- см. фейсбук от 18 августа 2017 г. здесь >>> Владимир Мелихов 18 августа в 7:46 ·
Находясь пока в отъезде (поскольку приговор ещё так и не вступил в силу), увидел ссылку на видеозапись нашей беседы, которую мы провели накануне моего отъезда на Дон. Что из этого получилось – вы можете увидеть ниже.
А я, к сожалению, пока не могу: из-за плохой связи в станице посмотреть самому видеозапись не удаётся, поэтому вы прежде меня её увидите и, при желании, сможете высказать своё мнение. Получится, что по приезду одновременно посмотрю и саму запись, и ваши комментарии.
***
Нижеследующие 6 сообщений ("Путевые заметки-1,2,3,4,5,6") также в полном объеме размещены (продублированы) на нашем форуме в соответствующем разделе: "ВСТРЕЧИ И СОБЫТИЯ" в новой теме: "2017. НА ДОНУ. Путевые заметки" - здесь >>>
- см. фейсбук от 20 августа 2017 г. здесь >>> Владимир Мелихов добавил 9 новых фото. 20 августа в 9:58 ·
НА ДОНУ: ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ-1
Пока приговор не вступил в законную силу, можно было успеть решить ряд вопросов на Мемориале в Еланской – что я и осуществил на прошедшей неделе.
Сейчас же, уже вернувшись к себе в Подольск, хотел бы представить вам несколько «зарисовок» - впечатлений от данной поездки.
Первая – по встречам на нашем Мемориале. В прошлую субботу приезжающих групп на Мемориал было так много, что экскурсоводы не справлялись с наплывом посетителей, и я решил отложить ряд дел и помочь им в проведении экскурсий по нашему музею.
Первая группа, которую я взял к себе, оказалась довольно интересной и разнородной по составу приехавших. В ней были представители всех возрастных групп и, как потом выяснилось, различны были и их мировоззренческие взгляды.
Но не это меня удивило в этой группе. Довольно необычным было то, что все они представляли один трудовой коллектив, который, справляя юбилей создания своего предприятия, решил провести его не на корпоративной вечеринке, а приехать к нам на Мемориал - ознакомиться с его содержанием и целью его создания.
Группа была большая, более 60 человек, поэтому и экскурсия была довольно длительной, со множеством вопросов при переходе из одного тематического зала в другой, у отдельных стендов и экспозиций.
Но самый примечательный, лично для меня, разговор произошел уже после того, как закончилась вся экскурсия. Ко мне подошёл относительно молодой человек, лет 30-ти, и попросил вернуться к одной из экспозиций, отражающей состояние советского общества в 30-е годы прошлого века. Подойдя к агитационным плакатам, где, помимо прочего, был изображен Сталин, по-отечески заботящийся о советских детях, и далее - представлены всевозможные диаграммы и статистические выкладки, указывающие на неуклонный и постоянный рост в СССР числа пионерских лагерей, детских домов и т.п., он сказал мне буквально следующее: «Вот, в ходе экскурсии Вы говорили о том, что после Гражданской войны было много беспризорников, что во время голода многие дети умирали, а дети врагов народа помещались в спецдома. Но посмотрите на эти диаграммы – ведь здесь очень ясно показано, как советское правительство заботилось о советских детях, создавая для них условия развития лучшие в мире и создавая лучшую в мире систему образования».
Во время экскурсии я говорил присутствующим об этих и о других агитационных плакатах советского периода, показывая и объясняя на фактических примерах не только их пропагандистскую демагогию, но и абсолютную ложность, однако, вот этой молодой человек явно был со мной не согласен и старался, как мог, доказать свою правоту в гуманизме советской власти.
Я вновь постарался объяснить всё лицемерие и ложь, которыми была пропитана советская реальность, однако, он, явно начитавшись либо условного Проханова, либо условного Кургиняна, голословно, чеканя вбитыми в его сознание фразами, абсолютно уверенный в собственной правоте, старался доказать мне обратное.
Не получая с моей стороны ответного запала и агрессии, а всего лишь спокойное предоставление фактических материалов и документов, которые находились тут же на стендах, сам он распалялся всё сильней и сильней, собирая вокруг нас, намеревавшихся было уже уходить, участников своей группы.
Явно не обладая объективными познаниями в истории советского периода, он хаотично перепрыгивал то с великих достижений в годы индустриализации, то в освоение космоса, то в счастливое пионерское детство, которое он «не застал, но ему рассказывали», то в мировой заговор против социализма и т.д. и т.п.
Все подошедшие слушали нашу беседу молча, как бы оценивая объективность одной и другой стороны, и соизмеряя услышанное со своим опытом и своими познаниями.
Однако, после того, как я спросил этого молодого человека о том, а что же говорили (и говорили ли они ему – вообще) его родители и дедушки с бабушками о пережитом ими и их предками в период становления советской власти после революции, затем о «великой индустриализации» и прочих радостях, он замялся, что-то стал говорить невпопад, но тут заговорили практически все вместе стоявшие рядом с нами – те, кому 50-60 лет. Кто-то рассказывал, как их родных сгоняли в колхозы, отбирая дворовую скотину, кто-то вспоминал рассказы дедов и родителей о голоде и как они выживали в нем, кто-то о том, как их близких выселяли в Казахские степи, практически на голодную смерть – каждый вдруг вспомнил то, что коснулось лично его близких и родных.
Знаете, как отреагировал на все эти горькие высказывания этот молодой человек ? А вот как: «Всё, что вы говорите – это частности. Время было такое, без этого Великую Державу не создать…» и далее – в том же духе.
Эта ситуация - реакция одних и рассуждения других – только лишний раз меня убедили в том, о чем я уже неоднократно говорил ранее: уничтожая внутрисемейную, родовую, генетическую память, представляя её несущественной и малозначимой, сегодняшняя Система в каждом отдельном человеке образует внутреннюю душевную пустоту. Эту пустоту она заполняет другой «памятью» - памятью о государственном величии и великих свершениях в истории этого государства. Память эта имеет очень чёткую точку отсчета – 1917 год и формируют её из побед и успехов, фабрикуя и затушевывая наслоениями измышлений и выдумок всё, что не укладывается в нужный формат.
Посмотрите на судьбу краеведческих музеев, ранее существовавших или в 90-е годы создававшихся практически в любом населенном пункте. – Они практически все исчезли. В лучшем случае, остались комнатки, наподобие «красных» или «ленинских уголков», но теперь посвященные исключительно ветеранам ВОВ данной местности.
Как будто и не было в этих местах никакой жизни ни до войны, ни после. Как отрезано. Почему? – Да потому, что Системе не нужна история людей, история судеб каждого, отдельно взятого человека, в которой прослеживается трагедия, нечеловеческие страдания и невзгоды, постигшие всю страну в целом. Системе нужен человек, который, молча пройдя все эти страдания, так и не должен осознать их причины, и это незнание передать последующим поколениям.
Им нужна всеобщая история государства и его выпяченные гипертрофированные, а зачастую раздутые или выдуманные, успехи и победы, заслоняющие эту трагедию и продолжающую держать общество в неведении причин этой трагедии.
Именно это позволяет так успешно манипулировать сознанием большинства нашего общества, и яркий пример порочности этой манипуляции наглядно был продемонстрирован вот этим молодым человеком, о котором я и рассказал.
На фото (фотографии в лучшем качестве и бОльшем разрешении см. по выше приведенной ссылке на фейсбук):
1-8 - На Мемориале и в музее
- 1-4 (2).jpg (426.96 КБ) 2199 просмотров
- 5-8 (2).jpg (378.14 КБ) 2199 просмотров
9:- тот самый молодой человек, доказывавший мне гуманитарную основу советской власти
- 9.jpg (78.12 КБ) 2199 просмотров
***
- см. фейсбук от 21 августа 2017 г. здесь >>> Владимир Мелихов добавил 6 новых фото. 21 августа в 7:49 ·
НА ДОНУ: ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ-2, или ЧЕГО ОНИ ДОБИЛИСЬ?..
Приезжая на Мемориал в Еланскую семь-восемь раз в году, я неизменно заезжаю в хутор Варваринский – родовой хутор нашей семьи. На 1918 год в нем жило 97 (!) Мелиховых. Но уже к 30-м годам ни одного Мелихова в нем не осталось, расказачивание выжгло с родной земли весь наш род. Одним из последних хутор оставил мой дед, бежавший вместе с бабушкой от коллективизации в Шахты.
С момента, как дед покинул хутор, впервые он приехал в него только в 1961 году, взяв с собой и меня, тогда ещё пятилетнего мальчишку. С тех пор каждое лето на все три месяца на протяжении 12 лет мы приезжали с ним на Верхний Дон, где я практически и проходил «школу жизни».
Тогда я и узнал, что, уходя с хутора, дед вначале отвел бабулю, совсем ещё молоденькую тогда девушку, с которой дружил с детства, в безопасное место, в рядом находящийся яр, а затем вернулся к своему куреню и поджег его, прикатив перед этим к его крыльцу огромный камень. Когда на пожарище подбежали соседи, был среди них и «двадцатипятитысячник» с Питера, приехавший на Донскую землю обустраивать «светлое будущее», - и дед, схватив его за грудки, прорычал, что если на данном месте кто-то построит дом, он вернется и сожжет его…
Удивительное дело, но за всё последующее время, действительно, это место так и оставалось пустым… Рядом с ним позже дедов племянник построил свой курень (куда мы впоследствии и приезжали долгие годы гостить на всё лето), было всё застроено и вокруг, но дедовское пепелище с камнем посередине – так никто и не тронул…
Не менее удивительным было и то, что буквально напротив дедовской усадьбы построили дом Никонову – тому самому «двадцатипятитысячнику» с Питера, который стал секретарем парторганизации, объединявшей хутор Варваринский и ряд близлежащих хуторов. Его дом был самым большим в хуторе, и по сравнению с другими выглядел как дворец. Резные ставни, красивое крыльцо, и что совсем непостижимо для тогдашнего времени – весь дом был обшит шелёвкой, покрашенной в зеленый цвет.
Сколько помню все свои детские поездки в хутор, мы ни разу не были в этом доме, но смотря на него через забор, узнать, что там, внутри этого «дворца», нам очень хотелось.
Я хорошо помню, что при встречах на улице, Никонов всегда, снимая кепку, здоровался с дедом, но дед никогда на это приветствие не отвечал, что меня всегда удивляло, т.к. в отношении других людей такого неуважения он никогда не проявлял.
…Теперь, приезжая в хутор, я присаживаюсь вот на этот камень и, возвращаясь в детство, вспоминаю всех, кто формировал меня как личность своим добрым отношением ко мне, своим примером и образом жизни – деда, его друзей, хуторских жителей. И даже этого Никонова, который как-то раз, подвыпив, пришел на баз к деду «поговорить по душам». Я ничего не помню из самого разговора, но очень хорошо помню, как в крайне разъяренном состоянии, когда практически не говоря, а рыча и непрерывно жестикулируя руками, дед давал отповедь пришедшему на разговор парторгу.
Почему-то именно это я вспомнил, когда в этот раз вновь приехал на не существующую уже дедовскую усадьбу с камнем посередине, глядя при этом на противоположную сторону, где стоит, теперь уже разваливающийся, дом «двадцатипятитысячника» Никонова.
И вот в этот момент я увидел то, что ранее как-то ускользало из виду.
Две усадьбы: одна – напротив другой. Первая – моего деда, сожженная им, с камнем посредине. Он безумно любил эту землю, любил на ней работать, мог бы создать именно здесь свой семейный очаг, но ему не дали, понудив всё бросить и покинуть хутор. Теперь, кроме пырея и колючек, на нем ничего не растет.
Вторая – пришлого «двадцатипятитысячника» с далекого Питера, поверившего большевистской банде о всеобщем счастье, для которого эта земля и люди, жившие на ней, были чужими. Согнав с этой земли тех, кто её благоустраивал и создавал на ней добротную жизнь, сами ничего создать не смогли, превратив её в место запустения и всеобщей погибели. Теперь и она стоит, разрушаясь и зарастая молодняком проросших деревьев… Вот и стоят друг против друга два заброшенных участка, где сегодня могли бы слышаться детские голоса, которые уже никогда здесь не прозвучат.
Как же наглядно эта картина характеризует и нынешнюю жизнь, когда апологеты очередных фантазий о светлом будущем и особом пути сгоняют со своих мест одних, лишая их прав и возможностей бороться за свою жизнь, понуждая их выезжать из страны или со своего места проживания и превращать всю страну в очередное гибельное место.
Других же – наделяют правом это «будущее» выстраивать. При этом, получивших это право абсолютно не заботит и не беспокоит ни эта земля, ни люди, живущие на ней.
Результат будет аналогичным – та же мерзость запустения, если все мы позволим им и дальше воплощать их бредовые и преступные идеи в жизнь.
На фото (фотографии в лучшем качестве и бОльшем разрешении см. по выше приведенной ссылке на фейсбук) :
1-2 – Место, где Мелиховы жили не одну сотню лет, но в начале 30-х прошлого века вынуждены были покинуть его навсегда.
- 1-2.jpg (226 КБ) 2199 просмотров
3 – Усадьба одного из тех, кто понудил моих предков покинуть хутор, также превратилась в гиблое место.
- 3.jpg (172.69 КБ) 2199 просмотров
4-6 – Некогда один из красивейших хуторов Верхнего Дона, ныне доживающий последние дни.
- 4-5.jpg (225.85 КБ) 2199 просмотров
- 6.jpg (120.56 КБ) 2199 просмотров
***
- см. фейсбук от 22 августа 2017 г. здесь >>> Владимир Мелихов добавил 8 новых фото. 22 августа в 9:22 ·
НА ДОНУ: ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ-3, или ЖЕСТОКОСТЬ И СОСТРАДАНИЕ
Очень жаль, что многие взрослые абсолютно не понимают, что, не привив детям с малолетства любовь и сострадание к животным, в зрелом возрасте они уже никогда не смогут уважать человеческую жизнь и, тем более, сострадать тем, кто этого сострадания заслуживает, даже и они сами – их родители.
Пока проводил экскурсию по музею, во дворе уже собиралась следующая группа. Попрощавшись с одними, подхожу к собравшимся, которые присели на лавочки вокруг искусственного прудика на усадьбе. В нем с весны поселился ужонок (так же, как и у нас в Подольске), видно, посчитав для себя это место куда безопасней, чем на берегу Дона, куда приезжают отдыхающие и выбивают с него всё живое.
К ужику все домашние уже привыкли и частенько любовались его забавами в пруду. Он же, полностью потеряв осторожность, мог на глазах у всех выползать на обложенный камнем берег пруда и греться на солнце.
Ещё издали я увидел, как у пруда двое мальчишек, беря камушки с площадки, бросали их в воду, а подойдя поближе, разглядел, что кидают они их в того самого ужа, который метался по пруду, ища убежище.
При этом, взрослые, находившиеся тут же, почти рядом, абсолютно не реагировали на происходящее, даже не понимая, что, во-первых, в чужом дому так вести себя не позволительно, а во-вторых – и это куда важней – камни их детишки бросают в живое существо и при попадании в него могут его убить.
Подойдя еще ближе, я перехватил поднятую для броска руку одного из ребят и стал ему объяснять, что подобные действия могут причинить ужу не только боль, но и смерть, и тогда мама этого ужонка будет очень горевать, т.к. больше никогда не увидит своего детеныша. Было видно, что мальчишке стало стыдно, и он тут же бросил камень наземь, пролепетав при этом, что больше подобного он делать не будет.
Тут подоспели его папаша с мамашей, ранее сидевшие рядом и безучастно наблюдавшие за метанием камней в ужа. Одна грубо накричала на мальчугана, другой отвесил ему подзатыльник, чем, скорее всего, сразу же выбил у мальчишки из головы то, что минутой раньше я ему старался объяснить.
Жаль, что родители так и не смогли понять главного: никакое наказание не способно воспитать в человеке любовь, если эта любовь отсутствует у них самих.
Привёл я этот случай в связи с совершенно иным «происшествием», которое удивило нас всех на усадьбе в прошлом году, а в этот приезд получило своё продолжение.
Многие, наверняка, помнят, как примерно с год назад я рассказал историю о наших подобранных в Еланской кошке, её котенке и их друге, лесном еже. Вкратце напомню (на тот случай, если у вас уже перемешались все наши подкидыши и пришельцы из Подольска, Еланской и на Кипре).
Так вот, в прошлом году к воротам нашей усадьбы в Еланской со стороны леса пришла оголодавшая кошка с маленьким котенком в зубах. Мы ее взяли в дом и через несколько дней они уже были в полном здравии. Потом кошка стала себя вести очень странно – вечером, не съедая полностью своего корма в миске, она мяукала как резанная, как будто голодная.
Мы накладывали ещё, однако, к еде она не прикасалась, но к утру миска была абсолютно пустая. Почему так происходило, мы поняли, когда однажды, задержавшись на веранде до полуночи, увидели выползшего из кустов ежа, который-то, как оказалось, и съедал всё выложенное в миску для кошки и потом спокойно уходил вновь в заросли можжевельника.
За всей этой процедурой внимательно наблюдала кошка с котенком, и было абсолютно очевидно, что выклянчивала она еду своим истошным мяуканьем по вечерам именно для этого ёжика.
Было трудно понять, что могло связывать этих животных, но что было абсолютно очевидно, так это то, что испытав голод и лишения, кошка, как могла, помогала избежать подобного заблудшему на усадьбе ежу, наверняка, такому же голодному, так как съедал он довольно приличную порцию выложенного корма.
Так вот, после этого случая мы стали ставить на ночь дополнительную миску с кошачьим кормом, в которой столовался приходящий ежик.
С весны этого года мы также ставили дополнительные миски с едой, которые к утру были пусты, но ежика более уже никто не видел.
То ли приходил он поздно ночью, когда все спали, то ли он покинул уже усадьбу, а корм съедали другие кошки, которых также бросили их нерадивые хозяева - никто не знал.
И вот, буквально за пару дней до отъезда, наш разговор с приехавшей к нам на усадьбу гостьей затянулся до полуночи, как вдруг в гараже, где стояли дополнительные миски с едой, раздался шум, а сами миски начали тарахтеть и греметь. Зайдя в гараж, мы увидели ежа, который доедая корм, лапами опрокидывал миски, явно желая продолжения трапезы.
Увидев нас и поняв, что его застукали, он спешно посеменил через открытую дверь в заросли можжевельника, недовольно фыркая в нашу сторону, помешавших его трапезе. Мы порадовались, что ежик жив и здоров, но основное действие только начало разворачиваться.
Буквально через минуту из дома выбегает та самая приятельница ежа - уже довольно сильно подросшая за год кошечка и ныряет в тот же куст можжевельника, что и ежик. А ещё через пару минут, медленно проходя по дорожке в обратном направлении, подходит к веранде и смотрит вопросительным взглядом на нас, явно показывая всем своим видом, что, может, мы смогли бы пересесть куда-нибудь подальше от мисок? По крайней мере, поняв это именно так, мы пересели на другой край веранды, заметив при этом позади кошки-распорядительницы ежиную мордочку.
Убедившись, что мы перешли в другую сторону, кошка пересекла веранду и направилась прямиком к мискам, а за ней как на привязи, переваливаясь с бока на бок, просеменил комок с иголками.
Нашему удивлению не было предела, но и это ещё был не конец.
Подойдя к миске, он привычным движением лапы её опрокинул и стал поглощать высыпавшийся из нее корм. И вот, пока он его уминал, а это минут десять, не меньше, кошка так и стояла рядом с ним, периодически поворачивая голову то в нашу сторону, то в сторону ежа, наблюдая, чтобы его трапеза прошла без происшествий. Насытившись, он, уже не фыркая, а лениво переваливаясь, побрел вновь в заросли можжевельника, а кошка, с чувством хорошо выполненного долга, пошла в дом… А мы так и остались с открытыми ртами.
Вот такие взаимоотношения меж животными порой кажутся намного человечнее, чем у самих людей. Причем, за подобным поведением и состраданием друг к другу, в особенности у тех животных, которые сами побывали в бедственном положении, я наблюдал не единожды. Как не единожды наблюдал прямо противоположное поведение у людей.
Сколько уж в России друг друга поуничтожали, но никак не унимается эта стихия взаимной вражды. Продолжаем возвеличивать и оправдывать кровавых диктаторов, поддерживая и взращивая новых, и выходит, что мозг этой кошечки, которая привела ежа подкормиться, куда разумней, чем у многих наших сограждан…
На фото (фотографии в лучшем качестве и бОльшем разрешении см. по выше приведенной ссылке на фейсбук) :
1. Наш ужик в пруду, которого ради забавы могли просто убить камнем.
- 1.jpg (71 КБ) 2198 просмотров
2-4. Это в прошлом году кошка и её котенок обеспечивают прокорм их другу-ёжику.
- 2.jpg (54.78 КБ) 2198 просмотров
- 3.jpg (46.07 КБ) 2198 просмотров
- 4.jpg (63.39 КБ) 2198 просмотров
5. Потревоженный в гараже еж быстро ретировался в кусты.
- 5.jpg (39.87 КБ) 2198 просмотров
6-8. Но не задолгим вернулся в сопровождении своей опекунши – уже повзрослевшей за год кошки, которая не отходила от него ни на шаг, пока тот не съел весь корм до конца.
- 6.jpg (54.69 КБ) 2198 просмотров
- 7.jpg (60.02 КБ) 2198 просмотров
- 8.jpg (86.26 КБ) 2198 просмотров