Поиск по форуму


Степной поход

Ваши факты, цифры, комментарии
Ответить
Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Степной поход

Сообщение Гусельциков »

Степной поход и начало казачьих восстаний на Дону
Из книги С.Волкова "Донская армия в борьбе с большевиками".

Между 2 и 4.30 12 февраля 1918 года донские партизанские отряды под предводительством Походного атамана генерала П.Х. Попова ушли из Новочеркасска в Степной поход.
Ночь на 13 февраля партизаны провели в хорошо их принявшей Старочеркасской станице, а рано утром начали переправу по льду через Дон в Задонье. Из станицы некоторая часть партизан под влияни­ем пропаганды председателя Союза донских дворян Леонова ушла в Ольгинскую, в Добровольческую армию: отряды есаула Бокова, Баклановский отряд есаула Власова, группа «новоиспеченных» партизан полковника Краснянского под командой войскового старшины Дударева,
группа офицеров-казаков и не-казаков, покинувших Новочеркасск в одиночном порядке. Частично «самораспустилась» 2-я сотня Новочеркасской дружины, бывшая на «фронте» в Аксайской и пришедшая прямо в Старочеркасскую после последней перестрелки с рабочими Аксайского стеклянного завода Добровольского у Плавного моста через Аксай.
Карта Степного похода
степной поход.jpg
степной поход.jpg (22.54 КБ) 5048 просмотров

В хуторе Арпачине была объявлена дневка для подсчета сил партизан, производства реорганизации отрядов, установления количества име­ющихся запасов и количества совершенно небоеспособного элемента — частных лиц, последовавших за партизанами. Из 16 отрядов, из которых некоторые имели по 30 — 40 человек, были организованы более крупные соединения (6 отрядов были лишены самостоятельности), способные на выполнение самостоятельных боевых задач. Все отряды были сведены в «Отряд Вольных Донских Казаков», то есть независимых от советской власти.
В Арпачине тоже был «отлив» и «прилив». Ушла в свою станицу Константиновская дружина, а из одиночных офицеров, ушедших из Новочеркасска с партизанам и, была организована Конно-Офицерская сотня полковника Чернушенко. По данным, хранившимся в Союзе партизан-степняков, в «Отряд Вольных Донских Казаков» вошли:
1. Отряд полковника Э.Ф. Семилетова состоял из двух конных и трех пеших сотен, подрывной и пулеметной команд, двухорудийной батареи, медицинского околодка и обоза. В основной его отряд вошли отряды: войскового старшины Мартынова, сотника Хоперского и остатки Новочеркасской дружины . Помощниками - заместителями полковника Семилетова были: 1-м полковник Лысенков, командовавший пешими сотнями, 2-м войсковой старшина К.А.Ленивов, командовавший конными сотнями.

Ленивов Константин Александрович
Ленивов -1.jpg
Ленивов -1.jpg (32.6 КБ) 5048 просмотров

Командирами сотен были: конных — 1-й подъесаул Галдин, 2-й — подъесаул Зеленков; пешими последовательно командовали: 1-й есаул Пашков (убит у Казенного моста), капитан Балихин (убит у Ал. Грушевска) и войсковой старшина Ретивов; 2-й есаул Тацин, 3-й — войсковой старшина Мартынов; начальником пулеметной команды был подъесаул Кундрюков, батареи — капитан Щукин, обоза — капитан Виноградов, комендантом и начальником комендантской команды — есаул А.В. Губарев. Из хутора Веселого отряд вышел в составе 701 человека при 13 пулеметах.
2. Отряд сотника Ф.Д. Назарова состоял из двух конных сотен, подрывной команды при пяти пулеметах и околодка. 252 человека.
3. Отряд полковника Мамонтова — из двух пеших сотен, при четырех пулеметах в 205 человек. В основной его отряд входили отряды: полковника Яковлева (смешанный) и полковника Хорошилова (детский). Помощником Мамонтова был полковник Шабанов, который командовал группой отрядов.
4. Юнкерский конный отряд есаула Н.П. Слюсарева — в 96 человек при трех пулеметах. Помощником Слюсарева был есаул B.C. Крюков.
5. Атаманский конный отряд полковника Г.Д. Каргальского с заместителем войсковым старшиной Хрипуновым — 92 человека при трех пулеметах.
6. Конно-Офицерский отряд полковника Чернушенко с заместите­лем есаулом Дубовсковым — 85 человек при трех пулеметах.
7. Штаб-Офицерская пешая дружина генерала Базавова («песочники» и дети) с заместителем его полковником Ляховым. Сюда входил пеший ученический отряд есаула Боброва (48 человек), в Великокняжеской переведенный в отряд полковника Семилетова. Всего в отряде было 116 человек при двух пулеметах.
8. Офицерская боевая конная дружина войскового старшины Гнилорыбова - 106 человек при трех пулеметах.
9. Инженерная сотня генерала Моллера — 36 человек при одном пулемете и одной полевой радиостанции.
10. 1-я Отдельная батарея есаула Неживова — два трехдюймовых орудия и два пулемета Льюиса: 38 человек.
11. 2-я Отдельная батарея есаула Кузнецова — одно орудие и 1 «льюис»: 22 человека.
В хуторе Веселом все отряды были сведены в «Отряд Вольных Донских Казаков» в 1727 человек боевого состава, из которых 1110 человек было пехоты, 617 — конницы при 5 орудиях и 39 пулеметах, под общим командованием Походного атамана генерала Попова.

Крест за Степной поход
крест за степной.jpg
крест за степной.jpg (20.62 КБ) 5048 просмотров
Последний раз редактировалось Гусельциков 25 июл 2013, 17:09, всего редактировалось 1 раз.

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

В Великокняжеской присоединилось около 200 человек учащейся молодежи, а позднее, в Восточных коневодствах, отряд пополнился четырьмя калмыцкими сотнями, в 620 конницы при четырех пулеметах, под общим командованием генерала И.Д. Попова (командиром 1-й сотни был полковник Абраменков, 2-й — войсковой старшина Кострюков, 3-й — подъесаул П.М. Аврамов, 4-й — калмык сотник Яманов), что увеличило общую численность отряда до 2 850 человек.
В нестроевой части отряда было 251 человек, распределяющихся следующим образом.
Штаб отряда — адъютантом Походного атамана был полковник Кучеров, офицерами-ординарцами войсковой старшина Н.И. Тарарин и войсковой старшина Розов.
Начальником штаба был полковник В.И. Сидорин, его помощником и начальником оперативного отделения — есаул Сутулов, казначеем отряда — есаул М.И. Тарарин, начальник хозяйственной части — есаул Платонов, начальник службы связи — полковник Кудинов, обазанности начальника разведывательного и контрразведывательного отделений выполнял начальник военно-следственной комиссии генерал Жерве, обязанности коменданта отряда — полковник Мамонтов. Всего обслуживающего персонала штаба было 31 человек при одном пулемете.
Особое место при штабе занимало особое отделение штаба Ростовского военного округа под начальством инженера Д.М. Афанасьева, с помощником на должности чиновника для особых поручений А.П. Падалкиным и 16 секретных сотрудников.
Артиллерийское управление и его обоз, возглавляемое начальником донской артиллерии генералом Астаховым2, с адъютантом управления есаулом Е.А. Федоровым, в 36 человек при одном пулемете. В обозе находилось 200 артснарядов, 300 тысяч ружейны х патронов, около тысячи ручных гранат, 5 пулеметов, около 500 винтовок и некоторое количество военного снаряжения.
Походный госпиталь — 21 человек обслуживающего персонала, кроме сестер милосердия.
Калмыцкая группа членов Донского Войскового круга и духовенства — 22 человека, очень способствовавш их привлечению в отряд казаков-калмыков.
Группа общественных деятелей во главе с членами Государственной думы казаком Араканцевым и не-казаком Аладьиным — 18 человек.
В отряде было рядовыми партизанами, сестрам и милосердия и от­рядными поварихам и 78 женщин и девушек.
Наибольший численный состав отряда к 28 марта доходил до 3000 человек.

Группа участников.jpg
Группа участников.jpg (70.61 КБ) 5043 просмотра

С 20 марта по 5 апреля в порядке распыления из отряда ушло около 150 человек и было уволено около 50 (китайцы сотника Хоперского).
С 5 апреля по 4 мая в отряд вступило 500 новых добровольцев, в Константиновской присоединился партизанский отряд есаула Димитриева, из учащихся этой станицы — около 100 человек.
Общие кровавые потери с 12 февраля по 25 марта были убитыми и умершими от ран — 81 человек, ранеными - 211.

..Первое боевое столкновение после переправы через Дон произошло поздно вечером 13 февраля: инженерная сотня, шедшая в хутор Арпачин после того, как повзрывала лед на Дону, на месте переправы была обстреляна казаками-фронтовиками Маныческой станицы , обстрелявшими уже юнкерские разъезды в ночь на 13 февраля.

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

(продолжение)
При движении на Арпачин и далее на хутор Веселый боковым охранением главных сил со стороны Дона был конный отряд Назарова, а со стороны степи - юнкерский отряд. Когда главные силы ночевали в Арпачине, отряд Назарова ночевал в Маныческой, где казаки станицы держали себя вызывающе, а посланный Назаровым наутро 14 февраля разъезд на станицу Богаевскую был там обстрелян ружейным и пулеметным огнем. Потом это объясняли тем, что «кадеты вырезали» станицу Маныческую и ее два хутора. Назаров объявил, что это неверно, что партизаны — казаки и с казаками не воюют, и предложил «богаевцам» послать делегатов в Маныческую проверить слухи, что и было сделано. После станица партизан не трогала, и их разъезды свободно разъезжали по юрту Богаевской станицы 14 и 15 февраля. Слухи о том, что партизаны «вырезают» целые поселения, сопровождали их во врем я всего похода, и командование для их опровержения неоднократно направляло в «вырезанные» места делегатов из запуганных поселений.
15 февраля главные силы перешли на хохлацкий хутор Веселый в 60 верстах от Арпачина. Партизаны, еще не втянувшиеся в переходы, едва тянулись, уже на первой половине пути и в Веселом было много больных, главным образом с кровавыми натертыми мозолями. Походный атаман проявил особенную заботливость о «пострадавших».

..Генерал Попов всегда придавал большое значение, как одному из видов борьбы с красными, пропаганде и политической разведке в их стане. Пользуясь трехдневной стоянкой в Веселом, приказал начальнику особого отделения Д.М. Афанасьеву собрать всех сотрудников и провести с ним и двухчасовую «беседу» об их работе среди местного населения, где будут проходить партизаны, в среде Красной гвардии, о казачьих настроениях, о мероприятиях советской власти на Дону и т. д. и просил Афанасьева два раза в неделю представлять ему сводки «казачьей температуры». В этом отношении он оказался очень требовательным и никогда не довольствовался сухими докладами, но требовал материалы, на основании которых эти доклады основывались, и глубоко вникал во все слышанное. Основываясь на полученных сведениях, он сам вел особые таблицы по округам, отмечая изменение казачьих настроений и мероприятий советской власти, и, принимая то или иное решение, всегда пользовался собранным у него материалом.
..При подготовке операции против Великокняжеской начальник штаба отряда полковник Сидорин по приказанию Походного атамана послал не только конные разъезды для производства глубокой разведки, но посылал в станицу и агентов особого отделения. Так, 18 февраля хорунжий Калмыков сообщил, что Великокняжеская занята красным отрядом Кулакова.
19 февраля из Веселого партизаны широким фронтом двинулись через хутор Хомутец, зимовники Демина, Пишванова и т. д. Отряд Чернушенко выбил Красную гвардию Думенко с зимовника Орлов-Подвал.
20 февраля весь отряд сосредоточился на зимовниках Пишванова, Королькова, Жеребкова, Орлов - Подвал и др. Штаб Походного атамана был в районе зимовника Королькова, и отсюда в ночь на 21-е был послан в глубокую разведку в Великокняжескую юнкерский взвод с есаулом В. Крюковым. Задача была им выполнена блестяще, но два юнкера было ранено. Это были первые раненые у партизан после оставления Новочеркасска.

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

(продолжение)
1.jpg
1.jpg (136.23 КБ) 4973 просмотра

2.jpg
2.jpg (152.39 КБ) 4973 просмотра

3.jpg
3.jpg (146.55 КБ) 4973 просмотра

4.jpg
4.jpg (150.76 КБ) 4973 просмотра

5.jpg
5.jpg (143.6 КБ) 4973 просмотра

6.jpg
6.jpg (145.08 КБ) 4973 просмотра

7.jpg
7.jpg (136.46 КБ) 4973 просмотра

8.jpg
8.jpg (149.45 КБ) 4973 просмотра

9.jpg
9.jpg (144.28 КБ) 4973 просмотра

10.jpg
10.jpg (150.84 КБ) 4973 просмотра

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

1-1.jpg
1-1.jpg (143.43 КБ) 4966 просмотров

33.jpg
33.jpg (151.96 КБ) 4966 просмотров

3-3.jpg
3-3.jpg (143.9 КБ) 4966 просмотров

4-4.jpg
4-4.jpg (152.13 КБ) 4966 просмотров

5-5.jpg
5-5.jpg (144.31 КБ) 4966 просмотров

6-6.jpg
6-6.jpg (147.11 КБ) 4966 просмотров

7-7.jpg
7-7.jpg (143.14 КБ) 4966 просмотров

8-8.jpg
8-8.jpg (156.48 КБ) 4966 просмотров

Аватара пользователя
Андрей
Сообщения: 541
Зарегистрирован: 14 июн 2013, 09:42
Откуда: Ростов на Дону-ст.Константиновская ВВД
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Андрей »

Уважаемый Гусельциков, у меня сохранились копии материалов по теме " Степной поход" со старого форума.В частности это статьи Мыльникова В.С., напечатанные в журнале "Родимый край" № 80-81 1969 г. и №110 за 1974 год. Эта информация выкладывалась форумчанином писавшим по ником "popov".
Если уместно, то можно выложить.
«Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом.Бог уловляет мудрецов их же лукавством, и совет хитрых становится тщетным» (Иов 5: 13).

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

Андрей писал(а):Уважаемый Гусельциков, у меня сохранились копии материалов по теме " Степной поход" со старого форума.В частности это статьи Мыльникова В.С., напечатанные в журнале "Родимый край" № 80-81 1969 г. и №110 за 1974 год. Эта информация выкладывалась форумчанином писавшим по ником "popov".
Если уместно, то можно выложить.


Давайте выложим.

Аватара пользователя
Андрей
Сообщения: 541
Зарегистрирован: 14 июн 2013, 09:42
Откуда: Ростов на Дону-ст.Константиновская ВВД
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Андрей »

Источник "Родимый край" № 80-81 1969 г.
Материалы из этого номера широко цитировались в теме о Походном Атамане П.Х. ПОПОВЕ



СТЕПНОЙ ПОХОД

(От Редакции: это стихотворение-песня было напечатано в одном из номеров журнала "Донская Волна" в 1919 г. Имя автора осталось неизвестным, но известно, что им был полковник Ген.Шт. эпохи Атамана Каледина и написавший его в дни "сидения" на гауптвахте после 12 февраля 1918 г. Позже оно было дополнено автором. Пусть оно не блещет с точки зрения поэзии, но оно интересно упоминанием участников Степного Похода и их характеристикой современником).


Пусть наши внуки прославляют
Бои, сраженья и труды,
И партизай не забывают.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Награды им совсем не нужны,
Они ведь все и так храбры,
Степные все отряды дружны.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Везде шипят и зло клевещут,
Трусы хотят пожать плоды,
Ведь партизаны славой блещут.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Кровь партизан ручьем бежала,
Поля, луга, пески, кусты,
Она повсюду обогряла.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Поход свершен и слава Богу
Честь партизан и ран следы
Вот все, на дальнюю дорогу.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Вот Чернецов боями славен,
Он сын кровавейшей поры,
Седых былин героям равен.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Славнейший Атаман Походный,
И храбр и бодр, без суеты,
Попов - казак донской природный.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Стратег и тактик наш Сидорин,
Душа и ум степной борьбы,
Всегда спокоен, не задорен.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Герой Похода - Семилетов,
Его хранит закон судьбы,
Он чист от всех наветов.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Балихин - вождь стальной, упорный,
Пришел спасать Дон из беды,
Убит в бою у шахты Черной.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Горячий Тацин, злой и смелый,
Кричит, ругает без нужды,
В огонь ведет рукой умелой.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Вот неугомонный Слюсарев,
Без усов и бороды,
Ведет юнкеров впереди.
Алла-Верды, Алла-Верды.

А вот И.Д.Попов,
Ведет отряды калмыков,
А там и Яковлев лихой.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Лихой монгол Мартынов,
Детей водитель Хорошилов,
А с ними и герой Бобров.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Краса похода - Мамонтов,
И Базавов уже старик,
А с ними Гнилорыбов.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Каргальский - водитель Атаманцев,
Чернушенко - неугомонный, беспокойный
Гроза степей - Назаров бесподобный.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Герой Астахов, Щукин с Неживовым,
Мелихов и Савинков - лихие пушкари,
И общественные деятели Араканцев и Аладьин.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Зеленков, Долбихин, Греков и другие
Сомкнули стройные ряды,
Дмитровы с ними, все родные.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Вот политическая часть отряда степняков:
Афанасьев, Падалкин, Акимов, Иванов
Ведут пропаганду и разведку среди казаков и большевиков.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Вот юные сестрицы милосердия,
Врачуют партизан,
Отдавая им заботы и усердия.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Павшие в боях: Лысенко, Михин, Кожин,
Евсеев, Пашков, Фолимонов, Кутырев,
Леонтьев и другие - имена их легион
Алла-Верды, Алла-Верды.

Донцы, герои-партизаны,
Вы все родной Донской среды,
Пусть не щемят все ваши раны.
Алла-Верды, Алла-Верды.

Пусть тени славные восстанут,
Стяг Атамана впереди,
Пусть духом все сейчас воспрянут,
Алла-Верды, Алла-Верды.

XXX

(Упоминается артиллерист Савинков, родной брат известного социалиста-террориста Бориса Савинкова).
Примечание. Это подражание известному стихотворению Н. Еннингера "Аллаверды". Последняя была чрезвычайно распространена среди юнкеров всех военных училищ, а поэтому и среди офицерства в армии.






ЗЕМНОЙ ПОКЛОН.
Сестрам-первопоходницам.

Как же нам не помнить трогательно близких
В беленьких косынках с ласковым лицом,
Вас, порой склоненных на коленях близко,
Надо мной, над братом или над отцом.

Под огнем косящим вы в цепи идете
Лишь с одной защитой - на груди с крестом,
В темноте на поле раненых зовете,
Клонитесь под ними с марлевым бинтом.

Милые, родные, сестры дорогие,
Как забыть Карпаты и Кубань и Дон?
Верньм, благородным дочерям России,
Вам, неустрашимым, наш земной поклон.

Николай Евсеев.
(От Редакции: стихотворение это было прочитано автором на одном из
обедов участников первых Походов и посвящено сестрам милосердия 1-го Кубанского, Степного и Дроздовского Походов).







ХАРАКТЕРИСТИКИ НАЧАЛЬНИКОВ ДОНСКИХ ПАРТИЗАН.


"Чернецов - это донской "Иван-Царевич". Его феерическое время и его легендарные деяния должны быть описаны красками и образами эпохи, но не сухим пером повествователя-историка."

К.П.Каклюгин.



"Чернецов - метеор в истории, вихрь экстаза, порыв степного ветра и дальний шопот седого ковыля. Чернецов то же, что стихотворение в прозе для литературы."

"Семилетов - глава из истории восстания станиц на Дону против кровавого тумана. В нем мало поэзии но много житейской прозы, из которой куются счастливые будни.

Партизаны Семилетова - за пазухой у хорошего интенданта, за широкой спиной партизанского Ивана Калиты, собирателя сил живых на защиту Дона."

"Федор Назаров - молчаливый и угрюмый рыцарь. Степи донские знают его, знают юноши и старики. О нем не поют песен, но все его знают, его биография - живой упрек левым, мнившим партизан как детей из дворцов и палат. Его молитва - за волю и правду."



"Сотник Греков - "Белый Дьявол" в грязноватой папахе, белый как лунь от контузии, с грудью - решетом от вражеских пуль. Беженец из Майн-Рида. Кубанский отголосок донского Чернецова. Греков - Чернецов для младшего возраста."

В.Севский.





"Курочкин - гроза нерадивых и трусов. Он образец исполнительности в затишье и отваги а бою. Чернецов говорил о нем: "Он моя правая рука, с ним я всегда побеждаю." А партизаны говорили о нем: "С Курочкиным не пропадешь, один всего отряда стоит."

А.Двухженов.





"Р.Лазарев - после смерти Чернецова - наследник его обаяния... Во время восстаний он старался быть изюминкой восстания. В семье донских партизан у него свое "Романово" место. Чернецов - это изящное стихотворение, "Семилетов - разум в степях, а Р.Лазарев - казачий Еруслон Лазаревич, пестрый, нарядный. Громоздкий, широкий в кости, он так и просится на широкую, привольную строку былины."

Н.К.





"Мартынов - один из способнейших организаторов партизаноких отрядов. Недаром он был одним из первых организаторов партизанских отрядов на германском фронте в дивизии ген. П.Н.Краснова. "Бесстрашный монгол" как его называли.

И.Н.





"Мамантов - был природным вождем. Таковым его считали те, кого он водил в бой, кем управлял. Поэтому, когда настали дни пробуждения и Суворовская станица подняла знамя восстания, казаки вспомнили "своего" Мамантова и послали к Походному Атаману просьбу назначить им Мамонтова командующим.

Мамантов понял казаков, а казаки познали в нем "своего".

Мамантов, прибыв в Нижне-Чирскую станицу, кликнул клич "казаки на коня!" и повел борьбу на знакомом уже ему фронте."

М.Нератов.





"Ген. Сидорин - когда не воюет учится и работает. Корпус ген. Ирмана, где Сидорин состоит н-ком штаба, обошел все фронты и не раз спасал положение. Имя Сидорина не называли в газетах, но его знал весь корпус. В дни "похода" Каледина на Ростов Сидорин - рядовой в рядах дружинников. Его замечает Атаман Каледин и после "похода" берет его н-ком своего полевого штаба, и Сидорин дни и ночи просиживает в Атаманском Дворце, в маленькой комнате полевого штаба. "Сидорин в штабе - все" говорил о нем Каледин.

Он не герой, как их рисуют на батальных картинах, но если на войне есть свои Станиславские, свои режиссеры художественной борьбы, то Сидорин режиссер - Станиславский донской борьбы."

В.С.





Выдержки эти взяты из трудов, печатавшихся в "Донской Волне". Такого рода выдержек с характеристиками н-ков партизан можно было бы привести много и о других, но ограниченность размера журнала не позволяет этого сделать.

А.Падалкин.







из СТИХОТВОРЕНИЯ М. БОРЕЦКОГО "КОВЫЛЬНЫЙ СКАЗ".
("Донская Волна" 29)

Пройдут года... Струящийся ковыль,
Седой волной играя по степи могучей,
На струнах ветра в серебре созвучий,
Чудесную расскажет внукам быль,
Услышат все ковыльный сказ певучий…
Святую быль... О том, как Тихий Дон
На зов поруганной, поверженной России
Водил на смерть свои полки лихие,
Врагами сам, как тучей, окружен.
………………………..
То не тюльпанов, пламенных цветов,
Лилося по степи пурпуровое море,
То, Тихий Дон, на всем твоем просторе
Алела жарко кровь твоих сынов.






popov



Количество сообщений: 159
Дата регистрации: 2010-06-04
Географическое положение: Алтай


Тема: Re: Степной поход Чт Янв 31, 2013 7:28 pm


________________________________________
Статья B.C. Мыльникова, во время затрагиваемых в теме событий -- рядового пулеметчика, о том, "как жил человек во время Степного похода". Здесь лишь часть обширных воспоминаний, которые начинаются с 1911 г., написанных прекрасным живым языком. Это воспоминания, без преувеличения, героя, для которого героизм стал чем-то обыденным и повседневным. Ознакомиться с ними в полном объеме можно здесь. Автор пишет, что был "в очень хороших отношениях с подъесаулом Сухаревским", который для нас, сегодняшних, представляет собой загадку, но к сожалению мало что о нем сообщает нового.



СТЕПНОЙ ПОХОД.


По некоторым кратким заметкам, оставшимся у меня от 1921 г. постараюсь написать воспоминания пулеметчика отряда есаула Назарова.

Во всякое время и при всяких обстоятельствах человек живет, т. е. есть, пьет, спит, сердится, смеется, шутит, нервничает. Так вот я хочу рассказать, как ЖИЛ человек во время Степного Похода. Пишу только правду о том, что сам видел и пережил.

Попав случайно и неожиданно отряд ес. Назарова при оставлении Новочеркасска (это описано в №№ 104, 105 и 106 «Род. Края» в моих воспоминаниях под названием «Из прошлого»), я двадцать верст до ст. Старочеркасской проделал пешком, держась за стремя коня, когда шли рысью.

В Старочеркасской я смог несколько осмотреться. Командир отряда — есаул Федор Димитриевич Назаров — хмурого вида, выдающейся храбрости. Хотя этим качеством в то время никого удивить было нельзя, ведь бывало, что старики с мальчатами, вооружившись чем попало топорами, вилами, охотничьими ружьями и т. д. разоружали и забирали в плен десятки солдатов-фронтовиков и, отобрав у них винтовки и патроны, воевали уже вооруженными по настоящему. Назаров особого военного образования или долголетней службы не имел, но у него была замечательная способность: вылетев на возвышенность или бугор, он моментально сразу правильно оценивал положение и тут же отдавал соответствующие распоряжения, что и требовалась от начальника партизанского отряда.

Помощником его был подъесаул Григорий Никифорович Сухаревский — милейший человек, проведший всю войну на фронте, позже он отличался, как командир полка, первым прорвавшись с ним к восставшим верхнедонцам. Начальником пулеметной команды был сотник Жидков.

Самой же приятной для меня неожиданностью была встреча с той компанией, которую я встретил, попав в 3-ий пулеметный наряд Максима, состоявший из двух мичманов Черноморского флота, двух студентов, меня и любимого преподавателя химии и естественной истории, В.А. Грекова, ушедшего в поход, оставив молодую жену с детьми. К нам присоединился наш общий знакомый сот. Чернолихов, заведовавший пулеметом Люиса. Получилась очень дружная компания из четырех бывших реалистов со своим преподавателем и двух бывших гимназистов. В первый же вечер кто-то из нас сказал: «А знаете, у меня такое впечатление, что мы собрались, чтобы идти куда-то на прогулку для развлечения, как бывало 6-ти-классниками выезжали в ст. Аксайскую, чтобы покататься на лодке».

Несмотря на всякие переживания в нашей компании всегда были слышны шутки и смех. Вспоминаю: как то проснувшись рано утром в маленькой комнате, где мы ночевали на полу на соломе, поднимается голова Чернолихова и раздается его приказание: «Вольноопределяющийся Греков, извольте быстро встать и почистить моего коня!» — Поднимается голова Грекова: «Эх! Мало я тебе колов и двоек ставил!… Не успел сделать из тебя приличного человека… Ну, назови мне растение и семейства лютиковых? Да постой, не ты ли это, на мой вопрос, что означается формулой SO3 ответил мне что это вода?» — Конечно следует общий хохот.

На первой же остановке после Старочеркасской было передано устное распоряжение (было ли письменное — не знаю, не видал): «Мы идем на голод и холод и почти верную смерть. Всем кто хочет «распыляться» — явится в Штаб, где имеются бланки и печать советского пехотного полка (подпись подделывается артистически), получить документ на любую фамилию и «распылиться». Это распоряжение мы нашли очень умным и в дальнейшем, если кто либо начинал «хныкать», что голодно, холодно, то сосед тотчас ему говорил: «Ты же согласился идти на голод, холод и почти верную смерть — так замолчи и не жалуйся». Наша компания, выслушав это предложение, только пожала плечами, да и куда нам «распыляться», когда мы имели такую дружную семью? Вечером мы уже спали в повалку на полу, в дверь просунулась чья-то голова: «Вы знаете, что можно «распыляться?» — на что последовал ответ: «Этот вопрос мы решили еще в Новочеркасске, а вы — закройте за собой дверь и не впускайте сюда холода».

До зимовника Бонифатия Королькова наш пулемет в боевых действиях не участвовал, а на этом зимовнике нам было приказано сделать демонстрацию перехода через реку в то время, как наши главным силы пошли на Каменный Мост. Наш берег был низкий, а противоположный, занятый красными — высокий. Мы выдвинули цепь к речке, вправо и влево послали разъезды, но было приказано беречь патроны и не тратить больше обоймы на винтовку, а поэтому на стрельбу красных мы отвечали очень редким огнем и вечером отошли на ночлег в зимовник. Кажется, еще один день мы что-то «изображали», а потом получили сообщение, что Каменный Мост нами занят и нам двигаться на Великокняжескую. Мне хорошо запомнилось, что во время этого перехода было очень холодно и что дул сильный холодный ветер. Я попытался было свернуть папиросу, но пальцы рук, вынутые из перчаток, моментально одеревенели и никак не гнулись, бумага рвалась, табак разсыпался и из моих попыток ничего не вышло, что, конечно, не способствовало улучшению моего настроения и я чуть было не поругался с «Саврасом». Требуется пояснить, кто это был. К нескольким повозкам нашего отрядного обоза пристроился какой-то странный «тип» на санях. Краснощекий парень, лет 25-и, типа купчика, одетый в хорошую шубу; хороший конь был запряжен в большие добротные сани, наполненные товарами хорошего гастрономического магазина. Передок был заполнен ящиками с водками и винами, а из многочисленных мешков и кульков выглядывали колбасы и ножки окороков. При первой нашей встрече мы были, конечно, поражены: здоровый парень, вместо того, чтобы взять винтовку, а едет с нами «пассажиром»? Потом уже нашлось объяснение: наши ростовские и новочеркасские толсто-сумы на просьбу, как Добр. Армии, так и некоторых организаторов партизанских отрядов помочь деньгами, или отказывали, или давали смехотворно малые суммы. Большевики, заняв Ростов, взяли заложников, назначили большие суммы за их выкуп и таким образом выкачали очень много денег. Так вот о Назарове ходил слух, что он все таки нашел кого-то, кто снабдил его какой-то суммой, что подтверждается тем, что, покупая лошадей или продовольствие для отряда, он немедленно расплачивался и предупредил нас, что за кражу даже курицы — может расстрелять. Так вот нам и объяснили, что этот «тип», не то сын, не то какой-то родственник того, кто дал деньги Назарову. Так или иначе, но мы этого «типа» невзлюбили, прозвали «Саврасом» и когда на этом вот переходе он влез между пулеметных повозок, то я его с «треском» выставил.

В Великокняжескую мы прошли спокойно, без боев. Никаких приказаний не было и какие-то оптимисты даже говорили, что мы останемся здесь на долгое время. Год тому назад инспектор классов Новочеркасского Реального училища был назначен директором Великокняжеской гимназии и мы — реалисты, на другой день с Грековым во главе, отправились к нему с визитом и были очень тепло приняты. На улицах встречали гимназисток-калмычек и решили что между ними есть прехорошенькие. Однако, «не долго музыка играла» и мы получили приказ выступать.

Выйдя из станицы мы видали вдали влево, как конница Слюсарева, рассыпавшись веером по снежному полю, уходила от ЖД линии под шрапнельным огнем подошедшего красного бронепоезда.

Воспоминания, о боях можно разделить на три категории: одни запомнились ярко и со всеми подробностями, из других — запомнились только отдельные эпизоды, а от третьих — не осталось никаких воспоминаний.

Начну с отдельного эпизода. Наш отряд, спешившись и рассыпавшись в цепь, ведет наступление. Наш пулемет оставлен в резерве, в маленькой ложбинке. Около нас на линейке лежит есаул Корытин, он в предыдущей стычке получил очень болезненное ранение — пулей разорвало промежность. На предложение сестер перевязать — закричал: «Этого ранения перевязывать вам не дам!». На доводы сестер, что на то они и сестры, чтобы перевязывать всякие раны, потребовал, чтобы ему дали перевязочный материал, а сами бы ушли подальше. С ним был как бы заменяющий вестового мальченка, лет 14-и Колька. Вот с ним он и перевязывался. Ни в какой лазарет от отряда он уходить не хотел и Назаров, ценя его, как очень дельного офицера, достал для него линейку, на которой он и ездил за отрядом лежа. Сейчас Колькина лошадь впряжена в линейку, лошадь Корытина привязана сзади. Корытин лежит на линейке боком и видимо сильно страдает. Но вот прискакал ординарец: «3-ий взвод бежит! Пулемет — на правый фланг! Скорей!…» Корытин приподнялся на линейке: «Мой взвод бежит? Колька! Коня!…» Мы только успели крикнуть: «Куда вы, с вашим ранением?» и помчались на правый фланг, но вскоре на всем скаку нас обогнал Корытин, сидя на коне боком, свалился кулем сзади отступающего 3-го взвода и закричал: «Ни шагу назад! Только через мертвого меня вы перейдете!…» Мы же выскочили на правый фланг и в конце концов все обошлось для нас благополучно.

Наш отряд получил приказ занять калмыцкую станицу Бурульскую. К ней мы подошли часа в три дня. С правой стороны от дороги на въезде в станицу стоял хурул (буддийский храм), около которого собрались калмыцкие священнослужители, одетые в халаты очень ярких разных цветов, видимо они были предупреждены о нашем приходе и это была нам встреча. Назаров, Сухаревский и еще несколько офицеров спешились и пошли к хурулу, а наша колонна вошла в станицу, где и разместилась по квартирам.

В эту ночь от 6-и часов вечера до 6-и часов утра наш пулемет был назначен в сторожевое охранение на самый важный пункт — на большую дорогу в том направлении, откуда можно было ожидать наступление красных. Для того, чтобы были понятны наши дальнейшие переживания нужно сделать некоторые пояснения. В наших сальских степях растет сорт колючки, своей формой напоминающей раскрытый зонтик и могущий достигнуть человеческого роста. Осенью это растение засыхает, приобретая коричневый цвет и благодаря своему трубчатому строению, высохнув, становиться очень легким и хрупким. При сильных ветрах зонтик отламывается и уносится ветром, а так как этих растений там несметное количество, то они, катаясь по полю и сцепляясь по несколько штук вместе, приобретают шарообразную форму и, благодаря этому, легко перекатываются даже от малейшего дуновения ветра. Это и есть так называемое «перекати-поле».

В 6 часов вечера мы заняли позицию на дороге, за станицей. Было темно, ночь безлунная и лишь благодаря белизне снега была некоторая видимость, но на очень малое расстояние. Вот тут и начались наши мучения: «Видишь! там влево что-то бежит?» — действительно вижу вдали на снегу черную движущуюся точку. «Да это «перекати-поле» — отвечаю.

Проходит некоторое время: «Смотри на правом фланге бегут двое!»

«Да брось ты панику разводить!»

«Ну, а почему они сейчас исчезли? Залегли!»

«Да просто клубки закатились в ложбинку».

Проходит еще какое-то время, теперь я замечаю три бегущих точки. Одна из них исчезла, вторая остановилась, а третья продолжает двигаться.

«Видишь?»

«Да! Вижу, но все же думаю, что это опять перекати-поле!»

«Но если ты будешь ждать, когда мы различим у этих точек руки и ноги, то ты не успеешь выпустить и пол ленты…».

«Ты прав, ну а что будет, если я обстреляю перекати-поле и подниму на ноги весь отряд?»

Мерзнем, всматриваемся до боли в глазах до того, что слезы мешают видеть: «Видишь, бежали и залегли…» — так продолжалось всю ночь. Нервы были истрепаны до предела и, вспоминая все это теперь, мне кажется, что никогда, за всю мою богатую приключениями жизнь, я так не нервничал, как в эту ночь.

В 6 часов утра нас сменили и мы в кухне отведенной для ночевки команд 2-го и 3-го пулемета. К русской печи был приделан «припечек» с большим котлом, видимо для варки пищи для свиней. Так как Назаров купил нескольких свиней, то в данный момент команда 2-го пулемета чистила и мыла котел, рубила мясо, сообщив нам, что картошка тоже есть, так что суп будет на славу. По давно усвоенному правилу, что располагаясь спать на полу в помещении, где ходит много людей, нужно ложиться головой в угол или в крайнем случае к стенке (лишь бы на язык не наступили, а если наступят на ноги, то этим не разбудят здорового человека), я сгреб какую-то солому, лег и моментально заснул. Проснулся от грохота где-то вблизи разорвавшейся гранаты. В кухне — суматоха. «Все на сборный пункт! красные обстреливают Бурульскую гранатами». «Твой конь на приколе, подтяни подпруги!» — бросил мне Чернолихов, выбегая из кухни.

Среди усвоенных мною правил-аксиом была и такая: «Убьют тебя сегодня или подранят, это еще бабушка на двое сказала, а вот что к вечеру после всяких гимнастических упражнений, ты будешь голоден как волк, это — наверняка, а поэтому заботься о себе, не рассчитывая, что кто то тебе позаботится». Котел кипит «ключем». Куски мяса то всплывают, то ныряют в глубину, но чем их вытащить? Вижу кочергу, быстро ею выхватываю несколько кусков мяса на «припек». Но в чем его взять? Вижу на подоконнике забытое полотенце, на полу что-то вроде рубашки. Где-то в соседнем дворе рвется еще граната и я, завернув мясо, выскакиваю из кухни. На все эти мои «действия» потребовалось не более минуты. Конь испуганный разрывами гранат, танцует на приколе. Засовываю мясо в почти пустые кожаные суммы, подтягиваю подпруги и я на сборном пункте, когда еще не все успели собраться. Но что за странность? Мой конь брыкается, становится на дыбы, за ним таких качеств до сих пор не замечалось. Но тут вдруг мелькнула мысль, да ведь это горячее мясо сквозь кожу сумы жжет ему бока. Соскакиваю с седла, привожу все в порядок.

Откуда-то прискакал Назаров: «Пулеметам занять вот тот гребень. Растянуться во всю ширину большевицкой цепи. Ни шагу назад без моего приказания…» Мы скачем к гребню. Житков, плетью указывает место каждому пулемету. Схватываем их с повозок, устанавливаем их на гребне. Обернувшись, вижу что Назаров со всем отрядом уходит рысью куда-то влево-.

Теперь я ясно вижу, что не по главной дороге, а несколько сбоку наступает цепь, на глаз человек пятьсот. Откуда из-за них бьют два орудия, но стреляют по станице. Мы открываем огонь и видим, что красные начинают залегать и очень быстро. Вот уже вся цепь лежит. В центре ея кое-кто пытается подняться, но наши боковые пулеметы поддержали центральный и снова вся цепь залегла и занялась перестрелкой. Благодаря гребню большевикам не было видно, что за нами, а ведь мы, собственно говоря, стояли «голенькими». Не знаю, сколько прошло времени, но вдруг на правом фланге послышалась сильная перестрелка, фланг начал откатываться бегом назад и мы увидали наши цепи, наступающие красным прямо во фланг. Из большевицкой цепи получился какой-то угол, так как почти от центра весь правый фланг откатился назад, стараясь повернуться фронтом против нашей цепи. На левом фланге красных уже появились отбегающие назад фигурки и общее впечатление было, что еще небольшой нажим и красные побегут. Но к нашему большому удивлению мы увидали, что наши цепи прекратили наступление. Некоторое время мы ждали приказаний, ничего не понимая, но вот прискакал ординарец с криком: «Скорей отступать, нас окружают!». Только лишь выскочив на бугор, мы увидали цепь большевиков наступающую на нас с тыла. Мы присоединились к отряду и начали отходить.

Назаров был вне себя от возмущения: «Каждому слепому видно, что большевики были кем-то предупреждены и точно знали, когда мы будем в Бурульской. Они подвезли на подводах два отряда с разных сторон, чтобы зажать нас в станице. Сколько раз я докладывая в Штабе, что имею сведения, что все его распоряжения очень быстро становятся известны большевикам, но мне не верят…».

К этому времени, мы уже знали, что ген. Попов все время служил в тылу, на фронте никогда не был и не имел никакого боевого опыта и случайно попал в Походные Атаманы. Все начальники отрядов, бывая на совещаниях, делились впечатлениями о них в своих штабах, а оттуда эти сведения доходили и до нас. Знали также, что в отношений боевого руководства, можно было в Штабе рассчитывать только на ген. Сидорина. Знали также, что ген. Попов был из тех генералов, которые требовали, что бы подчиненные «ели их глазами», но своих мнений не высказывали бы, а кто его высказывал, то он тех не долюбливал. Знали тоже, что Назаров, по крайней мере, три раза заявлял, что в Штабе имеется шпион красных, передающий все сведения им, на что ген. Попов в повышенном тоне заявил, что у него в Штабе этого быть не может. В ответ Назаров, тоже в повышенном тоне, ответил, что это может быть и есть на самом деле. И действительно, уже позже он нашел неопровержимые доказательства, что шпионом был офицер-ординарец самого ген. Попова, выдававший себя за войскового старшину Розова, но на самом деле его фамилия была Семеновский, который и был расстрелян в нашем отряде. Знали еще, что ген. Попов очень недолюбливал Назарова за его возражения, когда он отстаивал свое мнение, в то время, как ген. Сидорин очень его ценил за храбрость и боевые способности.

Итак, благополучно выйдя из окружения двумя отрядами красных, один из которых мы почти полностью разбили, мы опять вытянулись длинной колонной по той же дороге, по которой и пришли. С болью в сердце я оглянулся на Бурульскую, где красные наверно, сейчас расправляются с нашими калмычками, которые всегда мне были очень симпатичны.

Однако, за всем этим день прошел и уже клонился к вечеру, а у меня с 6-и часов утра, что называется, «маковой росинки» во рту не было. Я вытянул из сумы захваченное мною мясо, отчистил его немного от глины «припечка», отрезал кусок и попробовал. Мясо было ясно недоварено и твердым, как подошва сапога, но зубы были свои и молодые. Сейчас же последовал вопрос соседа: «Что ты жуешь?». Раздал всем своим пулеметчикам по куску, напомнил о существовании заповеди «Не зевай» и попросил также сообщить «раззявам, что у меня находится полотенце и рубашка».

Следующий, ярко запомнившийся эпизод — бой у зимовника Ивана Королькова, где участвовало несколько наших отрядов. В эти дни солнышко от 11-и до 2-ух пригревало уже хорошо и верх каждой кочки таял и превращался в грязь, а между кочками земля оставалась еще замерзшей. Пулемет Максима имеет маленькие колесики и, въезжая на кочку, они сейчас же забиваются грязью, а когда они попадают между кочками, то пулемет ложится «брюхом» на верх размягшей кочки. Та же картина на вспаханной земле; верх отвала покрыт сантиметра на два грязью и когда колеса проваливаются между отвалами, пулемет также ложится на «брюхо . Тянуть его в таких условиях невероятно тяжело: двое на лямках тянут его впереди, один толкает сзади, а остальные несут коробки с патронами. Мы все время меняемся, задыхаемся и при каждой перебежке отстаем от цепи. Вот дотащили его до положенной позиции в цепи, я устраиваюсь за пулеметом. В голове мелькает наставление: «рука пулеметчика не должна дрожать, малейшая дрожь вызывает рассеивание на сажени». Оно, конечно, так, но я дышу как паровоз, сердце бьется молотом, а руки дрожат еще не коснувшись пулемета.

Противник оказывает яростное сопротивление, как бы по нашей старой казачьей песне: «Пуля сыпалась, летела, как пчела». Во время одной из перебежек мичман Манохин, несший коробки с лентами, вдруг их выпустил и схватился за голову. Мы отстали от цепи шагов на двадцать, я закричал: «Вперед, вперед — нужно поддержать цепь!» Выпустив три-четыре коротких очереди, я оглянулся. Мичман сидел на корточках и рылся пальцами в земле. «Ранение в голову — сумасшествие!» — мелькнуло у меня, но тут опять крик: «Цепь — вперед!» и опять, надрываясь мы потянули пулемет На следующей остановке мы увидали, что большевики дрогнули и начинают отступать. Я увлекся стрельбой по отходящим, когда рядом со мной кто-то залег. Оказался мичман. По подбородку текла кровь, губы распухли и поэтому он довольно неразборчиво сообщил: «Пуля рикошетом попала в рот, выбила пару зубов и упала на землю, так я ее искал себе на память.»

К вечеру большевики отошли и мы отправились на зимовник. За день мы набегались, утомились и пропотели до того, что все белье было мокрое и страшно хотелось пить. Пока подошла наша повозка, пока мы погрузили пулемет, наш левый фланг был уже на зимовнике. Нужно сказать, что в сальских степях много солончаков, соленых озер и, вообще, в земле много соли и далеко не всюду, вырыв колодцы, можно получить не соленую воду. Как раз на зимовнике Ивана Королькова колодца с не соленой водой не было, а питьевую воду привозили в большой 40-ведерной бочке из какого-то дальнего источника. Въехав в большой двор, окруженный всякими постройками, мы увидали посередине него подводу, на которой боком лежала большая бочка с четырехугольной прорезью наверху, чтобы наливать в нее воду, а внизу на дне бочки был кран. Сейчас эту бочку окружало человек пятьдесят наших, которые не удовлетворяясь краном, залезли на подводу и черпали воду через верхнюю прорезь чем попало, причем дело чуть не доходило до драки. Я питаю отвращение ко всякой толпе, и потому, увидев рядом пруд, направился к нему. Расчет был прост: если вода в пруду и соленая, то сейчас таяние снегов и возможно, что это сильно разбавило соль. На берегу я увидал следы лошадиных копыт, которые мне ясно показали, что лошади отсюда пили, а раз они пили, то могу напиться и я. Зачерпнув воды в кружку, несмотря на то, что даже при наступающих сумерках я заметил в ней веселящихся головастиков, я с удовольствием напился, помня, что рядовому по штату брезговать не полагается. Вода была не соленее обыкновенного супа. Моему примеру последовал один лишь Чернолихов, а остальные направились ждать очереди у бочки. Но большевики, уходя, набросали в воду сулемы. Из напившихся первыми никто не пострадал, но последние, пившие уже воду разболтанную с сулемой, поотравились. Смертных случаев не было, но заболевшие сильно мучались, но в конце концов отошли.

Наше положение все ухудшалось, нас все больше и больше «зажимали».

Начались разговоры о том, что надо «распыляться», отходить в астраханские степи или же пробиваться к горцам на Кавказ. Наша группа решила не «распыляться», а присоединиться к тем, кто решит куда-то пробиваться.

Незабываемый день. Наша колонна, растянувшись на 2-3 версты, двигается по дороге, а за нами следом, примерно в 3-4 верстах движется колонна красной пехоты на подводах, которые, можно сказать — «висят на нашем хвосте». Есаул Неживов останавливает одно орудие, сам становится наводчиком и прямой наводкой бьет по колонне красных. Виден разрыв среди подвод, там — суматоха. Неживов выпускает еще одну или две гранаты, берет орудие на передки и двигается дальше. У него остается всего 30-35 гранат, и они очень могут пригодится.

Нам кажется, что наше дело совсем плохо. Далеко, влево от дороги, впереди нас, на буграх показывается приблизительно с десяток всадников. До сих пор у красных не было кавалерии, неужели теперь она у них появилась? От нашей колонны отделяется разъезд и рысью идет навстречу. Вот сошлись сравнительно не далеко друг от друга. Остановились, дело знакомое: «Кто вы?»

— «А вы кто?» — «Да вы сперва скажите кто вы?» «…Но вот мы видим, что они бросаются друг к другу, несколько папах летит вверх и они все вместе, наметом скачут к нашей колонне. Через несколько минут по колонне молнией передается, что донские станицы возстали и зовут «степняков». Слышали они, что «степняками» вывезен золотой запас, масса оружия и что весь отряд состоит из офицеров, а во всем этом они очень нуждаются. Вся наша колонна, растянувшаяся на очень большое расстояние ревет: «Ура-а! Урра!… Урраа!…» Даже колонна красных остановилась, опасаясь не перейдем ли мы в атаку?
B.C. Мыльников
(Окончание следует).


“Родимый Край” №110 — ЯНВАРЬ-ФЕВРАЛЬ 1974 г.









Следующий яркий момент — это бой у хутора «Малый Гашун», где нужно было дать возможность всему Отряду переправиться через р. Сал у станицы Андреевской. В эту операцию были назначены отряды Назарова и полк. Каргальского и орудие ес. Неживова. Рано утром мы заняли позицию. Справа на окраине хутора был господский дом с большим двором, огороженным каменной стеной. Этот правый фланг заняли атаманцы. Каргальского, всю же окраину хутора, разрезанную на две части большой дорогой, занял отряд Назарова. Орудие Неживова стало правее дороги, сам он выбрал наблюдательным пунктом стог соломы. Назаров вызвал Чернолихова и меня и приказал: мне, выйти назад из хутора и пройдя, насколько возможно, вправо охранять правый фланг, а Чернолихову — выйти далеко влево и охранять левый фланг. Мы вышли из хутора. К этому времени все бугры уже освободились от снега, но во всех ложбинках, балках, ярах еще оставался мокрый снег и, продвигаясь дальше, я вскоре наткнулся в какой-то балке на большую полосу снега. Я слез с коня, прошел несколько шагов по снегу, и провалился так, что еле выбрался, мои попытки в других местах кончились тем же и я, судя по дуплистым вербам, сообразил, что это вероятно и есть русло «Мокрого Гашуна». Послал донесение Назарову с вопросом: попытаться ли мне переходить Гашун или оставаться там, где я сейчас. От жителей во время ночевки я слышал, что рекой Гашун бывает только весной, летом это было просто мокрое место, к осени совершенно высыхающее, но что было сейчас под снегом, я, конечно, не знал. Получил от Назарова ответ, что Гашуна ни в каком случае не переходить, занять позицию возможно правее «и еще раз повторяю — ни шагу назад без моего приказания». Я устроился под дуплистой вербой, отослал подводу назад в балочку и решил, что теперь можно немного осмотреться. Налево, несколько впереди был правый край хутора и на самом его краю был помещичий дом, что занимал отряд полк. Каргальского, дальше окраина хутора, которую занимал наш отряд, а далеко влево, на совершенно голом, покатом скате расположился Чернолихов с Люисом. Два раза ухнуло орудие Неживова и замолкло. Если бы у нас были снаряды, то он мог бы разметать всю колонну красных, но у него не было ни одной шрапнели, а гранат очень мало, которые он очень бережет, стреляя лишь по верным целям. Дорога, по которой подходят красные, мне не видна за селением, но я ясно представляю себе всю картину, так как это бывало уж не один раз. Красные подвозят свою пехоту на подводах. Лучшие боевые части — впереди, а сзади всякий сброд, который они везут для того, чтобы угрожать нам количеством. Значит Неживов «приветствовал» колонну, а теперь будет ждать случая, чтобы «поохотиться» за пулеметами. По цепи ведь ему стрелять нечем. Теперь красные сгрузятся с передних подвод и попытаются сбить наш отряд, так сказать «с хода», но сегодня, судя по разумному распоряжению Назарова, это им не удастся. Почти час идет перестрелка, раза два ухнуло орудие, но вдруг наш правый фланг очень «закипел». Ага! Красные где-то перешли Гашун и далеко вытягивают свой левый фланг против нас. Видны черные точки, которые все тянутся и тянутся, но держась, однако, на почтительном раз-стоянии от пулеметов Каргальского. От меня все это еще очень далеко и я оглядываюсь налево: бугор левее хутора мне виден очень хорошо и я вижу, что там тоже вытягивается длиннейший правый фланг красных. Да сколько же их тут? Видимо решили действительно нас окружить и есть чем. Вскидываю бинокль и вижу: Чернолихов приложился, но вдруг отставил и что-то копается, опять приложился и опять копается, но вдруг вижу, что он садится и берет пулемет на колени. «Заел» капризный Люис, а красные идут, и я ничем не могу помочь. Переживаю действительно страшные моменты, мне кажется, что красные совсем близко от него. Но вот он ставит пулемет на треногу и прикладывается — фигурки впереди него сразу залегают.

Фланг красных против меня далеко уклонился от огня пулеметов Каргальского, бьющих им во фланг, но он тянется все дальше и дальше и, наконец, начинает загибать. Наконец я смогу их достать, пробую короткими очередями, они сразу же залегают. Значит тут какой-то сброд, а не хорошие боевые части.

Однако, появляется какая-то фигурка, которая бегает вдоль залегшей цепи, бьет лежащих плетью, три-четыре человека вскакивают, бегут немного вперед, но опять залегают под моей очередью, а фигурка бегает и поднимает других. А что если бы мне удалось бы эту фигурку «положить», тогда и гнать красных было бы не кому? Берусь за этого, видно, комиссара и сознаюсь, что много патронов на него перевел, пока он не перестал бегать, после чего цепь плотно залегла и занялась одной перестрелкой. Пули чмокают по всем сторонам, их много и таких что посвистывая высоко над головой, пожалуй, могут залететь и на хутор сбоку.

Теперь положение таково: цепь против меня лежит, но откуда-то появляются еще люди, которые, обтекая свою цепь на приличном разстоянии, начинают продвигаться нам в тыл. Смотрю в сторону Чернолихова: там происходит то-же что и у меня. Значить впереди дерутся, а эти просто нас охватывают. Вдруг вижу что из хутора вылетает человек пять всадников и, энергично нахлестывая своих коней плетьми, несутся в тыл. Особенного внимания на это не обратил. Может быть с донесением, а может быть за подкреплением.

Некоторое время положение не меняется, но вскоре, оглянувшись, я увидал, что большевики далеко обошли нас с боков и загибают крылья, чтобы нас совершенно окружить. В этот момент из хутора выскочили две наши подводы с пулеметами, а к нам подсказал ординарец с приказанием отступать. Мы погрузили наш пулемет и выскочили на дорогу. К этому времени фланги красных почти соединились сзади нас, но наши два пулемета, заняв позиции один справа, другой слева дороги, взяли их в такой оборот, что красные попав под их огонь и видя нашу конную группу несущуюся прямо на них, дрогнули и бросились бежать, все больше и больше размыкая фланги и даже не стреляя, так что мы проскочили вполне благополучно. Почти сейчас же мы получили приказание свернуть влево от дороги, занять позицию и заняться левым флангом красных. Таким образом они попали под огонь не только двух оставшихся сзади наших пулеметов, но и моего и бежали дальше без оглядки. Оставшиеся сзади пулеметы присоединились к нам и мы отошли версты на четыре, когда получили приказание занять позицию поперек дороги. У нас были раненые, но убитых, кроме есаула Неживова — не помню. Дорога, по которой мы проскакивали назад, простреливалась с двух сторон, так что мы легко отделались, объясняю это только тем, что здесь у красных не было настоящих солдат, а был какой-то сброд.

Теперь наш пулемет на дороге попал в самый центр. Назаров помчался устраивать фланги, а наш Штаб оказался около нас, и видно было что там, что-то оживленно обсуждалось. Слышу:

«Назаров может за это поплатиться!»

«Да, но он обещал Сидорину продержаться до последней возможности и действительно он отдал приказ отступать в самый последний момент, и, как видите — мы выскочили вполне благополучно».

У меня с Сухаревским были очень хорошие отношения, красных не было видно и поэтому я подошел к нему и спросил в чем дело и за что может поплатится Назаров.

«Как вы знаете — ответил мне Сухаревский — нашей группе из нашего отряда, атаманцев полк. Каргальского и орудия ес. Неживова было поручено задержать противника и дать возможность остальным нашим частям переправиться через Сал. Начальником группы ген. Сидорин назначил Назарова, но в виду важности этой операции ген. Попов решил остаться с группой и руководить боем. В начале ген. Попов стоят за стеной крепкого дома, а Назаров, как всегда, бегал по цепям, но когда нас начали обходить, и это стало видно генералу, то он начал нервничать и приказал вызвать Назарова: «Вы видите, что нас обходят?» — «Так точно, Ваше Превосходительство, вижу, но не считаю еще это опасным». В это время доложили, что Неживов убит и Назаров, не дослушав дальше побежал к его взводу выяснить, не потерял ли взвод боеспособности с потерей командира. Взбешенный ген. Попов закричал: «Вернуть его! Вернуть!» Когда Назаров, также возмущенный тем, что его отрывают от непосредственного руководства операциями боя, явился, то ген. Попов закричав: «Я приказываю вам отступать!», на что Назаров, так же закричал: «Отступать еще рано, я дал честное слово генералу Сидорину, что сдержу красных до последней возможности и свое слово я сдержу!» и, не продолжая разговора, бросился к цепям.

Если ген. Попов не понимал, что с ним считались только формально, а в боевом отношении признавали только ген. Сидорина, то сейчас это было показано ясно. Однако, рой пуль залетавших с боков заставы заставлял принимать быстрое решение, и ген. Попов вскочил на коня и только с тремя или четырьмя приближенными вылетел из хутора, стало быть эту то группу я и видел с моей позиции.

С нашей новой позиции вправо и влево были высланы разъезды, которые, вернувшись, доложили, что красные свернули свои цепи в Гашун и никакой деятельности не проявляют. Конницы тут у них не было. Здесь мы простояли до темноты и Сал перешли у станицы Андреевской ночью, по указанному нам броду, дно его было твердое, вода доходила до стремян всадника и все наши повозки прошли вполне благополучно. В Андреевской нас разместили по квартирам радушных хозяев, хорошо накормили и мы заснули, как убитые.

Утром только и было разговоров о том, что произошло в Штабе. Ген. Попов прискакал в Штаб запыхавшись, в страшном возбуждении: «Отряд окружен. Только мы могли прорваться и ускакать! Назаров погубил отряд. Мы видели, что он остался в окружении и, значит, весь погиб». Ген. Сидорин приказал выслать в нашу сторону сильный разъезд, сел за стол, положил перед собой часы и целых пол часа сидел, не произнося ни слова. Потом вскочил со словами: «Ваше Превосходительство — отряд цел. Там триста с лишним конных и если они бросятся на пехотное окружение, чтобы его прорвать, то не может быть, чтобы ни один из них не проскочил бы, а если он проскочил, то должен был быть уже здесь, а раз никого нет, то я вас уверяю, что отряд цел». Только через два часа пришло донесение от нашего отряда: «Селение Мокрый Гашун нами оставлено… заняли новые позиции. Противник пассивен… ждем распоряжений…»
***


Наконец мы достигли Батюшки Дона. Всюду радостные лица, станицы возстают одна за другой. Где-то возле Новочеркасска создана сильная Заплавская группа возставших, на соединение с которой мы должны вскоре двинуться. А пока что, вот уже несколько дней, отдыхаем, отсыпаемся и отъедаемся без всяких тревог. Сегодня утром, не получив никаких распоряжений, я занялся починкой седла, которое требовало некоторого ремонта. Достал у хозяев шило, дратву, кусочек кожи и занялся делом, а Чернолихов пошел в Штаб, где у него было много знакомых, узнать новости. Часа через три он прямо ворвался ко мне во двор. «Бросай свое седло, оно тебе больше не понадобится, едем в Новочеркасск. В Штабе мне сообщили, что получены сведения о Заплавской группе и сейчас начальники обсуждают вопрос, как быстрее переслать в Заплавы очень важный пакет. Так как неизвестно кем заняты станицы между нами и Заплавской группой, можно предположить, что разъезд может нарваться на красных и быть задержан или уничтожен ими. Я предложил доложить о моем проекте — сплыть по Дону на лодке. Скорость течения воды, пожалуй, превысит скорость движения разъезда, к тому же на лодке, ночью можно проскочить без опаски мимо станиц, занятых красными Проект мой обсудили и приняли, а я, конечно, попросил поручить это дело мне и моему другу, с чем тоже согласились. Бросай седло! Идем искать лодку…» Лодку мы искали долго, так как рыбаки вполне резонно говорили, что лодка им самим нужна и продать ее они не могут. Наконец нашли продающуюся лодку, но в Аксайской, где проходило мое детство; такие лодки назывались «душегубками» и плавать на них можно лишь в очень спокойную погоду, а если поднимется волна, то они очень часто «губили души». Лодка была небольшая и очень старенькая, такие же были и весла. «Ты же видишь, что других лодок нет — сказал Чернолихов — а сегодня вечером мы должны отправляться».

Вечером мы отплыли. Два револьвера, по четыре ручных гранаты были нашим вооружением, а три больших хлеба, два солидных куска сала и вода из Дона должны были хватить на все наше путешествие без заездов в неизвестно кем занятые станицы. Погода была замечательная, ночи безлунные, но звездные, Дон быстро катил свои воды, но без волн, справа был виден высокий берег, а слева иногда были видны затопленные купы деревьев, так как было время половодья и Дон разливался очень широко. Один из нас лежал на носу лодки и зорко смотрел вперед, другой — на корме правил веслом. Благодаря быстроте течения мы двигались довольно быстро. Все шло довольно гладко, но откуда мы могли знать, что под станицей Николаевской Дон бьет в правый берег и вырыл там огромный яр, а из вымытой водой почвы ниже яра устроил отмель? Вот эту то «географию» нам и пришлось изучить на практике. Всякий, кому по какой либо причине приходилось не спать ночью, знает, что самая сильная борьба со сном бывает перед разсветом. Я лежал на носу лодки и только что видел впереди гладь Дона, а справа бугор правого берега, и помню даже звездочку над этим бугром, как вдруг открыв глаза увидал перед собой высокую черную стену, а Дон оказался где-то влево. «Шура! Бери влево!…» — вскрикнул я. Чернолихов, тоже видимо задремавший и разбуженный моим криком налег на весло изо всех сил, оно сломалось пополам и лопасть его уплыла. От этого усилия лодка повернулась кормой к яру и зачерпнула воду правым бортом, после повернувшись в обратном направлении почерпнула и левым бортом. Я видел, что боковое весло соскользнуло в воду, но не мог пошевелиться, так как борта лодки были не больше, как на три пальца от уровня воды и при малейшем движении мы могли перевернуться. Сколько времени мы плыли в таком положении — сказать не могу, но в конце концов сильное течение вынесло нас из-под яра туда, где начиналась отмель и мы почувствовали, что дно нашей лодки скребет по ней. Мы выскочили из лодки и подтянув ее к берегу, перевернув, вылили из нея воду и стали обсуждать наше положение. Что мы были мокры по пояс было не важно, то что у нас остался один мокрый хлеб — тоже. А вот что у нас осталось только одно весло и уже наступал разсвет — это было гораздо важнее, ведь с одним веслом далеко не уйдешь. Все же решили плыть дальше. Сволокли лодку в воду и поплыли. Нам очень повезло. Лишь только мы завернули за ближайший мысок, как увидали четыре лодки, приткнувшиеся к берегу, а около них четырех рыбаков. Не долго думая, мы подплыли к ним и попросили продать нам два весла. Продать их они отказались, но все же после долгого и неприятного разговора мы весла имели и переплыв русло Дона, по разливу поплыли дальше.

Около Мелиховской мы подплыли к одинокому рыбаку и от него узнали, что его станица и Новочеркасск находятся в руках восставших. Явившись к атаману Мелиховской, мы объяснили ему, что за нами идет Степной Отряд и что мы имеем важный пакет, который должны вручить начальнику штаба возставших и попросили дать нам подводу, чтобы доехать до Новочеркасска.

Ту радость, с которой мы подымались по Троицкому спуску в наш милый дорогой, любимый, родной Новочеркасск — описать, конечно, не возможно… На половине спуска я слез с подводы, чтобы навестить жену Грекова, которую он оставил, уходя в Степной Поход, с двумя маленькими детьми и сообщить ей, что он скоро вернется, а Чернолихов поехал дальше, чтобы разыскать Штаб и передать туда пакет. По дороге я забежал еще к одним знакомым и лишь после этого добрался до дома, где отец мне рассказал, что меня искали, а его таскали с собой, угрожая револьверами по всему дому от погреба до чердака, но особенного вреда ему не причинили. Хорошо помню, что у Грековых и у знакомых и у себя дома меня подкармливали остатками от Пасхального стола. Пасха была в этом году 22 апреля, значить это было 23 или 24 апреля.

На следующий день, приведя себя насколько возможно в приличный вид и, конечно, без оружия, которое надоело все это время таскать на себе, я отправился разыскивать Штаб и узнавать новости. Медленно прошел полтора квартала, свернул на Московскую улицу и увидал бегущего куда-то знакомого студента.

«Да ты что, с ума сошел? — подскочил он ко мне — вышел как на прогулку! Да ты знаешь, что все наши части вышли на Ростов и в городе их нет, а большевики с «Каменного Брода», может быть уже занимают Хутунок!»

Я бросился домой и, схватив там гранаты, револьвер, выскочил на улицу. На углу Троицкой площади и Троицкого спуска находился Новочеркасский Арсенал. Около него я увидал две оживленно разговаривающих и размахивающих руками фигуры. В одной из них я узнал войск. старш. Фарафонова, бывшего командира запасной батареи, а в другой сот. Грекова. «Вот вам второй наводчик» — воскликнул Греков при моем приближении. Выясняется, что Фарафонов был назначен заведующим Арсеналом, в котором было два орудия, без запряжек и порядочное количество снарядов. «Нужно вывозить, спасать орудия!» — кричал он. В это время сзади нас, нахлестывая лошадей, промчались два извозчика по направлению к Краснокутской роще, на которых, видимо спасались какие-то жители Новочеркасска. «На этих извозчиках, что-ли, вы хотите вывозить орудия, да и их сейчас не найдешь!» — кричал Греков — «Поставим орудия около церкви и будем отстреливаться, красным не так-то легко будет пройти через мост…»

Фарафонов махнул рукой: «Делайте, как хотите!».

Около всех подворотень стояли группы людей. «Кто хочет защищать Новочеркасск? К нам!…» — закричал Греков. К нам бросилось свыше пятнадцати человек. Тут были люди интеллигентного вида, были рабочие, учащиеся. На руках мы выкатили орудия из Арсенала и установили их на спуске, спиной к церкви, благо это было очень близко и не потребовалось много времени, но… нужно было еще обучать «прислугу». Помню, как сейчас, что тот, кому я, показав сначала, поручил вводить снаряд в орудие, так стукнул пуговкой гранаты об край пушки, что я очень сильных выражениях пояснил ему, что это для нас очень «жизнеопасно».

В данном случае лучше всего была бы шрапнель, но ключей для установки шрапнельных трубок не было да и устанавливать то их было некому, поэтому нам из Арсенала подносили только лотки с гранатами. К этому времени от Фарафонова и от жителей мы узнали, какова была обстановка. На половине спуска справа от Триумфальной арки стояли два орудия Никольского (чина его в моих записках не сохранилось), совсем внизу, по словам жителей, могла быть только «домовая охрана», но и это — маловероятно. Прямо перед нами крутой Троицкий спуск. Внизу деревянный мостик через речку, дальше дорога идет приблизительно 150-200 саженей до крайних домов Хутунка, находящихся на насыпи, так как во время половодья все это пространство заливается водой. Сейчас разлив еще не дошел до максимума и вода покрывает только половину разстояния между мостиком и домами. Но, так или иначе, красным нужно выскочить из-за домов, пробежать открытое пространство, потом выскочить на насыпь для того, чтобы добраться до мостика; а вот этого то мы и не должны им позволить. Видные нам улицы Хутунка совершенно пустынны, что служит косвенным доказательством, что он занят красными. Иногда кажется, что из-за домов выглядывают головы, но биноклей у нас нет, ведь это действительно может только казаться. Но вдруг, как бы по команде из-за домов и заборов вырывается человек пятьдесят и бегут вперед. Все наши четыре орудия открывают огонь, наводка прямая, разстояние близкое. Красные хлынули назад. Видно, как ползут раненые, видно, как нескольких тащат, а двое осталось на месте. Беречь снарядов нам нечего и предполагая, что большевики накапливаются в параллельных нам улицам Хутунка, мы переносим огонь на перекрестки улиц, надеясь нагнать страху. Приблизительно через час красные снова попробывали выбросить цепочку, но наши четыре орудия заговорили так, что они быстро скрылись. Сейчас выяснилось, что они днем через мостик не пройдут. А ночью? Главное, нет никаких распоряжений и мы даже не знаем, имеется ли еще хотя бы с десяток защитников Новочеркасска… Во всяком случае вблизи нас никого нет.

Вдруг слева я слышу какой-то шум и обернувшись вижу маленький колесный бронеавтомобиль, он вихрем проносится мимо нас, спускается по левой грунтовой дороге спуска, проскакивает через мостик, несколько сдерживает ход по исковерканной, надо полагать нашими снарядами насыпи, врывается в Хутунок и став на перекрестке открывает огонь вправо и влево. Откуда появилось это чудо? — Разсуждать некогда. Красные, как ошпаренные тараканы бегут по улицам и мы бьем всюду, где видим хотя бы маленькую группу. Большевики выбегают из Хутунка в поле, броневичек ходит вправо и влево и гонит их, как пастух стадо овец, мы же бьем, не жалея снарядов. Откуда то появляется какая то конница, которая тоже врубается в бегущих красных. Что это была за конница и откуда она появилась — я не знаю и до сих пор, но для Степняков это было еще рано. Разгром красных был полнейший.

Сзади, на взмыленных лошадях показывается маленькая конная часть, и мы с колоссальным удивлением узнаем, что есть на свете сильный, по нашим понятиям, отряд полковника Дроздовского, пришедший из Румынии, который сейчас изо всех сил спешит к Новочеркасску.

Наше дело кончено… Мы закатываем орудия на руках обратно в Арсенал и спешим по домам, чтобы сообщить там радостные вести.

У меня сохранилась выписка из книги «Дневник полк. Дроздовского»: «Приказ 1-ой Отдельной Бригады Добровольцев. 26 апреля 1918 г. Г. Новочеркасск. — 25-го апреля, части вверенного мне Отряда вступили в г. Новочеркасск, который с первых дней возникновения Отряда был нашей заветной целью, целью всех наших надежд и стремлений, нашей обетованной землей… Полк. Дроздовский».

Итак устанавливаю факты. Новочеркасск был занят Заплавской или как ее еще называли Южной группой. Удержан от прорыва большевиков благодаря подходу отряда полк. Дроздовского. Степной Отряд вступил в Новочеркасск без боев, в уже освобожденный от красных город.
***


Долгие годы я не участвовал в общественной казачьей жизни, но однажды мне в руки попала книга ген. И.А. Полякова «Донские казаки в борьбе с большевиками» в которой написано: «Наша батарея, установленная по два орудия у Троицкой и Константино-Еленинской церквей, имея великолепный обстрел и прислугу исключительно из офицеров, развила меткий и губительный огонь по цепям противника» (стр. 197). Это меня несколько задело и я послал ген. Полякову письмо, в котором приблизительно писал: «Донских офицеров артиллеристов вообще было не так много. В данное время одни ушли с Заплавской группой, другие еще не подошли со Степным Отрядом, третьи еще скрывались по станицам и хуторам. В данный момент около Троицкой церкви могли быть или случайные люди, или те, которые уклонились от того, чтобы пойти в Степной Поход или с Заплавской группой и продолжали прятаться в Новочеркасске, но сомнительно, чтобы они в это время пришли бы к Троицкой церкви и еще в таком количестве. Вас, Ваше Превосходительство, мы около Троицкой церкви не видели и никаких распоряжений от вас не получали, а значить, я думаю, вы пишете со слов какого то осведомителя. Разрешите, через ваше посредство попросить его назвать фамилии офицеров там присутствовавших, сообщить откуда пришли орудия, на скольких запряжках они были привезены, чем велся огонь, шрапнелью или гранатами?»

Ответа на мое письмо я не получил.

Бразилия.
B.C. Мыльников
«Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом.Бог уловляет мудрецов их же лукавством, и совет хитрых становится тщетным» (Иов 5: 13).

Аватара пользователя
Гусельциков
Сообщения: 274
Зарегистрирован: 20 июн 2013, 22:02
Откуда: Запорожье. Украина
Контактная информация:

Re: Степной поход

Сообщение Гусельциков »

Мыльников В.С., напечатанные в журнале "Родимый край" № 80-81 1969 г. и №110 за 1974 год.

Андрей. Очень интересный материал, спасибо!

Ответить

Вернуться в «ХРОНОЛОГИЯ БОРЬБЫ»

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 54 гостя