Харбин писал(а):Брак для фронта, брак для победы. Миф о сталинском "порядке", которого не было
Это не миф. Сталинский порядок был. Другое дело, что даже в особо пестуемой высшим партийным руководством "оборонке" был примерно таким, как и описывается в приведённой Вами статье:
сталинское Политбюро болезненный вопрос брака военной продукции обсуждало с завидной регулярностью из года в год, вплоть до начала войны. И позже — тоже. Потому как брак гнали массово и везде: в промышленности танковой, авиационной, артиллерийской, судостроительной, пороховой, военно-химической...
Причины очевидны: низкий общий технологический уровень советской промышленности, крайне устаревший и предельно изношенный станковый парк, ужасающе низкая квалификация как собственно рабочих, так и инженерно-технического состава. Квалифицированных рабочих после двух войн и послевоенной разрухи остался мизер, на заводы хлынула деревенская масса, спасавшаяся от коллективизации и раскулачивания. Катастрофически не хватало инженерных кадров: дореволюционных было мало, а квалификация инженеров советской выделки вплоть до 1950-х годов была ужасающе низка. Добавим сюда мизерную оплату: даже на военных заводах она была не фонтан. К тому же и в «благословенные» сталинские годы бичом военного производства (и не только) были регулярные невыплаты, задержки зарплаты, порой многомесячные, — на Политбюро эту тему тоже часто обсуждали. Социально-бытовые условия жуткие, особенно на заводах уральских и в азиатской части СССР, тяжелейшее положение с жильём. Как следствие всего этого, высокая текучка кадров — пока, конечно, это было возможно. Так что удерживать людей приходилось не красивыми словами о строительстве социализма, а мерами жёсткими, в том числе и репрессивными. Наган у башки — это, конечно, сильно, однако рентгеновскую дефектоскопию он, увы, всё равно заменить не мог. Равно как мало кого особо тревожила угроза лагеря: советские военные заводы в годы войны и так натурально были концлагерями. А если слишком часто стрелять бракоделов — инженеров и мастеров, так вообще можно остаться без кадров — других-то и нет. Так что даже НКВД никак уже не мог помочь кардинально улучшить качество выпускаемой продукции.
inakij писал(а):О качестве советской продукции можно сказать то, что до сих пор оно работает на предприятии где я тружусь. Ну и тепловозы, электровозы, троллейбусы, трамваи, жигули и пр. Тоже исправно работает. Русская смекалка и усердие начисто разбиваются о тупость высших руководителей которых выбирают по принципу политической лояльности. И так было всегда и в СССР и сегодня и при царском режиме. Беда России не в коммунистах, а в том, что любая элита старалась максимально закабалить народ с целью перераспределения доходов от ВВП в свою пользу. Для этого требовался рабский труд и только благодаря ему и держалась империя ( СССР тоже).
Лучше, пожалуй, ни один из нынешних коммунистов не скажет! Но в постсоветские компропагандисты Вас всё равно не допустят: с финансами там теперь не густо, а у остатков большевицкой кормушки толкотня и без Вас страшная.
В условиях существования свободной рабочей силы такое уродливое образование как Россия - невозможна. Либо люди будут свободно жить и работать в нормальных, небольших государствах либо будут рабами в великих империях.
А вот у кормушек, образованных нынешними сильными мира сего, толкотня, по всему видать, поменьше, поскольку и кормушек этих побольше и со средствами там особой напряжонки нет. Так что дерзайте дальше, авось и обломится что.
inakij писал(а):О магнатах, высшем свете и нравственности
«Мы не очень виним, – писал он, – капиталистов, прямо бравшихся за дело и наживших себе миллионы; для них это были только выгодные подряды и ничего более; им можно разве поставить в вину те средства, которые они употребляли для того, чтобы взять дело, но они имели за себя в этом случае и смягчающие обстоятельства. Ведь говорил же Струсберг на суде, что в России без подарков нельзя было сделать никакого дела. Эти взгляды у нас выработались исторически. Но есть и другой род деятелей, которые никогда явно не вступали в железнодорожное дело, но были ходатаями, посредниками и заступниками за деятелей явных, пользовались своими связями и торговали своим положением – этот разряд людей представляется нам всего более отвратительным».*
Действительно, отвратительнее "жадной толпой стоящих у Трона свободы, гения и славы палачей" ничего и быть не могло! И вот наконец свершилось: "Мёртвые с
косами золотом сбросили Царя!.."
Их иногда сравнивают с олигархами 1990-х годов, однако такое сравнение некорректно. Из трех китов, на которых держится любой режим, - палка, деньги и общественное мнение - в самодержавной России главную роль, безусловно, играла палка. Отдельные лица, даже весьма знатные, готовы были ломать шапку перед Дервизом, Блиохом, Губониным или Поляковым, но сами эти "короли" были обречены на вторые роли при царской челяди.
Им позволяли заниматься тем, что у них лучше всего получалось, - наживать деньги, им давали чины и звания (не самые высокие), но их никогда не допускали на самый верх. Никто из них и думать не мог стать членом Государственного совета и тем более министром (хотя на министерских постах иногда оказывались их добрые знакомые, - например, приятель Мекка граф Рейтерн или сотрудничавший с Блиохом финансист И. А. Вышнеградский). На любое более-менее крупное начинание им приходилось добиваться санкции людей, близких (формально или неформально) ко двору.
В чём не корректность-то? Что теперяшные олигархи уже непосредственно "во двор" пролезли? Ну так за что боролись, обзывая Царя-Мученика не только "палкиным", но и "кровавым", - к тому и пришли наконец-то.
"Какая, однако, безнравственность господствовала в высших сферах!" - может воскликнуть читатель. "Действительно, безнравственность была поразительная, - пишет Феоктистов, - она сделалась таким обычным явлением, что многие, даже весьма порядочные люди, перестали возмущаться ею, относились к ней как к чему-то такому, с чем нужно поневоле мириться. Не раз случалось мне слышать, что сам император Александр Николаевич находил вполне естественным, что люди к нему близкие на его глазах обогащались с помощью разных концессий и т. п. - если не одни, так другие, почему же не те, к кому он благоволил?"
Безнравственность при Царе была просто жуткая, кто бы сомневался! Пикуль отдыхает.
Дискуссия о праведных и неправедных заработках не закончена в нашей стране по сей день.
Некоторые, особо "праведные" борцы за социальную справедливость, дискутируют аж до инсультов...
В конце века четверть ржи в Европейской России стоила около 8 рублей. Надежды на снижение хлебных цен не оправдались: прежде чем куль хлеба со станичного базара добирался до Москвы или Петербурга, он проходил через множество рук, при этом цена его вырастала в среднем на пять рублей (примерно 110 долларов в ценах 2006 года). Эти пять рублей по грошу, по полкопейки, по гривеннику разбирались массой людей, всю жизнь торчавших на какой-нибудь мельчайшей операции: один объезжал села, мял зерно рукой и пробовал на вкус, другой вешал кули и ставил на них метки, третий пересчитывал кули, тыча в них ногой и делая отметку в тетради, и т. д. Таких агентов по городам и селам толпились сотни тысяч, и миллионы чернорабочих перебивались на складах, площадях и пристанях еще более ничтожными заработками, поднимая непосильные тяжести и от напряжения оглашая воздух стонами, оханьем и воплями. Рывками, толчками, иногда задом наперед Россию несло по пути прогресса.
А. АЛЕКСЕЕВ, историк.
Сколько мог тормозил лишь "прогнивший царский режим". Но в феврале 1917-го под натиском этого самого "прогресса" он наконец-то пал! Ура!
Харбин писал(а):Наблюдая такое бесцеремонное воровство, голодные колхозники возмутились и однажды на колхозном собрании заявили районному уполномоченному:
— Вот вы, дорогой товарищ, все пугаете нас строжайшими наказаниями за воровство «священной социалистической собственности». И действительно: многие колхозники уже сидят немало лет в лагерях за колоски и картошку. А вы нам скажите, разрешается ли воровать колхозное добро начальнику?
— Что за вопрос?! Никому не разрешается!
— А ежели он все-таки ворует?
— Он будет снят с поста и отдан под суд.
— Ну, так снимайте с поста и отдавайте под суд нашего председателя колхоза. Мы все видим, как он ворует колхозные продукты и скот...
Уполномоченный с важным видом записал жалобу колхозников в свой блокнот. А потом люди наблюдали, как он пьянствовал с председателем почти всю ночь и рано утром выехал в город на подводе, запряженной парой лошадей и тяжело нагруженной. После этого жалоба колхозников была «забыта»...
Назойливые крестьяне повторили свою жалобу другому уполномоченному из района.
Тот не стал повторять комедию своего коллеги. Он накричал на них, чтобы «всякие там подкулачники больше не разводили злостной демагогии против большевистского руководства в колхозе!...»
Для всех стало ясно, что председатель воровал колхозные продукты не только для себя...
Люди, близко знавшие его, рассказывали о культурном облике этого районного начальника. Кроме газет, он ничего не читал. Разницу между «свиноводством» и «свинством» он никак не мог усвоить и поэтому в своих докладах постоянно путал эти термины. Даже ветхозаветных вождей марксизма он не мог правильно назвать и именовал их по-своему: «Марс и Енглис». Лузганье семячек было его любимым развлечением и в авто и в служебном кабинете.
Но практически он был очень сметлив и по характеру вьюнообразен. Он личным опытом нащупал методы жизнеустройства в советском государстве. Наверное, самостоятельно он открыл большевистскую «механику карьеризма», с ее тремя Архимедовыми рычагами, посредством которых он и совершал свой подъем по служебной лестнице:
во-первых, истинно собачья преданность партийному начальству и «бдительность» к его противникам; во-вторых, чрезмерная служебная исполнительность; в-третьих, ловкое взяточничество.
Каждого уполномоченного, партийного начальника, он встречал с подобострастием. Сначала хорошенько угощал. А потом, на собраниях, обмасливал его приторной лестью: «дорогой товарищ», «наш уважаемый руководитель», «ответственный работник районного масштаба». Доклад каждого начальника он характеризовал, как «историческую речь», а его указания, как «партийные директивы, под¬лежащие неукоснительному выполнению на все 100 процентов»...
Ни в какие «уклоны» он никогда не впадал, так как всегда придерживался мудрого правила: «не должно сметь свое суждение иметь». А «генеральную линию партии» понимал всегда правильно, то есть как линию «партийных генералов», начальников...
— В колхозе работа всегда найдется, — говорит он. В одной деревне он собрал в канцелярии колхозников, которые имели от врача справки об освобождении от работы по состоянию здоровья, порвал врачебные документы, бросил клочки их по ветру и заявил:
— Видали, как полетели ваши бумажки?... Завтра же, к восходу солнца вы должны быть в поле, на колхозной работе! Иначе я прикажу милиционеру арестовать вас и отправить в тюрьму: там мы вас подлечим!... Вишь, господа какие, разнежились: болеть вздумали!...
Чугунов "Голгофа деревни"
Ещё не совсем. "Гремя огнём, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин и Ворошилов в бой нас поведёт!" Послал и повёл. Правда, не Ворошилов уже, а Жуков. И русская деревня, во славу Великой Победы, уже целиком и полностью взошла на Голгофу...