Сижу, зачитываю шерстяному контингенту законопроект о регистрации и идентификации домашних животных. На словах о том, что данный законопроект возник «по просьбам защитников животных», Манькины уши приподнялись и развернулись, а у Миши недоуменно расширились зрачки.
Последующее разъяснение закона Мишу ввело в ступор и он, раздраженно мяукнув «вот дебилы!», отвернулся, явно прокручивая в голове параллельный сценарий своей незавидной судьбы. - Действуй этот закон хоть немногим ранее, когда после пожара, где он чудом спасся, его бы не взяла к себе соседка (зачем ей головная боль с регистрацией ?) и впоследствии не дала бы объявление с просьбой забрать его, и он бы не попал к нам, а был бы выброшен на улицу, где, наверняка бы и погиб. Глаза его взгрустнули.
Манька же была вся как на иголках и будучи ярой сторонницей оппозиции ко всему и вся, привыкшей к неповиновению и сопротивлению, напала на Мишу, выясняя у него – проект ли он Кремля или просто засланный кот, коли так спокойно реагирует на явно анти-кошачий заговор. Ответив ей затрещиной в ухо, Миша удалился, а Манька же, войдя в раж, решила поподробней выяснить: а что в Законе говорится о таких, как она – брошенных нерадивыми хозяевами и подобранных на улице другими? Но, не найдя вразумительного ответа, пропищав ещё что-то более нецензурное, чем сдержанный Миша, решила пойти на улицу и попугать новым законом Малышку.
Эмоционально объясняя Малышке её статус лица, точнее морды без регистрации, она довела бедную собаку до предынфарктного состояния, которое разбудило в ней давно уже забытую агрессию и она тявкнула так, что Манька от страха влетела на дерево, а Миша выскочил из музея, ошарашенный шумом на улице, выяснить – не «враги» ли напали. Пришлось успокаивать всю троицу, но возбужденная новостью Манька ещё долго прыгала вокруг собравшихся с вздыбленной шерстью и бегающими от неопределенности глазами.
И всё бы это закончилось дальнейшим успокоением, если бы бурное обсуждение кошек и собаки не услышали белки, поселившиеся у нас на усадьбе, после уничтожения их ореола обитания в близлежащем лесу, вырубленного под корень, для очередного многоэтажного людского гетто. Проведя меж собой небольшую оперативку они выбрали для переговоров парламентёра, который с самого раннего утра стал бить лапой в окно, требуя объяснений по поводу их положения после принятия закона. Будет ли всеобщая мобилизация хвостатых на регистрацию, т.к. они тоже считают себя уже домашними животными и усадьбу покидать не собираются? Ну и резонный вопрос - будет ли сохранено их довольствие? Последнее, судя по настырному стуку лап в окно, было у них определяющим. Правда, одна белка все-таки распереживалась до такой степени, что преждевременно поседела, но пара лишних орехов ее тут же привели в чувство. И насытившись, она, с окна, как Ленин с броневика, объявила, что всё это ерунда, регистрация отменяется, довольствие остается, так что можно спокойно переходить на зимнюю форму одежды.
Самыми же спокойными на усадьбе оказались рыбы, лягушки и ужи. По понятным причинам добраться до них ни одному законодателю не удастся, не намочивши штаны. Поэтому они спокойно перенесли новость в толще воды и стали готовится к зимней спячке.
На фото: (фоторяд сокращен, полностью см. по вышеприведенной ссылке на фейсбуке).
1. Изучаем «что год грядущий нам готовит».
2. Миша задумался о прошлом: «как же хорошо, что я успел наладить свою жизнь до появления этого закона».
3. Коты спорят при выяснении того, какая собака всё это придумала.
4. Дотошная оппозиционерка Манька изучает нюансы нового законопроекта.
5-6. После Манькиного разъяснения, Малышка впала в депрессию, но вовремя подоспел Миша и всё урегулировал.
(...)