Поиск по форуму


Революционно-контрреволюционный генерал Корнилов

Ответить
Алабин
Сообщения: 32
Зарегистрирован: 23 июн 2013, 13:47
Контактная информация:

Революционно-контрреволюционный генерал Корнилов

Сообщение Алабин »

Корнилов Лавр Георгиевич, ген. от инфантерии
(18. 08. 1870 – 31. 03. 1918)
Из мещан Семипалатинской обл. Православного вероисповедания. Сын казака ст. Каркаралинской, Каркаралинского уезда, Семипалатинской обл., Степного генерал-губернаторства (ныне г. Каркаралинск, Карагандинской обл., Казахстан) бывшего хорунжего Сибирского каз. войска, впоследствии зачисленного в мещанское сословие, коллежского секретаря Георгия Николаевича. Уроженец г. Усть-Каменогорск, Усть-Каменогорского уезда, Семипалатинской обл. (ныне г. Оскемен, Восточно-Казахстанской обл., Казахстан). Образование получил в начальном уч-ще (1882), Сибирском кадет. корпусе, Михайловском арт. уч-ще (по 1-му разряду) и Николаевской академии ГШ (1898, с доп. курсом, по 1-му разряду). В подпоручики произведён в 1892 в 5-ю батарею Туркестанской стрелк. арт. бригады. Участник русско-японской, 1-й мировой и гражданской войн. В 1894 был произведён в поручики, в 1897 – в штабс-капитаны, в 1898 – в капитаны, в 1901 – в подполковники, в 1905 – в полковники, 26. 12. 1911 – в ген.-майоры, 16. 02. 1915 – в ген.-лейтенанты, а 27. 06. 1917 – в ген. от инфантерии. Должности: пом. ст. адъютанта штаба Туркестанского ВО (11. 08. 1899 – 19. 10. 1901); и. д. штаб-офицера для поручений штаба того же ВО (19. 10. – 06. 12. 1901); штаб-офицер для поручений там же (06. 12. 1901 – 13. 06. 1904); столоначальник Главного штаба (13. 06. – 30. 09. 1904); штаб-офицер при управлении 1-й стрелк. бригады (30. 09. 1904 – 01. 05. 1906); делопроизводитель 1-го отделения отдела 2-го обер-квартирмейстера управления генерал-квартирмейстера ГШ (01. 05. 1906 – 01. 04. 1907); воен. агент в Китае (01. 04. 1907 – 24. 02. 1911); ком. 8-го пех. Эстляндского п. (24. 02. – 03. 06. 1911); командующий 2-м отрядом Заамурского округа ОКПС (03. 06. – 26. 12. 1911); нач. того же отряда (26. 12. 1911 – 04. 07. 1913); ком. 1-й бригады 9-й Сибирской стрелк. дивизии (04. 07. 1913 – 11. 09. 1914); врид. ком. 1-й бригады 49-й пех. дивизии (авг. 1914); врид. командующего 49-й пех. дивизией (19. 08. – 30. 12. 1914); ком. 1-й бригады 49-й пех. дивизии (11. 09. – 30. 12. 1914); командующий 48-й пех. дивизией (30. 12. 1914 – 16. 02. 1915); нач. той же дивизии (16. 02. – 12. 05. 1915); ком. 25-го АК (13. 09. 1916 – 02. 03. 1917); главком войсками Петроградского ВО (02. 03. – 29. 04. 1917); командующий 8-й армией (29. 04. – 10. 07. 1917); главком армиями Юго-Западного фронта (10. – 18. 07. 1917); Верховный главком (18. 07. – 29. 08. 1917); главком Добровольческой армией (25. 12. 1917 – 31. 03. 1918); член Донского гражданского совета (дек. 1917 – янв. 1918).
Ордена Святого Георгия 4-й ст. (08. 09. 1905) и 3-й ст. (28. 04. 1915); золотое оружие с надписью «За храбрость» (09. 05. 1907).

Воен. разведчик, дипломат, путешественник, исследователь. С риском для жизни, переодевшись туркменом, провёл рекогносцировку британской крепости Дейдади (Афганистан). Совершил ряд длительных исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточном Туркестане (Кашгария, Китай), Афганистане и Иране. Изучал этот край. Встречался в Кашгарии с китайскими чиновниками и предпринимателями, наладил агентурную сеть. Итогом этой командировки стала подготовленная им книга «Кашгария или Восточный Туркестан», ставшая весомым вкладом в географию, этнографию, воен. и геополитическую науку. Этот труд был замечен британскими специалистами. Картографический материал к британскому изданию «Военный отчёт по Кашгарии» 1907 представляет собой планы городов и укреплений Восточного Туркестана, опубликованные в его работе. Вскоре он был направлен, с новым заданием, в малоизученные р-ны Восточной Персии.

«Степь отчаяния», по которой проходил беспримерный поход русских разведчиков, под его командованием – первых европейцев, прошедших этим путём – на современных описываемым событиям картах Ирана обозначалась белым пятном с отметкой «неисследованные земли». Поэтому британские исследователи обходили «Степь отчаяния» стороной. Результатом этого похода стал богатейший географический, этнографический и воен. материал, который он использовал в своих очерках, публиковавшихся в г. Ташкент, Ташкентского уезда, Сырдарьинской обл., Туркестанского генерал-губернаторства (ныне Узбекистан) и г. Санкт-Петербург, Санкт-Петербургского уезда, Санкт-Петербургской губ. (ныне Ленинградской обл.).

Кроме обязательных для выпускника ГШ немецкого и француз. языков, хорошо овладел английским, персидским, казахским и урду.

С нояб. 1903 по июнь 1904 находился в Индии, для изучения языков и нравов народов Белуджистана (ныне провинция Пакистана), а фактически – для анализа состояния британских колониальных войск. Наблюдал за британскими военнослужащими, анализировал состояние колониальных войск, контактировал с британскими офицерами, которым уже было знакомо его имя. В 1905 его секретный «Отчёт о поездке в Индию» был опубликован ГШ.
В 1907 – 1911 изучал китайский язык, путешествовал, изучал быт, историю, традиции и обычаи китайцев. Намеревался написать большую книгу о жизни современного Китая. Он записывал все свои наблюдения и регулярно отправлял подробные отчёты в ГШ и МИД. Среди них большой интерес представляют очерки «О полиции Китая», «Телеграф Китая», «Описание маневров китайских войск в Маньчжурии», «Охрана императорского города и проект формирования императорской гвардии».

Он много внимания уделял перспективам взаимодействия России и Китая, на Дальнем Востоке. Объездил почти все крупные провинции страны. Он прекрасно понимал, что воен.-экономический потенциал Китая ещё не использован, а людские резервы слишком велики, чтобы с ними не считаться. В качестве наиболее показательных результатов процесса модернизации, он отмечал рост ж. д. сети и перевооружение армии, а также изменение отношения к воен. службе со стороны китайского об-ва. Он совершил путешествие по Западной Монголии и Кашгарии, с целью ознакомления с ВС Китая на границах с Россией.

В 1912, по приказу начальника Заамурского округа ОКПС ген.-лейтенанта Мартынова (смотри биографию ниже), он произвёл дознание о систематическом снабжении войск, расположенных в Маньчжурии, недоброкачественными продуктами. В результате дело было передано воен. следователю и, по постановлению прокурорского надзора к следствию были привлечены, в качестве обвиняемых, пом. нач. округа ген.-лейтенант Мечислав-Иосиф Люцианович Сивицкий и другие чины хоз. управления.
Министр финансов граф Владимир Николаевич Коковцов, всё время пытавшийся прикрыть эти злоупотребления, добился 02. 02. 1913 прекращения следственного производства. После этого, ген.-лейтенант Мартынов, не желая при таких условиях продолжать службу, вышел в отставку и опубликовал материалы следствия, за что был предан суду. А он, по личной просьбе, был переведён в воен. ведомство, с назначением ком. 1-й бригады 9-й Сибирской стрелк. дивизии.

Практически вся его служба прошла в разных местах Азии. Этим объясняется его незнание условий жизни Европейской России. По его собственным признаниям, он не любил Европу и лучше всего чувствовал себя среди азиатов.

В конце авг. 1914, в боях на реке Верещица (левый приток Днестра), в р-не г. Лемберг (провинция Галиция, Австро-Венгрия; ныне г. Львов, Львовской обл., Украина), потерял 22 орудия и много пленных, в связи, с чем командующий 8-й армией ген. от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов хотел отстранить его от должности. Только приняв во внимание, оказанное им в бою мужество, отказался от своего намерения. Он неизменно проявлял личную храбрость и готовность брать на себя ответственность, чем выгодно отличался от многих русских генералов. Но он не всегда понимал общую обстановку, в связи, с чем его инициатива иногда шла не на пользу, а во вред делу, нарушая планы высшего командования и причиняя дивизии излишние потери.

В боях 10. 11. 1914 на Бескидах (система горных хребтов в северной и западной части Карпат, расположенная на территориях современных Польши, Украины, Словакии и Чехии), при селе Такошаны (Австро-Венгрия; ныне г. Стакчин, Словакия), у Лупковского перевала (ныне Лупковски-Прьесмик – перевал в Карпатах, находящийся на границе Польши и Словакии) опрокинул два неприятельских полка и взял 1200 пленных, вместе с генералом. Личное мужество создало ему репутацию боевого командира.

Из воспоминаний ген. от кавалерии А. А. Брусилова: «…Корнилов, по своему обыкновению, не исполнил приказа своего корпусного командира и, увлекшись преследованием, попал в Гумённое [Австро-Венгрия (ныне г. Гуменне, Словакия)], расположенное у подошвы южного склона Карпат; там был окружён и, пробившись с большим трудом, вернулся тропинками обратно, потеряв свою артиллерию и часть обоза, бывшего с ним… Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери... сильно повинен в излишне пролитой крови солдат и офицеров… Между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперёд, очертя голову…».

В боях 15. – 16. 01. 1915 в Карпатах, овладел перевалом на горе Черемха (провинция Галиция, Австро-Венгрия; ныне Закрпатская обл., Украина). Захватил ок. 3000 пленных. В марте т. г. отличился при прорыве 3-го корпуса австро-венгерской армии и в бою у высоты № 650, получившей название «малый Перемышль». После прорыва войск генерала (впоследствии генерал-фельдмаршал) Августа фон Макензена, на участке г. Горлице (ныне г. Горлице, Горлицкого повята, Малопольского воеводства, Польша) – г. Тарнов (провинция Галиция, Австро-Венгрия; ныне г. Тарнув, Тарнувского повята, того же воеводства), его дивизия была окружена в р-не местечка Дукла, в Карпатах (Австро-Венгрия; ныне г. Дукля, Кросненского повята, Подкарпатского воеводства, Польша). Он отказался сдаться и с частью войск отошёл в Карпаты. После 4-х дневного пребывания в горах, он вместе со штабом, сдался в плен австро-венгерским войскам. Дивизия имела полную возможность отойти и погибла лишь вследствие безобразного управления войсками со стороны ком. 24-го АК ген.-лейтенанта Афанасия Андреевича Цурикова, и его самого. Он неверно оценивал обстановку, не исполнял приказаний, не поддерживал связи с соседней 49-й пех. дивизией, не сумел организовать отступление и неоднократно менял свои решения и терял время. Исключён 12. 05. 1915 из списков за нахождением в плену.

Из сообщения германской главной квартиры: «…7 мая (24 апреля) остатки этой дивизии появились на высоте Хирова-гора, перед войсками генерала фон-Эммиха [германский генерал пехоты Отто фон Эммих]. На предложение немецкого парламентера сдаться начальник дивизии ответил, что он не может этого сделать, сложил с себя командование и исчез со своим штабом в лесах. Вслед за этим 3500 человек сдались корпусу Эммиха. После четырёхдневного блуждания в Карпатах генерал Корнилов 12 мая (29 апреля), со всем своим штабом, также сдался одной австрийской войсковой части…».
Из этого документа видно, что в последний момент вместо того, чтобы пробиваться или погибнуть со своей дивизией, которая им же была заведена в ловушку, он предпочёл оставить её на произвол судьбы. За подобное в любой армии, начальник дивизии подлежал бы преданию суду, но в России сумели это преступление обратить в «геройский подвиг».

Из телеграммы главкома армиями Юго-Западного фронта ген. от артиллерии Николая Иудовича Иванова Верховному главкому ген. от кавалерии великому князю Николаю Николаевичу (Младшему): «…Ходатайствую о примерном награждении остатков доблестно пробившихся частей 48-й дивизии и особенно её героя начальника дивизии генерала Корнилова…».

Решение великого князя видно из следующей телеграммы, полученной ком. 24-го АК А. А. Цуриковым от командующего 3-й армией ген. от инфантерии Радко Дмитриевича Радко-Дмитриева (Радко Русков Дмитриев): «…Его Императорское Высочество вошёл с ходатайством о награждении генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени, телеграфировал Государю Императору о геройском подвиге 48-й дивизии, жалует всем нижним чинам георгиевские кресты, повелел телеграфировать об офицерах, достойных ордена святого Георгия 4-й степени, передать им свою горячую благодарность, вся армия гордится ими…».
Ком. бригады 48-й пех. дивизии, ген.-майор (впоследствии ген.-лейтенант) Иван Юрьевич Попович-Липовац пытался восстановить истину, но ему немедленно заткнули рот.

Из телеграммы Н. И. Иванова от 26. 04. 1915 отправленной в г. Лемберг (провинция Галиция, Австро-Венгрия; ныне г. Львов, Львовской обл., Украина) ген.-майору Андрею Петровичу Половцеву:
«…Прошу принять самые решительные меры по содержанию передаваемой ниже, относительно генерала Поповича-Липовац, части телеграммы начальника штаба третьей армии, который сообщает следующее: раненый в бедро генерал Попович-Липовац эвакуировался во Львов и, с пути прислал телеграмму панического содержания, в которой изображает бой 48-й дивизии в весьма субъективной окраске страждущего от ран человека. Крайне необходимо принять меры к тому, чтобы в Львове его рассказы не произвели вредного впечатления, и весь прекрасный бой этой дивизии не получил бы одностороннего освещения…».
Содержался в замке Нейгенбах, близ г. Вена (Австро-Венгрия; ныне Австрия), а затем – в замке князя Эстергази в селении Лека (Австро-Венгрия; ныне Венгрия).

Из воспоминаний ген.-лейтенанта Е. И. Мартынова (биографию смотри ниже) бывшего вместе с ним в плену: «… как хороший солдат, страшно томился в плену и рвался к боевой деятельности; к тому же, его непрерывно точил червь неудовлетворенного честолюбия. Свой вынужденный досуг он старался заполнить чтением, но читал почти исключительно книги о Наполеоне, что ещё больше раздражало его, так как он имел обыкновение проводить параллели между различными случаями из жизни великого корсиканца и своей собственной…».

Оправившись от ран, пытался бежать, но две первые попытки побега закончились неудачей. Симулировал нервное расстройство и добился перевода в воен. госпиталь в г. Кёсиг (Австро-Венгрия; ныне Венгрия), к северу от г. Будапешт (Австро-Венгрия; ныне Венгрия). В июле 1916 договорился с провизором лазаретной аптеки чехом Франтишеком Мрняком о побеге из плена. Чех добыл ему документы и австрийскую воен. форму, вывел из госпиталя и по ж. д. доставил к румын. границе. Мрняк же был арестован и приговорён к смертной казни, которая была заменена лишением свободы на 25 лет. Утром 28. 08. 1916 на площадь румын. г. Турну-Северин (ныне г. Дробета-Турну-Северин, провинция Валахия, Румыния) привели группу русских солдат, бежавших из австрийского плена. Один из них, покачиваясь от голода и усталости, сказал, русскому офицеру: «Я генерал Корнилов! Дайте мне приют…». Прибыл 31. 08. 1916 в г. Бухарест (Румыния). Оттуда, через г. Киев, Киевского уезда, Киевской губ. (ныне обл., Украина), проследовал в г. Могилёв, Могилёвского уезда, Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь). Приехал 04. 09. 1916 в г. Петроград, Петроградского уезда, Петроградской губ. (ныне г. Санкт-Петербург, Ленинградской обл.).

В марте 1917 в г. Петроград заявил корреспондентам: «…Я считаю, что происшедший в России переворот является верным залогом нашей победы над врагом. Только свободная Россия, сбросившая с себя гнёт старого режима, может выйти победительницей из настоящей мировой войны…». Несмотря на свою показную «революционность» и демонстративную суровость, с которой он лично произвёл 07. 03. 1917 арест императрицы, он не сумел поладить с Советом рабочих и солдатских депутатов и, в апр. т. г. стал проситься обратно на фронт.

Из разговора императрицы с близкими людьми: «… но за что нас так ненавидят такие лица, как генерал Корнилов, которого так обласкал Ники? Вы знаете меня давно и знаете, что я себя умею держать в руках, но в тот час, когда генерал Корнилов с красным бантом рядом с пожалованным ему Ники орденом Святого Георгия вошёл ко мне и сказал: «Гражданка Александра Фёдоровна Романова, встаньте и выслушайте повеление Временного правительства», – у меня потемнело в глазах…».

Приказом по Петроградскому ВО № 120 от 01. 04. 1917 он лично наградил Георгиевским крестом 4-й ст. ст. унтер-офицера (впоследствии прапорщик) л.-гв. Волынского п. Тимофея Ивановича Кирпичникова «за то, что 27 февраля, став во главе учебной команды батальона, первым начал борьбу за свободу народа и создание Нового Строя, и несмотря на ружейный и пулемётный огонь в районе казарм 6-го запасного Саперного батальона и Литейного моста, примером личной храбрости увлёк за собой солдат своего батальона и захватил пулеметы у полиции». Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства по расследованию злоупотреблений бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц установила, что стрелявшие «в народ» пулеметы, по номерам, не числились в структурах МВД. Героический подвиг Кирпичникова заключался в том, что он поднял бунт в своём полку и лично убил штабс-капитана Ивана Степановича Лашкевича. Весной 1918 он решил вступить в ряды Добровольческой армии, но был расстрелян по приказу полковника (впоследствии ген. от инфантерии) Александра Павловича Кутепова.

Из воспоминаний ген.-лейтенанта Викторина Михайловича Молчанова: «…Может быть, я во многом не прав, но я считал генерала Корнилова предателем, несмотря на то что до войны я провёл с ним вместе много времени на маневрах в Сибири. Я считаю, что он был предателем, потому что он стоял в Петрограде под красным знаменем и говорил зажигательные речи. И ещё того хуже: он пришёл к Государю Императору после Отречения и сказал: «Полковник Романов, считайте себя арестованным». Не могли они найти какого-нибудь другого прохвоста, чтобы он сказал это Государю Императору?...».

Воен. министр Александр Иванович Гучков, который готовился к отставке, хотел перед своим уходом назначить его на должность главкома Северным фронтом. Гучков вступил, по этому поводу, в переговоры по прямому проводу с Верховным главкомом ген. от инфантерии Михаилом Васильевичем Алексеевым. Алексеев не соглашался, ссылаясь на то, что более подходящим лицом считает ген. от кавалерии Абрама Михайловича Драгомирова. В Ставку был отправлен официальный телеграфный запрос о его назначении (№ 2059).

Из телеграммы генерала М. В. Алексеева от 26. 04. 1917: «…Назначение генерала Корнилова неприемлемо: 1) подрывает в корне общие основы иерархических взаимоотношений; 2) вызовет обиду в старших заслуженных начальниках; 3) боевые заслуги Драгомирова и Корнилова одинаковы, но у первого есть опыт командования крупными частями, у второго нет; 4) на Северном фронте более важен авторитет среди его войск, которым пользуется Драгомиров, чем среди Петроградского гарнизона. Армию Корнилов может получить любую…».

Генерал Алексеев сообщил в г. Петроград, что немедленно выйдет в отставку в случае его назначения. Упорство Алексеева, объясняется тем, что он был весьма невысокого мнения о полководческих дарованиях Корнилова и, считал его карьеристом, выдвинувшимся посредством рекламы, о чём не стеснялся говорить окружающим.

Из воспоминаний ген. от кавалерии А. А. Брусилова: «…Это начальник лихого партизанского отряда – и больше ничего…».

Разрабатывал проект создания Петроградского фронта, в состав которого должны были войти войска Финляндии, г. Кронштадт, Петергофского уезда, Санкт-Петербургской губ. (ныне Кронштадтский р-н г. Санкт-Петербург, Ленинградской обл.), побережье Ревельского укреп. р-на и Петроградского гарнизона. Принял ряд мер к стабилизации обстановки, стремясь оградить армию от разрушительного влияния Совета рабочих и солдатских депутатов, влияние которого уже выразилось в печально знаменитом приказе № 1. Ознакомившись с положением на фронте, он первым поднял вопрос об уничтожении солдатских комитетов и запрещении политической агитации в армии. Правительство одобрило 09. 07. 1917 все его мероприятия. Для восстановления дисциплины в армии была введена смертная казнь. Решительными и суровыми методами, с применением в исключительных случаях расстрелов дезертиров, он возвратил армии боеспособность и восстановил фронт.
Он быстро навёл порядок в тылу фронта. Для стабилизации положения в России предложил создание «армии в окопах, армии в тылу и армии железнодорожников». Представил 03. 08. 1917 правительству план по восстановлению дисциплинарной власти командиров, ограничению полномочий комиссаров и введении смертной казни в тылу. Он настаивал на объявлении промышленности и ж. д. на воен. положении, с запрещением митингов и забастовок.

Воспользовавшись своим положением Верховного главкома, он предъявил Временному правительству требования, известные как «Корниловская военная программа». На Гос. совещании 13 – 15. 08. 1917 указал на катастрофическое положение на фронте, на губительное действие на солдатские массы законодательных мер, предпринимаемых Временным Правительством, и на продолжающуюся разрушительную пропаганду, сеющую в армии и стране анархию.

Через посредников, он вёл переговоры с министром-председателем Временного правительства Александром Фёдоровичем Керенским о передаче ему всей полноты власти для устранения Советов. Прибывший 23. 08. 1917 в Ставку управляющий воен. министерством и товарищ воен. министра Борис Викторович Савинков, заверил его в поддержке Временным правительством. Вечером 24. 08. 1917 он назначил А. М. Крымова (смотри биографию ниже) командующим Отдельной армией в г. Петроград, а ген.-майора (впоследствии ген. от кавалерии) Петра Николаевича Краснова – командующим 3-м конным корпусом. Обер-прокурор Святейшего Синода Владимир Николаевич Львов, выступавший посредником между ним и правительством, передал в своём изложении его требования. Основой его требований было объявление г. Петроград на воен. положении, передача ему всей полноты власти и отставка всего правительства. А. Ф. Керенский телеграммой от 27. 08. 1917 приказал ему сложить с себя обязанности Верховного главкома. Он отказался и опубликовал обращение к народу: «…Я заявляю всему народу русскому, что предпочитаю смерть устранению меня от должности верховного… Временное правительство, под давлением большевистского большинства Советов, действует в полном согласии с планами герм. Генштаба… убивает армию и потрясает страну… Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины… Мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ – путём победы над врагом – до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы…».

Из высказываний ген. от кавалерии графа Фёдора Артуровича Келлера: «…Корнилов – революционный генерал, ему и карты в руки, пускай пытается спасти российскую демократию... теперь, быть может, время для этого. Я же могу повести армию только с Богом в сердце и Царём в душе. Только вера в Бога и в мощь Царя могут спасти нас, только старая армия и всенародное раскаяние могут спасти Россию, а не демократическая армия и «свободный» народ. Мы видим, к чему нас привела свобода: к позору и невиданному унижению... Из корниловского предприятия ровно ничего не выйдет, помяните моё слово... Кончится гибелью. Погибнут невинные жизни...».

Из воспоминаний ген. от кавалерии П. Н. Краснова: «…Замышляется очень деликатная и сильная операция, требующая вдохновения и порыва. Coup d`etat [гос. переворот], – для которого неизбежно нужна некоторая театральность обстановки. Собирали III корпус под Могилевом? Выстраивали его в конном строю для Корнилова? Приезжал Корнилов к нему? Звучали победные марши над полем, было сказано какое-либо сильное увлекающее слово, – Боже сохрани – не речь, а именно слово, – была обещана награда? Нет, нет и нет. Ничего этого не было. …Корнилов задумал такое великое дело, а сам остался в Могилеве, во дворце, окружённый туркменами и ударниками, как будто и сам не верящий в успех. Крымов неизвестно где, части не в руках у своих начальников. Легенда о «всаднике на белом коне», въезжающем победителем в город, слишком сильно въелась в народные умы, чтобы ею можно было пренебрегать, совершая сoup d`etat…».

Отчислен 29. 08. 1917, указом Временного правительства, от должности «с преданием суду за мятеж». Он отказался покинуть Ставку и бежать. Арестован 01. 09. 1917 и помещён в гостиницу «Метрополь» (здание сохранилось) в г. Могилёв. Переведён в г. Быхов, Быховского уезда, Могилёвской губ. (ныне обл., Беларусь), где был помещён в здании старого католического монастыря. Освобождён 19. 11. 1917 по приказу Н. Н. Духонина (смотри биографию выше). В ночь на 20. 11. 1917, вместе с другими арестованными и Текинским конным п., выступил на Дон. Большевикам удалось выследить путь движения полка, и он был обстрелян с бронепоезда. После переправы через реку Сейм полк попал в плохо замёрзший болотистый р-н и потерял много лошадей. Он оставил текинцев, и, переодевшись крестьянином, с подложным паспортом, отправился один по ж. д. Прибыл 05. 12. 1917 в г. Новочеркасск, Черкасского округа, области Войска Донского (ныне Ростовской обл.), где вместе с ген. от инфантерии М. В. Алексеевым возглавил формирование Добровольческой армии.

Прапорщик Корниловского ударного п. (впоследствии капитан) Александр Порфирьевич Кривошеев сочинил песню, ставшей впоследствии официальным маршем Корниловского п.

Пусть вокруг одно глумленье,
Клевета и гнет, –
Нас, Корниловцев, презренье
Черни не убьет.
Вперёд, на бой,
Вперёд, на бой,
На бой, открытый бой.
Мы былого не жалеем,
Царь нам – не кумир, –
Мы одну мечту лелеем:
Дать России мир.
Верим мы: близка развязка
С чарами врага,
Упадёт с очей повязка
У России, да!
Русь поймёт, кто ей изменник,
В чем её недуг,
И что в Быхове не пленник
Был, а – верный друг.
За Россию и свободу
Если в бой зовут,
То Корниловцы и в воду,
И в огонь идут.

Ему так понравилась эта песня, что он попросил переписать ему текст. После гибели, на его груди обнаружили клочок именно с этой песней. Примечательно, что в современном издании слова о царе убраны, словно бы и не было их.

По свидетельству подполковника Марковского п. Василия Феодосьевича Бутенко, Корнилов в середине янв. 1918 в г. Новочеркасск перед строем 1-го офицер. батальона Добровольческой армии «совершенно ясно и точно заявил, что он лично является убеждённым республиканцем. Отчетливо помню его оговорку: если Учредительное собрание высказалось бы, во что он сам не верит, за монархию, он этому решению подчинится; с той оговоркой, однако, что если бы оно остановило свой выбор на ком-либо из Романовской династии, то он, Корнилов, немедленно сложит свои полномочия и покинет пределы России, ибо… (далее следовала весьма нелестная характеристика этой династии, буквальные выражения которой в моей памяти не сохранились). Это заявление было встречено с нашей стороны бурной овацией…».

Отсутствие поддержки со стороны казачества, победа Советов, вынудило Добровольческую армию двинуться в Кубанскую обл. для создания там базы дальнейшей борьбы с большевиками. Выступил 09. 02. 1918 в 1-й Кубанский поход. Несмотря на огромное превосходство большевиков, он успешно вывел Добровольческую армию (ок. 4 тысяч человек) на соединение с отрядом Кубанского правительства. Во время штурма г. Екатеринодар находился в штабе, расположенном в здании Земледельческо-ремесленной школы экономического об-ва, на ближних подступах к городу.

Смертельно ранен осколком шального снаряда. Умер, через несколько минут, на поляне у речного обрыва, куда принесли его офицеры. Погребён 02. 04. 1918 в селе Гнадау, Нововеличковской волости, Екатеринодарского отдела, Кубанской обл. (ныне село Долиновское, Бойкопонурского сельского поселения, Нововеличковского р-на, Краснодарского края), в 40 верстах от г. Екатеринодар, Екатеринодарского отдела (ныне г. Краснодар).

Большевики 03. 04. 1918 вырыли его тело из могилы и привезли на повозке немца-колониста Давида Фрука в г. Екатеринодар. Тело было повешено на дереве в центре города. Верёвка оборвалась. Труп был обезображен ударами шашек и сожжён дотла на город. бойне. О том, что большевики вырыли его тело из могилы и уничтожили, в Добровольческой армии известно не было. Его предполагалось перезахоронить 06. 08. 1918 в усыпальнице кафедрального собора Святой Екатерины в г. Екатеринодар. Раскопки обнаружили лишь гроб с телом полковника Митрофана Осиповича Неженцева. В его могиле был обнаружен лишь кусок соснового гроба. В 1919, на месте его гибели, был создан Музей генерала Корнилова, а вблизи – на берегу Кубани была устроена символическая могила. Рядом находилась могила его жены. В 1920 музей и могилы были уничтожены.

После окончания 2-й мировой войны бывшие сподвижники хотели установить в его честь памятную доску в Храме-Памятнике Царю-Мученику в г. Брюссель (Бельгия). Это вызвало бурю протестов монархически настроенной русской эмиграции. Из письма почётной председательницы комитета по сооружению Храма-Памятника великой княгини Елены Владимировны: «…Глубоко возмущена решением Комитета соорудить доску, с именем ген. Корнилова, в Храме-Памятнике, – разумеется, такой доске не может быть там места…».
А протопресвитер отец Александр Шабашев отметил, что он «прославил себя подвигами предательства Мученика Императора, оскорбительным поведением с Государыней и даже награждением солдата Георгиевским крестом за гражданские подвиги, выразившиеся в убийстве своего офицера и поднявшего первым знамя восстания против государственного порядка…».

Ни на одной из размещённых на стенах Храма-Памятника 82 мемориальных досок имена генералов Корнилова и М. В. Алексеева не значатся.

В 1998 здание школы получило статус памятника истории. В 90-х, в нескольких километрах от его гибели, был установлен скромный мемориал с надписью: «На этом месте погиб генерал Корнилов». В 2004 город. администрация г. Краснодар приняла решение о воссоздании музейной экспозиции, посвящённой ему и Белому движению. Жена: дочь титулярного советника Марковина Таисия Владимировна (? – 20. 09. 1918). Умерла в г. Новочеркасск, Черкасского округа (ныне Ростовской обл.). Погребена на месте его гибели. Могила уничтожена. Дети: Наталья (1898 – 24. 01. 1983), сестра милосердия Добровольческой армии. Участница 1-го Кубанского похода. Умерла в г. Брюссель (Бельгия). Юрий (22. 11. 1906 – 1987), инженер-энергетик. Уроженец г. Омск, Акмолинской обл., Степного генерал-губернаторства (ныне Омской обл.). Умер в США. Дмитрий (1905 – 1906).

С 19. 08. 1914 состоял командующим 48-й пех. дивизией, но эта должность не была отмечена в Высочайших приказах. Скорее всего, он был и. о. командующего этой дивизией.

Ответить

Вернуться в «ГЕРОИ ОТЕЧЕСТВА»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 14 гостей