" Родионовщина " о П.Н. Краснове
Admin
Тема: " Родионовщина " о П.Н. Краснове Пн 23 Янв 2012, 14:50
Мы предлагаем вниманию форумчан статью С.В. Наумова "Несуразная "Красновиада" В.Г. Родионова", опубликованную в Альманахе "Донские казаки в борьбе с большевиками" № 4-2010 г. (статью в Альманахе можно читать здесь: http://elan-kazak.ru/almanakh-4-2010-go ... iyu-v-mart ).
В октябре 2009 года московское издательство «Современная музыка» напечатало тиражом 1000 экземпляров объемный фолиант под интригующим названием «Загадки и тайны атамана Краснова». Творцом сего опуса является некий Вячеслав Григорьевич Родионов – явный графоман и дилетант, не имеющий никакого отношения к исторической науке.
О методике создания своего писания он невольно проговаривается следующим образом:
«… Перескажу сюжет одного американского фильма, который я смотрел в 1950-е годы.(…) Я не помню, какая американская студия его снимала, кто был режиссер, какие фамилии носили игравшие в нем актеры, но сюжет помню отлично. Так вот…»( стр.62).
И действительно, книженция Родионова состряпана по самым худшим голливудским лекалам, когда в угоду дешёвой сенсационности приносится в жертву историческая правда – достаточно поглядеть на развесистую киноклюкву «made in USA» из российской жизни…
К тому же, рассматриваемое печатное изделие написано в крайне хамском стиле, о котором можно сказать словами А.С.Пушкина:
Охотник до журнальной драки,
Сей упоительный зоил
Разводит опиум чернил
Слюною бешеной собаки.1
Главную цель своих усилий Родионов видит в том, чтобы «генерала П.Н.Краснова включили в число заклятых врагов России и русских» (стр.108). Для этого казачий атаман в чисто сталинском духе объявляется шпионом-вредителем, одновременно обслуживающим сразу несколько разведок: «немецкую, советскую, возможно, и какую еще другую» (стр.364).
Однако непререкаемых документальных доказательств «вредительской» деятельности П.Н.Краснова по-чекистски бдительный товарищ Родионов так и не предоставляет. Все его обвинения в адрес Краснова – сплошные домыслы.
Довольно занятно, что он этого и не скрывает. Родионовская писанина буквально пестрит следующими откровениями:
- «не утверждая с полной уверенностью»(стр.25),
- «излагаю лишь косвенные факты» (стр.209),
- «не исключен вариант» (стр.241),
- «не утверждаю» (стр. 270),
- «вот такой расклад по версии» (стр.282),
-«кто мог осуществлять контакты с ГПУ? Догадайтесь с трех раз» (стр.307),
- «все это не документированные факты, но все же!» (стр.364).
И как рефрен в пасквиле Родионова постоянно повторяется клик: «Внимание – версия!» (стр. 48, 50, 53, 64, 73, 280, 364).
Высосав из пальца очередную несостоятельную версию, Родионов гневно обрушивается на генерала Краснова за выдуманные им же прегрешения.
Чтобы опровергнуть абсолютно всю чушь, навороченную Родионовым, фактически надо писать не обычную рецензию, а целое научное исследование, по объёму не меньшее, чем третьесортный продукт издательства «Современная музыка».
Поэтому ограничимся лишь краткими тезисами по наиболее принципиальным вопросам.
Начнем с характеристики источниковой базы родионовского «бестселлера». Всего там числится 127 источников. Но в реальности их намного меньше. Малограмотный сочинитель «бестселлера» попросту «прихватизировал» заимствованные из работ различных авторов сведения об изданиях, которые он заведомо никогда не видел. Это, в частности, относится к эмигрантским газетам «За Родину», «Казачий Вестник», «Сигнал» (стр. 378-379, 382).
Точно также Родионов поступил и с указанием архивных фондов, старательно делая вид, что он якобы действительно лично работал в архивохранилищах.
Однако то, что родионовская нога ни разу не ступала в федеральные архивы, отлично видно из сообщаемых им устаревших ссылок : «ОА»( т.е. давным давно реорганизованный Особый архив) вместо правильного «РГВА» и «ЦГВИА», еще в 1992 году переименованный в «РГВИА»2(стр.377).
Бросается в глаза и бесконечное использование Родионовым ресурсов Интернета, даже в случае наличия современных типографских переизданий имеющихся там материалов – например, автобиографической зарисовки Краснова «В донской станице при большевиках» и ценного труда ротмистра Анатолия Евгеньевича Маркова «Кадеты и юнкера»3 (стр. 379-380).
Из этого следует, что хитрожо…(сиречь – хитромудрый) щелкопёр не посещает не только архивы, но и общедоступные библиотеки.
Об абсолютном незнании Родионовым ключевых аспектов истории русской белой эмиграции прямо свидетельствует его же изречение:
«Некто В.В.Орехов в поздравительной публикации по случаю 50-летия П.Н.Краснова пишет….» (стр.58).
Как видим, Родионов даже не подозревает, что капитан Василий Васильевич Орехов (1896-1990) – это не «некто» а выдающийся деятель Русского Зарубежья, редактировавший в 1929-1941 и 1947-1988 годах в Париже и Брюсселе замечательный военно-исторический журнал «Часовой», без привлечения материалов которого невозможно полноценное освещение бытия белой эмиграции.4 Данный факт не известен только лишь «историку»Родионову.
К тому же, искомая статья В.В.Орехова 1939 года посвящалась не «50-летию П.Н.Краснова», как заявляет Родионов, а 50-летию производства Краснова в офицеры. 5
Получается, что Родионов был в школе безнадежным двоечником по математике, поскольку он не в состоянии высчитать, когда наступит 50 лет человеку, родившемуся в 1869 году!
Кстати, днем рождения Краснова является 10/22 сентября6, а не 29 июня, как вещает Родионов (стр.42).
По превратному мнению Родионова, казачий род Красновых «с большой долей вероятности» имел отношение к «старообрядцам или сектантам» (стр.354).
Но в XVIII-XIX веках старообрядцы (не говоря уже о сектантах) подвергались различным правовым ограничениям и не могли занимать руководящие должности. А прапрадед первого Атамана Всевеликого Войска Донского – Иван Кузьмич Краснов дослужился до чина генерал-майора, что неопровержимо подтверждает его принадлежность к официальному православию.7
Жена П.Н.Краснова – баронесса фон Грюнейзен по лютеранскому обычаю носила двойное имя: Александрина-Лидия (ее первым мужем был швед капитан Бакмансон).
В архивном «обыске брачном» о ней так и написано: «… бракоразведенная жена капитана Александрина-Лидия Фёдоровна Бакмансон».
Считающий себя специалистом по генеалогии, Родионов и здесь умудрился продемонстрировать крайнее невежество.
Он вообразил, что женское имя Александрина (от которого и произошел сценический псевдоним ставшей певицей баронессы фон Грюнейзен – Александрова8) представляет собой фамилию какого-то мифического офицера («капитана Александрина»), с которым «Лидия Федоровна…жила гражданским браком или была любовницей» (стр. 57-58).
Впрочем, у анекдотичного «капитана Александрина» имелся достойный предшественник в лице «подпоручика Киже». Правда, если последний персонаж возник в результате механической описки в служебном документе ( правильно: «подпоручики же»9), то «капитан Александрин» является плодом феерической глупости автора, жаждущего любой ценой дискредитировать Краснова, хотя бы и по семейной линии: « в вопросе его женитьбы есть необъясненный факт»(стр.57).
Попутно незадачливый «генеалог» голословно обвиняет супругу П.Н.Краснова в шпионаже: «не исключена возможность… что она работала на немецкую разведку» (стр.59).
А почему не на шведскую или эфиопскую?..
До кучи шпионом (на сей раз – советским) Родионов объявил среднего брата Краснова – Платона Николаевича (родившегося 5/17 апреля 1866 года в Санкт-Петербурге):
«В Деникинской армии в чине генерал-майора он занимался проблемами железнодорожных перевозок.
…Никуда не эмигрировал после поражения белых армий, а вернулся в Москву. Мало кому из белых генералов удалось остаться с красными и остаться в живых. Платону Краснову это удалось…
Так что, о Платоне Краснове делайте вывод сами, читатель» (стр.39-40).
Начнем с того, что Платон Николаевич Краснов не имел чина генерала – как гражданскому инженеру ему в 1913 году присвоили звание действительного статского советника.
Его жизнь трагически оборвалась 25 апреля 1924 года в красном Петрограде (а не в Москве).
По словам Петра Николаевича Краснова, «мой брат был арестован большевиками в Петрограде из-за меня. Он был инженером. Когда чекисты пришли арестовать его, он ушел в соседнюю комнату и отравился. Так из нашей фамилии ни с моей, ни со стороны жены, никого не осталось. Вдвоём – на целом свете…»10
«Шпионство» самого бывшего Донского Атамана чекиствующий Родионов обосновывает тем, что Краснов представлял себя в мемуарах «бригадным генералом»:
«…Подобного звания в Русской Императорской Армии не было. Такие звания характерны для англичан и американцев. Может, для них Краснов и был бригадным генералом, что крепко засело в сознании полиагента спецслужб» (стр. 231).
Весь этот словесный понос у Родионова вызвала неправильно понятая им фраза из красновских мемуаров о резком споре Атамана с Командующим Добровольческой Армией генерал-лейтенантом Антоном Ивановичем Деникиным:
«Атаман дал понять генералу Деникину, что он уже более не бригадный генерал, каким знал Атамана на войне генерал Деникин, но представитель пятимиллионного свободного народа и потому разговор должен вестись в несколько ином тоне».11
То есть Краснов просто напомнил Деникину, что, когда они встречались в Первую мировую войну, то будущий Донской Атаман занимал довольно незначительную должность командира конной бригады ( отсюда и выражение – «бригадный генерал»), но теперь ситуация изменилась, и он требует должного уважения к своему новому статусу.
Так что, недалекий «эксперт» Родионов вновь «бухает в колокола, не посмотрев в святцы…»
Несомненной инновацией Родионова стало объявление Краснова юдофилом: он «к евреям относился вполне доброжелательно» (стр.64).
Доведем до сведения зарапортовавшегося «краснововеда» , что в конце 20-х годов П.Н.Краснов являлся сотрудником выпускаемой в Германии энциклопедии «Сигилла Вери» («Печать Правды»).
Эту энциклопедию издавал известный немецкий специалист по иудаизму и сионизму полковник Ульрих Флейшгауэр. По его словам, она должна была собрать всё, что «думают и знают о евреях арийцы».
В 1935-1937 годах У.Флейшгауэр выступал в качестве эксперта на затеянном сионистами и масонами судебном процессе в Берне о подлинности «Протоколов Сионских мудрецов».
Несмотря на все старания сионистов, Верховный суд Берна в конце концов отказался признать «Сионские протоколы» подделкой (этот исторический факт международный сионизм всячески фальсифицирует или же замалчивает).
Решающую роль в том, что сионисты всецело проиграли Бернский процесс, сыграли негласные помощники и консультанты У.Флейшгауэра из числа сведущих в «еврейском вопросе» русских белоэмигрантов. Одним из них был генерал Краснов.12
Посещая берлинский храм Св. Владимира, где настоятелем служил либеральный священник Иоанн (в миру – Дмитрий Алексеевич Шаховской), Краснов вступил с ним в концептуальный спор о том, может ли Господь Бог иметь определенную национальность.
Бывший Донской Атаман абсолютно не разделял утверждения патентованного юдофила и либерала в рясе, коим и являлся Иоанн Шаховской, об «иудействе Богочеловека»:
«От того, что Вы мне пишите, чуть веет монофизитством. Да, БОГОЧЕЛОВЕК. Но и человек… И не только человек, но и иудей, то есть жид. Как же человек, да еще еврей, мог творить чудеса…
…Христос… был Бог, Сын Божий, то есть Дух Всемогущий и могущий не только воплотиться, но и исчезнуть и снова воплотиться.
…Не вносите материализма в чудо неизъяснимое; ибо для Бога все возможно и для Бога не нужно Христа-полуиудея… Людям послан Сын Божий, чтобы спасти людей…»13
Существенным же основанием неприятия П.Н.Красновым власовского Комитета Освобождения Народов России (КОНР) было отсутствие в программном Манифесте КОНР упоминания о «еврейском вопросе» - там «нет ни слова о жидах. Неужели жидам оставят и дальше право распоряжаться Россией?»14
И Председателю КОНР генерал-лейтенанту Андрею Андреевичу Власову пришлось специально уточнять:
«…Краснов отмечает то обстоятельство, что в декларации ничего не говорится о жидах. Это сделано умышленно, так как отношение народа к жидам совершенно определенное и говорить о жидовском вопросе не приходится – отношение его к жидам определенно отрицательное».15
В продолжение «жидовской темы» отметим, что основатель Добровольческой Армии генерал-от-инфантерии Михаил Васильевич Алексеев отнюдь не был «евреем-выкрестом» (стр.141). Он « вырос в семье крепостного – рекрута».16
Ко всему прочему, этот «эрудит» демонстрирует полную неосведомленность о наградной системе Российской Империи.
Он ехидно вопрошает: почему Краснов на фронте не получил «весь Георгиевский бант»? (стр.93).
Отвечаю: генерал Краснов по определению не мог получить весь Георгиевский бант (4-е Георгиевских креста и 4-е Георгиевские медали), поскольку данные награды предназначались не офицерам, а отличившимся рядовым казакам , солдатам и матросам.
За ратные подвиги ему вручили офицерские Георгиевское оружие и орден Св.Георгия IV степени.17
Абсолютно не разбирается Родионов и в проблеме комплектования кадровых частей Русской Императорской Армии. Он искренне полагает, что лейб-гвардии Финляндский полк формировался из…финнов! (стр.183). По его ущербной логике следует считать, что лейб-гвардии Литовский полк состоял из литовцев, лейб-гвардии Московский полк – из москвичей, а лейб-гвардии Волынский полк – из жителей Волыни…
В действительности же ничего общего кроме исторического названия лейб-гвардии Финляндский полк с Финляндией не связывало.
В 1918 году приказом генерала П.Н.Краснова этот полк был воссоздан в составе Донской Армии18, о чем Родионов не имеет ни малейшего представления – в его росписи боевого состава донских сил финляндцы отсутствуют (стр. 384-393).
Финляндские гвардейцы героически сражались против большевиков вплоть до конца Белой Борьбы на Юге России.19
Личный значок (флажок) финляндского командира, «следовавший за к[оманди] ром полка во все время Гражданской войны»20, представлял собой зеленое полотнище с изображенным на нем полковым знаком: золотой Ополченский крест, на концах которого помещен девиз: «ЗА/ ВЕРУ/ЦАРЯ/ ОТЕЧЕСТВО».
В центре креста находится накладной серебряный оксидированный орел под большой Императорской короной, держащий в лапах молнии – перуны.21
Кстати, в эмиграции П.Н.Краснов являлся почетным членом Объединения лейб-гвардии Финляндского полка (с правом ношения нагрудного полкового знака).22
Поздравляя Краснова с 40-летием литературной деятельности, финляндцы писали:
«Объединение л.-гв. Финляндского полка гордится иметь в своих списках имя автора «От двуглавого орла к красному знамени», под талантливым пером которого оживает старая Императорскаая Армия, ее жизнь, ее идеалы и просит Его Превосходительство принять поздравления и пожелания дальнейших успехов его деятельности во Славу России».23
Совершенной дичью выглядит утверждение Родионова о «вероятности участия Краснова через преданных ему людей в устранении Каледина»(стр.213). Тем более, что Алексея Максимовича Каледина никто не «устранял» - он покончил жизнь самоубийством, о чем имеется множество свидетельств современников.24
К тому же сохранилось прощальное письмо Каледина к генералу М.В.Алексееву, написанное 29 января 1918 года в 14 часов 12 минут (за 18 минут до смерти):
«…Казачество идет за своими вождями до тех пор, пока вожди приносят ему лавры победы, а когда дело осложняется, то они видят в своем вожде не казака по духу и происхождению, а слабого проводителя своих интересов и отходят от него. Так случилось со мной… но мне дороги интересы казачества… Я ухожу в вечность… Уважающий Вас Каледин».25
Приведем и такую информацию: в 1919 году в Новочеркасском музее среди «собрания предметов, принадлежавших достопамятным лицам последней эпохи», демонстрировалась «пуля револьвера Наган, пронзившая сердце Атамана Каледина».26
Впавший в раж Родионов также «допускает возможность о «масонской принадлежности П.Краснова» (стр.144). Заодно в масонстве обвиняется и генерал Деникин (стр.273, 339).
Забавно, что всячески ругая воображаемых масонов Краснова и Деникина, «профан» Родионов с горячей симпатией относится к реальному «вольному каменщику» Роману Борисовичу Гулю (стр.223). Вот уж к кому (а не к генералу Деникину) следует направить родионовскую филиппику: «старый прожженный масон»27
Матерый масон Гуль крайне враждебно относился к виднейшему идеологу Белого Дела философу Ивану Александровичу Ильину, обвиняя его в «антисемитизме самого дурного вкуса».
В 1949 году Гуль написал Ильину ругательное письмо по поводу епископа Иоанна Шаховского (того самого, с кем П.Н.Краснов до войны спорил о «национальности» Бога):
«Сославшись на авторитет какого-то В[ашего] друга, православного иерарха, Вы назвали его «жидёнком», потому что у него мать еврейского происхождения. Мне это глубоко отвратительно. …Когда В[аша] супруга при этом начинает развивать «известнейшую теорию» об ответственности евреев за русскую революцию…Вы сию теорию поддерживаете… Для Вас, как Вы сказали, «раса, кровь, наследственность» незыблемы. И посему еп. Иоанн Шаховской «жидёнок».
…Я хочу считать наше знакомство законченным».
Нет необходимости уточнять, что будучи пылким поклонником франкмасона Р.Б.Гуля, «краснововед» В.Г.Родионов точно также, как и интернациональые строители «храма Соломона», негативно оценивает идейные взгляды И.А.Ильина (стр.307).
Много места в гнилой стряпне Родионова уделяется бредовому «Проекту Троцкого – «Атаман Краснов», рожденному буйной фантазией другого бесноватого «краснововеда» - никому не известного «есаула С.А.Гончарова» (стр. 216-217).
Сей таинственный незнакомец с места в карьер верещит, что П.Н.Краснов – «агент большевиков по убеждениям… Он творец национал-большевизма… Путь Краснова – путь национального предательства казаков и уничтожения казачества». И вообще Краснов стал Донским Атаманом по приказу и при содействии Лейбы Троцкого.
А как же Краснов осуществлял конспиративные связи с коммунистическим руководством? - Оказывается, через Киев, где в 1918 году «было большевистское подполье» (стр. 241).
Погрязшему в диком невежестве Родионову даже невдомёк, что в то время РСФСР поддерживала с гетманской Украиной нормальные отношения, и в Киеве легально функционировало советское полпредство. И если бы красновские представители действительно передавали большевикам «агентурные отчеты» Донского Атамана, то делали бы это через красных дипломатов, не прибегая к сомнительным услугам подозрительных «подпольщиков».
Ухватившись за фразу из мемуаров Краснова об отъезде с Дона («вагон Армавирско-Туапсинской дороги…прицепили к екатеринодарскому поезду»), Родионов, ничтоже сумняшеся, тут же самонадеянно начал «реконструировать» путь движения бывшего Донского Атамана:
«Екатеринодарский поезд с вагоном Армавир-Туапсинской дороги отошел от перрона Ростовского вокзала и через Тихорецкую, Армавир, Туапсе, Сочи, Сухум прибыл в Батум. Такой маршрут наиболее вероятен…» (стр. 275, 280).
Но невежественный «реконструктор» опять попал впросак: ему явно неведомо, что враждебно относившаяся к Белой России меньшевистская Грузия наглухо перекрыла железнодорожное сообщение с «Деникией».
По этой причине красновский вагон был направлен в Новороссийск:
«На первом очередном грузовом пароходе Петр Николаевич уезжает из Новороссийска на теплый юг нашей милой Родины – в Батум».28
И вновь родионовские «непонятки»: «Сколько времени добирался П.Краснов до Батума… сколько времени он там находился?
…Весьма вероятно, Краснов на британском судне был направлен в Лондон… где он проходил серьезное переобучение, готовясь к глубокой нелегальной работе на благо Великобритании» (стр.280-281).
Сей бред сивого мерина в лунную ночь Родионов обосновывает «железным доказательством» : в Батуме «П.Красновым не написано ни одного произведения, ни одной публицистической статьи. Некогда было. (…) Вот такой расклад по версии» (стр.281-282).
Подобная ахинея опровергается очень легко: в Батуме генерал Краснов вынужденно отложил писательское перо, поскольку заболел «вместе с Лидией Федоровной черной оспой». 29
Да и находился он там не «семь месяцев» (стр.281), а гораздо меньше и уже «22 июля 1919 года был включен в списки Северо-Западной Армии», воевавшей под Петроградом.30
В Батуме «ген. Краснов с жадностью следит за продвижением белых армий и ждет дня, когда борьба перенесется за пределы Казачьих Областей в Русские Губернии.
И как только это произошло, он обращается к ген. Деникину с просьбой предоставить честь и ему – русскому человеку – продолжать бороться за Родину, не претендуя на роль и должность.
В ответ на это ген. Краснов получил предложение следовать в район Сев[еро-]Зап[адной] Армии к генер[алу] Юденичу и не задерживаясь выехал из Батума в Ростов за документами.
Ген. Деникин не счел полезным повидаться с ген. Красновым, и Петр Николаевич, получив документы, уехал в далекий путь, не «обласканный» Высоким Начальством».31
Так что зря Родионов задает сам себе «непостижимый» вопрос о Краснове: «Каким образом он добирался до нового места назначения в Прибалтике?» (стр. 280).
Вообще Родионов не знает многих элементарных вещей.
Так, летом 1918 года Добровольческая Армия не могла содержаться «на английские, и частью французские деньги» (стр.265), поскольку помощь Антанты Белому Движению на Юге России началась только после разгрома Германии в Первой мировой войне в ноябре 1918 года.
Мамонтовский рейд состоялся не «осенью 1918 года» (стр.267), а летом 1919 года.
Генерал Николай Николаевич Юденич не терпел «летом 1918 года поражение от большевиков» (стр.283), так как Гражданская война на Северо-Западе вспыхнула в конце ноября. Кроме того, Юденич до 20-х чисел ноября 1918 года проживал в Петрограде. Он стал Главнокомандующим белой Северо-Западной Армией 10 июня 1919 года.32
Что же касается « причин неудачи борьбы с большевиками на Северо-Западном фронте» (стр.293), то важнейшая из них названа в секретной советской «Докладной записке» от 18 декабря 1919 года на имя Лейбы Давидовича Бронштейна-Троцкого:
«Ведь сколько угодно можно писать для «массовика», для поднятия настроения и т.д., например, о доблести наших армий (7-й и 15-й), разгромивших банды Юденича под Петроградом, но нельзя в то же время закрывать глаза на то, какою ценою достался нам этот разгром; нельзя замалчивать, что вся так называемая пресловутая «Северо-Западная Армия» Юденича насчитывала в своих рядах, согласно проверенным агентурным и разведывательным данным штаба Западного фронта, всего навсего 15000 человек, а главнейшая ударная группа Юденича имела не более 3000 штыков; в то же время численный состав частей 7-й 15-й армий, действовавших против Юденича, достигла до 250000 человек (едоков)».33
Объявивший себя штатным «краснововедом» Родионов имеет довольно смутное представление о службе П.Н.Краснова в рядах Северо-Западной Армии:
«Мы пересмотрели воспоминания Государственного контролера в ранге министра Северо-Западного правительства Юденича Василия Горна и не нашли ни строчки, ни просто упоминания фамилии Краснов. Он что был настолько засекречен?»(стр.293).
На самом деле никаких страшных секретов здесь нет – просто Родионову не дано знать, что, кроме мемуаров полковника Василия Леонидовича Горна, есть и прочая литература по искомой теме, содержащая существенную информацию о П.Н.Краснове.
Занимавший должность помощника военного министра в правительстве Н.Н.Юденича генерал-лейтенант Петр Константинович Кондырев (Кондзеровский) письменно информировал Главнокомандующего о прибытии в Ревель «Краснова с супругой, готового служить на любой должности. Генерал Кондырев упоминает в этом же письме о своих хлопотах о получении через генерала [Алексея Ефимовича] Вандама комнаты для генерала Краснова, где он мог бы жить и заниматься литературным трудом, пока не получит назначения».34
Бывший Донской Атаман был согласен пойти «на любую службу».35
В конечном итоге П.Н.Краснов стал руководить пропагандой в Северо-Западной Армии.
Вот как об этом поведал его сослуживец писатель Александр Иванович Куприн:
«…ПолковникБ[ибиков Георгий Евгеньевич]… представил меня генералу Краснову. Заочно мы знали друг друга, и встреча эта была для меня приятна. Петр Николаевич осведомил меня, что… разговор будет о возможности создать в Гатчино прифронтовую газету. Я ни на минуту не забывал того, что хотя передо мной сидит очаровательный человек, Петр Николаевич, автор путешествий и романов, которые я очень ценил, но что для меня он сейчас Ваше Высокопревосходительство, генерал-от-кавалерии.(…) Впоследствие я ближе узнал П.Н.Краснова, и воспоминания о нем у меня самые благодарные, почтительные и дружеские.
…О названии газеты труднее всего было столковаться.(…)
Мы всячески комбинировали… П.Н.Краснов нашел простое заглавие: «Приневский Край». (…)
П.Н.Краснов давал ежедневно краткие, яркие и ёмкие статьи, подписывая их своим обычным псевдонимом Гр.Ад. (Град было имя его любимой скаковой лошади, на которой он взял в свое время много призов в Красном Селе и … в Михайловском манеже). Он писал о собирании Руси, о Смутном времени, о приказах Петра Великого, о политической жизни Европы».36
Всего вышло 50 номеров «Приневского Края»: №1 (19.X.1919, Гатчина) - № 50 (7.I.1920, Нарва). Тираж первого номера составил 307 штук, но затем вырос до тысячи экземпляров. В 1919 году увидели свет 43 номера, а в 1920 – только 7.
Красновская публицистика, опубликованная на страницах «Приневского Края», еще ждет своего исследователя…
И вновь недоумевающий вопрос Родионова: почему «боевому генералу командующий Юденич не доверил фронтовые части»? (стр.283).
Ответ прост: в руководстве Северо-Западной Армии (как разумеется, и везде) очень не любили «пришлых варягов».
В личном послании генералу-от-инфантерии Дмитрию Григорьевичу Щербачеву от 25 декабря 1919 года Краснов так писал об этом:
«Меня наши приняли холодно и недоверчиво, и мне не нашлось места в строю. Может быть, это и к лучшему, потому что командовать частью, не имея возможности кормить и снабжать ее, было бы слишком тяжело. Также на мне лежит обязательство снабжать армию литературой. Но и тут работа протекает в невероятно тяжелых условиях, и часто руки опускаются. Нет денег, нет бумаги, нет сотрудников. Обидно и грустно, что мне пришлось оторваться от громадного дела на юге, чтобы здесь жить в проголодь и заниматься пустяками. Мечтаю вернуться на юг, где я мог бы работать, и где меня ждут. Мечтаю потому, что здесь ничего не делаю, а сидеть без дела как-то совестно.
…Здесь я – никто. Официально – начальник «управления по осведомлению» - но это звучало бы гордо, если были бы средства для работы, или хотя бы эстонцы нам не мешали. А так, тихо умирать в ожидании, когда эстонцы выдадут нас большевикам – немного скучно и тяжело. А между тем, это не фраза – Северо-Западная Армия – это застава Западной Европы от большевиков и пока она стоит, Европа может спать спокойно. Стоять она будет, если ее выведут из эстонского плена…»37
Последние слова П.Н.Краснова оказались пророческими: через 20 лет, после предательства эстонскими «самостийниками» белых русских борцов с интернациональным большевизмом, с политической карты мира исчезла независимая Эстония, а ее население вдоволь вкусило всех «прелестей» коммунистической диктатуры.
Под каток чекистских репрессий угодил и бывший главком Эстонской армии –обер-иудушка генерал Иван (Йохан) Яковлевич Лайдонер – он умер в ГУЛАГе. Находясь долгие годы в заключении, Лайдонер, наверняка, раскаивался в том, что не оказал необходимой помощи русским воинам-северозападникам…
По красноречивому признанию Родионова, ему ничего не известно, что «конкретно делал Краснов во время ликвидации остатков армии Юденича» (стр.293).
Подскажем несведущему горе-историку: П.Н.Краснов, наряду с генерал-лейтенантом графом Алексеем Петровичем фон дер Паленом, генерал-лейтенантом Александром Васильевичем Владимировым, контр-адмиралом Владимиром Константиновичем Пилкиным и полковником Константином Акселевичем фон Крузенштерном, являлся членом образованной приказом Н.Н.Юденича Ликвидационной Комиссии, «на обязанности которой лежит разрешение вопроса о людях».
Эта Комиссия «выдала всем военнослужащим денежное пособие в валюте на месяц вперед, а тем, кто выразил желание ехать на юг, к Деникину, также и проездные расходы, включая довольствие в пути на жену и детей».38
Кроме того, по указанию Юденича, генерал Краснов успешно провёл «ликвидацию вверенного ему управления».39
Действовавшие параллельно с войсками Н.Н.Юденича военные формирования полковника (генерал-майором он стал уже после окончания боевых действий40) Павла Рафаиловича Бермондта (Павла Михайловича Авалова) именовались «Западной Добровольческой Армией», а не «Северо-Западной» (стр. 286, 290-291).
Интересная подробность: в Бермондтовской армии имелось сводное казачье подразделение (единственное на всем Северо-Западном фронте) – Казачья полусотня при Конвое Командующего.
Приказом по Западной Добровольческой Армии № 52( § 4) от 22 октября 1919 года для казаков-конвойцев устанавливалась особая униформа (с учетом снабжения бермондтовцев с немецких складов):
«1. Головной убор: фуражка с козырьком, околыш – малиновый, верх – серый, верхний кант – малиновый, два нижних – черные.
2. Мундир: серый, германский, воротник стояче-отложной, петлицы – малиновые с черным кантом, на левом рукаве восьмиконечный крест. Погоны – малиновые с черным кантом.
3. Серые германские рейтузы с малиновыми лампасами, нашитыми шириной в 1,5 вершка [6,6 см].
4.Высокие кавалерийские сапоги без шпор.
5.Шинель: германская, серого цвета, с погонами и петлицами как на мундире».41
В этой связи обратим внимание Родионова, что П.Н.Краснов оказался вовсе не первым, у кого, по техническим причинам, «на немецком кителе видны казачьи погоны»(стр. 314).
Заметим также, что на военном совете 27 января 1945 года Гитлер неожиданно, прямо по-родионовски, заявил:
«Я был всегда против того, чтобы разрешить казакам носить немецкую форму. Было бы прекрасно, если бы им выдали казачью униформу и казачьи знаки отличия…»
Когда же генералы Йодль, Гудериан и Бургдорф общими усилиями объяснили Гитлеру, что большинство казаков носит традиционную форму, он очень обрадовался…42
Закончить краткий экскурс в область униформологии хотелось бы цитатой из стихотворения добровольца Русской Освободительной Армии (РОА) «Письмо подруге»43:
Я вырос на Волге и русским остался,
Хоть форму чужого покроя надел,
Я не был героем, но честно сражался
И смерти в глаза по-солдатски глядел.
Но вернемся к родионовской «филькиной грамоте».
Немецкая фраза «Avaloff-Truppen» в переводе означает «Аваловские войска», а не «Аваловские труппы»(стр. 292) – сразу заметно, что Родионов имел двойку и по немецкому языку.
Смерть Бермондта-Авалова наступила не в 1974 году (стр.284 ), а 27 декабря 1973 года.44
Свастика на эмблеме эмигрантской организации Российское Освободительное Народное Движение (РОНД) располагалась над головой двуглавого орла, а не в его лапах(стр.284).
Начальником «царской петроградской охранки» был не В.И.Гурко (стр.294), а генерал-лейтенант Константин Иванович Глобачев. 45
Говоря об эмиграции П.Н.Краснова в 1920 году в Германию, Родионов задаётся вопросом: «Занимался ли он политической деятельностью?» (стр.294).
Просветим заплутавшего во тьме невежества «краснововеда» и в этой сфере.
В августе 1920 года бывший Донской Атаман связался с правителем Белого Крыма генерал-лейтенантом Петром Николаевичем Врангелем, «предложил ему свои услуги и изъявил готовность «принять на себя даже самую скромную роль в деле служения Родине»: например, взять на себя «формирование и командование (…) кавалерийским полком с целью ведения широкой пропаганды Южно-Русского дела среди населения впереди фронта Крымской армии».46
К сожалению, из-за начавшейся вскоре эвакуации врангелевских войск из Крыма данный проект не осуществился.47
Будучи убежденным монархистом, генерал Краснов тем не менее формально в рядах организованного монархического движения не состоял.
Он не присутствовал на Рейхенгалльском съезде белоэмигрантов-монархистов 29 мая – 5 июня 1921 года в Германии(стр.299) – его имя отсутствует в съездовских документах.48
Вместе с тем, при содействии созданного в Рейхенгалле Высшего Монархического Совета (ВМС) П.Н. Краснов «выпустил два своих обращения к донским казакам , полных преданности Царской России». 49
Вопреки выдумкам Родинова, Краснов в эмиграции не «держался подальше от казаков » (стр. 306).
Он по-прежнему сохранял высокий авторитет у казачества.
Еще осенью 1920 года в организованной в Польше 3-й Русской Армии генерал-лейтенанта Бориса Сергеевича Пермикина50 имелся 1-й Донской казачий Генерала Краснова полк. 51
Другой Красновский полк был сформирован в начале 1921 года в беженском Лихтенгорстском лагере в Германии. 52
Чины полка посвятили своему Шефу набатное стихотворение:
Грустно жить нам на чужбине,
Ноет сердце казака .
Край родной наш раздирает
Большевистская Чека.
Гей, Краснов! Казак могучий,
Рать живую собирай,
Пусть несется грозной тучей
На врага за вольный край.
За поля, луга родные,
За могилы стариков,
За напевы нам святые
Умереть казак готов.
Ты не плачь, не плачь, казачка,
Слышишь? Кони в поле ржут,
Там видна лихая скачка,
Казаки на Дон идут.53
Имя Краснова также носили казачьи станицы (объединения) в Болгарии (Мессемврия)54, Венгрии55 и Югославии (Белград). 556
Белградская Казачья Имени Генерала-От-Кавалерии Петра Краснова Станица даже выпускала информационный бюллетень.
В политической программе казаков -«красновцев» прямо говорилось:
«Станица имеет своим девизом девиз «За Веру, Царя и Отечество», как выражение своего монархического исповедания. (…)
Станичный сбор считает, что лучшею для России и казаков системой государственного устройства будет историческая монархия...
Необходимо сплочение всех остающихся в Европе казаков — только полное единение выведет казачество на путь, освященный вековой казачьей историей.
Пути такого сплочения — тесное содружество со всеми общерусскими национальными организациями и объединение всех казаков ...
Станичный сбор приветсвует своего идейного руководителя и основоположника казачьего объединения в изгнании доблестнейшего генерала-от-кавалерии П.Н. Краснова, приветствует … всех братьев — казаков и братьев по крови, Родине и оружию русских людей, с нами чающих воскресение Великой России». 57
(В 1943-1945 годах существовал 1-й Донской Казачий Генерала Краснова полк в Казачьем Стане.58
В послевоенное время действовали «красновские» станицы и хутора в Австралии, Австрии, Аргентине (Буэнос-Айрес), Великобритании, США (Лейквуд, Нью-Йорк), ФРГ59 и казачий благотворительный фонд в Лейквуде.60
В нынешней России имя П.Н. Краснова получили Патриотическая казачья гимназия в Новочеркасске, казачья община в городе Сергиев Посад (Московская обл.)61 и 48-й сводный отряд разведчиков Национальной Организации Разведчиков «Русь» (НОР «Р») в городе Обнинск (Калужская обл.).62)
Генерал П.Н. Краснов являлся почетным вице-председателем Объединения Лейб-Гвардии Атаманского Полка, принимал деятельное участие в различных мероприятиях атаманцев.63
В поздравительном письме однополчанам Краснов призывал:
«... Да станем едиными под наши святые знамена и не считаясь ни чинами, ни положением дружно будем работать, чтобы свято сохранить наши полковые святыни и донести бодрый дух атаманцев до родных куреней». 64
Эмигрантское Объединение Лейб-Гвардии Казачьего Полка также избрало П.Н. Краснова своим почетным членом.
Выступая на открытии полкового музея 22 декабря 1929 года, Краснов произнес большую яркую речь, вспомнив «славное прошлое полка» и призвав «лейб-казаков верить в грядущее светлое будущее России». 65
Руководитель казачьей эмиграции в Болгарии генерал-лейтенант Федор Федорович Абрамов в августе 1931 года специально посетил бывшего Донского Атамана, который «очень интересовался жизнью родных ему станичников и просил передать в Болгарии его сердечный поклон и горячие пожелания поскорее дождаться возрождения близких нам станиц и хуторов, сохраняя себя здесь в изгнании честными казаками и храня в сердцах заветы наших дедов и отцов».66
Добавим, что в штабе Бургасской казачьей станицы в Болгарии был вывешен выполненный местным донцом-художником портрет П.Н. Краснова. 67
Делегаты состоявшегося 4 декабря 1938 года в Софии Казачьего съезда единогласно приняли решение послать приветственную телеграмму «быв[шему] Донскому Атаману и почитаемому всеми старейшему донскому казаку генералу П.Н. Краснову». 68
В свою очередь Краснов всегда поздравлял эмигрантские казачьи общества с Войсковыми праздниками:
«Дорого для казаков это внимание, и они это ценят, выражая свои чувства признательности особой здравицей...»69
Дальневосточное «Казачье Объединение, возникшее в 1924 году под главенством ген[ерал]— лейт[енанта Федора Львовича] Глебова, продолжает свое дело — службу Русскому Национальному Движению, признавая казачий авторитет в лице генерала-от-кавалерии П.Н. Краснова».
Созданный на Восточном побережье США Казачий Союз «руководителем своим по всем вопросам … избрал генерала-от-кавалерии П.Н. Краснова. Его идеологию Союз принял и разделяет: « Казаки , как и встарь — верные, послушные сыны Родины и немыслимы без России, вне Её...»70
Ко всему прочему Краснов являлся почетным членом парижского Кружка Казаков -Литераторов71, возглавлявшегося поэтом Николаем Николаевичем Туроверовым, которого В.Г. Родинов очень ценит (стр. 223).
И еще. Столь нелюбимый Родионовым и Ко Краснов вполне мог, если бы пожелал, вновь стать Донским Атаманом в Зарубежье, когда 21 октября 1934 года скончался его преемник на этом посту генерал-лейтенант Африкан Петрович Богаевский:
«Кто же будет Донским Атаманом?
Генерал П.Н. Краснов, имя которого было на устах в первые же дни после кончины А.П. Богаевского, категорически отказался от избрания. Много раз ездили к нему казачьи делегации, просили, настаивали, умоляли — П.Н. остался непреклонен. Но, конечно, нельзя отрицать огромного морального престижа бывшего Атамана, престижа, с которым должен будет считаться любой из казачьих избранников».72
Следует указать, что возникший в октябре 1942 года в Ростове-на-Дону Комитет По Казачьим Делам (объединивший местную интеллигенцию) в качестве Донского Войскового Атамана решил «выставить кандидатуру генерала П.Н. Краснова … находившегося в то время в Берлине».73
Не выдерживает критики и тезис В.Г. Родинова о том, что Краснов «не стал связываться» (стр. 306) с организацией бывших чинов Белых Армий — Русским Обще-Воинским Союзом (РОВС).
Характерная деталь: при написании названия этой организации безграмотный «краснововед» умудрился в четырех словах сделать сразу три ошибки: «Российский» (вместо «Русский») и «Общевойсковой» (вместо «Обще-Воинский»)...
Комментарии тут излишни!
Для чинов РОВС, продолжавших и в эмиграции заниматься изучением армейского дела, П.Н. Краснов читал лекции по военной психологии. 74
Крупнейший русский военный теоретик генерал-лейтенант Николай Николаевич Головин так мотивировал приглашение в качестве ведущего преподавателя-психолога именно Краснова:
«Когда я обратился к нему с просьбой прочесть на учрежденных мною Военно-Научных Курсах несколько лекций по военной психологии, генерал Краснов ответил мне горячей готовностью внести свою лепту в трудное дело воссоздания Русской Военной Науки.
Я обратился с такой просьбой к генералу Краснову, потому что я знал, что он, будучи Атаманом Войска Донского в 1918 году, не только ввел в программу преподавания Новочеркасского военного училища курс военной психологии, но и сам приезжал в училище читать этот курс.
Бесспорно, что это нововведение, сделанное Атаманом Красновым, представляет собою факт громаднейшего значения в истории Русской Военной Школы. Мне хотелось поэтому связать чтение лекций по военной психологии на Военно-Научных Курсах с этим первым шагом и с именем того, кому принадлежит честь этого шага». 75
По приглашению генерала Головина П.Н. Краснов также прочитал 9 июля 1935 года в Париже публичный доклад «Императорская Российская Армия и Красная Армия — параллели»:
«С неослабным вниманием был выслушан этот доклад переполненным сверх меры залом. С волнующей простотой, железной логикой, доступными одинаково генералу, штатскому человеку и юноше словами, генерал Краснов провел грань, отделяющую национальную, народную, традиционную Императорскую Армию от интернациональной, пролетарской и материалистической Р.К.К.А.
(…) Красная Армия — это партийное войско, служащее интересам мировой революции, не знающее понятия «Родина», не признающее Бога, имеющее антинациональные задачи … (…)
«Нет, Красная Армия — не русская и до падения большевиков, до тех пор, пока не будет восстановлено в ней русское имя, любовь к России, вера в Бога, уважение к нашему прошлому, она не будет русской».
П.Н. Краснов закончил свой доклад среди оваций присутствовавших». 76
Вместе с Председателем РОВС генерал-лейтенантом Алексеем Петровичем Архангельским (и другими военными и общественными деятелями) П.Н. Краснов подписал Призыв «по сбору средств для инвалидов»:
«Кроме нас, некому помогать инвалидам и мы должны облегчить жизнь искалеченным собратьям, мучения, страдания и лишения которых безмерны. И мы это сделаем, потому что мы русские!» 77
Не ограничиваясь лишь призывами, семья Красновых оказывала существенную материальную помощь нуждающимся, в частности « казакам-инвалидам на Шипке». 78
В 20-х — 30-х годах П.Н. Краснов опубликовал множество воззваний к казачеству. В них он с патриотических позиций призывал казаков сплотиться под русским национальным знаменем во имя восстановления Имперской России, в «дивной короне» которой казачьи войска «вновь заблестят жемчужинами».79
Красновская публицистика вызывала живой интерес и жаркие споры в эмигрантских кругах.80
Что же касается художественного творчества бывшего Донского Атамана, то по верной оценке генерала Головина, «описания Краснова быта и боевой жизни Русской Армии и, в особенности, казачьей, это перлы русской литературы, и за одни только эти страницы П.Н. Краснов будет причислен потомством к сонму русских классиков, также точно, как в летописях Русской Армии он будет почитаться одним из ее героев-военачальников».81
Дополняя Н.Н. Головина, пламенный патриот-монархист Николай Дмитриевич Тальберг подчеркивал:
«Читая Краснова, всеми струнами души чувствуешь, как охватывает тебя патриотическое волнение, как вырастает величавый образ Царской России; смываются горестные переживания позорного настоящего, снова начинаешь верить в славное будущее Русского Народа. Чтение книг Краснова особенно полезно и назидательно для молодежи. Жуткие страницы его описаний преступных гнусностей революции воспитали и подвинули на подвиг героя Бориса Коверду. Бог даст, новые страницы П.Н. Краснова воспитают и подвинут к новым подвигам, к новой патриотической работе таких же прекрасных, таких же самоотверженных русских юношей». 82
Колоссальной популярностью пользовалась эпическая красновская тетралогия «От двуглавого орла к красному знамени», которую видный русский публицист-масоновед Григорий Васильевич Бустунич охарактеризовал следующим образом:
«Не обинуясь называю роман гениальным, ибо быть так беспристрастным в наши дни слепой партийной грызни, уметь так восстановить стертую ужасами большевизма картину развала России 1917 г. мог только гений. Это лучший памятник 2-й Отечественной войне, чем «Война и мир» - 1-й. Ибо Лев Толстой описывал войну такой, какой ему хотелось, чтобы она была (и генерал М.И. Драгомиров справедливо раскритиковал его), а П. Краснов описал войну такой, какой она была на самом деле». 83
Блестящий сравнительный анализ «Войны и мира» и «От двуглавого орла к красному знамени» провел капитан Константин Сергеевич Попов:
«Тонкий знаток военного дела и глубокий психолог, П.Н. Краснов, не ограничился одними картинами чисто внешней жизни армии и передачей психологических моментов, замечатленных, как бы, в одной плоскости — их психологического интереса. Он ярко и убедительно продемонстрировал нам всю сложную динамику её души, на рефлексах её могучего тела. Вся жизнь армии проходит пред вашими глазами: вы видите, как постепенно затуманивается рассудок армии (в её верхах), благодаря хитро плетущейся интриге вокруг Трона, как шаг за шагом подтачиваются его устои, вы видите, как в усталый организм народа капля за каплей проникает разлагающий яд марксистской пропаганды, и как этот яд по кровеносной системе, медленно... приближается к сердцу. Вас начинает охватывать ужас при чтении книги, ибо вы начинаете осязать нависший над Россией гнет рока, влекущий ее к неизбежной гибели. Это ощущение, внедряемое в ваше сознание, путями, известными одному лишь автору, передано с такой убедительностью и потрясающей силой, что буквально подавляет вашу психику. В этом отношении, Краснов, не имеет даже соответствующего объекта для сравнения в «Войне и мире».
(…)
Удивительной особенностью творчества Краснова является также и его замечательное умение соединять самые разнообразные события в роман, единой причинной связью, с необычайной легкостью вить из них причудливый узор быстротечного действия и обставлять все это такой жизненной правдоподобностью, что даже в самых трудных, для автора, положениях (покушение Любовина и сцена увоза Тани Саблиной из Чека) он все-таки находит какие-то пути, по которым выходит с честью сам, и выводит своего героя.
(…)
К тому же Краснову нужно торопиться зарисовать гибнущий государственный корабль в момент его погружения в пучину.
Ему нужно успеть не только описать внешний облик тонущего корабля: его все больше и больше погружающийся корпус, обнажающийся киль, бешенно вращающийся в воздухе, вынырнувший из воды винт… бросающихся в море людей… и не только успеть проникнуть внутрь корабля и запечатлеть весь ужас катастрофы, но и описать все его прежнее великолепие, и определить и указать причины его гибели.
И эту-то картину Краснов запечатлел навеки. Мир утонул, а человеческий документ остался. Именно человеческий документ, ибо там, где у Толстого художественные типы — у Краснова живые люди, сведенные в художественные типы, там, где у Толстого интуиция и проникновение в дух эпохи, на основании изученных памятников — у Краснова — сама подлинная эпоха и её атмосфера.
(…)
Краснов, в отличие от Толстого — отличный пропагандист, он стоит в этом отношении в романе «От двуглавого орла к красному знамени» на уровне требования века. Философия его житейски ясна, убедительна и доступна пониманию любого среднего читателя. Он не говорит с читателем сам, а заставляет говорить тех из своих героев, которые обладают теми же средними человеческими способностями, что и подавляющая масса читателей. Благодаря этому, в таком разговоре, читатель часто находит ясные контуры и оформления для своих расплывчатых идей и мыслей.
(…)
Но мысли, вложенные Красновым в своих геров, не есть фантазия, не есть эффектный литературный прием, а именно те самые актуальные вопросы, той сильно усложнившейся жизни, которые волновали и продолжают волновать умы людей нашего поколения.
При сравнении философии романов «Война и мир» и «От двуглавого орла к красному знамени», приходишь и еще к одному заключению: до тех пор, пока существует в народах чувство национального инстинкта самосохранения, а в современной жизни мы наблюдаем как раз нарастающее обострение этого чувства, философия, подобная той, что пропитана «Война и мир», - должна быть признана тлетворной и расслабляющей, т.е. ВРЕДНОЙ.
Философия же противуполагаемого романа — цементирующая моральные устои нации и тем самым укрепляющая устои национального организма государства — должна быть признана положительной и ПОЛЕЗНОЙ.
(…)
П.Н. Краснов подарил Русской литературе произведение стихийного порядка, невиданной доселе широты, размаха и блеска. Значение его романа давно вышло за пределы нашей Русской действительности.
Его книга приобрела мировое значение». 84
Следует добавить, что в 1926 году роман «От двуглавого орла к красному знамени» был выдвинут на Нобелевскую премию по литературе русским профессором Карлова университета в Праге академиком Владимиром Андреевичем Францевым.
Постоянный эксперт Нобелевского комитета по славянским литературам Антон Карлгрен в рецензии на роман П.Н. Краснова заметил, что «если автору и уготовано место в истории русской литературы, то именно благодаря этому труду».
О мастерстве изображения Красновым военных действий Карлгрен говорит следующим образом:
«Все это представлено во всей полноте и наглядности, все это захватывающе, стремительно и красочно в описаниях».
Отмечена и присущая перу Краснова сила «беспощадного и убедительного реализма».
Последний том романа шведский славист оценил как «страшную главу о страшнейшей в мировой истории гражданской войне, главу, которая своими сильными красками убеждает в своей безусловной правде».
Тем не менее, Нобелевским лауреатом генерал Краснов так и не стал — по политическим причинам, в частности, за якобы «чрезмерно гротескное, карикатурное» представление о «большевистских кровожадности, жестокости и сатанизме».85
Маститый эмигрантский литературовед и библиограф Людмила Александровна Фостер отмечала уже в наши дни:
«Я удивилась объективности автора, Петра Краснова, при описании событий, к которым он не мог быть безразличным. В этом, как и в широком охвате происходящего, на мой взгляд — огромная заслуга Краснова-писателя.
… «От двуглавого орла к красному знамени» - настолько яркая книга, дает так много информации о тех временах и так прекрасно написана, что поистине ее можно считать «Войной и миром» двадцатого века».86
Художественные произведения, принадлежащие П.Н.Краснову, пользовались заслуженным успехом не только у белоэмигрантской публики, но и у иностранных читателей.
Целый ряд книг бывшего Донского Атамана был переведён на английский, болгарский, голландский, датский, испанский, итальянский, немецкий, норвежский, польский, словенский, финский, французский, хорватский, чешский, шведский и японский языки. 87
Только в Германии разошлось более двух миллионов экземпляров его сочинений. 88
Весной 1936 года жюри организованного французским Католическим Институтом конкурса «лучшего антибольшевистского романа» присудила Краснову почетную третью премию за роман «Ненависть»:
«Роман этот признан как одно из лучших произведений для борьбы с разрушительной деятельностью III Интернационала».89
Однако у творчества Краснова нашлись и влиятельные противники из сионистских кругов, особенно в США:
«...Заведующий общественными библиотеками в Нью-Йорке иудей Ф.Хоппер издал распоряжение изъять из подведомственных ему библиотек все русские книги национального направления. Кроме того, он послал другим различным библиотекам предложение последовать его примеру. Вследствие этого из библиотек исчезла, например, книга генерала П. Краснова «От двуглавого орла к красному знамени», а так же иные произведения подобного характера.
«Центральное Правление Объединенных Русских Национальных Организаций в Соединенных Штатах» обратилось по этому поводу к главному директору нью-йоркских библиотек Лайденбергу с просьбой предотвратить уничтожение русских национальных книг и отменить распоряжение иудейского чиновника. Подобное же прошение подано мэру города Ля Гуардии». 90
Получается, что домодельный «краснововед» Родионов действует в полном соответствии с заветными планами американских сионистов!
Комментируя информацию из красновских мемуаров о гибели всего крошечного тиража составленной осенью 1917 года будущим Донским Атаманом книги «Описание действий 3-го конного корпуса под Петроградом против Советских войск с 25 октября по 8 ноября» (99 экземпляров уничтожили большевики, а последний, 100-й, экземпляр потерял лидер кадетской партии Павел Николаевич Милюков), Родионов делает беспомощные «анализ и выводы»:
«Никто книжку … не читал, ибо никто на неё не ссылается, даже П.Н.Милюков... Уместен вопрос: а была ли книжка? ...Издание книжки больше похоже на легенду мемуариста, чем на имевшее место событие» (стр.205-206).
Однако, если бы «ленивый и нелюбопытный» (выражение А.С. Пушкина) «аналитик» удосужился бы ознакомиться с трудами Милюкова, то он убедился бы, что обер-кадет, не только видел искомую книгу П.Н. Краснова, но и цитировал её:
«Экземпляр этого «Описания» был передан мне самим автором осенью 1918 г. в Ростове, использован мною при составлении текста истории и оставлен мной в Киеве, при выезде в Яссы в ноябре 1918 г. К сожалению, это экземпляр, по словам генерала Краснова, оказался единственным». 91
Рассказывая о переезде бывшего Донского Атамана из Франции в Германию, Родионов вновь демонстрирует слабое знакомство с предметом разговора:
«По одним сведениям П.Краснов вернулся в Германию после прихода Гитлера к власти, по другим — в 1936 году»(стр. 307).
В реальности генерал Краснов поселился в Германии весной 1937 года. Он так сообщал об этом писателю Александру Валентиновичу Амфитеатрову в письме от 12 сентября 1937 года:
«Здесь живется, конечно, много лучше, чем во Франции. Здесь и я сам и мои писания созвучны «движению», охватившему Германию, и думаю, что движение это, в конечном счете, должно привести к освобождению России от большевиков и крушения Марксова учения во всем мире ».92
Вопреки домыслам Родионова, Краснов никогда не был «гражданином Германии» (стр. 372). Достаточно посмотреть на опубликованный снимок выданного ему немецкими властями удостоверения личности. 93
Там прекрасно различимы четкие надписи по-немецки и по-французски:
«Паспорт иностранца.
Владелец паспорта не является германским подданым».
"Паспорт иностранца" П.Н. Краснова, выданный ему немецкими властями
Не имел Краснов и советского гражданства. Утверждение Родионова, что эмигрантам (и иностранцам) «предоставлялось гражданство в момент заведения уголовного дела» (стр.355) не соответствует действительности. Именно благодаря наличию иностранного подданства (Болгарии, Югославии и др.) немногим уцелевшим в сталинских лагерях казачьим офицерам удалось после 1955 года вырваться из СССР за границу. Среди них был и внучатый племянник П.Н. Краснова — подъесаул Николай Николаевич Краснов (гражданин Югославии).
Вину за его неожиданную смерть в 1959 году в Аргентине Родионов безоговорочно возлагает на «советские спецслужбы» (стр. 366). Подобное суждение , действительно, бытовало в эмигрантской среде.
Но гораздо более аргументированным представляется нижеследующая точка зрения на данную смерть:
«....В эпоху Хрущева у Советов не было особого интереса в сокрытии тайн сталинского режима; если бы существовало опасение разоблачений, то Н. Краснова не выпустили бы из СССР. Есть поэтому основания сомневаться в советском авторстве этого убийства; с другой стороны убийство последнего члена семьи «черносотенца» и «антисемита» генерала Краснова... могло кое-где считаться весьма «богоугодным» делом. Для израильского Моссада (служба разведки и диверсии), оперировавшего в Аргентине в те годы, как у себя в доме (похищение Эйхмана в 1960 г.), отравление беззащитного русского эмигранта не представляло большого труда». 94
Что же касается генерал-майора Вячеслава Григорьевича Науменко, то его нельзя именовать «бывшим лагерником» (стр. 365), поскольку выдачи чекистам он счастливо избежал. 95Это прекрасно известно всем, кто интересуется казачьей историей, за исключением, естественно, «энциклопедиста» В.Г. Родионова!
Генерал Краснов не состоял в «Ваффен-СС» (с.8,48,213) и , соответственно ему не могли присвоить специфический эсэсовский чин. Все свои приказы и воззвания он подписывал с указанием старого звания: генерал-от-кавалерии. 96
Тем не менее Родионов вначале милостиво жалует П.Н.Краснову чин генерал-лейтенанта СС — группенфюрера (стр. 2,69,317), но затем без объяснения причин внезапно низводит бывшего Донского Атамана до чина оберштурмбаннфюрера , т. е. подполковника (стр. 332, 363).
Высшее же эсэсовское звание — рейсхфюрер — имел Г. Гиммлер97, а не Розенберг (стр. 322).
Пропагандистские «утки» о варварском поведении казаков в Италии (стр.330-331) опровергли сами же итальянцы:
«6 мая 2005 г. в городке Верценьис на севере Италии была открыта мемориальная доска, посвященная атаману Петру Николаевичу Краснову, как человеку олицетворяющему казачество. Событие тем более примечательное, что итальянцы отделили истинных оккупантов, то есть немцев, которым мемориальные доски никто и никогда здесь открывать не будет, от несчастных русских казаков, жертв коммунистической и нацистской диктатур».98
Продолжим, однако, перечислять всевозможные ляпы из мерзопакостного родионовского «талмуда».
Сформированная летом 1943 года в Млаве казачья дивизия имела порядковое обозначение «№1», а не «№15» (стр. 314), полковник (позднее — генерал-майор ) Иван Никитович Кононов 99 ею ни дня не командовал (стр. 321).
Фамилия начальника 1-й дивизии РОА была не Буниченко (стр. 334), а Сергей Кузьмич Буняченко. 100
Казаки не воевали на территории Болгарии, поэтому там их не бросали в бой «против местных партизан» (стр. 334).
Испанское правительство не «предлагало Краснову политическое убежище» (стр.341). Тут Родионов перепутал П.Н.Краснова с А.А. Власовым, который от подобного предложения решительно отказался:
«Я создал РОА, и я разделю с ней её участь, - спокойно и без всякого пафоса сказал он».101
Идея «спасаться в Бельгии» (стр. 331) могла прийти в голову Родионова, а не Краснова: весной 1945 года Бельгия находилась под полным контролем англо-американцев. К тому же Бельгия не граничит с Италией — значит у Родионова была твердая двойка и по географии.
Черкесского князя Султан-Гирея Клыча никак нельзя назвать «казачьим генералом»(стр. 341). Он не имел к казачеству никакого отношения, не служил в казачьих подразделениях, а то, что его «судили» вместе с вождями казаков — это личная прихоть товарища Сталина.
Генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро не мог быть членом английской «палаты лордов» (стр. 342) , хотя бы уже потому, что не являлся английским гражданином.
Как видим, замахнувшемуся на исследование глобальных проблем кичливому «краснововеду» попросту не хватает соответствующих знаний даже в простых мелочах.
К тому же Родионов, в лучших традициях марксистско-ленинской «науки», не гнушается прибегать к явным фальсификациям.
Чего стоит разрекламированный им сенсационный «протокол встречи» П.Н. и С.Н. Красновых102 с министром восточных областей А. Розенбергом.
В качестве источника, откуда якобы был заимствован означенный «документ», Родионов называет добротное историческое исследование Петра Николаевича Крикунова «Казаки. Между Гитлером и Сталиным. Крестовый поход против большевизма»(стр. 327).
При этом он не указывает точных страниц, на которых помещён пресловутый «протокол». Подобная «забывчивость» Родионова объясняется очень легко: в работе П.Н. Крикунова такого «протокола» вообще нет!
Да и написана сия фальшивка не строгим языком секретаря-протоколиста, а игривым пером бульварного романиста:
«- Вот именно, - вставил Пётр Краснов» (стр.323).
«- Самостоятельность в действиях? - поднял брови Розенберг» (стр.324).
«- Немцы — это тоже инородцы? - улыбнулся Розенберг» (там же).
«- Какая от англичан может быть особо эффективная пропаганда, - удивился Пётр Краснов»(стр.325).
«- Хорошо. Смысл вашей противоанглийской компании мне ясен, - заключил Розенберг»(стр. 327).
Очевидно, что сочинитель этого сказочного романа про «поднятые брови Розенберга» не имеет ни малейшего понятия о том, как пишутся тексты протоколов официальных совещаний.
Далее. Из знаменитой «Декларации Германского Правительства» от 10 ноября 1943 года, обращенной к казачеству, Родионов толерантно убрал слово «жидовская» при характеристике большевистской власти (стр.315).
Для сравнения приведем отрывок из подлинного текста искомой Декларации:
«... Вы постоянно восставали против жидовской власти большевиков. (…)
Вы пережили весь ужас жидовской власти большевиков...»103
Следует подчеркнуть, что подобную наглую просионистскую фальсификацию сделал субъект, страстно обвиняющий генерала Краснова в юдофильстве!
Вконец завравшийся Родинов фальсифицирует не только документы, но и иллюстрации.
В его книжонке имеется странная композиция из довоенной фотографии сидящего за письменным столом генерала П.Н. Краснова, помещенной на фоне драматической корольковской картины о Лиенцевской трагедии.
Под композицией «обличительная» надпись: «Символическая картина художника С.Г. Королькова «Гибель казаков в Лиенце в 1945 году». Краснов словно подписывает смертный приговор обманутым им казакам» (стр. 349).
И нет ни малейшего упоминания, что это — фотомонтаж !
Ясно, что Родионов рассчитывает беззастенчиво обмануть неосведомленных читателей, не видевших репродукций оригинального полотна Сергея Григорьевича Королькова, всегда относившегося к П.Н. Краснову с глубоким уважением.
По просьбе правления Донской Центральной Станицы Имени Генерала П.Н. Краснова в Нью-Йорке Корольков сделал проект нагрудного знака в память 20-летия выдачи «казаков в Лиенце 1 июня 1945 г.» 104
Настоящим апофеозом злобных инсинуаций о Краснове звучат приписанные ему Родиновым русофобские словечки: «Ведь Россия и Русские — это только зоологическое понятие» (стр. 143, 300, 328, 354).
Фактически же данное речение часто употреблялось в либеральной и марксистской среде.
Генерал Краснов лишь иронично повторил его в разговоре с большевистским «пролетарским интернационалистом» Александром Игнатьевичем Тарасовым-Родионовм (расстрелянным в 1938 году), разведшим демагогию о том, «сколько счастья дадут Русскому народу большевики»:
«Вы наслаждаетесь жизнью, никто у вас не может отнять, но собственность это действительно государственная.
Значит, будет государство, будет Россия? - спрашиваю я.
О! Да еще и какая сильная! Россия народная! - отвечает восторженно Тарасов-Родионов.
А как же интернационал? Ведь Россия и Русские — это только зоологическое понятие.
Вы меня не так поняли, - говорит Тарасов и умолкает».105
Приведем и другой случай саркастического использования П.Н. Красновым указанного либерально-интернационалистского выражения.
В опубликованной 3 декабря 1919 года в газете «Приневский Край» статье «Любите Россию» он подверг резкой критике космополитическую «русскую интеллигенцию» за отсутствие у нее полноценного национального чувства:
«... Поговорите с нашим «интеллигентом»... Вы можете оскорблять и издеваться в газетах над Русским делом, над Русским правительством, над Русской армией — он смолчит. Но затроньте еврея — и посыпятся громы небесные - «погромная литература», «зоологические понятия», «гнёт царского режима» и чего только не скажут в защиту гонимой расы.
Быть русским — это значит быть черносотенцем, это значит быть погромщиком и почему-то непременно монархистом, раставратором и крайним реакционером.
(…) С ядовитым шипением гады Русской земли, бесы-разрушители счастья русского ищут только темные страницы русского быта. (…)
А то — быть русским! Чего захотели! Зоологическое понятие.
Русские? Да уж не из погромщиков ли вы? Проповедуете любовь к России, да, милый человек, от вас «Русским Знаменем» пахнет и Союзом Михаила Архангела!
Стыдно, господа!»106
Увы, понятно, что жуликоватому «краснововеду» Родинову ничуточки не стыдно за растиражированную им грязную клевету о Донском Атамане. Ведь дубоватый «историк» принадлежит к числу тех индивидов, у кого, говоря его же собственными словами, «глаза открыты, но ничего не видят, уши есть, но ничего не слышат, а язык повинуется не мыслям, а челюстям, при щелканьи которых мелет всякое» (стр. 322).
П.Н. Краснов. Открытое письмо казакам
Выпуск в свет низкопробной родионовской «красновиады», несомненно, затеяли те темные силы, которые пуще огня боятся того, что с восстановлением исторической правды о преданном рыцаре Тихого Дона Петре Николаевиче Краснове начнется настоящее Возрождение Казачества, а с ним и всей Русской России.
И весьма отрадно, что в незавидной роли «центрового» горлопана этих сил подвизался совершенно дремучий бумагомаратель В.Г. Родионов — никого более грамотного им нанять не удалось...
В заключение приведем вещее предсказание генерала Краснова, сделанное им после ареста чекистами в июне 1945 года:
«Будущее России — велико! В этом я не сомневаюсь. Русский народ крепок и упорен. Он выковывается как сталь. Он выдержал не одну трагедию, не одно иго. (…)
… Россия была и будет. (…) Народ не вымрет. Все переменится, когда придут сроки. (…)
… Воскресение России будет совершаться постепенно. Не сразу. Такое громадное тело не может сразу выздороветь».107
Приведем и другое предсказание П.Н. Краснова, органично дополняющее первое:
«Глядя в прошлое, не могу не верить, что будущее России не будет прекрасным. Пройдут тяжелые времена лихолетья, как проходили и раньше, и Россия воскреснет и станет еще краше, нежели была, потому что Русский народ полон героев».108
И только от нас самих зависит, чтобы эти оптимистические предсказания истинного патриота Великой России и Казачьего Дона стали явью!
(продолжение статьи - ПРИМЕЧАНИЯ - см. след.пост)