых красок. И многие не выживали в этих поисках и, разочарованные в новом, не веря в старое, они кончали самоубийством, уходили сами из жизни." Из трилогии " От двуглавого орла к красному знамени."


Восстановлено из заблокированного форума

Аватара пользователя
Admin
Сообщения: 2037
Зарегистрирован: 07 июн 2013, 22:51
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Admin »

Тема восстановлена из заблокированного форума


Admin
Тема: Re: Литературное наследие Пт 21 Сен 2012, 15:49


Анна Кандаева
Книга как откровение

Впечатления от прочтения романа П.Н.Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени»


Мое поколение (родившихся в конце 80-х годов ХХ века) выросло в то время, когда рухнул Советский союз вместе с его коммунистической идеологией, а пришедшая ей на смену идеология всеобщего потребительства еще не успела как следует утвердиться. Школа была еще инертная, советская, не тронутая заграничными реформаторами, но учебники уже не содержали коммунистических лозунгов и история преподавалась нам серо и теплохладно. Не было в ней героев, не было и настоящей оценки происходящих событий, значения их для сегодняшних реалий. И не способна была эта история утолить живой интерес к родной истории и жажду знать правду. Такими же характеристиками обладали и пособия, предлагаемые в Высшей школе. Только с приходом в лоно святой Церкви, с воцерковлением мне стали открываться некоторые грани прошлого нашей Родины, как будто нарочно кем-то стертые... Но целостное восприятие всей русской трагедии, истинное соприкосновение с жизнью предшествующих поколений произошло при погружении в творческое наследие великого русского писателя, генерала Императорской армии, донского атамана Петра Николаевича Краснова, который, слава Богу, читаем и почитаем в нашем Крестовоздвиженском казачьем приходе Санкт-Петербурга.

Хотелось бы сказать несколько слов о только что прочитанном мною романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», который произвел на меня сильнейшее впечатление. В романе нет ничего лишнего, каждое слово стоит на своем месте и поэтому читать роман необычайно интересно. Ты попадаешь в Российскую империю, ходишь по ее улицам, слушаешь речь русских людей, буквально видишь всю Царскую Россию. У каждого в ней было свое место и свое дело, веками формировался уклад жизни. Но Краснов не ограничивается красивым описанием быта или службы столь любимой им императорской армии, где вычеканивается его талант. Он буквально вспарывает незаметно вплывшие в русскую жизнь проблемы и заблуждения, которые в конечном итоге и приводят к революции и братоубийственной войне. Он показывает, как вера в православном государстве вытесняется и уходит на второй план. Будучи глубоко православным человеком, он изображает в судьбах своих героев и грех, и воздаяние за него, и преображение посредством покаяния и искупление мученичеством. Краснов показывает, что в том, что произошло с Россией, виноваты не одни «красные палачи», но и лучшие русские люди, так легко и непринужденно впустившие в свою жизнь грех... Но все это скажется потом.

А пока ты наслаждаешься жизнью шумного Петербурга, и почти узнаешь его, вот только многие улицы ты уже привык слышать под другими, страшными названиями. Петербург парадный. Петербург Царский. У Краснова Петербург необычайно хорош. Но главное, что у него все - правдиво. Правдива и первая мировая - великая война, где ты заглядываешь в душу верным Царю и Отечеству солдатам, любуешься отлично подготовленной армией, сидишь у ночного костра в казачьем стане, заслушиваясь песней... Но лучшие из героев этой войны полегли в отважном бою, отдав свои жизни за честь Родины. И вот ты уже видишь, как в военные дни в Петербурге кипит черная работа по раскачиванию русского корабля, как расхолаживается армия, как извергают пропаганду расплодившиеся кинематографы, видишь такие образы и типажи, что становится по-настоящему страшно. В Россию врывается красная чума, с ее кровавыми вождями и сотнями тысяч лучших, уведенных «в расход»... И только слабые необученные дети, юнкера выступают против всемирной тьмы, погибая за веру, Царя и Отечество и свои чистые идеалы...

Будучи очевидцем описываемых событий и непосредственным участником военных действий на высоких командных должностях, Петр Николаевич повествует с одной целью - передать грядущим поколениям правду о происходивших событиях, правду о Великой России, о захлестнувшем ее зле в самые трудные, переломные для нее времена.

Буквально на себе испытывая все «завоевания революции», ты вместе с героями романа то идешь с добровольцами в легендарном походе на Кубань, то маешься по подвалам чрезвычайки, то в одиночку пытаешься вызволить из заключения Государя...

Но доподлинно вскрывая всю суть большевизма, изображая без прикрас его вождей и ужасающую действительность, Краснов не теряет веры в Промысел Божий, Россию и русского человека. В уста своих героев, «прошлых людей», выброшенных из своей страны, он вкладывает такие слова:

« - Русский народ долготерпелив, - сказал Осетров, - над ним можно долго измываться, ну только, не дай Бог, перейти меру и границы, - жесточее его нет на свете.

- Да, так и будет, - сказал купец.

- А потом что? - спросил Осетров.

- Кто ж его знает что, - сказал полковник. - Будущее скрыто от нас. Только история-то медленно делается. Думаю так, что если без Европы пойдем - богаты будем, а пойдем с нею - оберут, как нищего на пожаре.

- Да, потерпеть, господа, придется, - сказал купец.

- И не один еще год, - сказал полковник.

- А выживет Россия, - убежденно сказал Осетров. - Выживет. Сильная она до чрезвычайности. Ужасно какая сильная и могучая. Нет сильнее ее.

- Да, если не вымрет, - сказал купец.

- И вымирала и выгорала не раз, а вставала всякий раз лучше и красивее, - сказал Осетров.

- Да, но когда? Доживем ли? - сказал полковник.

- Бог даст, - сказал Железкин».

Заканчивается роман все тем же вопросом «Когда? Когда же?..» И тут уже ясно и громко звучит ответ главной героини Тани Саблиной: «Когда Он простит нам нашу измену... Когда мы снова вернемся к нашему славному Двухглавому Орлу... Когда будем с Христом и во Христе!..»



Трудно себе представить, что впервые роман «От Двуглавого Орла к красному знамени» был издан уже в 1921 году. Кажется, должны были пройти десятки лет, прежде чем появилось бы подобное произведение, в котором дан глубочайший анализ всей русской смуты, осмыслено и взвешено каждое слово. Каждый эпизод романа, размышление, диалог, каждый персонаж выписан настолько художественно искусно, что к роману хочется возвращаться вновь и вновь.

Отрываясь от чтения этого романа-эпопеи, понимаешь, что он не теряет своей актуальности и в наши дни и вполне приложим к современной действительности. Помня, что еще совсем недавно имя П.Н.Краснова было под строжайшим запретом, можно считать настоящим чудом обретение этого бесценного труда для современного поколения.

Я верю, что наследие Петра Николаевича Краснова - это наследие будущего, что оно еще будет общедоступно и подробно изучаемо, ведь в нем заложена целая сокровищница русской жизни, великая вера в то, что не может быть сломлен русский дух и любовь восторжествует.

Знаменательно, что Краснов не назвал свое главное произведение «Русская трагедия» или «Конец великой страны», что тоже бы сочеталась с содержанием книги, нет, он озаглавливает его просто «От Двуглавого Орла к красному знамени». Этим автор показывает, что революция и безумие, накрывшие Русь, - лишь один из тяжких периодов многострадальной русской истории. Краснов, и мы вместе с ним, верит в то, что спустя некоторое время Господь устроит так, что от красного знамени не останется и следа и какой-нибудь русский самородок снова скажет свое слово, напишет свой роман «от красного знамени к Двуглавому Орлу».

Анна Кандаева, ответственный секретарь приходской газеты «Воздвижение»
20.09.2012

Аватара пользователя
Admin
Сообщения: 2037
Зарегистрирован: 07 июн 2013, 22:51
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Admin »

Тема восстановлена из заблокированного форума


Николай Н.
Тема: Re: Литературное наследие Ср 10 Окт 2012, 22:29


Десятитомник П.Н. Краснова, 2012 год.
П. Н. Краснов. Собрание сочинений в 10 томах (комплект).
Издательство: Книжный Клуб Книговек.


Содержание:

Том 1
Непримиримый атаман.
Атаман Платов. Роман.
Амазонка пустыни. Роман.
За чертополохом. Роман.
Тома 2, 3, 4
От двуглавого орла к красному знамени. Роман.
Том 5
Понять - простить. Роман.
Белая свитка. Роман.
Том 6
С нами Бог. Роман.
Том 7
Largo. Роман.
Выпашь. Роман.
Том 8
Подвиг. Роман.
Единая-неделимая. Роман.
Том 9
Цесаревна. Роман.
Екатерина Великая. Роман.
Том 10
Цареубийцы. Роман.
Мантык. Охотник на львов. Роман.

От издателя:
Петр Николаевич Краснов известен в нашей истории как белый генерал, один из самых страстных руководителей белогвардейского движения в постреволюционной России. Гораздо меньше Краснова знают как писателя. Однако если его политическая и общественная деятельность до сих пор вызывает острую полемику, то его выдающийся писательский талант и значимость его литературного наследия не подлежат сомнению. Краснов написал около 30 романов, в которых в полной мере отражены патриотические чувства автора, его переживания по поводу будущего страны, а также многогранный жизненный опыт.

http://www.ozon.ru/context/detail/id/18090412/

Аватара пользователя
Admin
Сообщения: 2037
Зарегистрирован: 07 июн 2013, 22:51
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Admin »

Тема восстановлена из заблокированного форума



Admin
Тема: Re: Литературное наследие Вт 06 Ноя 2012, 11:20



Уважаемые форумчане, ниже мы представляем Вашему вниманию рецензии-отклики на творчество П.Н. Краснова МАРГАРИТЫ ЗАЙЦЕВОЙ (автора многочисленных публикаций в газете "День литературы", журнале "Наш современник", "Подъем" (Воронеж) и "Кубань" (Краснодар), электронных журналах "Парус" и "Молоко").


***


П. Краснов "От двуглавого орла к красному знамени":
Духовно-нравственные основы семьи в романе Петра Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» (на примере образа Веры Вольф-Саблиной)



А. Софронов в статье «Бессмертные страницы» отмечает, что «понятия дом и семья в творчестве Шолохова играют особую роль, они как бы концентрируют в себе размышления художника о смысле жизни на земле, о человеческом предназначении, влиянии на человека таких катаклизмов, как революция и война» (Софронов А. Бессмертные страницы // Литературная Кубань. – 2005. – №9). Эти слова справедливы по отношению к творчеству не только Михаила Шолохова, но и Петра Краснова. Осознание П. Красновым категории семьи как ключевой в жизни отдельного человека и целого государства созвучно словам русского философа И. Ильина: «То, что нужно России навеки, – это сила русского национального характера. Исторически этот характер зарождался в суровой русской природе; он закалялся в войнах; приобретал глубину и благородство в молитвах; выковывался в монастырях и в армии. Но хранилищем его была, прежде всего, русская семья». (Ильин И. За национальную Россию. Манифест русского движения // http://ivan-article.narod.ru/16.htm).

В мире героев романа «От Двуглавого Орла к красному знамени» каждый герой изображается, прежде всего, как представитель рода, преемник традиций своей семьи, как человек определённого сословия, что практически программирует его жизнь. Так, с самого рождения предопределена судьба Саши Саблина как наследника офицерской традиции. Знакомя читателя с баронессой Вольф – будущей женой главного героя, автор подчёркивает, что её мать – «рождённая баронесса Корф – потомок по прямой линии курляндских герцогов». И семья Вольф является образцом семьи высшего сословия: умная и красивая мать, прекрасные, физически развитые и образованные дочери, гостеприимный хозяин отец. В ближайших планах родителей (мать – фрейлина императрицы) – представление девушек ко двору.

История дворянской семьи в произведении П. Краснова осознаётся как неотъемлемая часть истории России, что накладывает на представителя этой семьи огромную ответственность перед родными, предками и потомками, перед обществом и своей совестью. В кабинете главного героя романа П. Краснова на стене висят многочисленные портреты его предков, и он знает каждого из них: «Это были дворяне Саблины. Они имели герб, они имели живых крепостных людей, хранили традиции своего рода и носили саблю на боку – потому и были Саблины». Автор плавно переводит внимание читателя с портретов предков Александра на «Историю полка», которая лежит у него на столе: «Это тоже были портреты предков. Старые вычурные формы, рисунки штандартов и литавров, картины конных атак и схваток, портреты героев офицеров... <…> Создавались по капле, как здание создаётся, кирпич по кирпичу, сложные традиции части и в основу их была положена беспредельная преданность Государю».

Дворянство Московской Руси – «служилый класс», большую часть которого составляли военные. Этот факт во многом определил специфику менталитета дворян. Армия – некий идеал порядка и организации государства. И с точки зрения П. Краснова, Армия – лицо государства, его стержень и его зеркало: «Армия есть то открытое, по чему соседи судят о его силе, мощи и значении. Воспитана Армия, дисциплинирована, отлично вооружена, хорошо одеты её солдаты, сыты, здоровы и сильны – и сдержаннее язык её соседей, скромнее их притязания» (Краснов П. Армия // http://az.lib.ru/k/krasnow_p_n/text_0170.shtml).

В эстетических представлениях героев романа «От Двуглавого Орла к красному знамени» важную роль играли парады, военные смотры. Показательно то, с какой трепетностью и скрупулёзностью П. Краснов рисует красочные картины военных парадов, в мельчайших подробностях описывая душевное состояние солдат, офицеров, готовых в этот момент на любые подвиги во имя Царя и России и чувствующих себя мощной единой силой. Военный парад показан как демонстрация того лучшего, что есть в русском народе, в русской душе. Красота момента увлекает даже скептиков вроде Виктора Любовина, и он вместе со всеми воодушевленно поёт гимн.

Закономерно, что понятие семьи в романе употребляется, кроме традиционного, общепринятого, ещё и в ином значении – семья полковая. И семья эта предъявляет к своим членам высочайшие требования. «Как же высоко должно быть воспитание Армии, из каких рыцарственных элементов она должна состоять – для того, чтобы иметь право переступать через кровь; для того чтобы быть готовой отдать всё – покой и уют, семейное счастье, силы, здоровье и самую жизнь во имя Родины, во имя её спасения и блага» – пишет П. Краснов в статье «Армия» (Краснов П. Армия // http://az.lib.ru/k/krasnow_p_n/text_0170.shtml).

Таким образом, история и традиции рода, с одной стороны, и история и традиции полка, с другой, – мощные факторы, определяющие менталитет дворянина в романе П. Краснова. В контексте этих мировоззренческих категорий перед читателями разворачиваются любовные сюжеты произведения.

Христианские идеалы семейного счастья тесно и неразрывно сплелись со светскими представлениями о благополучной семье в браке Александра Саблина и Веры Вольф. Здесь всё слилось воедино: красота и ум молодых людей, лучшие традиции светского воспитания и искренняя любовь. Вера Константиновна – баронесса, «потомок рыцарей» – идеальная партия для Саблина во всех отношениях: учтены интересы полка и требования знатного рода. В унисон с этим звучит и сердце Александра, покорённого образом прелестной девушки «с золотистыми кудрями и тонкими чертами смелого открытого лица».

У Саши и Веры много общего, так как «они были одного круга», причём одни из лучших представителей этого «круга». Писатель достаточно подробно останавливается на факторах формирования личности будущей жены офицера. Важное место занимало физическое воспитание. В романе о сёстрах Вольф сказано: «Две барышни были красавицы. Ловкая, гибкая, отлично развитая гимнастикой и верховой ездой Вера каждый мяч подавала красивым классическим жестом». С одной стороны, физическое здоровье важно как залог здорового потомства славного рода. С другой стороны, физическое здоровье Веры связывается автором со здоровьем нравственным.

Целомудрие девушек дворянского происхождения бережно хранилось. Они росли под строгим надзором матери, няни, тёток. На прогулки всегда выходили в сопровождении. Так, например, тот факт, что Мария Любовина всегда одна, сильно смущает Саблина и наводит на догадку о том, что она низкого происхождения. В отличие от уединённых свиданий Саши и Маруси, Саши и Китти, с Верой он всегда встречается в присутствии её родителей. Это нисколько не мешает взаимопониманию молодых людей. Уединённость общения с Марусей, её незащищённость и доступность создают благодатную почву для пробуждения похоти и развратных мыслей. Встречи же с Верой в кругу семьи лишь наполняют сердце Александра – давно уже круглого сироты – радостью и теплом: «Катанье на тройках с горы, где она непринуждённо весело, звонко кричала от восторга, хороша была баронесса Софья, хорош её муж, хороша старая баронесса и старый барон, мрачно куривший сигары, плативший за всё и говоривший что-то по-немецки, над чем смеялись обе его дочери».

На протяжении всего XIX века шла упорная борьба женщин за свои права, и, в частности, за право на образование. Вера образованна, она «кончила институт с шифром». Шифр – знак отличия, который получали при выпуске первые ученицы в институтах. А значит, Вера была одной из лучших и способных девушек на курсе. Маруся также прилежная ученица – в гимназии её сочинение зачитывается перед классом как образец для сокурсников. Обе героини – незаурядные и яркие представительницы разных сословий. Однако под влиянием Коржикова образование Маруси принимает идеологизированный характер, уводящий её внимание от идеи семьи, которая воспринимается Марией как личная и эгоистичная и которой она готова пожертвовать во имя довольно размытой идеи всеобщего социального блага. Образование же Веры прежде всего направлено на воспитание её как будущей жены и матери детей верного слуги Отечества.

Вот как описывает идеальный брак людей высшего сословия баронесса Софья: «Мещанской пошлости, свадебных обрядов нет, потому, что мещане их не соблюдают и не знают. А есть трогательное, чистое горение девушки, которая готовится сознательно стать женой своего мужа и матерью его детей. В общей спальне – не пошлость и разврат, как видите вы, не единение тела, а единение душ. Как трогательно проснуться ночью и услышать тихое дыхание любимого человека и знать, что он тут, подле. Изящная светская девушка знает, что она должна всегда быть прекрасной и верьте, несмотря на близость её тела, она далека телом, а близка душой. В этом трогательность брака между людьми высшего света, людьми одинаковых понятий». Именно такой станет чета Саблиных – красивая пара, которой будет любоваться всё общество. 17 лет они проживут в любви, взаимоуважении и взаимопонимании, вырастят добрых, чутких, чистых детей, преданных Родине и Царю. «Он ни разу не изменил ей, он её ни разу не оскорбил и она была верна ему» – говорится о супругах Саблиных в романе. На первый взгляд, полная реализация человеческих представлений об идеальной семье, полное воплощение христианского идеала взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Вера Константиновна в юности – гармоничная личность: «Я так счастлива. Я люблю природу, охоту, море, людей, семью, уже для меня-то теперь жизнь вечный ликующий праздник». В образе девушки неоднократно подчёркивается открытость и прямота характера, непринуждённость и естественность, духовная чистота, внешнее совершенство («ловкая, гибкая», «звонкий, чистый голос», «доверчиво опиравшаяся», «невинные чистые глаза», «любительница природы», «очаровательна», «грациозна», «смелое открытое лицо», «непринуждённо весело, звонко кричала от восторга» и др.). Вера в своей любви к жизни, сама – естественная часть этого мира («синие глаз её отражали синеву неба»). Счастьем, радостью, любовью к жизни героиня оживляет погрязшую в пороке разочарованную душу Саблина.

Однако совсем другой мы встречаем Веру Константиновну спустя годы на балу. В мировоззрении 25-летней героини очевидно доминирование материальных ценностей. Вера кокетливо напрашивается на комплименты, наслаждаясь взглядами окружающих: «Я не очень постарела?». Невинные на первый взгляд детали, характерные для многих женщин, дополняются автором главным фактом, свидетельствующим о коренном изменении личности Веры. В разговоре с Императрицей Саблин признаётся, что жена не хочет более рожать детей, так как «любит свет», «ей хочется выезжать». Это признание приводит Императрицу в недоумение: «Это нехорошо. Дети – благословение Божие и отказываться от них грех». «Эти новые теории – не доведут они до добра Россию» – добавляет она, предсказывая тем самым ошибочность выбранного пути как Веры, так и многих её современниц.

В портретных характеристиках Веры-жены, в противоположность Вере-невесте, больше внимания уделяется тому, во что одето прекрасное тело: «прелестная рука, украшенная многими кольцами с брильянтами и опалами», «на ней был утренний роскошный, кружевами отделанный, бледно-голубой капот», «широкие, обшитые кружевами рукава капота скользнули с них и обнажили по локоть, белые, полные, дивно прекрасные руки с пальцами, усеянными кольцами с драгоценными камнями, простёрлись к нему». Более того, появляются некоторые подробности интимной жизни супругов: «Вера Константиновна красная, растрёпанная и счастливая одержанной победой, вышла из кабинета». В этой сцене Вера напоминает Аксинью, а не Наталью (М. Шолохов «Тихий Дон»), Лару, а не Тоню Живаго (Б. Пастернак «Доктор Живаго»).

Практически нет описания глаз – «зеркала души». А то немногое, что даёт Краснов, свидетельствует не о непринуждённом и естественном выражении внутреннего мира, а о расчётливом поведении героини. Так, например, в сцене, когда Вера пытается помешать Саблину уйти добровольцем на войну с Японией: «Она стояла скорбная, и синие глаза её были устремлены на него из-под тёмных длинных пушистых ресниц. Почти чёрные брови нахмурились, складка легла на переносье, тонкие губы были сурово сжаты». Видна решимость героини во что бы то ни стало достигнуть своей цели. Далее её состояние меняется: «вдруг слабым, плачущим голосом сказала она, и слёзы брильянтами заискрились в заблестевших глазах и упали на розовые щеки». Но это лишь мастерский ход актрисы, мнимое отступление, рассчитанное, на самом деле, на решительный, сокрушительный удар. Глаза в слезах здесь – не зеркало внутреннего мира, а средство достижения поставленной цели. Совсем неискренне звучат слова, произнесённые с надрывом, в истерике, скорее, как укор: «Ты господин – я раба твоя».

Стремление Веры руководить судьбой мужа, вносить корректировки в его понимание долга, попытки удержать Александра подле себя противоречат русской патриархальной традиции семьи. Вспомним героинь из романа «Тихий Дон» М. Шолохова. В вопросы службы Наталья, Ильинична, Дуняша Мелеховы никогда не вмешиваются, не обсуждают, идти служить их мужьям и сыновьям или нет. Естественно, положение казака и положение офицера императорской гвардии знатной фамилии сильно разнились. Но высокий статус, с нашей точки зрения, накладывает двойную ответственность на Саблина. Вера же использует служебное положение мужа для того, чтобы устроить при дворе свою беззаботную, весёлую жизнь. Совсем забывает она слова, произнесённые ею в юности: с того, кому много дано, многое и взыщется. Вера Константиновна свою жизнь воспринимает уже как должное, а не как дар Божий, и не собирается отдавать долгов. Более того, она готова биться за уже состоявшуюся успешную жизнь, поступившись даже своей совестью и честью.

Всё это свидетельствует об уходе Веры от христианской традиции, прослеживаемой в трудах, посвященных правилам поведения в обществе и дома, начиная от «Домостроя» и заканчивая такими книгами, как «Хороший тон» (СПб, 1889) или «Жизнь в свете, дома и при дворе. Правила этикета, предназначенные для высших слоёв российского общества конца XIX века» (СПб, 1890).

Н. Арсеньев в статье «О духовной и религиозной традиции русской семьи» так передает суть христианского союза мужчины и женщины: «В браке, любви человек переносит центр интересов, мироощущения из себя в другого, избавляется от собственного эгоизма, погружается в жизнь, входя в неё через другую личность: в какой-то мере он начинает видеть мир глазами двоих. Любовь, которую мы получаем от супруга и детей, даёт нам полноту жизни, делает нас мудрее и богаче». С Верой Константиновной происходит обратное: круг её интересов в конце концов сужается до узких рамок собственной личности, собственного комфорта. Став на этот роковой путь, героиня шаг за шагом приближается к гибели.

Завершает её нравственное падение встреча с Распутиным. «Я во власти демона», – признаётся она мужу. Неограниченная власть Распутина над героиней объясняется автором, с одной стороны, его дьявольским влиянием, но, с другой стороны, Краснов не снимает ответственности и с самой Веры Константиновны. Ложные ценностные ориентиры сделали героиню бесхарактерной, уязвимой, слабой. Вере не за что ухватиться, нечего противопоставить страшному влиянию Распутина: дьяволу героиня не может противопоставить Христа, потому как Его уже нет в её душе.

Через гибель Веры Константиновны автор выражает своё видение одной из причин крушения “старого” общества – слабости представителей этого общества, потерявших духовную силу, опустошённых и заплутавших в своих нравственных исканиях. Вера (не первая и не последняя) покорно отдаётся Распутину – демону не скрытому, а видимому. Женщины, собравшиеся у Вырубовой, смотрят на Саблину с завистью, не видят абсурдности происходящего. То же самое, с точки зрения автора, произойдёт и с Россией, которую, подобно Вере, отдадут на поругание антихристу.

«Холодная Вера Константиновна, воспитанная в строгом доме и лучшем институте, ушедшая в детей, далёкая от флирта, прямая и честная. Но дьявол прикоснулся к ней и вся её честность и чистота полетели, как карточный домик, построенный ребёнком, и легли плоско и гадко!» – это, конечно, субъективная позиция сражённого горем мужа, неспособного здраво оценить случившееся. Такой, какой Саблин представляет жену, Веры не было уже давно, задолго до встречи с Распутиным. Если бы Вера оставалась той, какой её знал муж, если бы по-прежнему жила жизнью детей, интересами Саблина, семьи, то не поддалась бы влиянию этой демонической личности. Да и вообще вряд ли с ним встретилась.

Вера, не справляясь с тяжёлыми душевными муками, решает покончить с собой. Тем самым героиня проявляет, с нашей точки зрения, в последний раз эгоцентрическую сущность своей личности. Уже никогда не оправится от этого удара Александр Саблин, страшная потеря глубоко ранит детей Веры.

Е. Трубецкой в своей работе «Смысл жизни» писал, выражая позицию многих исследователей, писателей, журналистов, философов, что «самоубийство есть всё-таки акт волевой энергии, направленный к цели и, стало быть, предполагающий цель. Акт этот свидетельствует не о прекращении стремления к смыслу, наоборот, о силе этого стремления и об отчаянии, проистекающем из неудачи его достижения» (Трубецкой Е. Смысл жизни. – М., 1994).

Иной представляется точка зрения автора романа «От Двуглавого Орла к красному знамени». Для П. Краснова явление самоубийства – слабость, трусость, бегство. Но к пониманию этого автор приводит своего героя не сразу. «Смертью заплатила она за свой грех, смертью искупила несчастье, когда так хотела жить. Это ли не подвиг!» – говорит Александр Саблин. Ответит на этот, казалось бы, риторический вопрос сам герой несколько позднее, когда увидит в подобной ситуации семью Козлова. К Зое Николаевне Саблин обратится с призывом, проникнутым знанием страшной боли, которую заставила его пережить Вера Константиновна, призывом не губить себя и не делать несчастными двух любящих её людей, а скрыть всё и самой нести бремя страшного греха, не омрачая жизнь родных, не разбивая им сердца. Вот тот крест, который поможет искупить вину и который намного тяжелее, чем путь самоубийства. Вере такой путь оказывается не по силам.

Таким образом, идея семьи как оплота души и тела человека многократно утверждается в историческом повествовании П. Краснова. Отступление и тем более отречение от идеи семьи делает человека уязвимым и бессильным перед различными соблазнами. Человек словно теряет путеводную звезду; он, пытаясь заполнить пустоту, образовавшуюся в душе, часто вступает на ложный путь.

М. Зайцева.

***




Революция и национальный идеал в романе П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени»



[color=#0000BF]Роман П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» можно назвать книгой о революции, но не в узком понимании этого слова. В историческом повествовании писателя речь идёт о грандиозном катаклизме, потрясшем Россию в ХХ-ом веке. События начала минувшего столетия получают в произведении П. Краснова религиозную трактовку: борьба в романе происходит между небом и землей, между Богом и дьяволом.

Эта мысль неоднократно прямо звучит в произведении. Так, отец Василий в беседе с Саблиным говорит: «Кровь и ненависть внесли социалисты взамен любви. Их учение от мира сего. Из низин человеческой души, из злобы и зависти поднялось оно, и нет в нем ничего христианского. Их учение зло и ненависть. Ненависть всех ко всем. Их учение тёмная сила, сила дьявола»; «Где появляются политические партии, там уходит Христос с его учением любви. Там становится дьявол». Главному герою романа Саблину политическая борьба представлялась как борьба белого с чёрным, борьба христианства с дьяволом. Более того, Саблину казалось, что происходят события, давно описанные в Библии, и всё предвещает появление антихриста.

Подобные версии в романе транслируют не только защитники монархии, но и её противники. В частности, Виктор Коржиков, живое воплощение социалистического учения, оценивает свою миссию как роль служителя Антихриста и с радостью её принимает.

Красновское восприятие революции совершенно естественно для религиозного человека. Когда рушилось то, что считалось незыблемым, когда оказались растоптанными веками сложившиеся основы жизни, когда многим уже было непонятно, где добро, а где зло, где преступление, а где подвиг, у свидетелей революционных событий действительно возникала мысль о дьяволе. Вот и В. Розанов в «Чёрном огне» заметил, что «религиозные люди имеют все причины вспомнить об Апокалипсисе: потому что события вполне апокалиптические, будем ли мы думать о войне, обратимся ли мыслью к нашему внутреннему потрясению и перевороту» (В. Розанов. Мимолётное. – М., 1994, с. 340). «Засилием дьявола», «стихией сатанинской» называл коммунизм и Иван Ильин, который писал: «Словно бесом, злобным и жадным, слепым и глухим, одержима наша Россия, и пути, по которым бредут народные массы, поощряемые педагогами, суть пути насилия и позора» (И.А. Ильин. Собр. соч. в 10 т. – Т.7. – М., 1999, с. 175).

Именно как страшную катастрофу пережил революцию и П. Краснов, а путь России в начале ХХ-го века, представленный в романе, вызывает у него ассоциации с судьбой Христа. Такая авторская позиция обусловила специфику изображения личности в произведении. Социалистические идеи, как идеи отрицания и разрушения, по Краснову, подобны чуме, они оставляют свой неизбежный след на внешности и в душе человека, их воспринявшего.

Резкое противопоставление монархистов социалистам и, соответственно, людей, в большей или меньшей мере сочувствующих тем или другим, впервые в романе наиболее ярко и сконцентрированно показано в сценах, посвящённых собраниям молодёжи у Вари Мартовой: «Самыми непримиримыми были Павлик, бледный, нездоровый и злой, студент в тужурке, технолог, ещё два гимназиста и маленькая девица с тонким длинным носом, похожим на птичий клюв, которую Саблин прозвал пигалицей. Саблин заметил, что его противники были все некрасивы, болезненны, имели какой-либо физический недостаток. Товарищ Павел подёргивался, технолог слегка заикался, у студента в тужурке одно плечо было короче другого, пигалица была безнадёжно безобразна – вероятно, это влияло на них и усиливало их злобность».

Данный подход остаётся неизменным до последних страниц романа. Неприятное впечатление производят и Коржиков, «маленький, сгорбленный, неловкий», и Верцинский с «жёлтым, нездоровым цветом лица». Любимые герои писателя, наоборот, обладают недюжинным здоровьем, красотой, как, например, отец и сын Саблины, Алёша Карпов, Маруся Любовина, Оля и Ника Полежаевы, Вера Константиновна Вольф, Ермолов… На вечере у Вари Мартовой, например, те, кто симпатизировал Саблину, «были или красивы как Маруся Любовина, вихрастый гимназист и студент с кованым воротником, или если были совсем некрасивы, как Варя Мартова – сними с неё её круглое курносое лицо с близорукими глазами в очках – красавица, русская полная красавица с большими грудями, широкими бёдрами и полными белыми руками…».

Интересен образ баронессы Борстен, который составляет исключение и словно выпадает из общей системы образов произведения. Баронесса показана благородной и справедливой мстительницей: «Два месяца тому назад на её глазах солдаты-дезертиры сожгли её имение, привязали её отца к доске и бросали доску на землю с привязанным бароном до тех пор, пока он не умер, и глаза не вылетели из орбит. На её глазах солдаты насиловали её мать и её двенадцатилетнюю сестру». Несмотря на то, что Борстен с огромным наслаждением одного за другим расстреливает пленных комиссаров, эта молоденькая девушка с большими серыми «мечущими искры прекрасными глазами» вызывает симпатию, сострадание и даже восхищение: «Добровольцы преклонялись перед её сверххладнокровием в опасности и перед лицом смерти. Когда она видела серые шинели без погон, задранные на затылки папахи, чёлки неопрятных волос, по-женски выпущенные на лоб, наглые еврейские фигуры в офицерских френчах с алыми повязками на руках, странная усмешка кривила её нежные губы и зубы плотоядно показывались из-за них. В серых глазах загорался огонь». На фоне ужасающей смерти священника, которому «красные» разрезали живот и вытягивали кишки, мгновенная смерть комиссаров от руки баронессы выглядит как милость.

Такое отношение к героине, разрешающей себе кровь по совести, далеко не в традициях русской классики. Для Шолохова, например, женщина является хранительницей жизни, семьи, домашнего очага, ей дан великий дар всепрощающей любви. Шолохов не делит женщин на «красных» и «белых», они не способны на месть, их миссия в этом мире – продолжение рода. Женщина и оружие – явления несовместимые в «Тихом Доне». Как справедливо отмечает С. Семанов, единственной русской женщиной, которая берёт в руки оружие, является Дарья Мелехова (С. Семанов «Тихий Дон»: «белые пятна». Подлинная история главной книги ХХ века. – М., 2006, с. 203). Добавим, Дарья – самая духовно ущербная героиня произведения.

Изображая баронессу Борстен как женщину, вызывающую невольную симпатию, П. Краснов словно сам не может удержаться от мысли о сладкой мести. Такое сочувственное отношение автора к персонажам, смыслом жизни которых является месть, в целом нехарактерно для позиции П. Краснова. Мстительность, ненависть в большей мере присущи в романе героям-большевикам и тем, кто в разной степени симпатизирует социалистическим идеалам.

Среди героев-большевиков особую неприязнь у Краснова вызывают евреи. И в этом он не оригинален, выражая точку зрения, характерную для довольно большой группы писателей и неписателей. В. Шульгин, например, в послереволюционной ненависти к евреям видел прежде всего политическую основу. Приведём один из многих доводов автора: «Не нравится нам в вас то, что вы приняли слишком выдающееся участие в революции, которая оказалась величайшим обманом и подлогом. Не нравится нам то, что вы явились спинным хребтом и костяком коммунистической партии. Не нравится нам то, что своей организованностью и сцепкой, своей настойчивостью и волей, вы консолидировали и укрепили на долгие годы самое безумное и самое кровавое предприятие, которое человечество знало от сотворения мира…» и так далее (Шульгин В. «Что нам в них не нравится…»; Об антисемитизме в России. – М., 1994, с. 56). Именно к таким политическим антисемитам можно отнести Петра Краснова.

Существует большое количество исследований, в которых подробно рассматриваются вопросы участия евреев в революции в России и роли в этих событиях масонства. Так, В. Кожинов в своём известном труде убедительно показал и доказал, что «участие евреев в Революции было, конечно, огромным и уж, разумеется, никак «несоразмерным (по определению В. Жаботинского) с долей евреев в населении России» (В. Кожинов Россия. Век ХХ-й (1901-1939). – М., 2002, с.135). Карсавин задолго до Кожинова справедливо утверждал в этой связи: «Глупо» говорить, «будто евреи выдумали и осуществили русскую революцию. Надо быть очень необразованным исторически человеком и слишком презирать русский народ, чтобы думать, будто евреи могли разрушить русское государство. Историософия, достойная атамана Краснова, и, кажется, позаимствованная им у Дюма-отца…» (Л. Карсавин Россия и евреи. // Тайна Израиля. «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца Х1Х – первой половины ХХ вв. – С-П., 1993, с.415).

Конечно, П. Краснов в своём романе даёт повод для таких обвинений, но всё же, думаем, Карсавин несколько упрощает историософскую концепцию произведения. Да, неоднократно в романе через авторские характеристики и речи персонажей звучит мысль о несоразмерной роли евреев в революционных событиях: «Для Саблина и офицеров стало ясно, что правительство находится в руках гарнизона и Россией правят не князь Львов, не Гучков, Милюков, Керенский и другие, а правит толпа, может быть, таинственный Совет рабочих и солдатских депутатов, возглавляемый компанией евреев [здесь и далее выделено мной. – М.З.] и русских с уголовным прошлым»; «В ротные комитеты не было избрано ни одного офицера, больше половины членов комитетов были евреи или самые развращённые солдаты, подвергавшиеся частым наказанием, бывшие под судом».

Здесь важно уточнить, что Пётр Краснов не опускается до слепой, всё разрушающей ненависти. Он не приемлет таких способов борьбы, как разграбление домов, убийство безоружных, выражая свою позицию через речи и поступки своих любимых героев. Так, например, во время войны с Германией сын Саблина Николай приносит отцу известия о том, что в Питере жестоко преследуют немцев, разоряют их магазины, многие от страха меняют фамилии. У честного и прямого Саблина такой способ борьбы вызывает отвращение, и он гордится своим сыном, который предпочёл настоящую войну, «а не остался в тылу разбивать магазины и грабить ни в чём неповинных мирных немцев». Когда Коля, сын Саблина, рассказывает об этих событиях, он слышит такой ответ: «Плохой это патриотизм. Так, ведь, и еврейский погром можно патриотизмом назвать!». Очевидно, что для Краснова были приемлемы только два способа борьбы: на бранном поле – оружием, а в литературе – пером.

И в этом он также созвучен многим русским писателям и мыслителям, в частности, В. Шульгину. Он в своей книге «Дни» рассказывает о том, как в редакцию «Киевлянина» пришла делегация, которая шла выступать против революции. У одного из рабочих всё время срывается: «Бей жидов!». Пихно в ответ на это призывает каждого вернуться к своим делам и не мешать власти усмирять бунтовщиков: «Все по местам. Вот вы парикмахер – за бритву. Вы торговец – за прилавок. Вы чиновник – за службу. Вы рабочий – за молот. Не жидов бить, а молотом по наковальне. Вы должны стать «за труд», за ежедневный честный труд, – против манифестации и против забастовки. Если мы хотим помочь власти, дадим ей исполнить свой долг».

С нашей точки зрения, слова Пихно созвучны концепции П. Краснова, который смысл жизни и человеческую силу видит в творчестве, в труде, а не в разрушении и мщении. Скажем больше, П. Краснов противопоставляет творческое созидание его любимых героев разрушительной силе красных, которые в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» являются слугами масонов-евреев. Саблин говорит Пестрецову: «Жид-масон смеётся над вами. Антихрист сокрушает великое дело христианской любви – и вы ему покорились». Мацнев цитирует Саблину отрывок из книги о масонах, где подчёркивается, что «работа масонов заключается в трёх видах быстро и точно ведомой борьбы: борьбы против католической церкви; борьбы против всякого правительства, обладающего сильным авторитетом; разрушение основ всякого общества: семьи, собственности, идеи Родины…».

Происходящие в России события, по мнению Саблина, всё более подтверждают теорию о том, что причины русской революции «кроются в таинственном решении мистического синедриона». Цель этой организации – мировое господство, одним из этапов которого является уничтожение Российского Государства, порабощение русского народа. Главный лозунг этой организации: «И лучшего из гоев убей!». Эти мысли звучат в романе из уст Верцинского, Мацнева, Саблина, из уст самих масонов.

В историческом повествовании П. Краснова количество действующих лиц-евреев увеличивается с приближением революции. Так, в первой книге, повествующей о молодости Саблина, евреев нет совсем. Во второй, раскрывая сущность иудеомасонского заговора, автор знакомит нас с Троцким, Кнопом, евреями-комитетчиками, евреями-делегатами, евреями-комиссарами. Евреи возглавляют Совет солдатских и рабочих депутатов. Много и безымянных личностей, которые снуют то тут, то там, раздавая красные банты. В третьей книге слова «еврей», «жид» звучат уже почти на каждой странице.

К. Новиков, на первый взгляд, справедливо пишет о том, что П. Краснов к евреям относился без особой симпатии, «видя в них одно лишь деструктивное начало: многовековое противоборство христиан и иудеев рассматривал как перенесение на бытовой уровень фундаментального противостояния Божественного и сатанинского начал. Отсюда и его концептуальный тезис о «бесовском начале» новой власти, отсюда же – его борьба с ней» (К. Новиков. Предчувствие «большого террора» // Литературная Россия. – 1994. – №7. – С.11). В этих словах, с нашей точки зрения, есть доля истины. Но именно «доля». Следуя традиции русской литературы, П. Краснов делает особый акцент на метафизической стороне революции, в частности, на её антихристианской направленности.

В романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» евреи не считают людьми не только русских, но и всё человечество: «Люди – животные, имеющие вид человека для лучшего служения и большей славы Израиля, ибо не подобает сыну царёву, чтобы ему служили животные в образе животных, но животные в образе человека – так говорит Мидрале Тальниот»; «Воюй с обществом людей, не покладая рук, пока не установится должный порядок, пока все земные народы не станут рабами твоими. Так писано в Зогаре».

Судьба России, русского Царя, русского народа, с точки зрения П. Краснова, во многом перекликается с судьбой Христа. Россия также проходит свой крестный путь: как в Библии Иисуса распяли евреи, так они же, по П. Краснову, расправляются и с Российской Империей. У Тани, глубоко возмущённой заточением царской семьи, потрясенной тем, что русские отдают помазанника Божьего на растерзание иноверцам, вырывается фраза: «Папа! Не первый раз жиду заниматься предательством».

Однако П. Краснов не был антисемитом расовым, то есть человеком, который ненавидит всю еврейскую нацию. Во второй книге романа появляются и «нейтральные» евреи. Так, например, Саблин со своими солдатами во время отступления останавливается в Вульке Щитинской в большом еврейском доме. Автор замечает, что дочка хозяина была красивая. Сама по себе эта деталь говорит о многом, учитывая, что в художественном мире нет мелочей. Напомним: все герои-социалисты в романе имеют какие-либо физические недостатки, плохое здоровье или, как минимум, злой, хищный или наглый взгляд. Ничего подобного мы не видим в описании мирных евреев.

Показательно и отношение офицеров к хозяевам дома. Им никто не грубит, не обижает. Более того, чувство опасности сближает русских солдат и евреев: «Ни они, ни хозяева не ложились спать и не раздевались. Сидели, толкались, ходя взад и вперед, обмениваясь незначащими, пустыми фразами, часто выходили на двор и прислушивались».

Позднее, после отступления, все с сочувствием смотрят, как вдалеке горит дом того еврея, у которого они останавливались. У Покровского вырывается: «Бедная Роза». Если бы автор был расовым антисемитом, то вряд ли из уст одного из положительных героев прозвучали подобные слова.

Незадолго до этого Саблин останавливается у пана Ледоховского. Он обращает внимание на телегу с беженцами, в которой было «много черноволосых глазастых еврейских детей. Старая еврейка с длинными сивыми распущенными волосами, в красном шерстяном платке, накинутом на плечи, сидела в конце телеги на узлах, опершись сухими костлявыми руками о подбородок и тяжёлое неисходное горе было в её глазах. Молодая, очень хорошенькая женщина, с туго закрученными и подшпиленными на затылке волосами, в неглиже после дневного сна, в юбке и рубашке, без кофты, сверкая полными ярко-белыми плечами и грудью, кормила ребёнка и желчно что-то кричала седобородому еврею, в длинном, почти до пят, чёрном сюртуке, медленно ходившему подле худой белой лошади». В этом описании мы не найдем не только ненависти, но и просто неприятия к изображаемым людям. Снова Краснов оценивает женщину-еврейку как «очень хорошенькую», что само по себе показательно. Более того, герой романа замечает в глазах старухи страдание. Подобная чуткость к объекту своей ненависти по меньшей мере выглядит странно.

При сравнении изображения мирных евреев с евреями-революционерами становится очевидным, что для П. Краснова это две различные категории людей. Автор романа не приемлет не всю еврейскую нацию в целом, а лишь её отщепенцев, о которых Карсавин писал, что это «уже не еврей, но ещё и не «нееврей», а некоторое промежуточное существо, «культурная амфибия», почему его одинаково обижает и то, когда его называют евреем, и то, когда его евреем не считают» (Карсавин Л.П. Россия и евреи // Тайна Израиля. «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца XIX – первой половины XX вв. – С-П., 1993, с.413).

Наиболее характерным представителем данного типа евреев-революционеров в романе П. Краснова является Троцкий. Он действительно еврей-выродок, что неоднократно подчёркивается писателем через авторские характеристики: «Среднего роста, вертлявый, нервный, любящий позы, рыжеватый еврей Троцкий, Лев Давидович, любил пожить, покушать, поухаживать, был сладострастен не в меру, доходил до садических эксцессов, был влюблён в самого себя…». Уничтожая Россию, он реализует свою жажду мести за отношение к нему русских, за обиды детства, когда в гимназии дети показывали ему свиное ухо, за обиды юности, когда его избил казак на демонстрации: «Я поклялся, что будет день, когда молодёжь, студенты и гимназисты будут восторженно приветствовать меня и носить на руках, будет день, когда казаки будут повиноваться мне и станицы изберут меня своим почётным казаком. Будет день, когда мы с вами, товарищ, станем царями вселенной!».

Движущей силой в жизни Троцкого является ненависть. Эпитет «мефистофельская» по отношению к его бородке подчёркивает связь этого героя с дьяволом. Но это не дьявол, а нечто более мелкое и ничтожное. Своей «вертлявостью», наглостью, «плотоядностью» и самовлюблённостью Троцкий напоминает скорее чёрта: худощавый, маленькие глаза в пенсне, рыжая бородка, визгливый голос. У положительных героев в романе этот персонаж вызывает отвращение и брезгливость, было в нём «что-то паршивое и гнусное».

В одном эпизоде Троцкий прямо сравнивается с представителем нечистой силы. Когда он проехал мимо Полежаева, последнему показалось, «что он увидел демона, что каска прикрывает рога. Холодная дрожь пробежала по телу, и Полежаев произнёс про себя: «Господи прости! Прости и помилуй!». Полежаева охватило желание броситься на это чудовище, но он «чувствовал, что бесовская сила держит его».

Подобно дьяволу, Троцкий искушением привлекает в ряды своего войска людей, подталкивая их на соблазнительный путь порока. «Красные» боготворили Льва Давидовича за то, что «он создал для них привольную, полную разгула жизнь». В облике Троцкого странно сочетаются упоение властью и страх: человек, который безжалостно решает, кому жить, а кому умереть, боится, что споткнётся лошадь.

Троцкий в романе стоит на ранг ниже предводителей масонства, в отличие от которых в нём не было ничего таинственного. Троцкий – лишь слуга своих господ: «он не полководец и вождь, а просто проходимец и вор, укравший лошадь, и седло, уздечку…».

Ореол загадочности и мистицизма окружает евреев-масонов. Один из них, обращающий Николая Ильича в свою веру, появляется и исчезает подобно призраку: «Лучи заходящего солнца заливали его красным блеском, и казалось, что струи крови текут по его бороде. Он остановился и вдруг грубо и громко захохотал. Так не соответствовал этот смех его тихому глухому голосу, его величавой библейской осанке, что Николай Ильич с удивлением посмотрел на него». В этом эпизоде словно сам Люцифер предстает перед нами. Николай Ильич перед встречей с евреем-масоном «чувствовал, что его воля поддается чужому влиянию, что кто-то властно овладевает им».

Другой тип еврея в романе – это Кноп, который искренне верит в то, что проповедует. Коржиков впоследствии вспоминал «его страстные речи на митингах и в Совете, его святую веру в правильность и непогрешимость революции, его поворот от народа к власти, которая должна принадлежать лучшим людям, интеллигенции». О таких евреях Карсавин писал, что «ассимилирующийся и отрывающийся от своего народа еврей неизбежно становится абстрактным космополитом. Он не находит себе места ни в одном народе и остаётся в пространстве между нациями, интернационалист. Он исповедует не национальные идеалы, которые кажутся ему ограниченными и частными, но идеалы «общечеловеческие», которые вне своих национальных индивидуальностей абстрактны, безжизненны и вредоносны. В политике он склоняется к идеям отвлечённого равенства и отвлечённой свободы…» (Л.П. Карсавин. Россия и евреи // Тайна Израиля. «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца XIX – первой половины ХХ вв. – С-П., 1993, с. 409).

Кноп – образ недалёкого, заурядного, довольно примитивного человека, упивающегося своим неожиданным властным положением, как клоп кровью (не случайно, думаем, рифмуются Кноп – клоп). И если хозяева-евреи в выше приведённых эпизодах не вызывают отрицательных чувств у офицеров Саблина, то к Кнопу солдаты испытывают ненависть и отвращение. Портретная характеристика героя весьма красноречиво выражает его человеческую сущность: «Одетый в шикарный френч с длинной юбкой, в защитные шаровары и сапоги с гетрами, припомаженный и подвитой, он не походил на офицера. Это был актёр, неискусно вырядившийся в офицерскую форму».

О подобном типе еврея говорит и В. Розанов в работе «Юдаизм»: «Они избегают и не выносят трудных работ, как и солдатский ранец для них слишком тяжёл. Это от того, что они просто физически слабее других племён, именно как «бабье племя». Охотника с ружьём среди евреев нельзя себе представить. Так же «еврей верхом» – смешон и неуклюж, неловок и неумел, как и «баба верхом» (В. Розанов. Юдаизм // Тайна Израиля. «Еврейский вопрос» в русской религиозной мысли конца XIX – первой половины ХХ вв. – С-П., 1993).

Описание Кнопа мало чем отличается от описания, например, Верцинского или Осетрова. Акцент делается на убеждениях, а не на национальности героя. Кнопа, так же как и русских социалистов, евреи-масоны используют в своих антихристианских, античеловеческих целях. Может быть, если бы Кноп занимался своим делом (а не пытался устанавливать новые правила в армии, тем самым способствуя её разрушению), он мог бы стать, например, неплохим актёром (в романе неоднократно подчёркивается его ораторский талант). А так Кноп, подобно многим русским (так называемой передовой интеллигенции прежде всего), оказывается лишь орудием, лишь пешкой в умелых руках.

Важным для раскрытия позиции Краснова в изображении русско-еврейского «вопроса» является следующий эпизод. В конце романа среди беженцев вместе с Таней Саблиной и Никой Полежаевым оказывается и еврей Абрам Иосифович. Мы снова не найдём ненависти автора в изображении этого персонажа. Голос Абрама Иосифовича печален и полон скорби: «За грехи этих выродков еврейства – евреи заплатили небывалыми в истории погромами. Они рассеяны из России. Они, а не русские, боролись активно с народными комиссарами. Палача Урицкого убил еврей Канегисер, и в рядах Добровольческой армии немало евреев отдало свою жизнь, сражаясь за Родину». Абрам Иосифович, скорбящий на корабле о судьбе России, созвучен в своих переживаниях с русскими патриотами. Таким образом, как мы видим, евреи в романе представлены весьма неоднородно.

Нужно сказать, что П. Краснов обвиняет не только евреев. Для автора очевидно, что такой же духовный кризис происходит и в душах русского народа. Среди большевиков очень мало русских, то есть мало людей, пропитанных всероссийской культурой и интересами русского народа. И они появились не где-нибудь. Многие из них родились и выросли в Великой Российской Империи. Таким образом, писатель, показывая молодёжь, увлечённую идеями социализма, вскрывая различные проблемы российского государства, рисуя раскол в русском обществе, не снимает бремя вины и с плеч русского человека. Татьяна Саблина пишет отцу: «Этого ужаса Бог никогда не простит ни русским, ни евреям!». В разговоре с Саблиным Поливанов говорит о духовном разложении русского народа, которое предшествовало эпохе революции и которое позволило революционным микробам овладеть больным телом России: «В России вера Христова поругивалась отовсюду, и дьявол мог только радоваться на это. Он пришёл на готовое».

Таким образом, для П. Краснова очевидно, что в русском и еврейском народах происходят сходные процессы духовного кризиса, сводящие их вместе в интернациональном гимне. Писатель показывает в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени», что участие евреев в истории России наложилось на «болезни» Российской Империи и это обстоятельство сыграло роковую роль.

Противопоставляя деятельность революционеров правому делу русских людей, преданных Царю и Отечеству, автор подчёркивает личный интерес у первых и бескорыстное служение Родине у вторых. Коммунисты – это люди, за редким исключением, которым просто выгоднее быть «красными», а не «белыми». Михаил Осетров говорит: «Под красным знаменем всё позволено, а что же, если по царскому времени меня разменять, что я такое – прапорщик и сын извозчика. Война кончится – опять на Лиховку в вонючий трактир, а ежели мы будем, так я себе уже особнячок в Царском присмотрел». Те же герои, кто первоначально был захвачен идеями всеобщего равноправия и социалистического «рая», уже после того, как долгожданная революция свершилась, понимают, что все их идеалы – это роковая ошибка, что они стали пешками в чужой игре, орудием в руках убийц (Варя Мартова, Софья Гордон, Верцинский и другие).

П. Краснов, будучи политическим антисемитом, считал, что в потрясениях начала ХХ-го века евреи сыграли одну из главных партий в пьесе под названием «Революция в России». Когда большевики боролись за удержание власти, понадобилась хладнокровная жестокость для усмирения русского бунта. Для этого нужны были «чужие». Так, в историческом повествовании П. Краснова Таня Саблина пишет отцу, что русского комиссара, который охраняет Царя, хотят заменить, так как боятся, что в нём пробудится национальное чувство.

В. Кожинов, рассматривая данную проблему, утверждал, что «в периоды великих смут для любой страны характерен приход к власти «чужаков» (Кожинов В. Россия. Век ХХ-й (1901-1939). – М., 2002, с. 277). Он, в отличие от П. Краснова, вслед за В. Шульгиным находил в этом, как это ни ужасно звучит, и позитивную сторону: «И восстановить власть «на пустом месте» можно было только посредством самого жестокого насилия и, как оказалось, при громадной и, более того, необходимой роли «чужаков», способных «идти до конца»…» (Там же, с. 280).

Итак, если В. Кожинов считает, что евреи – это та безжалостная сила, с помощью которой складывали кирпичи разрушенного здания, то автор исследуемого нами романа утверждает, что евреи – это та страшная дьявольская власть, которая это здание разрушила.

Среди действующих лиц романа «От Двуглавого Орла к красному знамени» почти нет людей, способных восстановить разрушенное государство. Одни трусливы и слабы, другие (как, например, Саблины, Полежаевы) по природе своей не способны на убийство. А ведь чтобы завоевать и удержать власть в своих руках, очистить Родину от скверны, приходится переступить через кровь. Для человека-христианина это непосильная ноша. Он предпочтёт пожертвовать собой. Это один из моментов сближения судьбы русского народа с судьбой Христа – мотив самопожертвования, мотив мученичества.

Социалисты мечтают о всеобщем человеческом счастье, о рае на земле. Но счастье, по мнению П. Краснова, надо искать в первую очередь внутри себя: «Счастье даёт только труд и творчество. Раб, творящий красоту, может быть счастлив и свободный тунеядец покончит с собою, потому что разочаруется в свободе, лишённой творчества и труда…». От душевной пустоты застрелился барон Корф, который оставил записку: «В смерти моей прошу никого не винить. Скучно. Надоело жить». Подобное чувство – «щемящую, невыносимую скуку» – испытывает и Саблин.

Итак, в историческом повествовании П. Краснова способность на самопожертвование во имя Родины объединяет героев амбивалентного (Саблин, Ротбек, Гриценко, Иван Карпович) и соборного типов личности (Козлов, Карпов) – представителей императорской армии – делает границу между ними весьма размытой. Их национальная идентификация – русский. Вера, Царь и Отечество – триединство, определяющее национальный идеал в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени».

Антиподами таких героев являются персонажи, утратившие национальную принадлежность и, как правило, устаревшую по их понятиям, совесть. Этот тип революционера без национальности представлен героями разными по крови – русскими и евреями прежде всего. Их подлинное национальное «я» подменил абстрактный интернационализм. Закономерно, что этот путь ведёт к распаду не только связей со своей естественной национальной группой, но и с семьей, если она есть, и с людьми вообще. Утрата национального идеала, духовных ценностей, коррозия души ведёт к озлоблению, ненависти, к гибели человека как духовной личности.

Маргарита Зайцева




***


Маргарита ЗАЙЦЕВА

Судьбы интеллигенции на историческом распутье



«Русская интеллигенция стоит на великом, идейном и волевом распутии, – писал русский философ И. Ильин. – У обрыва, у бездны пересеклась её прежняя дорога: нельзя идти далее в том же направлении. Есть лишь крутой поворот в сторону, на новые, спасительные пути; и есть скользкие, обрывающиеся тропинки – на дно… Надо понять и выбрать; решить и идти… Но нельзя выбирать долго: сроки коротки, а время идёт. Или вы не слышите, как зовет Россия? Или вы не видите, как развёртывается и назревает мировой кризис?» (Ильин И. О русской интеллигенции. В кн.: Интеллигенция. Власть. Народ: Антология. – М., 1993). Именно на таком распутье находятся многие герои романа М. Булгакова «Белая гвардия».

Уже само название, казалось бы, свидетельствует о том, что исторический выбор героями сделан. Более того, использование автором термина «гвардия» (а не армия), несомненно, несёт смысловую нагрузку, указывая на монархизм главных героев, их незаурядность и даже где-то на то, что они в меньшинстве. Императорская гвардия, как мы знаем, – это личная охрана Государя, немногочисленная отборная часть русской армии. Однако «белый» выбор главных героев романа Булгакова ещё не характеризует в полной мере выбор их жизненной позиции.

Довольно сложно определить однозначно идеологическую позицию Алексея Турбина. Кажется, на первый взгляд, он – страдающий, с мятущейся душой русский патриот, монархист, постоянно думающий о причинах гибели Империи, о судьбе России. Турбин поднимает тост за Царя и монархию, вдохновенно крестится на икону Божьей Матери, неравнодушен к происходящим событиям, с теплом и нежностью относится к членам своей семьи, в частности, к сестре Елене, и даже, казалось бы, готов пожертвовать своей жизнью – но, правда, не знает, ради чего… Поступки его непоследовательны, героические порывы тонут в бездонном океане самолюбия. Именно у постели спящего Алексея «глумятся «Бесы» отчаянными словами».

В страшный переломный для России момент, когда формируется новая реальность, в которой будут жить дети и внуки, больше всего на свете Алексея Турбина волнует своя собственная судьба, его душит жалость к себе: «Трудно маму забывать, а тут ещё такое тяжёлое время».

«Большой грех – уныние…» – говорит Алексею отец Александр. Но Турбин не слышит его, постоянно сетуя на свою судьбу. Все мысли Алексея сосредоточены на невозможности «наладить жизнь», «о которой пишется в шоколадных книгах». И не важно, что будет вокруг («красный» Город или «белый», с немцами или без них), главное – чтобы ему не мешали вести привычный комфортный образ жизни. В этом плане Турбин не выделяется на фоне других обывателей города, которые сознательно не замечают известий о безнаказанной жестокости немцев в соседних деревнях – «ни одного голоса возмущения».

Истоки такого равнодушия – во взаимоотношениях интеллигенции и народа. В романе между простым народом и дворянами – бездонная пропасть, ненависть и презрение с обеих сторон. Такое схематичное, чёрно-белое видение проблемы сближает М. Булгакова с писателями-соцреалистами.

П. Краснов неоднократно подчёркивает, что ненависть в русском народе была не всеобъемлющей и в большинстве случаев была результатом пропаганды агитаторов, умело направляющих взгляд простого человека на больные места и социальную несправедливость, которые можно, при желании, найти в любом политическом строе, в жизни любого государства.

Отношения между солдатами и офицерами были сложными и неоднозначными. При несомненном наличии разнонаправленного негатива имелось и другое, о чём пишет П. Краснов в работе «Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Российской армии»: «А отношения эти были большею частью простые и ласковые, а нередко и трогательно-любовные, как сына к отцу, как отца к детям». Любовь к Родине, к Царю, к Богу объединяла людей разных социальных слоёв общества, людей разного материального достатка и положения, а служба делала их одной семьей. В романе «От Двуглавого Орла к красному знамени» таковы отношения между полковником Карповым и его солдатами, ротным командиром Козловым и его подчинёнными. Козлов получает Георгиевский крест за то, что закрывает своей грудью солдата, спасая ему жизнь. Каждого солдата знает один из лучших офицеров Ламбин: «четыре года вместе оттрубили, одной жизнью жили, одними думами думали. Хорошие люди, чудные русские солдаты. Я их очень люблю…».

И солдаты отвечали таким командирам своей любовью и преданностью. Так, П. Краснов неоднократно описывает подвиги, ежедневно совершаемые солдатами. В самых опасных местах, на боевых полях «денщики несли своим офицерам в окопы кто тёплое одеяло, чтобы было чем укрыться в холодном окопе, кто тщательно завёрнутый в полотенце чайник с кипящим чаем, кто хлеб, кто портсигар с папиросами», несмотря на запреты самих офицеров. Много таких примеров накопилось за боевую службу генерала П. Краснова. Вспоминает он солдата Попова, принёсшего им в немецкие окопы, находящиеся под постоянным обстрелом, ужин: «Чай, за два дня-то проголодались!..», «И то на батарее не пускали. Да как же можно так без еды! И письмо от генеральши пришло, и посылка, я всё доставил» (Краснов П. Венок на могилу неизвестного солдата Императорской Российской Армии. В кн.: Краснов П.Н. Любите Россию! – Р/н/Д, 1999)..

Но вернёмся к Алексею Турбину. Слова «трудно маму забывать» звучат как процесс старательного забывания горя, которое омрачает этому герою жизнь. С таким же успехом, если не с большим, он забывает и другую Мать – Мать Россию. «Может, кончится всё это когда-нибудь? Дальше-то лучше будет? – неизвестно у кого спросил Турбин». А должен был спросить самого себя и определить своё место и свою роль в том, что будет дальше. Турбин постоянно ищет виновного в происходящем: то гетмана, который якобы мог Россию спасти, то Царя, которому «никогда не простится его отречение». Себя же Алексей не сковывает понятием долга перед Россией, народом, Государем. «Мы теперь научены горьким опытом и знаем, что спасти Россию может только монархия», – говорит неожиданно якобы монархист Алексей Турбин. Напрашивается вопрос: только теперь? Теперь, когда невозможно «отдыхать и устраивать заново не военную, а обыкновенную человеческую жизнь»? Мысли о спасении России, которую, кстати сказать, он считает дикой «пропащей страной», сменяют мысли о том, чтобы отгородиться от этой России (Москвы в частности) «железной стеной». А позднее Алексей задается вопросом: «Нужно защищать теперь… Но что? Пустоту?», свидетельствующим о его позиции, по сути схожей с позицией «крысы» Тальберга.

«Русскому человеку честь – одно только лишне бремя…», – «бессмысленно» читает Турбин... Но бессмысленно ли? Алексея многие критики называют человеком чести. Но с честью, как и с русскостью, у Турбина, на наш взгляд, проблемы. То есть он вроде бы помнит о долге. Понимает, что и делать что-то нужно, но так не хочется, так хочется просто жить и наслаждаться… Отсюда постоянная обида на судьбу и озлобленность, чего не наблюдаем у других героев романа. Старший же Турбин почти постоянно находится в состоянии озлобленности. Сравнивая отношение двух братьев к Сергею, Елена отмечает, что «Алексей тоже добрый, но как-то он больше ненавидит».

«О, чёртова кукла, лишённая малейшего понятия о чести!», – говорит Алексей о Тальберге. Но, размышляя о человеке, кто первый в марте 1917-го года пришёл в военное училище и «как член революционного комитета» арестовал генерала Петрова, человеке, который менял свои взгляды при каждой смене власти, Турбин (ещё накануне певший гимн и пивший за Царя и монархию) так комментирует своё отношение к Тальбергу: «Не потому даже мерзавец, что бросил Елену в такую минуту, это, в конце концов, мелочь, вздор, а совсем по-другому. Но вот почему?». Невозможность ответить на данный вопрос лишний раз доказывает, что Турбин не монархист. Монархистом Алексей становится только, когда идея монархии совпадает с представлениями о его личном счастье. Неспособность чётко определить своё отношение к Тальбергу говорит о некотором сходстве этих личностей – Турбин тоже, отчасти, приспособленец. Его выбор остаться в «белом» стане не представляется нам непоколебимым.

Да, Алексей вроде бы делает попытку исполнить свой долг – готов идти хоть в рядовые, лишь бы не сидеть без дела. Однако все события проходят или мимо него, или он становится их случайным, как правило, запоздавшим со своими «героическими» устремлениями участником. Все, кто считал своим долгом защищать Город (как, например, Най-Турс, Мышлаевский, Карась, Николка), те действительно находились в строю, пока Турбин в прямом смысле спал.

Как известно, в ряды Белой армии становились люди разной идеологической ориентации. Современные исследователи уже развенчали миф о том, что «белые» якобы вели войну за восстановление самодержавия. Поэтому присутствие Алексея Турбина в их рядах мало говорит что-либо о его идейных взглядах и душевных привязанностях.

С каким чувством он, профессиональный военный, воспринимает свою службу? «…Три года метания в седле, чужие раны, унижения и страдания, – о, проклятый бассейн войны…», – читаем мы авторские слова, передающие воспоминания Турбина. А ведь Алексей – врач и наверняка спас немало жизней. Но у него не возникает ни одного хорошего воспоминания о каком-нибудь больном или случае, тронувшем его душу, что свидетельствует о том, что Алексей делал своё дело холодно, без души и не получал никакого удовлетворения от миссии врачевателя. Эпитет «чужие» подчёркивает, с нашей точки зрения, отдалённость, ненужность, отягощённость, которые испытывает Алексей от чужих страданий.

Образ Алексея Турбина вызывает ассоциации с таким же «нервным, озлобленным раненым» интеллигентом, только социалистом, «одним из лучших латинистов» Верцинским из романа П. Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени», который, в отличие от героя «Белой гвардии», любит своё дело и достиг в своей профессии определённых высот: «Меня полтора года гоняли по полям Галиции, я должен был стрелять по своим братьям чехословакам, я должен был забыть, что я почти профессор латинской литературы и в довершение всего меня ранили в живот». Верцинский не может дать ответа на вопрос, зачем он всё это делал. И в этом его трагедия. Таким же вопросом задаётся и Алексей Турбин, и также не находит ответа. Подобно Алексею, отгородилась от мира скорлупой видимого благополучия и Елена. Внешний блеск оказался ей дороже совести и сердечных привязанностей.

Особая ответственность лежит на Алексее и Елене Турбиных, так как их духовный мир позволяет различать подлость, предательство, болезненность человеческой души. Но они переступают через эти знания, всеми силами стараясь отвести свои глаза от неприятного. Определяющими суть Алексея являются следующие слова: «Это показалось ему позорным и трусливым, но всё-таки сделал». Духовно заплутавшие брат и сестра стараются обрести уверенность через видимое благополучие жизни своей семьи, подменяя вечные ценности минутными – призрачными и хрупкими. В этом смысле их позиция созвучна позиции большинства обывателей Города: «Гетман воцарился – и прекрасно… Лишь бы на рынках было мясо…».

Потеря нравственных ориентиров человека более наглядно выражена через образ Алексея, который, словно душевнобольной («пьяный экстаз», «суконный голос», «совершенно бессмысленно смотрел», «мысли в голове у Турбина сбились в бесформенную кучу», «чувствуя стыд и нелепую чепуху», «пьяный, страшный, с дёргающейся щекой»), не осознает свои поступки («припадки»), часто оказывается в ситуациях, когда не знает цели своего движения: «И бежал по плацу <…> чёрт знает куда и зачем», «Не зная ещё, куда и зачем, Турбин захрустел рядом со взводом»… «Сумрачная душа», – говорится об этом герое в романе.

Всё, на что способен Алексей Турбин, – жалкая тихая злобная ненависть, ну, или пихнуть смятую газету в лицо ребёнку, которого, в действительности, стоило бы и пожалеть. На самом деле, эпизод с газетой – страшный по трагизму. В нескольких словах, но очень живо описана фальшь и ненависть («лютейшая ненависть»), так не характерные для детского возраста. Во что выльется это чувство, когда ребёнок, детство которого переполняет ненависть, вырастет? Что ждёт страну, народ?! И не случайно ненависть вызывает Алексей Турбин – представитель дворянской интеллигенции. И вызывает он не слепую ненависть без причины – а заслуженную, порождённую его поступками («Вытащил из кармана скомканный лист и, не помня себя, два раза ткнул им мальчишке в физиономию, приговаривая со скрипом зубовным: «Вот тебе вести. Вот тебе. Вот тебе вести. Сволочь!». На этом припадок его бешенства и прошел»). Мы считаем, что через призму частной ситуации автор подчёркивает вину и героя за чувства, которые он вызывает у других, и интеллигенции за ненависть, порождённую ею в душе простого народа.

Алексей Турбин упорно не хочет принимать участия в событиях, брать на себя какую-либо ответственность. Он доходит в своей беспомощности до смешного, мечтая, чтобы сошли с картины Бородинские полки: «Они побили бы Петлюру». Не чувствуя в себе сил для какой-либо борьбы, сам о себе Алексей говорит: «Я действительно тряпка». И, возможно, слабая попытка исполнить свой долг и стать в ряды «белой» армии – это и попытка заслужить своё собственное уважение.

Самоидентификация человека определяет его жизнь, судьбу. Национальная самоидентификация значительно глубже простого осознания своей этнической принадлежности. Быть русским по крови ещё не значит быть русским по духу, мировоззрению. Национальная самоидентификация, с нашей точки зрения, включает в себя религиозную принадлежность, представления о власти, о государстве как своей Родине, о своём месте и ответственности перед этим государством, перед народом, частью которого человек себя осознает, его историей. Что, исходя из этого, мы может сказать об Алексее Турбине? Представления о власти у этого персонажа довольно размыты (главное, чтобы жилось комфортно), Россия – «пустота», «пропащая страна», к вере он относится «с уважением», но сам не верит в Бога. Логически обоснованное, казалось бы, стремление врача оградить больного от излишнего напряжения представляется знаковым: именно Алексей Турбин советует пациенту отказаться от «упорной мысли о Боге» и сократить часы молитвы.

Как альтернатива «рецепту» Турбина, воспринимается принципиально другое отношение к Богу Русакова и то духовное и физическое выздоровление, которое это отношение вызвало: «По мере того как он читал потрясающую книгу, ум его становился как сверкающий меч, углубляющийся во тьму. Болезни и страдания казались ему неважными, несущественными. Недуг отпадал, как короста с забытой в лесу отсохшей ветви. Он видел синюю, бездонную мглу веков, коридор тысячелетий. И страха не испытывал, а мудрую покорность и благоговение. Мир становился в душе…».

Столкновение этих двух воскресших персонажей – потрясающий сюжетный ход автора, играющего на контрастах. Спорным становится вопрос о том, кто врач, а кто пациент: Турбин или Русаков. Воскреснув телом, Турбин остался мёртв душой. О его национальной самоидентификации говорить сложно, так как в романе чётко и ясно определён лишь один его приоритет – больше всего на свете он любит женские глаза: «Что беспокоит? Что сосёт? Какое мне дело. Аггелы… Ах, всё равно. Но лишь бы прийти ещё сюда, в странный и тихий домик, где портрет в золотых эполетах». И Алексей Турбин делает свой выбор – «эгоистка, порочная, но обольстительная женщина» Юлия Рейс, к ногам которой он готов бросить всё...

Алексей ради чувственного наслаждения, комфорта готов предать и семью, и Россию, и Бога. Хотя и предать-то он не может, потому как это триединство не является непоколебимой составляющей его жизненных ценностей. Предавать ему, по сути, нечего.

Ю. Павлов пишет: «Имя Господа довольно часто – более 150 раз – называется героями “Белой гвардии”» (Павлов Ю. Человек и время в «Белой гвардии» и «Собачьем сердце» Михаила Булгакова. В кн.: Павлов Ю. Человек и время в поэзии, прозе, публицистике. – М., 2011). Хочется добавить, что и имя дьявола звучит на страницах романа довольно часто (не говоря уже о прямом его воплощении – Шполянском), причём не только в устах отрицательных персонажей. И хотя это «чертыхание» в большинстве случаев является частью разговорной речи, тем не менее, с нашей точки зрения, это не случайность. Бог и дьявол присутствуют в романе и в душах большинства героев, которые являют по-разному представленный тип амбивалентной личности.

Через образ Алексея Турбина ярче всего раскрывается духовный кризис заблудившейся в своих исканиях российской космополитичной интеллигенции начала ХХ века. «Качается туман в головах, то в сторону несёт на золотой остров беспричинной радости, то бросает в мутный вал тревоги», – говорится в романе. И эти слова как нельзя лучше раскрывают духовное состояние интеллигентско-дворянской среды, предстающей перед нами в «Белой гвардии»: потеря духовно-нравственных ориентиров, потеря «русскости» в её неразрывной связи с христианскими православными ценностями.

Образы «белой гвардии» в историческом повествовании «От Двуглавого Орла к красному знамени» П. Краснова проникнуты глубокой любовью автора. И на фоне большевиков, социалистов, революционеров, вызывающих отвращение, белогвардейцы часто выглядят героями. Однако такой подход не свидетельствует о полном ослеплении автора, как может показаться на первый взгляд. П. Краснов в романе показывает, что у российской – имперской – действительности, которую, собственно, защищают любимые герои автора, было достаточно больных мест.

Свой привычный армейский мир писатель рисует более объективно, чем образы большевиков, социалистов. Армия, по мысли П. Краснова, – самая сильная, крепкая, духовно и физически, часть российского общества, часть, воспитанная быть защитою Отечества. Военная служба требует большой самоотдачи. Именно здесь наиболее сильны в душах людей понятия долга, чести: с самого начала службы воин готовится отдать свою жизнь во имя славы Родины, а потому сам уклад военной жизни во многом отодвигает эгоистические мотивы на задний план. Христианские идеалы самопожертвования, самоотречения воспитываются в армии с ранних лет. «Эта кадровая Армия должна блюсти и разуметь религиозным смысл своего бытия; она должна быть Армией христианской, христолюбивым воинством, ибо только заповедью Христовой – возлюбить ближнего своего так, чтобы положить за него свою душу, могут быть обоснованы и приятие оружия, и своя и чужая кровь, и муки ранения, и самая смерть», – писал П. Краснов в статье «Армия».

Но и в императорской армии много червоточин, требующих кропотливой и трудоёмкой работы каждого, независимо от статуса, положения, чина. В этой связи показателен вопрос, которым задаётся Саблин: «Что приобрёл он за год офицерства?». Ответ его неутешителен: «Уменье одеваться по форме. Он узнал, что при сюртуке с эполетами нельзя носить высокие сапоги, что в ложах надо быть при эполетах и привозить дамам конфеты, что есть приличные и неприличные клубы…». Рядом с Ламбиным («знаменитость скакового поля, известный спортсмен») Саблин чувствует себя маленьким мальчиком, глупым, неловким и неопытным. Осознание пустой траты драгоценной жизненной энергии, осознание бесполезности своего существования охватывает главного героя романа. У Саблина, в отличие от Алексея Турбина, обострённое – подлинное – чувство офицерской чести. Он не остаётся равнодушным при виде несправедливости.

Жажда справедливости, доброта Александра Саблина ярко проявляются уже в первой главе романа «От Двуглавого Орла к красному знамени». Возмущенный поступком своего старшего друга Гриценки, ударившего денщика за то, что тот принёс вино, а не шампанское, Саблин вступается за Захара, чем сразу резко выделяется из всех присутствующих, вызывая у кого-то восхищение, у большинства же – недоумение. Благородство Саблина в этом эпизоде сразу возвышает его над другими персонажами. Очевидно, что, если бы не реакция Саши, вряд ли кто-нибудь вообще обратил бы внимание на выходку Гриценки.

Офицерское общество, изображённое П. Красновым, далеко от идеала, если не сказать – его полная противоположность. Ударить холопа – вполне нормальное явление в кругу этих людей. Мацнев, так много размышляющий о красоте и пошлости современного общества (сам представляется нам олицетворением пошлости) так же бьёт солдат. Только если Гриценко как умелый и опытный офицер пользуется уважением у солдат, то Мацнев – «склизский какой-то, паршивый, ничего не умеет. На вырубку вызовут, либо шашку уронит, либо по уху лошади попадёт, на препятствия идти боится, лошадь обносит…». Вот от такого офицера получить удар ещё обиднее.

«Весёлый и легкомысленный» Ротбек не поражает умом, легко поддаётся соблазнам, которым, кажется, и сопротивляться не пытается. У него прекрасная жена Нина Васильевна, влюблённая в него без памяти и которой восхищаются сослуживцы. Но, несмотря на это, Пик легко, не сомневаясь и не колеблясь, идёт на измену.

Однако в образах Гриценко, Мацнева, Ротбека и других есть доминанта, нечто главное, что заставляет нас забыть обо всех недостатках этих людей – самоотверженный патриотизм. Вахмистр Иван Карпович говорит Любовину: «Разное тут бывало. И крали, и пьянствовали… Один раз человека затащили на чердак ребята и зарезали, и ограбили… Всё прощу, всё спущу… Но никогда! – слышишь, Любовин, никогда тут, в этих стенах, никакого социализма не было… <…> Я и в мыслях того не думаю, чтобы в нашем полку нашёлся хоть один, кто бы думать позволил себе что-либо против веры, Государя и Родины». Это не просто слова. Иван Карпович погибнет на поле боя, не запятнав себя даже тенью трусости.

Ротбек самоотверженно предан России, службе в армии, Государю. «А как прекрасна Россия!» – вырывается у него в счастливые времена молодости, в разговоре с Саблиным, когда шли они, очарованные блеском Царя и своего полка. Так и погибает «весёлый милый румяный» Ротбек, погибает в бешеной скачке, не задумываясь и не сомневаясь. Именно благодаря таким, как он, атака, которая, казалось бы, обречена, стала успешной.

Одна из ведущих характеристик этих и других лучших героев-воинов романа – способность честно и преданно служить своей стране. «Хороший офицер» – одно из важнейших личностных качеств в мире исторического повествования П. Краснова. Вся грудь вахмистра Ивана Карповича «горит в медалях», «лучше его никто не ездит в полку». «Славный офицер, – говорит о Ротбеке Гриценко. – Вот такие нам нужны. Такой не задумается в атаку броситься, умрёт без жалобы и без стона. Ты посмотри – у него взвод в порядке, солдата он не распускает, но и тянет умело, всё у него хорошо».

Горячая любовь к Родине и её верным служителям обусловила и специфику символики в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени». Традиционным символом православной монархической России является солнце. В историческом повествовании П. Краснова солнце везде сопутствует Царю. Из множества примеров, зафиксированных нами (около восьмидесяти), приведём три: «Всё снова было подёрнуто туманом удалённости от людей, озарено солнечным лучами, льющимися на него, и он являлся отмеченный Богом, как его помазанник»; «В ту же минуту яркий солнечный луч блеснул на алой фуражке и залил царственного всадника, свиту и коляску, запряжённую четверкой белых лошадей, в которой в белых платьях сидели обе императрицы»; «И всё это покрывалось мощными звуками русского гимна и на всё это лились жаркие румяные лучи майского солнца, которое ни разу не изменило Государю в дни его священного коронования».

В Священном Писании сам Господь как источник света образно называется солнцем. Он просвещает, очищает, укрепляет, оживляет, согревает человека и делает его способным и готовым ко всякому благому поступку. Все лучшие герои романа – верные служители Царю и Российской Империи и с ними, по П. Краснову, Бог. Поэтому солнце сопровождает этих героев на протяжении всего повествования. Так, происходит появление Карпова перед полком: «Разорванные тучи обнажили клочок голубого неба. Он стал шириться и расти, дождь перестал, и солнце заблистало брильянтами дождевой капели».

Уже в названии произведения намечена главная антитеза романа: светлой монархической России – золотому солнцу – чётко противопоставляется цвет заката – красный цвет. В Библии закат и затмение солнца служат образом несчастия для людей и для целых народов. Своеобразным эпиграфом к повествованию об идеологах революции, да и к последующим трагическим событиям в романе выступает картина кровавого заката солнца: «Человек, подходивший к залитой алыми лучами солнца красной даче, был Коржиков». Бурьянов знакомится с евреем возле озера: «Оно было тихо и горело красными красками заката». «Лучи заходящего солнца заливали его [еврея – М.З.] красным блеском, и казалось, что струи крови текут по его бороде».

Таким образом, противостояние белых и красных выразилось в романе в антиномии Солнце – Закат или, вернее сказать, Солнце и его уход. Там, где большевики, нет места ни Богу, ни Солнцу, как одному из его проявлений.

На первый взгляд, воинская стезя – дело разрушения, противоречащее одной из главных православных заповедей – «не убий», П. Краснов резко разделяет военное ремесло во славу и защиту Отечества и гражданскую войну.

Для писателя православная суть русского человека более чем где-либо реализуется в воинской службе: «Ведь это рыцарство. Ведь это высшее отречение от себя, проведение в жизнь самого великого завета Христа». Военное дело офицера Российской Империи проникнуто творческой энергией не менее, чем любой мирный труд. В этой войне нет личностной ненависти и сведения счётов – лишь исполнение святого долга перед Родиной. Иван Иванович Матвеев – отличный семьянин, добрый человек, «истинный христианин, верный муж, любящий отец, отличный, честный офицер», «враг ссор и мухи не обидит», с восторгом мечтает перебить австрийцев. Но говорят в нём, подчёркивает автор, не ненависть, не злоба, а радость профессионала и лучшего артиллериста в корпусе: «Сейчас он докажет всем своим друзьям по дивизии, что ныне артиллерия царица полей сражения и ей дано играть решающую роль».

«Самым обыкновенным русским пехотным офицером» называет П. Краснов капитана Козлова Александра Ивановича – потомственного военного. Однако именно в этом, самом заурядном и недалёком на первый взгляд, герое кроется мощная сила духа, чистота помыслов, непоколебимая вера в Бога, Царя и Отечество. «Он считался образцовым офицером в полку», хорошо обучал и воспитывал солдат и офицеров, которые «были прекрасные гимнасты, отличные стрелки, благоговели перед Россией и Императором, веровали в Бога, даже знали немного историю России». В минуту опасности капитан Козлов своей грудью закрывает солдата Железкина от вражеского штыка – в его глазах поступок естественный и не требующий награды: «Ничего, тебе бы в живот, а мне в грудь – пустяки…». А между тем его поступок и оценка его Козловым выражает суть полковой жизни, где все – единая семья, где способность отдать жизнь за боевого товарища – норма.

Мыслями о войне пропитана вся жизнь казачьего полковника Павла Николаевича Карпова. Он в своём полку знает каждого казака, каждую лошадь. Карпов искренне наслаждается бравым видом своих подчинённых, в воспитание которых вкладывает всю душу. Павел Николаевич не может представить иной жизни: «вне строя, вне лошадей, вне песен казачьих, джигитовки, поездок, учений, маневров, пыли в сухую погоду, грязи в дожди». Несмотря на многие трудности, бытовые сложности. Карпов по-настоящему счастлив в своём служении Отечеству. Жена и сын разделяют беспредельную преданность Карпова Государю и Родине, готовы пожертвовать личным благополучием ради верного исполнения долга защитника Российской Империи. «Где ты, Кай, – там и я – Кая», – такова формула любви к мужу Анны Карповой.

Как следствие творческой работы Карпова, его полк стал лучшим в дивизии, способным победить врага, даже значительно превосходящего его по численности. Все занятия с офицерами Карпов проводил лично, увлекая их своим воодушевлением, азартом, порождая желание во всём походить на своего командира: «Каков поп – таков и приход. Каков был Карпов, таков был и весь его полк. Он от последнего казака до старшего офицера жил только службой, забывая семью, не интересуясь политикой, строго исполняя приказы, воспитывая казаков в христианской морали и беспредельной любви к Государю и Родине». Таким видит П. Краснов идеал верного слуги Отечества, соборную личность, православного русского человека, который составляет основу мощи всего Государства в целом.

Вера, Царь и Отечество – триединство, определяющее самоидентификацию русского человека в романе «От Двуглавого Орла к красному знамени». Чувство патриотизма, осознание себя неотъемлемой частью Матери – родной земли, готовность пожертвовать ради неё всем – даже жизнью своих детей, то самое важное, что, с точки зрения П. Краснова, делает народ непобедимым и стойким ко всем бедам, что объединяет людей в мощную силу.

Совсем юным, в шестнадцать лет, умирает на поле брани Коля Саблин. Александр вырастил себе достойную смену – красивого, чистого, благородного юношу: «Мы были с бабушкой в Москве у дяди Егора Ивановича. Вдруг – манифест – объявлена война. Папа, я не мог больше ни минуты оставаться». Предвидение печального исхода боя, его жестокости и опасности, практически обреченности, тем не менее, не позволяет Саблину пойти на поводу своего отцовского желания спасти сына от неминуемой гибели. Родительскую любовь Александр кладёт на алтарь любви к Отечеству. Долг воина – превыше всего.

П. Краснов подчёркивает трагизм гибели молодого, полного жизни и энергии человека портретными характеристиками Николая, в которых делает акцент на физическое здоровье, обещающее ему в иных обстоятельствах долгую жизнь: «Молодая, сильная жизнь сквозила в плотных мускулах рук и спины и красивом цвете здоровой кожи». С физических характеристик автор переводит внимание читателя на духовное здоровье юноши, сердце которого переполняет радость, восторг, «счастье своих шестнадцати лет». Он – один из лучших стрелков и наездников на курсе. Не обделён младший Саблин и музыкальным талантом: у него «красивый, нежный баритон». Внешняя красота, физическое здоровье, творческие способности, воспитание в преданности Богу, Царю и Отечеству, благородное происхождение сулят юноше блестящую карьеру и счастливую жизнь. Но судьба распорядилась иначе: «…Коля, с изуродованным туловищем и оторванной головой, исковерканный до неузнаваемости стаканом шрапнели, валялся в луже дымящейся крови…».

Итак, способность на самопожертвование во имя Родины, во имя своего народа, Царя является доминантой лучших героев романов М. Булгакова и П. Краснова: Най-Турса, Николая Турбина, Козлова, Карпова. Названные качества отличают этих героев от многих и многих интеллигентов в романах писателей, литературе и жизни. Только мизерная часть интеллигенции достойно выдержала испытания историческими катаклизмами ХХ века.

Маргарита Зайцева

Аватара пользователя
Admin
Сообщения: 2037
Зарегистрирован: 07 июн 2013, 22:51
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Admin »

Тема восстановлена из заблокированного форума


Николай Н.
Тема: Re: Литературное наследие Сб 17 Ноя 2012, 15:32



О романе П.Н. Краснова «Амазонка пустыни»

Персонажи и факты истории


Одна из них — это авантюрно-приключенческий роман «Амазонка пустыни». Как писал сам Краснов, роман был написан им в марте 1918 года, в станице Константиновской на Дону, где он скрывался тогда от большевиков, после неудачного выступления против них с А.Ф. Керенским под Петроградом. На следующий год роман под названием «У подножия Божьего трона» вышел в Новочеркасске, в издательстве «Часовой», тиражом 1000 экземпляров.
В 1922 году Краснов дополнил роман, снабдил его предисловием и дал окончательное название - «Амазонка пустыни». Роман вышел в Берлине в издательстве Сияльского и Крейшмана и сразу же завоевал широкое признание у читающей публики. «Амазонка пустыни» навеяна воспоминаниями о службе автора в Семиречье, в городе Джаркенте, у самой границы с Китаем/

Петр Николаевич служил там почти три года, командуя 1-м Сибирским казачьим Ермака Тимофеева полком. Хотя Краснов и не упоминает год происходящих в нем событий - время действия можно установить абсолютно точно. В последних главах романа повествуется о событиях Синьхайской революции в Китае, свергнувшей в 1911-1912 гг. Цинскую династию и установившую республиканский строй с президентом Юань-Ши-Каем. Краснов опирается на реальные факты, происходившие в китайской провинции Синьцзян в декабре 1911 года. Это показное самоубийство суйдунского фудутуна Джан Тая и приход к власти в провинции новоявленного диктатора Ян-Ту-Лина (в романе Ян-Цзе-Лин). В размышлениях старого фудутуна о китайской революции явно просматриваются мысли самого Краснова. Симпатии его, без сомнения, на стороне бывшей императорской власти. Здесь надо вспомнить время написания «Амазонки...» Тогда, в начале 1918 года, сидя в Константиновской и видя крушение веками устоявшегося мира, автор невольно проводил параллели с китайской революцией, свидетелем которой он был всего лишь шесть лет назад. По словам Краснова - «роман «Амазонка пустыни» почти что не вымысел». Почти что не вымысел и многие персонажи романа. Автор выводит здесь реально существовавших лиц, своих знакомых по Семиречью...

В хорунжем Николае Аничкове ясно просматривается сослуживец и подчиненный Краснова по полку, блестящий офицер Борис Владимирович Анненков. Вот как описывал Анненкова Краснов в своих воспоминаниях: «Человек богато одаренный Богом, смелый, решительный, умный, выносливый, всегда бодрый. Сам отличный наездник, спортсмен, великолепный стрелок, гимнаст, фехтовальщик и рубака - он умел свои знания полностью передать и своим подчиненным-казакам, умел увлечь их за собою». Анненков вышел на фронт Первой мировой в составе 4-го Сибирского казачьего полка. Командовал партизанским отрядом из добровольцев, действовавшим в Польше и Белоруссии. Был награжден орденом Св. Георгия, французским орденом Почетного Легиона и английской золотой медалью «За храбрость». При развале фронта отказался разоружиться и, прибыв со своими партизанами в Сибирь, тут же включился в вооруженную борьбу с большевиками. Два года атаман Анненков наводил ужас на красных, действуя сначала в Сибири, а затем в столь полюбившемся ему Семиречье. В мае 1920 года ушел в Китай с остатками своей Отдельной Семиреченской армии. П.Н.Краснов поддерживал контакты с ним до середины 20-х годов. Весной 1926 года генерал-майор Анненков был предательски заманен в чекистскую ловушку, вывезен в СССР и расстрелян в Семипалатинске 24 августа 1927 года. В «Амазонке...» довольно точно описаны характер и внешность Аничкова-Анненкова. Изменено только место рождения и происхождение персонажа - реальный Анненков родился под Киевом и происходил не из казачьего рода, а из старинной дворянской семьи.

В бригадном генерале Павле Павловиче Кондорове без труда можно опознать начальника Западно-Сибирской казачьей бригады генерал-лейтенанта Петра Петровича Калитина, старого заслуженного офицера, участника скобелевских походов и покорения Хивы, непосредственного начальника Краснова по службе в Джаркенте. Впоследствии генерал Калитин прославил Сибирскую казачью бригаду на Кавказском фронте Мировой войны, стал командиром 1-го Кавказского армейского корпуса. Умер в эмиграции, в Париже, в «Русском Доме» княгини Мещерской.

Выведены в романе под собственными именами хорунжий Красильников, урядник Порох, денщик Запевалов и бай Юлдашев.

Проведя Мировую войну в рядах своего родного 1-го Сибирского казачьего полка и возвратившись в Сибирь, лихой партизан, войсковой старшина Иван Красильников вместе со своими однополчанами полковником В.И.Волковым и войсковым старшиной А.В. Катанаевым совершат в ноябре 1918 года в Омске переворот, убрав эсеровскую Директорию и приведя к власти адмирала А.В. Колчака. Генерал И.Н. Красильников, доблестно дравшийся с большевиками в Сибири во главе партизанского отряда, не пережил смутного времени - он умер от сыпного тифа в Иркутске в начале января 1920 года.



Вахмистру Кольджатского поста Краснов дал имя и внешность своего денщика, казака Пороха, с которым он изъездил и обследовал все Семиречье. Скромный и мужественный Порох был убит в ноябре 1914 года в конной атаке под Сарыкамышем на Турецком фронте.

Бай Валиахун Юлдашев - богатейший уйгурский купец и подрядчик Семиречья, кавалер орденов Св. Анны и Св. Станислава, ведший свою торговлю с Семипалатинском, Ташкентом и Китаем. С Юлдашевым в 1912 году у Краснова вышел серьезный конфликт из-за опубликования статьи о нем в газете «Русский Инвалид». Конфликт стоил Краснову многих неприятных минут и привел к разбирательству на уровне командующего войсками Туркестанского военного округа.

А вот в командире Сибирского казачьего полка полковнике Первухине и его жене явно угадываются черты самого Петра Николаевича и Лидии Федоровны Красновой.

Пожалуй, только два главных героя «Амазонки пустыни» вымышленные персонажи - подъесаул Иван Павлович Токарев и Фанни (Феодосия Николаевна Полякова). Хотя и в Токареве некоторые черты характера и биографии взяты от офицера 1-го Сибирского казачьего полка войскового старшины Первушина. Первушин в молодости исходил все Алатау, много охотился, ходил на тигров в камыши у озера Балхаш, бывал на Памире, путешествовал по Тянь-Шаню с англичанами, прекрасно знал английский, китайский и киргизский (казахский) языки.

Стоит упомянуть и о том, что Красновым замечательно описана природа русского Семиречья и ближайших окрестностей Синьцзяна, быт и нравы населяющих их народов. В Кольджате и в самом деле находился пограничный пост 1-го Сибирского казачьего полка. Сибирские казаки сопровождали экспедицию немецкого ученого Готфрида Мерцбахера (в книге - Мензбира) в его попытках покорить пик Хан-Тенгри. Яркими и сочными красками обрисована в романе знаменитая ежегодная ярмарка в Каркаре, недалеко от перевала Санташ (Считанные Камни). Эти зарисовки перекликаются с очерками Краснова о Семиречье, напечатанными в газете «Русский Инвалид» в 1911-1913 гг. и воспроизведенными в № 10 "Простора" за 2000 год. А вот описывая страшный и загадочный китайский город Турфан, Краснов повторяет заблуждения многих европейцев - Турфан вовсе не был подземным городом. Подземными в нем были только оросительные каналы, так называемые «кярызы», да немногочисленные землянки беднейших слоев населения. Дело в том, что Краснов не забирался в Китай далее Кульджи и Суйдуна и мог судить о Турфане только по чьим-то рассказам и легендам.

В рассказах о путешествиях молодого повесы Василевского автор «Амазонки...» мельком вспоминает и свою службу в Абиссинии, при дворе негуса Менелика II, где Краснов был начальником конвоя Российской императорской миссии и путешествовал вместе с известным гусаром А.К. Булатовичем.

Описывая превосходно знакомую ему по собственному опыту жизнь пограничной казачьей заставы, Краснов вводит в ткань романа все приметы, соответствующие приключенческому жанру. Здесь есть и опасные путешествия по отдаленным и неизведанным местам, поиски золота, погони, нападения разбойников, перестрелки, предательство, героизм и, конечно же, романтическая любовь на фоне дикой, первозданной природы. Невольно напрашиваются параллели с вестернами, произведениями об американском Диком Западе - только у Краснова в роли ковбоев выступают сибирские казаки, а в роли индейцев - местные народности - таранчи (уйгуры), дунгане и киргизы. Как и большинство романов этого жанра, «Амазонка...» заканчивается традиционным хэппи-эндом - гимном победившей любви и счастья, несмотря на, казалось бы, рухнувшие надежды на обогащение. Вместе с тем нельзя не заметить и следующего красной нитью через все произведение горячего патриотизма и любви к Родине, как самого автора, так и всех его главных персонажей.

Это особенно отличает роман от бесчисленных современных боевиков, проповедующих культ денег и грубой силы.

Приключенческий роман «Амазонка пустыни», безусловно, принадлежит к числу лучших произведении этого жанра, созданных на русском языке. Как писал сам Краснов, «жизнь, полная приключений, идет не только в таинственно-прекрасных пампасах и льяносах Америки, на страницах романов Майн Рида, Густава Эмара и Фенимора Купера. Сильных духом и волею людей мы найдем не только среди героев Джека Лондона, Киплинга, Марии Корелли, но в нашей повседневности». И прочитав «Амазонку...», мы можем прийти к выводу, что бурная фантазия автора нисколько не уступает фантазии и вышеназванных корифеев этого жанра.

В свое время роман был переведен на английский, итальянский, немецкий, норвежский, польский, словенский, французский, хорватский, чешский и шведский языки и пользовался заслуженной популярностью. Несомненно, что «Амазонка пустыни» будет интересна и широкому кругу современных русских читателей.


Максим Ивлев,
член Союза журналистов России.


От автора . Первоначально материал был опубликован в журнале «Простор» № 9, 2001г. "О РОМАНЕ П.Н.КРАСНОВА «АМАЗОНКА ПУСТЫНИ»"



***

Так совпало, что на днях наконец-то прочитал бумажный вариант романа "Амазонка пустыни". Из приобретенного десятитомника сочинений П.Н. Краснова, вышедшего в свет в нынешним году (см. тему выше).
И почти сразу после прочтения романа случайно обнаружил в Интернете интересную рецензию на это во всех отношениях замечательное произведение Петра Николаевича. Правда, написанную уже достаточно давно.

Однако то, что автором ее является наш форумчанин, участник Альманаха "Донские казаки в борьбе с большевиками" Максим Николаевич Ивлев, историк, журналист, публицист, семиреченский казак из Санкт-Петербурга, как и своеобычный ракурс рассмотрения лит. произведения, - всё это, считаю, лишь дополнительные аргументы. К тому, чтобы выложить небольшую, но любопытную, живую, познавательную публикацию М.Н. Ивлева здесь, на нашем форуме.

Что с удовольствием сегодня и делаю.

***


Андрей
Тема: Re: Литературное наследие Сб 17 Ноя 2012, 19:56


Как писал сам Краснов, роман был написан им в марте 1918 года, в станице Константиновской на Дону, где он скрывался тогда от большевиков, после неудачного выступления против них с А.Ф. Керенским под Петроградом.

Роман "Амазонка пустыни" было первым произведением П.Н.Краснова, которым я открыл своё знакомство с литературным творчеством Атамана. Выбор на это произведение выпал именно по причине его написания в моей родной станице. А уже в апреле 1918 года с приходом в ст.Константиновскую Степного отряда под руководством П.Х.Попова, началась подготовка к проведению Круга Спасения Дона.Ведущая роль в подготовке этого важного события в истории Всевеликого Войска Донского принадлежала будущему атаману Петру Николаевичу Краснову. В этой связи не могу удержаться, чтобы не выложить фото здания купца Рубцова, где и происходили эти исторические события.Не могу с 100% вероятностью утверждать, что именно здесь были написаны(дописаны ) " Амазонка пыстыни" и повесть "В Донской станице при большевиках". А вот то, что в этом здании жил и работал будущий атаман-это точно.Рядом с самим домом купца Рубцова, являясь как-бы его продолжением, находится здание первого кинематографа, построенного Рубцовым в ст.Константиновской, задолго до 1917года. Сейчас это здание детско-юношевской спортивной школы вольной борьбы.Примечательно, что дом самого купца до 70-х годов, являлся зданием, или как сейчас говорят офисом районного комитета коммунистической партии. Сегодня здесь служба судебных приставов и дом детского творчества.
Вот такая история.

Вот фото дома купца Рубцова.

5de0ede2cd913cc176daf0f9295cb638551ab8135827566.jpg
5de0ede2cd913cc176daf0f9295cb638551ab8135827566.jpg (98.73 КБ) 8789 просмотров


20de2e970cc39b78486f1b3cdbfceae4551ab8135827798.jpg
20de2e970cc39b78486f1b3cdbfceae4551ab8135827798.jpg (85.71 КБ) 8789 просмотров



***


Cинегорец
Тема: Re: Литературное наследие Вчера в 22:16


Отзыв на роман П.Н.Краснова "Екатерина II". В.О. - Василий Орехов

rXd6bur_pMg.jpg
rXd6bur_pMg.jpg (83.31 КБ) 8789 просмотров

Y66Nn7hb7k8.jpg
Y66Nn7hb7k8.jpg (41.56 КБ) 8789 просмотров

Kolchak
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 10 июн 2013, 20:57
Контактная информация:

Ложь

Сообщение Kolchak »

Увидел, что вышел в свет автобиографический роман П.Н. Краснова "Ложь". Вроде бы ранее в России не издавался (http://www.moscowbooks.ru/book.asp?id=685964).

Kolchak
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 10 июн 2013, 20:57
Контактная информация:

Re: Ложь

Сообщение Kolchak »

Купил и прочитал книгу. Оказывается это последний роман атамана, который он закончил 27 марта 1939 года. На мой взгляд интересный

Kolchak
Сообщения: 15
Зарегистрирован: 10 июн 2013, 20:57
Контактная информация:

Re: Ложь

Сообщение Kolchak »

Жаль, что тему перенесли в самый подвал

Аватара пользователя
Виктор
Сообщения: 94
Зарегистрирован: 04 авг 2013, 19:34
Откуда: Аксайская станица
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Виктор »

Не перестаю восхищаться писательским талантом П.Н.Краснова. Вот уж, Господь наделил сполна: и ясный ум, и образность портретов, пейзажей, и знание психологии и души своих героев. А уж любовь к России, не выдавленная из себя, но льющаяся сплошным потоком что называется сознания. Стихи, песни, быт всех жителей России, не зависимо от социального положения - всё охвачено, упомянуто и связано. Пётр Николаевич, герой и участник всех своих произведений и что особенно примечательно, даже портреты врагов, он описывает, как бы видя их помыслы и души насквозь. Жаль, что мои предки и я, были лишены возможности читать эти книги. Впрочем, неудивительно, что враги России, будут их скрывать или порочить, даже сейчас, а не то, что в совецкое время.

Казаки! Браты! Родные!
Будем чтить завет дедов.
Нам примеры удалые:
Чернецов, Шкуро, Краснов.

Казак Каргиновской станицы,
Краснов – надёжа атаман,
Ты всполохом донской зарницы,
Блаж рассеки, сгони дурман.
Пернач простри, путь указуя,
Как жить донцам, ведь сломлен Дон.
Завет потомкам адресуя,
Напомни истинный закон:
В России должен править Царь,
Лишь после будет всё, как встарь.

Аватара пользователя
Виктор
Сообщения: 94
Зарегистрирован: 04 авг 2013, 19:34
Откуда: Аксайская станица
Контактная информация:

Re: Литературное наследие.

Сообщение Виктор »

Казак и верный сын отчизны,
России славный патриот,
Когда глумясь на вражьей тризне,
Увы, бесчинствовал народ,

Ты сохранял и ясность взглядов,
Провидчески вскрывая суть
И во главе стоял отрядов,
Давивших, большевизма муть.

Потом, изгнание... кто б ведал,
Чужбины, горький сахарок,
Но никогда Краснов не предал,
Однажды даденый зарок:

- Совецкой, стать не может Русь
И Дону, ряженным не слыть.
Я ни когда не соглашусь,
Чтобы сему на Свете быть.

Ты славно жил и смерть не страшна,
Она не из закрытых тем.
Христианину, не ужасно,
Лишь раз умрём, известно всем.

Полно, злодейтелей совецких,
Отвергших Господа Христа
И за врагов таких вот мерзких,
Рука, не сотворит креста.

Но за тебя, свеча во храме,
Брат Пётр и для нас, ты – свой.
Мы Бога молим: Вечна память
В Небесном Царстве упокой!

Ответить

Вернуться в «КРАСНОВ П.Н.»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 51 гость